Философские взгляды Т. Гоббса

Томас Гоббс (1588-1679) родился тогда, когда победоносный английский флот потопил испанскую Великую армаду, и Англия стала превращаться во владычицу морей на целые триста лет. И в последующие годы Гоббс был современником крупнейших политических событий XVII века — английской революции, казни короля Стюарта I, гражданской войны, протектората Кромвеля и реставрации Стюартов. После окончания университета, где он изучал в основном теологию и античную философию, Гоббс стал воспитателем в семье графа Кавендиша. Вместе с воспитанником он несколько раз посещает континентальную Европу, в частности Францию, Италию и Швейцарию.

В 1640 году Гоббс издал свою первую работу, посвященную социальным и политическим вопросам, под названием «Элементы законов», в которой проявил себя как решительный защитник монархии. В начале 40-х годов он эмигрирует во Францию, где издает работу «О гражданине» (1642). Но главное философско-политическое произведение Гоббса называется «Левиафан» (1651), и в нем Гоббс выступает как сторонник сильной монархической власти. В то же время в этой работе он критикует представителей роялистской эмиграции, в частности духовенство. После разрыва с роялистами он возвращается в Англию, где у власти находится Кромвель. Именно здесь выходят его работы «О теле» (1655), «О человеке» (1658), которые дополняют трактат «О гражданине». В этих работах представлены основные философские идеи Гоббса. В годы реставрации Стюартов Гоббс жил в стороне от политики, его трудами никто не интересовался. Гоббс одним из первых попытался распространить принципы механистического естествознания на понимание общества, которое у него оказывается «политическим телом».

Гоббс видит в окружающем нас мире многообразные взаимодействия физических тел, которые происходят по чисто механическим законам. Мир, с его точки зрения, есть материя, а точнее — материальные тела в движении. И такого рода движение легко научно спрогнозировать. Столь же механистически Гоббс описывает жизнедеятельность живых существ, в том числе и человека, у которого сердце подобно пружине, нервы — нитям, суставы — колесам. И все это сообщает нашему организму, как машине, движение. Что касается психики человека, то ее движущей силой Гоббс считал естественное стремление выжить. В человеческом эгоизме Гоббс видит вполне естественное состояние, которое он как раз и отождествляет со свободой. А препятствия, возникающие на пути так понятой свободы, он характеризует в качестве необходимости. По сути дела то, что Гоббс именует свободой, есть не что иное, как произвол, аналоги которого существуют и в окружающей живой природе. Тем не менее, Гоббс не видит внутри самого индивида возможностей противостоять эгоизму. В противоположность Сократу, а затем Канту, у которых нравственность — реальный антипод эгоизма внутри человека, Гоббс признает для эгоизма не внутреннюю, а только внешнюю узду, связанную с силой государства. Широко известно следующее оригинальное высказывание Гоббса о мощи эгоистических интересов и их роли в жизни общества. В «Левиафане» он пишет о том, что «если бы истина, что три угла треугольника равны двум углам квадрата, противоречила чьему-то праву на власть или интересам тех, кто уже владеет властью, то, поскольку это было во власти тех, чьи интересы задеты этой истиной, учение геометрии было бы если не оспариваемо, то вытеснено сожжением всех книг по геометрии». Относительно произведения «Левиафан» этот прогноз Гоббса полностью оправдался.

Своеобразие политических воззрений Гоббса определяется тем, что он жил в эпоху междоусобицы и острой политической борьбы. В этих условиях Гоббс уповает на сильную государственную власть. Более того, он пытается дать свое теоретическое обоснование монархии в качестве наилучшей формы правления. Основой политических воззрений Гоббса является теория общественного договора, в которой он опять же исходит из «естественного состояния» людей, в котором идет «война всех против всех». Взаимная вражда людей, считает Гоббс, не говорит о том, что человек изначально зол. По его мнению, она свидетельствует об изначальном естественном стремлении людей к своей выгоде и самосохранению, а в результате по природе своей «человек человеку волк». Но в догосударственном состоянии люди не только эгоистичны, но и достаточно разумны, чтобы заключить между собой общественный договор. Следствием такого договора становится государство в качестве силы, препятствующей взаимной вражде людей. Сравнивая созданное таким образом государство с библейским чудовищем Левиафаном, Гоббс объясняет его безграничную власть не столько законом, сколько силой. И лучше всего, считает Гоббс, когда воля граждан концентрируется в руках одного лица. Так, к примеру, государь стоит над законом, ибо творит его сам. Его автократия, что переводится с греческого именно как «самовластие», проистекает из возможности силой преодолевать раздоры и распри частных лиц. Гоббс не отвергает правовых законов, но считает их орудием, в руках правителя.

