Пять вопросов к НАТО

БРЮССЕЛЬСКИЕ РЕЧИ

Часть 1

Выступления Д.О. Рогозина в штаб‑квартире НАТО

Стенограмма пресс‑конференции Постоянного представителя России при НАТО Д.О. Рогозина в штаб‑квартире НАТО 10 сентября 2008 г.

Здравствуйте, добрый день, я уже скучаю без вас, когда долго вас не вижу!

Уважаемые коллеги, уважаемые друзья, я хотел бы очень кратко, поскольку не имею права в деталях рассказывать о только что завершившемся заседании Совета евро‑атлантического партнерства, тем не менее поделиться с вами общими оценками.

Прежде всего, я хотел бы сказать, что сегодняшнее заседание было очень активным, практически все делегации были представлены на уровне не ниже послов, и только по первому вопросу так называемого «грузинского конфликта» у нас ушло на обсуждение два часа 15 минут. Наши собеседники по НАТО в общем‑то выдержали свои выступления в таком ключе. Первое, кто агрессор, кто напал, кто убивал – по‑прежнему предпочитают умалчивать. Россия осуждается по двум пунктам. Первый пункт – это так называемая непропорциональная реакция. Второй пункт – это признание Южной Осетии и Абхазии. Причем, самое любопытное, что наши партнеры упрекают Россию в том, что она отошла от своей позиции поддержки территориальной целостности государства. Всякий раз говорят, что Косово – это особый случай, а Абхазия и Южная Осетия – это иной случай. Поэтому у России, мол, нет морального права говорить о признании Абхазии и Южной Осетии, поскольку она сама осуждала Запад за Косово. Поэтому я посчитал необходимым дать свою оценку того, почему Россия, действительно поддерживая принцип территориальной целостности государств – членов ООН, в данном конкретном случае пошла на признание Абхазии и Южной Осетии.

Мы защищали этот принцип всегда и повсеместно и защищали этот принцип в случае Сербии, и, можно сказать, до последнего оставались верны этому принципу и в случае с Грузией. Тот, кто отступает от этого базового принципа международного права – территориальной целостности, в пользу другого принципа – о праве наций на самоопределение, должен предъявить веские на то основания. Фактически мы сейчас находим некий ответ на этот баланс – что важнее: территориальная целостность или право наций на самоопределение. Что является таким вот чрезвычайным основанием, чрезвычайными обстоятельствами, при которых мы вынуждены признать, что перевешивает принцип права народов на самоопределение. Я дал свой ответ, и этот ответ положен в основу решения России о признании Абхазии и Южной Осетии. Такое чрезвычайное основание – это прямая угроза жизни и безопасности народа в целом. По нашему убеждению, в Косово в 2008 году, т. е. в начале этого года, когда было самопровозглашение, а затем признание десятками государств этой независимости, таких оснований – угрозы жизни и безопасности косовских албанцев – не было. Во главе Сербии стояло и стоит демократически– и прозападноориентированное правительство и руководство, которое избегало каких бы то ни было резких слов и тем более действий в сторону косовских албанцев. Что касается виновных с сербской стороны за трагические события 1999 года, то они уже понесли наказание: они были арестованы, переданы в Гаагу или же осуждены непосредственно сербскими судами. Поэтому никакой угрозы косовоалбанцам под Белградом и Сербии в целом не было и быть не могло. Что касается Абхазии и Южной Осетии, ситуация было прямо противоположной. Грузинское руководство неоднократно публично заявляло о своей готовности «поднять флаг», как они говорили, над Сухумом и Цхинвалом, и готовило или военные перевороты, или захват этих территорий чисто военным путем. События в ночь с 7 на 8 августа окончательно расставили все точки над i. Речь шла о массированном применении оружия для подавления всякого сопротивления Южной Осетии. Оружие применялось не по военным целям, а по городу, по социальным объектам – больницам, школам, парламенту и т. д. Цель была – убить как можно больше людей. Таким образом, фактически речь шла об угрозе существования народа Южной Осетии. Поэтому Саакашвили собственноручно дал абхазам и югоосетинам право на реализацию собственных прав на самоопределение вплоть до отделения, и это отделение произошло. Но в этом обвинении российской стороны со стороны НАТО есть здоровая доля цинизма. Меня, нас, нашу страну обвиняют в признании Южной Осетии и Абхазии те, кто признали только что Косово. То есть фактически они говорят: видишь, ты хотел казаться хорошим, а ты на самом деле такой же, как и я. То есть фактически я могу констатировать, что мои коллеги по НАТО сегодня продемонстрировали заботу о моем морально‑политическом состоянии, о том, чтобы я не становился таким, как они. Это было бы забавно, если бы не была такая драматическая ситуация.

