Юрий Власов 3 страница

Жаботинский ухватился за гриф штанги, медленно поднял снаряд вверх, как вдруг его лицо исказила гримаса боли. Леонид отпустил штангу, и она с грохотом упала на помост…

«Это не уловка, это неудачный подход. Но я знал, что подготовлен и на больший результат. Это многие тогда уже начали говорить, что это уловка какая‑то была и прочее… Нет, в спорте все бывает. Просто подход у меня не получился, просто заторможение какое‑то определенное. Психологическое какое‑то, может быть…»

Много лет не утихали споры об этой второй попытке Жаботинского. Что это было – уловка, блеф, попытка обмануть соперника, поставив его в безвыходное положение? Жаботинский объяснял все просто – «неудачный подход». Да и травма у него действительно была. За несколько дней до Олимпиады Леонид сильно растянул предплечье. Ему делали уколы новокаина, чтобы избавить от боли. Во время соревнований в рывке спортсмен опять почувствовал боль в плече. Его тренер Алексей Медведев (тот самый Медведев, которого Власов «выдавил» из лидеров тяжелого веса в 1959 году) растирал ему плечо до красноты специальной разогревающей мазью. Так что вряд ли можно обвинять Жаботинского и Медведева в какой‑то нечестной игре. Но если даже Леонид и перехитрил своего соперника – что в этом плохого? Власов мог выиграть, мог поставить на третью попытку 215 кг. Это всего на полкилограмма меньше мирового рекорда, им же и установленного, но Юрий не раз брал этот вес, психологически был готов к нему. Но о чем речь, какие 215 кг, только 217,5, только мировой рекорд! «Я мог бы установить другой промежуточный вес и обезопасить себя наверняка. Тот промежуточный вес я уже брал не один раз и зафиксировал бы уверенно. Тогда Жаботинский вообще не мог угрожать мне. Но в том‑то и дело, что я уже не считал его соперником. Все факты выстраивались один к одному, и вывод следовал вполне определенный: Жаботинский из борьбы выбыл, фактически признал свое поражение».

Итак, их осталось трое: Власов, Жаботинский и штанга весом 217,5 кг. Первым на штурм мирового рекорда пошел Юрий. «Посыл с груди этих рекордных 217,5 кг почти удался, – вспоминал Власов. – Вес чуть‑чуть не добрал до распрямления рук. Я уже прилаживался его дожать в темпе. Но мысль о том, что это всего лишь рекорд, совсем иначе заставила себя вести. Она уже сидела приказом в мышцах. Я был уже в чемпионах. И без этой третьей попытки выходил на первое место. И не стал бороться с весом… Все, больше попыток у меня нет. Все выстрелены. Были три – и все выстрелены, но это не имеет значения: олимпийская медаль за мной, это факт. И опять попытка Жаботинского – теперь уже последняя. Для меня – чистейшей воды авантюра». Власов был слегка раздосадован неудачей, но, в общем‑то, доволен и спокоен. «Ерунда! – подумал он. – Все равно уже два мировых рекорда сегодня мои – в жиме и рывке! И я чемпион! Все сбылось! Конец!» А действительно, чего волноваться? Вторая попытка Жаботинского ясно показала, что он с таким весом бороться не способен, да к тому же травмирован. После этой неудачной попытки Леонида тренеры и соперники начали поздравлять Власова, считая его уже состоявшимся олимпийским чемпионом. И Юрий еще не знал, что через несколько минут другой человек подумает: «Все! Сбылось!..»

Власов спускался с помоста, а навстречу ему поднимался Жаботинский. В это время кое‑кто уже потянулся к выходу. А зря… «Жена мне после Олимпиады говорила, – рассказывал Леонид Жаботинский, – «Знаешь, когда передали, что ты на 10 килограммов отстаешь от него, я поняла, что ты уже золотой медали не выиграешь. Но, зная твой боевой характер, ты до конца будешь соревноваться». Я говорю: «Конечно. Не бывает, чтобы я на половине остановился».

