Обыкновенная революция

Киргизский переворот март – апрель 2005

Г. О. Павловский

Третья за последний год и вторая всего лишь за квартал, «цветная революция» в Киргизии наглядно демонстрирует, что власть, установившаяся в странах постсоветского пространства иногда недееспособна настолько, что падает, так сказать, всего лишь «от пристального взгляда».

Уже во время событий на Украине, и тем более после их окончания, многие задавались вопросом: возможно ли нечто похожее в России? Тогда большинство сходилось на ответе «скорее нет» – украинские‑то события базировались на демократической эйфории масс и хорошо раскрученном лидере, а Россия такими иллюзиями уже переболела в 1991 году.

Однако произошедшее в Киргизии со всей очевидностью показывает, что ни идеологии, ни особо значительных народных масс, ни раскрученного лидера для свержения старой власти вовсе даже и не нужно.

Оказалось, что всего несколько тысяч вышедших на улицы людей, даже не вооруженных (по крайней мере внешне), вполне способны смести старую власть при том условии, что она, старая власть, не решается переходить определенную, ею же самой установленную, черту.

И не успели еще толком закончиться события в Киргизии, как полыхнуло уже внутри России – в Башкирии. Причем башкирская оппозиция ведет себя точно так же, как и грузинская, и украинская, и киргизская. А именно – ставит существующей власти ультиматум: либо ты, власть нынешняя, сама даешь нам то, что нам нужно, либо мы берем это силой…

Революция в Киргизии имела успех только потому, что господин Акаев, как он позже заявил в своем обращении, «дал жесткое указание во избежание жертв в силовые акции не вступать и оружие не применять», а когда не встречающая сопротивления толпа погромщиков ринулась к Дому правительства – «принял решение во избежание кровавых эксцессов временно покинуть страну». Всем теперь известно: именно что к кровавым эксцессам подобное поведение господина Акаева и привело…

Мне возразят, конечно: мол, Акаев в своем заявлении просто делает хорошую мину при плохой игре, а на самом деле милиция его предала и отказалась выполнять приказ о силовом разгоне.

Может, оно и так. Но… В Интернете опубликованы электронные письма очевидцев бишкекских событий, в которых рассказано, как вели себя владельцы городских магазинов. Ну, например: «в Народном напротив Физов купили мента с автоматом – благо там рядом РОВД Октябрьского района, и он двумя очередями отогнал погромщиков». Или – «некая предпринимательница, которую вроде бы зовут Елена… занимается компьютерным бизнесом… Ну так вот, эта Лена засела у себя в офисе и отстреливалась одна (!) из винчестера».

Невольно возникает мысль: а как повернулись бы события, кабы господин Акаев обладал мужеством женщины‑предпринимательницы Елены с ее винчестером, или хотя бы того безвестного мента, пусть и за деньги, но вышедшего против толпы в одиночку? То есть поступил бы как мужчина – увидев, что силовики его предали, взял бы автомат и при приближении толпы к Дому правительства самолично дал пару очередей? Ну, или сколько понадобится…

А кроме того, отнюдь не в одиночестве находился тогда Акаев. Как минимум десяток преданных людей его окружали – личная охрана, она не может не быть лично преданной, тем более в азиатском государстве, ведь если иначе – то, сами понимаете, никакая революция не нужна… И отдыхающие смены имелись. В сумме – взвод, а то и рота. И никто не назовет «тираном» и «деспотом» такого президента, который сам идет в бой…

История знает немало примеров того, как настоящие президенты стоят до конца даже в самой безнадежной ситуации. Как Альенде в Ла‑Монеде, например. Между тем, шансы Акаева в Бишкеке‑2005 нельзя даже и сравнивать с шансами Альенде в Сантьяго‑да‑Чили‑1973…

Так что не зря преемник Акаева Курманбек Бакиев заявил однажды по телевидению – «создавшаяся в настоящее время в республике ситуация не позволяет создать надлежащие условия безопасности для Аскара Акаева». Понятно, почему… Отчего‑то кажется, что предпринимательница Елена с ее винчестером, равно как другие разоренные предприниматели и просто пострадавшие жители Бишкека весьма энергично выразили бы бывшему президенту свое отношение к его стремлению «избежать кровавых эксцессов»…

Нынешние «цветные революции», особенно после Киргизии, вызывают вполне определенные исторические параллели.

В феврале 1917‑го Николай II именно во имя «избежания жертв среди собственного народа» не решился подавлять силой «хлебный бунт» в Петрограде и предпочел отречься от престола.

А ведь та давняя революция в Петрограде тоже была «цветной». Да‑да, и у нее был собственный цвет‑символ. Правда, не «померанчовий», не лимонный, не розовый – а красный. Да и геополитические противники тогдашней России весьма активно участвовали в революционном процессе, всемерно поддерживая оппозицию: вспомним того же Парвуса…

В целом, навряд ли между нынешними «цветными» революциями и февральской революцией в России 1917 года можно найти какую‑то принципиальную разницу.

Так что хватит, похоже, уподобляться страусам, прятать голову под крыло и говорить о каких‑то особых «цветных революциях». Пора называть вещи своими именами – революции происходят на территории бывшего СССР. Обыкновенные революции.

В Грузии достаточно оказалось всего только организовать толпы на круглосуточные митинги и на плечах этих толп войти во власть.

На Украине месяца «оранжевого майдана» было мало, потребовалось дополнительно еще и жестко ломать законодательство «под текущий революционный момент», опираясь на мощную поддержку всего «цивилизованного человечества» в лице наблюдателей из ОБСЕ.

В Киргизии же, времени на митинги и на косметические законодательные изменения особо не тратя, подтянули людей и на погромах и нерешительности Акаева без долгих разговоров быстро взяли власть.

Таким образом, легко видеть, что каждая следующая революция на территории бывшего СССР проходит более жестко, чем предыдущая. И с качественно большим радикализмом процессов.

Это значит, что такая же самая обыкновенная революция может быть импортирована и в Россию. Со всеми революционными последствиями и под уговоры «избегать кровавых эксцессов».

Власть при кажущемся обаянии открывающихся возможностей – штука крайне опасная. Особенно когда она сваливается вроде бы неожиданной удачей. Лишь считанные руководители России воспринимали власть как инструмент истории. И делали историю, не ослепнув от блеска и не шарахаясь от крови. Так получались великие эпохи. Петровское окно в Европу, на трупах крепостных крестьян‑строителей Санкт‑Петербурга стоящее. «Век златой Екатерины», не прервавшийся в самом своем начале только потому, что взятые на бунте пугачевцы были по всем городам и весям России развезены и там, в назидание остальному населению, на площадях для наглядности публично четвертованы… Сталинский Советский Союз – ну, о его цене никому рассказывать не надо.

Но и великие, и просто хорошие правители России всегда воспринимали власть как тяжелейшую обязанность. Как крест, который они обязаны нести – именно из‑за чувства ответственности перед историей.

Елена Афанасьева,

ответственный секретарь Центра содействия стабильности (ЦСС)

Дата добавления: 2015-03-29