Крестьянский вопрос во внутренней политике самодержавия в первой половине XIXв

Как уже отмечалось, основой экономики России в первой половине XIX в. оставалось сельское хозяйство. Россия в это время стала “житницей Европы”. По подсчетам Покровского, вывоз пшеницы с 1801 по 1860 г. вырос в 4 раза. Отсюда вытекала заинтересованность помещиков в обеспечении стабильной торговли и их раздражение против факторов, срывающих эту торговлю (например, против “континентальной блокады”). К 1860 г. ежегодный вывоз хлеба из России достиг почти 95 млн пудов, что, на первый взгляд, свидетельствует о живых еще потенциях развития отечественного сельского хозяйства. Но если сравнить данные, характеризующие вывоз североамериканского и русского хлеба на западноевропейский рынок, то можно увидеть, что если в 30-е гг. XIX в. объем вывоза русского хлеба в Европу был на 186 процентов больше объема североамериканского, то в 40-е - только на 48 процентов. В конкуренции с хлебом свободного американского фермера, как отмечает Б. Г. Литвак, русский хлеб стремительно сдавал позиции. Для того, чтобы их не сдавать, Россия должна была форсировать производство хлеба, улучшать структуру хлебного баланса, расширяя посевы пшеницы за счет ржи, пользовавшейся меньшим спросом. Однако данные середины XIX в., относящиеся к помещичьим хозяйствам черноземного центра России, показывают, что для большинства помещичьих хозяйств экстенсивные пути расширения производства зерна были закрыты, а на пути интенсификации сельскохозяйственного производства, повышения производительности труда стояла система принудительного труда крепостного. Личный интерес барщинного крестьянина, обрабатывающего господское поле своим инвентарем и на своей лошади, состоял в том, чтобы как можно меньше “выкладываться”, сохранять силы и орудия труда для работы на своем поле. Помещик был заинтересован в обратном, но ему приходилось иметь в виду, что изнурение крестьянина и рабочего скота могло лишить его работника—источника собственного благополучия. “Именно этот конфликт,—заключает Литвак,—лежит в основе кризиса крепостной системы, а вовсе не вдруг ставший невыгодным барщинный труд. Бесплатный принудительный труд, расточительный для общества в целом, всегда выгоден тому, кто пожинает его плоды”. Барщинная форма эксплуатации предусматривала обеспечение каждого крестьянина наделом земли, минимально необходимым скотом. В случае расширения помещиком своей запашки за счет крестьянских наделов хозяйство крепостного крестьянина разорялось, и помещик опять-таки лишался работника. Это и была главная причина невозможности развития господского хозяйства по экстенсивному пути. Часть помещиков обращалась к интенсивным методам, заводила рациональные хозяйства, покупала технику, но крепостные работники не владели новыми агротехническими приемами, не хотели и не могли пользоваться машинами, ломали их. Нанимать же вольных работников было невыгодно, да и, как правило, не на что. Несмотря на кредитную поддержку государства, помещики разорялись. К 1855 г. было заложено 65 процентов крепостных крестьян страны. Долг помещиков государству равнялся нескольким годовым бюджетам России. В сельском хозяйстве отчетливо проявилась тормозящая роль крепостного права. И Александр I, и Николай I видели необходимость отмены крепостного права, но они боялись ущемить интересы дворян, которые в массе своей не признавали очевидного и были против освобождения крестьян. С самого начала своего царствования Александр прекратил раздачу крестьян в частные руки. Указами 1808—1809 гг. помещикам запрещалось продавать крестьян на ярмарках “в розницу”, ссылать их в Сибирь за маловажные проступки; помещики обязывались кормить своих крепостных в голодные годы. 20 февраля 1803 г. вышел указ о “вольных хлебопашцах”, предусматривающий выкуп крестьян на волю по обоюдному согласию их с помещиками. Но к 1825 г. этим указом воспользовались менее 0,5 процента крепостных крестьян— помещики обставляли выкуп такими кабальными условиями, что сделка оказывалась невозможной. Указом 12 декабря 1801 г. не дворянам — купцам, мещанам, казенным крестьянам—было разрешено покупать землю; правительство, таким образом, пошло на нарушение дворянской монополии на землю. В 1804 — 1805 гг. был проведен первый этап крестьянской реформы в Латвии и Эстонии. Реформа распространялась только на “крестьян - дворохозяев”. Они получали личную свободу без земли, которую должны были арендовать у своих помещиков за феодальные повинности—барщину и оброк. В 1816 - 1819 гг., воспользовавшись инициативой помещиков прибалтийских губерний, Александр I завершил крестьянскую реформу в Прибалтике. Вся земля оставалась в собственности помещиков. Крестьяне, сделавшись лично свободными, но не получив никаких земельных наделов, попали в полную экономическую зависимость от помещиков и должны были превратиться или в арендаторов помещичьей земли, или в батраков в помещичьих хозяйствах.