Авантюра?.. Власов вдруг заметил, что соперник – совершенно другой. Куда делся человек, который предлагал по‑мирному разойтись, отдать «золото» без борьбы, говорил, что устал от этой чертовой штанги и непомерных весов? Где человек, который всего несколько минут назад шел на вторую попытку в толчке, словно на плаху? Где Жаботинский, который даже не смог поднять штангу выше колен, а затем безвольно бросивший ее на помост?.. И эти его слова, сказанные Медведеву: «Если Юра возьмет 217,5, ставь, Сидорович, на 7 килограммов больше!» Это же 224,5 килограмма! Неужели Жаботинский так уверен в себе и своей силе… Леонид с каким‑то звериным рычанием сбросил плед и рванулся на помост. Подбежал к штанге, кистями рук буквально вцепился в гриф. «Что‑то в его жестах, поведении насторожило, – вспоминал Власов. – Я с тревогой впился взглядом в штангу. Она у него на груди! Он встает! Штанга на вытянутых руках!!»

Леонид держал штангу. Он улыбался. Зал «Шибуйя» видел, как атлет держал на руках вес, который еще не покорялся ни одному человеку на планете, и улыбался… Главный судья уже дал команду: «Есть! Опустить!» Но Жаботинский ждал, когда судья второй раз махнет ему. Чтобы уже наверняка знать, что он чемпион Олимпиады. Штанга с огромным весом сейчас не тягость… «Главный судья уже дал отмашку: «Опустить». Но я думаю, пусть он еще раз повторит, буду держать до тех пор, пусть второй раз даст команду, и тогда опущу. Уж знаю, что точно уже вес будет засчитан. Потому что минуты бывают такие, что судья дал отмашку, а тут смотришь, и не засчитан. А я думаю, дождусь еще вторую отмашку, тогда уже точно знаю, что буду чемпионом Олимпийских игр».

Жаботинский стоял на помосте и смеялся. А затем опустил штангу – очень бережно. Он любил ее, говорил ей «спасибо», ведь именно эта штанга принесла олимпийское «золото». «Все! Сбылось! Покорным, ласковым зверем лежит снаряд у моих ног, а все еще не понимаю, что произошло, и только улыбаюсь счастливо и растерянно, внимая разноязыким восклицаниям: «ура!», «вива!», «хох!» Да неужто это правда? Неужто я – олимпийский чемпион?.. Неужели набрал 572,5 килограмма в сумме?»

«Я ненавидел соперников, – говорил Власов в интервью «Комсомольской правде». – Быть может, это меня и не украшает, но это так. Ни риск, ни отношение зала, ни боль – ничто не имеет власти на помосте – только сопротивление! Только бой! Ярость возбуждает мышцы. Достать, сбросить соперника. Из невозможного – достать, победить!» А теперь Власов проиграл. И ему нужно поздравить соперника, хоть он его и ненавидит. Ничего не поделаешь, таковы законы жанра…»

«На помост поднимается Власов и целует Жаботинского: «Молодец, Леонид, я не думал, что ты возьмешь 217,5, поздравляю!» Так написал «Советский спорт». Все правильно, один за всех, все за одного, советских спортсменов всегда связывает крепкая дружба, и когда один побеждает, другой искренне радуется за своего товарища… Чушь это все. В спорте вообще нет места дружбе, когда речь идет о прямом соперничестве за право быть первым. «Эти слова я не говорил, не мог сказать, – писал Власов. – Да и как, и кто мог услышать нас, если мы находились одни на сцене? Я поздравил Жаботинского – не с радостью, а по долгу. Я представлял команду. Жадно, во все глаза следили за нами из зала и из‑за кулис. Чувствам я дал волю после, когда, не дожидаясь никого, ушел в Олимпийскую деревню. Я уже был в правах частного лица… Великая гонка сильных не признает исключений. Я отказывался принадлежать ей. И я выпал из нее…»

За свою карьеру Юрий Власов установил 29 мировых рекордов: шесть в жиме (от 186 до 199 кг); семь в рывке (от 151,5 до 172,5 кг); девять в толчке (от 197,5 до 215,5 кг) и семь в троеборье (от 537,5 до 580 кг). Он выиграл шесть чемпионатов мира, ни разу за свою карьеру не уходил с помоста с нулевой оценкой… И что? Что потом, после этих рекордов, после побед и всемирной славы?