Второе, конечно, это непропорциональное применение силы. Я еще раз хотел бы об этом сказать. Сегодня я попросил НАТО объяснить мне, а что такое пропорциональное применение силы в таких ситуациях. Расскажите. Может, мы просто варвары, мы не понимаем, может, мы жуткие, дремучие, дикие люди. Пусть цивилизованный мир нам расскажет, что такое пропорциональное применение силы для спасения народов. К сожалению, проекта ответа на этот вопрос в инструкциях моих собеседников не было. Они стали перебирать бумажки, но нет ответа на вопрос, что такое пропорциональное применение силы. Конечно, это не то, что НАТО делает в Афганистане, и я прошу все‑таки моих коллег по альянсу как‑то откомментировать заявления руководителя государственной комиссии Афганистана по расследованию обстоятельств гибели 90 мирных жителей в селении Азизабад провинции Герат. Причем из этих 90 мирных жителей 60 человек – это дети. Представьте себе, если бы мы убили 90 мирных грузин, из них 60 детей. Я могу себе представить, какой был бы эмоциональный взрыв, был бы протуберанец эмоций. В НАТО, в ЕС, здесь везде по телевидению показывали бы этих несчастных людей, эти трупы. Но где это все, почему этого нет? Почему тогда кто‑то имеет моральное право сейчас говорить не об агрессии Грузии, а о непропорциональном применении силы Россией. Расскажите тогда, приведите факты. Иначе это все – демагогия. Зато у нас есть другие факты. У нас есть факты, что сейчас по указанию Саакашвили проводятся чистки в военном руководстве Грузии, и Военная прокуратура Грузии открыла 4 тысячи уголовных дел по факту дезертирства среди грузинских военнослужащих. Я могу дать свое объяснение такой огромной цифре дезертиров. Скорее всего, речь идет о том, что многие грузинские резервисты просто отказались выполнять преступный приказ по уничтожению города и по уничтожению гражданского населения. Отсюда такое большое количество людей, которое бежало с поля боя, срывая с себя военную форму грузинских вооруженных сил, и отсюда также наши объяснения тому, что сама грузинская армия деморализована самими приказами, которые она получала сверху.

К сожалению, наши грузинские коллеги здесь, в Брюсселе не владеют информацией, наверно, в подтверждение моих слов вы можете получить информацию из Тбилиси, если запросите ее официально. Но мы этой информацией владеем, и она очень характерна.

Теперь несколько инициатив, которые мы адресовали сегодня руководству альянса. Я хотел бы, чтобы вы были в курсе.

Первое, мы просим обратить внимание на необходимость четкого исполнения конвенции Монтре, которая определяет и ограничивает тоннаж и срок пребывания иностранных кораблей в Черном море. Эта конвенция была подписана в Монтре 20 июля 1936 года, и полное ее название – Конвенция о режиме проливов. Она определяет порядок нахождения в Черном море кораблей нечерноморских стран. Я хотел бы, чтобы вы имели полное представление относительно того, какие корабли разных стран находятся сейчас в Черном море. Первое – американские корабли, здесь их целая группа, корабль береговой охраны США «Даллас», он находится с конца августа этого года. Причем подчеркну, это корабль береговой охраны, который должен быть у берегов Соединенных Штатов Америки. Если берега Соединенных Штатов Америки начинаются в Черном море, то это странно. Далее – фрегат «Тэйлор». Срок пребывания его в Черном море завершается 11 сентября. Всего иностранные корабли могут находиться не более трех недель в Черном море. Третье – это гидрографическое судно «Панфиндлер», находится в Черном море со 2 сентября. Четвертое – это флагман шестого флота США штабной десантный корабль «Маунт Уитнер», находится с 3 сентября. Общий тоннаж корабельной группировки военно‑морских сил США составляет 29 485 тонн. Норма – 30 тыс. для такого вида эскадры по Конвенции. То есть разница составляет 515 тонн, если чуть больше – будет грубое нарушение конвенции. Они отошли, но не вышли из Черного моря. Кроме того, у нас есть информация, что их будут заменять другие корабли. Далее с 21 по 22 августа для участия в учениях в акваторию Черного моря вошли три корабля Объединенных военно‑морских сил НАТО: фрегат Испании «Адмиранте Хуан де Бурбон», немецкий фрегат «Любек» и фрегат из Польши «Генерал Пуласки». Срок их пребывания в Черном море истекает 11 сентября. Хочу сразу сказать: пока общее количество военных кораблей НАТО и США не превышает тех норм, которые отражены в Конвенции Монтре. Однако сам факт нахождения военной эскадры в Черном море, прежде всего эскадры США, не способствует стабилизации ситуации на Кавказе. Поэтому мы обращаемся с просьбой к НАТО внимательно изучить данную ситуацию и снизить уровень военного присутствия в Черном море.