В 1818 г. 12 сановников получили секретные поручения царя подготовить проекты отмены крепостного права и для русских губерний. Один из этих проектов подготовил Аракчеев, намечавший постепенный выкуп помещичьих крестьян в казну. В 1818 - 1819 гг., как установил Мироненко, работал даже под руководством министра финансов Д. А. Гурьева специальный секретный комитет, подготовивший свой проект освобождения помещичьих крестьян. Однако, не чувствуя в вопросе освобождения крепостных поддержки в дворянских кругах, Александр I не решается реализовать ни один из проектов. Поручение Гурьеву оказалось последней, в сущности, инициативой императора в решении крестьянского вопроса. Вывести проблему за пределы узкого круга сановников, разделявших взгляды царя или считавших себя обязанными им следовать, Александр I так и не решился.

Продолжателем линии брата в крестьянском вопросе выступил Николай I. Бенкендорф в своем “всеподданнейшем отчете” императору называл крепостное право “пороховым погребом под государством”. “Первопричина смертельной болезни была осознана, - пишет по этому поводу Б. Г. Литвак, - вся общественная жизнь первой половины века фокусировалась на альтернативах ее лечения”. В царствование Николая I секретные комитеты по крестьянскому вопросу возникали и исчезали один за другим. Одни из них были заняты рассмотрением проблемы в целом, другие - лишь частных ее аспектов.

Важную роль сыграл Секретный комитет, созданный в 1835 г., в котором ведущую роль играл Киселев П.Д., в течение всего николаевского царствования бывший главным советником императора в крестьянских делах. Замысел Киселева состоял в проведении двуединой реформы - сперва в отношении крестьян государственных, а затем и помещичьих. Для выработки основ реформы государственной деревни было создано V отделение собственной его и. в. канцелярии, а затем на его основе министерство государственных имуществ. В 1837 - 1841 гг. реформа, в основном, была осуществлена. Изменилось управление казенными деревнями, население которых составляло более 40 % всех крестьян России. Значительно увеличились наделы государственных крестьян.

Разработкой основ второй части двуединой реформы занялся Секретный комитет 1839 - 1842 гг.; принципы реформы помещичьей деревни сформулировал тот же П. Д. Киселев. Результатом явился указ 2 апреля 1842 г. об обязанных крестьянах. Указ предусматривал выкуп на свободу через договоры помещиков и крестьян без предоставления последним земельных участков. Комитет 1846 г. обсуждал записку министра внутренних дел Л.А.Перовского “Об уничтожении крепостного состояния в России”. Автор предлагал фиксировать повинности крестьян инвентарями, признать за ними права на движимую и недвижимую собственность. Более продуктивным оказался Секретный комитет 1847 г. Он поддержал предложение о разрешении крестьянам выкупаться с публичных торгов; 8 ноября 1847 г. вышел соответствующий указ. Однако комитет 1849 г. сформулировал новое предложение по этому вопросу, оформленное указом 19 июля этого года: указ подтверждал возможность выкупа с публичных торгов, но лишь при условии согласия на это помещика.

Многолетнее “секретное” обсуждение вопроса об освобождении крепостных Б. Г. Литваку очень напоминает “танец кота вокруг котла с горячей кашей”. Все хлопоты практически оказывались “пустыми”. Боязнь недовольства резкими действиями правительства со стороны дворянской массы, надежда, что русские помещики сами “созреют” и предложат провести реформу, были главной тому причиной.

Первая половина XIX в., по оценке многих историков, оказалась благоприятным периодом для развития российской промышленности. По подсчетам М. Ф. Злотникова, в 1804 г. в стране насчитывалось около 1200 мануфактур, фабрик и горных заводов, в 1825 - 1828 гг.- 1800, в 1855 - 1860 гг. число их возросло до 2818; количество занятых на них рабочих за первую половину столетия выросло примерно в 6 раз.