«Спортивная слава. В ней всегда вкус горечи. Слава для спортсмена – это прежде всего необходимость ужесточения тренировки, необходимость нового уровня работы, ибо она отмечает лишь достигнутый порог умения и силы. Слава в спорте может быть смыта в один день громовым успехом соперника. У писателя остается книга, у музыканта – ноты, у ученого – его формулы, у рабочего – машины, дома. У атлета – сила, отныне ненужная, ибо в своей чрезмерности она непреложима к обычной жизни. И выходит, огромная сила, физическое умение что‑то делать, доведенное до виртуозности, совершенно непригодны для жизни, даже обременительны. Через десять лет не всякий вспомнит прежде знаменитое имя. А суть не в обидах: стерт труд. Выступать в осознании этих чувств сложно; понять верно свое положение – еще сложнее; думать справедливо далеко не всегда и не всем удается…»

В 1961 году редакция газеты «Советский спорт» и Московское отделение Союза писателей провели конкурс на лучший короткий рассказ о спорте. 500 человек – от профессиональных писателей до школьников – прислали свои произведения. Жюри конкурса решило не присуждать первую премию. А вторую премию получил Юрий Власов. С тех пор его работы стали регулярно печататься в газете «Известия», журналах «Юность», «Огонек», «Физкультура и спорт». За несколько недель до Токийской олимпиады вышла первая книга Власова – сборник рассказов «Себя преодолеть». «Я не обольщался: сборник, безусловно, ученический, посредственный, даже хуже, но это неизбежный этап в писательстве… Но сколько мне эта книга стоила! Первая моя книга…»

Все чаще и чаще Власова посещала мысль оставить спорт и заняться литературной деятельностью. Бросить тяжелую атлетику? Но как же Олимпиада, чемпионаты, медали, рекорды, 600 килограммов в троеборье, которые он мечтал покорить? Юрий долго разрывался между литературой и штангой, не мог остановиться на чем‑то одном.

Все решило Токио. Власов объявил, что уходит из спорта. Правда, через два года он нарушил свое обещание и вернулся. «Во мне постоянно боролись два чувства, – сказал спортсмен в интервью накануне своего возвращения. – С одной стороны, желание вернуться на помост, победить и вновь обрести все, что приходит с победой, с другой стороны, страх снова потерять это и вторично пережить ту драму, которую я однажды уже пережил. В конце концов, пересилило первое. Я понял: если снова не возьмусь за штангу, то всю жизнь потом буду думать, что упустил верную возможность победить, и никогда не прощу себе этого. Таковы личные мотивы моего возвращения на помост». В 1967 году на чемпионате Москвы он установил новый мировой рекорд в жиме – 199 кг. Но этот рекорд оказался последним в его спортивной карьере. Жаботинский ушел вперед, он был сильнее, а быть «вторым номером» Власов не хотел. Возвращения не получилось…

В 1968 году Юрий Власов уволился из рядов Советской Армии и полностью переключился на литературную деятельность. «Окружающие воспринимали мои занятия литературой за прихоть. Я же – за смысл жизни…» А действительно – зачем ему это нужно? Жил бы как все, стриг бы купоны с былой славы, стал бы тренером или, например, каким‑нибудь спортивным начальником. Обычное человеческое счастье (в «классическом» понимании обывателя) – квартира, машина, дача, деньги, положение в обществе, знакомство с сильными мира сего. Для этого ведь надо совсем немного – бросить эту литературу и… чуть‑чуть прогнуться перед теми, кто волен решать судьбы, умерить свою гордыню. Но Власов прогибаться не желал.

После выхода книги «Особый район Китая» ему предложили работу в Международном отделе ЦК. Говорят, сам Брежнев интересовался его судьбой, хотел сделать своим личным референтом. Вот оно «счастье», лови его, держи! Но нет, Власов отказался, он слишком хорошо понимал, что такое власть и те люди, которые находятся у власти. Мало того, продолжал писать книги, в которых говорил все, что думал. А вот с этим «система» не желала мириться. Ладно, не хочешь служить – не служи, найдутся другие, но вольнодумствовать… Как же наказать строптивца – посадить, выгнать из страны? Нет, ему придумали самую страшную кару для писателя – не печатать его книги и забыть о его существовании! Нет такого человека, Юрия Власова, нет и все!