Второе, мы просим наших американских коллег не прикрывать «фиговым листочком» гуманитарной помощи возможные поставки вооружения и военной техники. Корабли, которые я вам только что перечисли, военные корабли США не являются суднами, приспособленными для доставки гуманитарной помощи. Это боевые и разведывательные корабли США. Я думаю, что кроме поставок коробок с галстуками, которые так обожаемы господином Саакашвили, Грузия не нуждается в военной помощи, поскольку совершила акт агрессии.

В этой связи третья наша инициатива – это ввести эмбарго на поставки вооружений и военной техники обанкротившемуся режиму Саакашвили. Мы обращаем внимание на необходимость введения такого рода эмбарго, прежде всего, государств – членов ОБСЕ и Европейского Союза, поскольку в обеих организациях существуют ограничения на поставки военной техники в регионы и страны, имеющие на своей территории конфликты.

И четвертое. Я только что обратился к руководству НАТО с предложением пригласить сюда в штаб‑квартиру альянса, в Брюссель, представителей Абхазии и Южной Осетии, с тем, чтобы дальнейшие консультации по вопросу безопасности на Южном Кавказе велись с обязательным их участием. И это также необходимо для установления подлинности тех фактов, которые всем очевидны, но, тем не менее, оспариваются грузинской стороной – фактов варварской агрессии против народов этих двух стран.

И пятое, последнее. Мы просим НАТО воздержаться от визитов высокого уровня в Грузию, поскольку грузинским руководством такого рода поездки трактуются, интерпретируются как полная политическая и моральная поддержка лично Саакашвили. Тем более такого рода визиты проходят в условиях полного подавления оппозиции, их выступлений в Грузии, полной блокады в информационном поле: сегодня грузинские телевизионные каналы находятся под контролем государства и им запрещена подача любой альтернативной информации о причинах и истории конфликта. Обстановка также характеризуется началом репрессий Саакашвили против военного и полицейского руководства своей страны. Мы понимаем, что данный визит, в том числе спланированный на будущую неделю – 15–16 сентября, он спланирован давно уже был, здесь в штаб‑квартире, но форс‑мажорные обстоятельства, трагедия, которая разыгралась на Закавказье, по‑моему, является серьезной причиной, чтобы такого рода визит можно было отложить. По крайней мере, мы считаем, что он в политическом плане совершенно неуместен.

Хотел бы обратить ваше внимание, прежде чем ответить на ваши вопросы, еще на одно важное, я считаю, политическое обстоятельство. Вот карта Грузии: здесь – Абхазия, здесь – Южная Осетия, здесь – буферная зона, где находятся 19 блокпостов российских миротворцев. Это территория, контролируемая Саакашвили. К 1 октября в этой зоне, буферной, должны появиться миротворцы и международные наблюдатели Евросоюза и ОБСЕ. 200 человек от Евросоюза и примерно 150 человек от ОБСЕ, итого – 350 человек. Это столько же, сколько сейчас наших миротворцев на 19 блокпостах. В течение 10 дней, то есть примерно с 1 по 10 октября, наши миротворцы передают дела, передают контроль за этой буферной зоной европейским военным наблюдателям и уходят соответственно либо в Россию, либо на территорию Абхазии или Южной Осетии. В этой ситуации может сложиться противостояние между НАТО и Европейским союзом. Потому что НАТО собирается военным образом восстанавливать военную машину Саакашвили. Восстанавливается она, естественно, не для того, чтобы ловить рыбу, а для того, чтобы возобновить возможные действия агрессивного характера против Абхазии и Южной Осетии, но тогда военные Грузии, реабилитированные политически и в военном отношении натовцами, столкнутся лоб в лоб с миротворцами Евросоюза. Это парадоксальная ситуация, на которую я не могу получить ответ в НАТО. Это будет уже не словесный конфликт между Россией и НАТО, это будет уже вполне вероятно вооруженный конфликт между Евросоюзом и НАТО. Поэтому я готов ответить на ваши вопросы, но еще раз хочу обратить ваше внимание на то, что мы сталкиваемся в НАТО с непоследовательной и в общем‑то парадоксальной линией поведения.

Дата добавления: 2015-03-29