Предприниматели быстро поняли выгодность вольнонаемного труда. Поэтому началось освобождение посессионных (“навечно” прикрепленных к предприятиям) рабочих. В 1804 г. в подразделениях обрабатывающей промышленности, например, 31,7 % от всех работников были посессионными, а в 1825 г. их удельный вес упал до 14 %. В 1825 - 1839 гг. прекратили действие 17 посессионных мануфактур. Немногочисленные сохранившиеся до 1840-х гг. посессионные предприятия приспосабливались к новым условиям, расширяли свободный найм, вводили коммерческие начала производства. Правительственный указ 1824 г. стал серьезным шагом на пути к ликвидации посессий, предоставив предпринимателям право с согласия Комитета министров увольнять посессионных работников. Указ 1835 г. разрешил владельцам отпускать работников по паспортам. Наконец, закон 18 июня 1.840 г. объявлял о ликвидации посессионной мануфактуры. По данным В. К. Яцунского, в 1860 г. в обрабатывающей промышленности вотчинных рабочих насчитывалось не менее 102 тыс., тогда как посессионных - около 12 тыс. чел. Появлялись новые промышленные предприятия и целые отрасли, где производство нередко сразу же приобретало черты фабричной организации с соответственно высоким уровнем концентрации капитала и рабочей силы. Наблюдения М. Ф. Злотникова показали, что с 1826 по 1860 г. использование в российской промышленности иностранных машин и прочих технических установок возросло в масштабах страны в 86 раз.

Быстрый рост промышленности стал обгонять рост внутреннего рынка. Городское население составляло в России лишь 6 % от всего количества и росло очень медленно, а втягивание в рыночные отношения населения деревни тормозилось крепостным правом. Государство начало пролагать для российских товаров новые пути на внешние рынки. Товарооборот внутренней торговли к концу первой четверти XIX в. достиг 900 млн. руб. За 1801 - 1860 гг. соответственно вырос и внешнеторговый государственный оборот, превысивший к исходу 1850-х гг. сумму в 430 млн. руб.

Правительство поддерживало торговлю и промышленность и таким способом, как организация подготовки кадров; оно организовало Технологический институт, реальные училища, коммерческие училища. Для буржуазии было учреждено сословие почетных граждан, создан Мануфактурный совет из представителей предпринимательского корпуса для участия в решении касающихся его дел, проводились промышленные выставки, началось строительство железных дорог. Только одно требование буржуазии правительство не смогло выполнить: не ликвидировало крепостное право. Сохранение его до крайности обостряло проблему рынка свободных рабочих рук.

40.Критика «культа личности» и восстановление конституционных норм права 1953 – 1964 гг.

Выражение «культ личности Сталина» получило широкое распространение после появления в 1956 в докладе Н. С. Хрущёва «О культе личности и его последствиях» и в постановлении ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий».

Проявления культа личности

Советская пропаганда создала вокруг Сталина полубожественный ореол непогрешимого «великого вождя и учителя». Именем Сталина и его ближайших соратников назывались города, заводы, колхозы, военная техника. Его имя упоминалось в одном ряду с Марксом, Энгельсом и Лениным. 1 января 1936 г. в «Известиях» появляются первые два стихотворения, прославляющее И. В. Сталина, которые принадлежат перу Бориса Пастернака. По свидетельству Корнея Чуковского и Надежды Мандельштам, он «просто бредил Сталиным».

Произведения, прославляющие Сталина, в изобилии появлялись и в публикациях фольклора практически всех народов СССР.

Тема Сталина постоянно присутствовала в советской живописи и скульптуре этого периода, включая монументальное искусство (прижизненные памятники Сталину, как и памятники Ленину, устанавливались массово в большинстве городов СССР, а после 1945 и Восточной Европы). Особую роль в создании пропагандистского образа Сталина сыграл массовый советский плакат, посвящённый самой разнообразной тематике (см. иллюстрации).

Именем Сталина прижизненно было названо огромное количество объектов, в том числе населённых пунктов (первым из которых, по-видимому, стал Сталинград в 1925 — в обороне Царицына Сталин участвовал в Гражданскую войну), улиц, заводов, культурных центров. После 1945 города имени Сталина появились во всех государствах Восточной Европы, причём в ГДР и Венгрии Сталинштадт (ныне часть Айзенхюттенштадта) и Сталинварош (ныне Дунауйварош) стали выстроенными практически с нуля в честь вождя «новыми социалистическими городами». В 1937 г.члены Политбюро даже хотели переименовать Москву в город Сталинодар.

Аналогичные по характеру, но меньшие по масштабу явления наблюдались и в отношении других государственных руководителей 1930-х-1950-х (Калинина, Молотова, Жданова, Берия и пр.). Сопоставимым с культом Сталина был только (в основном посмертный) культ Ленина, продолжавшийся весь советский период, заниженный в сталинскую эпоху, но вновь и ещё с большей силой возвышенный после смерти Сталина.