Как уже было сказано, Гоббс уверен в том, что наилучшим образом силой государства распоряжается единоличный правитель. Монарх, по мнению Гоббса, — душа государственной власти, благодаря чему она обретает волевое начало. При этом монарх не связан какими-либо обязательствами по отношению к своим подданным, которые должны подчиняться ему абсолютно и беспрекословно. Ведь люди сами пошли на отчуждение личной свободы в пользу государства в ходе общественного договора. И отказались они от права выбора взамен на безопасность и порядок.. По мнению философа, без общественного договора люди не способны к мирному сосуществованию в силу своей естественной вражды друг к другу, "борьбы всех против всех". А чтобы договор был обязателен для всех, нужна непреклонная власть, которая обеспечила бы следование закону. У Гоббса абсолютная власть сосредотачивалась в руках государства, которое есть "Левиафан - библейское морское чудовище" (название взято Гоббсом из книги Иова). Государство Гоббса по своему характеру - абсолютистская организация, которая обладает такой силой власти, что внушает страх. Гоббс приносит в жертву государству свободу гражданина, делая это как бы в интересах последнего. Худшим из зол, считает Гоббс, является анархия, неизбежная при отсутствии государства.

Большое значение, как и все мыслите­ли XVII в., Гоббс уделяет такому разде­лу философии, как теория познания - гносеология.

И это понятно, ибо запросы практики требовали особого внимания к науке и получаемым ею данным. Гоббса волнуют те же проблемы, что и Ф. Бэкона: как получить истинное зна­ние - через ощущение или разум, интуицию или логику? Ка­кие методы использовать в познавательном процессе?

По мнению Гоббса, главной целью познания является выясне­ние причин того или иного процесса. Начальным этапом по­знания является процесс осознания того, что в нашем мышле­нии отсутствуют знания об интересуемом нас предмете. При этом следует обратить особое внимание на язык, который яв­ляется не только средством познания, но и источником лжи и ошибок.

Познание начинается с чувственности, в чем и следует видеть первый принцип теории познания. Продукты чувственного по­знания Гоббс предлагает называть «фантомами (призраками)». Люди, получив восприятия - фантомы (образы), обозначают их знаками. Роль знаков в жизни людей очень велика. В определен­ном смысле знаки создали самого человека, поэтому его можно определить как существо, оперирующее знаками.

Гоббс разработал цельное учение о знаках, в котором рас­крывается их гносеологическая роль, структура и классифика­ция (типология).

Каждый знак по своей структуре, отмечал Гоббс, состоит из значения, которое он заключает в себе, и материала. Слова, при которых мы ничего не воспринимаем, кроме звука, суть то, что мы называем абсурдом, бессмыслицей или нонсенсом. Гоббс, будучи классическим представителем номинализма XVII в., утверждал, что реально существуют только единичные вещи, а понятия есть лишь их имена. Наиболее общие поня­тия представляют собою «имена имен», которыми пользуется человек в ходе познания. Человек, по Гоббсу, располагает двумя видами знаний: знанием о физических телах и знанием об именах вещей.

В процессе познания, подчеркивал Гоббс, используются два противоположных метода: индукция и дедукция. Если ме­ханика чаще всего пользуется логической дедукцией, то эмпи­рическая физика тяготеет к индукции. Внутри самой философии индукция преобладает в познании природы, а де­дукция - в познании государства.

Дата добавления: 2015-04-24