Сколько же ему пришлось пережить в те проклятые годы. Власов буквально погибал, травмы и нагрузки (как‑то Власов и Сурен Богдасаров подсчитали, что за годы выступлений на помосте Юрий на соревнованиях и тренировках поднял в общей сложности 20 тысяч тонн, четыре железнодорожных состава!) напомнили о себе невыносимой болью и болезнями. «Я был не просто болен – я умирал, – рассказывал Юрий Петрович в интервью «Комсомольской правде». – Сначала стали отниматься ноги – сказалась травма позвоночника, полученная на помосте. Боль такая, что я вынужден был каждые полчаса присаживаться на корточки, будто шнурую ботинок, – тогда боль стихала. Потом, позже, начались мучительные мозговые спазмы – врачи сказали, что это неизлечимо. Потом – диабет. Потом грипп за гриппом, я все время был в лихорадке, несколько лет мог спать не более двух часов в сутки – сущая пытка!.. Почти все время проводил в постели. День за днем приближалась гибель. Впрочем, я и не хотел жить: зачем жить, если не можешь оставаться самим собой?» А в сентябре 1985 года скончалась жена Власова Наталья, с которой он прожил без малого тридцать лет. Но он выстоял. Продолжал писать, даже когда не мог делать это физически. Страшная боль в спине не позволяла ему долго сидеть за столом. Он писал наскоками, 15–20 минут, потом ложился на диван, отдыхал, и снова бросался на рукопись, словно в бой.

Весной 1979 года Юрий Петрович написал в своем дневнике: «Если мне суждено погибнуть в борьбе, которую я начинаю с болезнями, то я погибну сильным. А сильные не умирают». Несколько тяжелейших операций, долгие периоды восстановления… Было очень тяжело, но железная воля и желание жить смогли победить недуг.

В середине восьмидесятых, с началом перестройки, Власов «воскрес» из небытия. Наконец‑то стали выходить его книги, среди которых «Белое мгновение», «Соленые радости», «Геометрия чувств», «Стужа», «Верить!», «Справедливость силы», трехтомный исторический роман «Огненный Крест» и другие. В 1985 году Юрий Власов был выбран председателем Федерации тяжелой атлетики СССР, а в 1988 году стал председателем Федерации атлетической гимнастики СССР. В 1989 году Юрий Петрович активно занялся политикой, был избран в депутаты Верховного Совета СССР, участвовал в Межрегиональной депутатской группе, отстаивал необходимость демократических преобразований. В августе 1991‑го, Юрий Власов вместе с тысячами соратников защищал Белый дом. Сколько было надежд – вот уйдут старые лидеры, сгинет КПСС, придут к власти новые, чистые душой люди, и Россия наконец‑то заживет по‑человечески. Но… Уже через год после прихода к власти Бориса Ельцина Власов очень жестко критиковал Президента России и со страниц газет требовал, чтобы тот ушел в отставку. В 1993 году Юрий Петрович стал депутатом Госдумы России. А в 1996‑м – он баллотировался в Президенты России, но потерпел, в общем‑то, неизбежное поражение. Набрав в первом туре менее одного процента голосов, Власов выбыл из борьбы. С тех пор о нем практически ничего не слышно. Даже «всемогущий» Интернет не может сказать, где сейчас Власов и чем он занимается…

«Я мало видел среди «экс» людей, довольных судьбой, – писал Юрий Петрович. – Еще реже видел расцвет человека после ухода из большого спорта. Представьте себе: вместо громадной нужности всем – вдруг никчемность и непригодность к другой жизни. Из громадности славы, почета – в подвал забвения, тишины, оцепенения…» Экс‑спортсмен, экс‑политик… Скоро Власову исполнится 70 лет. Вспомнят ли о нем хотя бы в связи с юбилеем? Или же опять оставят в «подвале забвения и тишины»?..

Дата добавления: 2015-05-06