Н. С. Хрущёв, развенчивая культ личности в своём знаменитом докладе на XX съезде КПСС утверждал, что Сталин всячески поощрял такое положение вещей. Хрущёв заявил, что редактируя подготовленную к печати собственную биографию, Сталин вписывал туда целые страницы, где называл себя вождём народов, великим полководцем, высочайшим теоретиком марксизма, гениальным учёным и т. д. В частности, Хрущёв утверждал, что следующий отрывок был вписан самим Сталиным: «Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа, имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования»[3].

Однако известно, что Сталин пресекал многие акты своего восхваления. Так, по воспоминаниям автора орденов «Победа» и «Слава» первые эскизы были выполнены с профилем Сталина. Сталин попросил заменить его профиль на Спасскую башню. На замечание Лиона Фейхтвангера «о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью», Сталин «пожал плечами» и «извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус». В 1949 году, когда МГУ хотели присвоить его имя, Сталин категорически возразил: «Главный университет страны может носить лишь одно имя – Ломоносова».

В учебнике для юридических вузов и факультетов «Теория государства и права», изданном авторским коллективом под редакцией профессора С. С. Алексеева, говорится следующее об одной из причин культа личности Сталина.

Российская многовековая традиция патернализма нашла воплощение в мелкобуржуазном вождизме, характерном для многомиллионной крестьянской страны. Психология вождизма, бюрократическое обожествление авторитета и послужили питательной средой культу личности Сталина. К началу 30-х гг. тоталитарный режим стал суровой политической реальностью.

После «разоблачения культа личности» получила известность фраза, приписываемая обыкновенно М. А. Шолохову (но также и другим историческим персонажам): «Да, был культ… Но была и личность!».

Марксизм-ленинизм, идеологическая основа Советской власти, в теории отвергает вождизм, ограничивая «роль личности в истории», что проистекало из марксистского культа равенства. Однако некоторые учёные считают вождизм естественным следствием ленинизма. Например, русский философ Н. Бердяев считал, что «Ленинизм есть вождизм нового типа, он выдвигает вождя масс, наделённого диктаторской властью».

В Советской России до 1929 года было распространено выражение «вожди партии». Но после 1929 года это выражение практически исчезло. Конечно, к лидерам государства и партии применялись аналогичные титулы. Так, «Ленинградским вождём» называли С. М. Кирова. На Украине в 30-х существовал т. н. «мини-культ» С. Косиора. Но истинный вождь в «вождистском» обществе всегда и везде может быть только один. Титулы «Великий вождь», «Великий вождь и учитель» по отношению к И. В. Сталину были почти обязательны в официальных публицистике и риторике.

Разоблачение культа личности в СССР

Самым известным разоблачителем культа личности был Н. С. Хрущёв, выступивший в 1956 году на XX съезде КПСС с докладом «О культе личности и его последствиях», в котором он развенчал культ личности покойного Сталина. Хрущёв, в частности, сказал:

Культ личности приобрёл такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны. Об этом свидетельствуют многочисленные факты. Одним из наиболее характерных проявлений самовосхваления и отсутствия элементарной скромности у Сталина является издание его «Краткой биографии», вышедшей в свет в 1948 году.

Эта книга представляет собой выражение самой безудержной лести, образец обожествления человека, превращения его в непогрешимого мудреца, самого «великого вождя» и «непревзойдённого полководца всех времён и народов». Не было уже других слов, чтобы ещё больше восхвалять роль Сталина.

Нет необходимости цитировать тошнотворно-льстивые характеристики, нагромождённые в этой книге одна на другую. Следует только подчеркнуть, что все они одобрены и отредактированы лично Сталиным, а некоторые из них собственноручно вписаны им в макет книги.

В 1961 году тело Сталина выносят из Мавзолея Ленина — Сталина. Начинаются массовые переименования: город-герой Сталинград был переименован в Волгоград, Столица Таджикской ССР Сталинабад — в Душанбе (см. также Список мест, названных в честь Сталина).

В срочном порядке паровозы ИС (Иосиф Сталин) были переименованы в ФДп (ФД, пассажирский вариант).

Перестройка

В годы правления Л.И.Брежнева не было ни дальнейших разоблачений, ни возрождения культа; дабы не накалять страсти в обществе по поводу столь противоречивой и резонансной темы, о Сталине без лишнего повода старались просто не вспоминать.

Во второй половине 80-х годов ситуация изменилась: на волне Перестройки и гласности тема Сталина и его правления вновь стала одной из самых обсуждаемых.

Дата добавления: 2015-03-29