Становление экспериментальной психологии

Основателем психофизики является известный немецкий физик и психолог Густав Теодор Фехнер (1801-1887). Первые эксперименты Фехнера показали различия между ощущениями в зависимости от первоначальной величины вызывающих их раздражителей. Фехнер ввел в психологию представление о пороге ощущения, т.е. о величине раздражителя, вызывающей либо изменяющей ощущение. Была установлена закономерность: для того чтобы интенсивность ощущения росла в арифметической прогрессии, необходимо возрастание в геометрической прогрессии величины вызывающего его стимула (закон Вебера-Фехнера).

Данное направление исследований назвали психофизикой, поскольку в этой науке экспериментальными методами изучалась зависимость психических состояний от физических воздействий.

Появление экспериментальной психологии по праву связывают с именем немецкого ученого Вильгельма Вундта (1832-1920).

Организовав в Лейпциге первый специальный психологический институт (1875), он занялся в нем темами, заимствованными у физиологов – изучением ощущений, времени реакций, ассоциаций, психофизики.

Психология, по Вундту, имеет уникальный предмет – непосредственный опыт субъекта, постигаемый путем самонаблюдения, интроспекции.
Задачи психологии: 1) выделить путем анализа исходные элементы; 2) установить характер связи между ними; 3) найти законы этой связи.
В этой программе отчетливо выступает атомизм Вундта, характерный для ассоциативной психологии: простейшие элементы, сенсорные по своей природе, первичны, сложные образования вторичны.

Он считал, что сознание (бессознательные процессы отрицал) состоит из отдельных элементов, которые, соединяясь между собой по законам ассоциации, образуют представления, отражающие объективную реальность. Простейшими элементами сознания являются ощущения и чувства (эмоциональные состояния).

До Вундта универсальным механизмом соединения отдельных элементов в комплексы считались ассоциации. Он ввел еще одну связь – апперцептивную.
Главной заслугой Вундта является разработка экспериментального метода исследования психики. Обычное самонаблюдение бесконтрольно и хаотично. Контроль и порядок в исследование сознания способны, по Вундту, внести экспериментальные процедуры физиологии. Интроспекция понималась как особая процедура, требующая специальной длительной тренировки.

В дальнейшем Вундт занялся разработкой направления, посвященного психическому аспекту создания культуры. Он написал 10-томную «Психологию народов» (1900-1920). В этой работе Вундт высказал важную мысль о том, что методом исследования психологии народа может стать анализ продуктов его творческой деятельности (сказок, мифов, религии).

К началу ХХ века психологические лаборатории были созданы во многих городах Европы и США. Наиболее интересные экспериментальные исследования связаны с Германией, в частности с Германом Эббингаузом (1850-1909). Его капитальный труд «О памяти» (1885) посвящен экспериментальному изучению запоминания и забывания на материале бессмысленных слогов. Каждый слог состоял из трех букв – двух согласных и одной гласной между ними (бов, гис, лоч и т.п.). По оценке Титченера, это стало самым выдающимся изобретением психологии со времен Аристотеля. Столь высокая оценка обусловлена возможностью изучать процессы памяти независимо от смыслового содержания.

В этих исследованиях был найден ряд эффектов. Например, был обнаружен «фактор края»: из слогов, составленных в ряд, лучше запоминаются слоги, стоящие по краям. Наибольшая популярность приобрела «кривая забывания». Процесс забывания носит нелинейный характер. Большая часть материала забывается в первые минуты после заучивания.

Хотя Эббингауз не разработал своей психологической теории, его исследования стали ключевыми для экспериментальной психологии. Он на деле показал, что не только элементарные процессы, но и память можно изучать объективно. Была также показана важность статистической обработки данных с целью установления закономерностей психических явлений.

Наиболее крупным произведением Лейбница, наряду с "Теодицеей", стал "Новый опыт о человеческом разуме", в котором философ подробно разбирает и подвергает критике идеи Локка, отрицавшего любые формы врожденности и уподоблявшего человеческое сознание чистой доске (tabula rasa). Тем не менее Лейбниц не встает на сторону приверженцев теории "врожденных идей" (например, картезианцев), а пытается идти средним путем. В результате он приходит к весьма оригинальному решению.

Старая схоластическая сентенция, берущая начало от Аристотеля и столь любезная эмпирикам, что даже стала их формулой, гласила: "Nihil est in intellectu quod поп fuerit in sensu" ("Нет ничего в разуме, чего бы раньше не было в чувстве"). Лейбниц внес в нее существенную оговорку: "Nihil est in intellectu quod поп fuerit in sensu, excipe: nisi ipse intellectus" ("Нет ничего в разуме, чего бы раньше не было в чувстве разума, кроме самого разума"). Это означает, что душа "врожденна сама в себе", что интеллект и его деятельность a priori предшествуют опыту. Эта идея позднее на новой основе обретет законченность в кантианской концепции трансцендентального.

Лейбниц считает, что душа содержит в себе "бытие, единство, тождество, причину, восприятие, рассуждение и множество других понятий, которых нельзя почерпнуть из чувств". Значит, Декарт был прав? Лейбниц полагает, что речь идет не столько о реальной форме врожденности, сколько о виртуальной. Идеи находятся в разуме в зародышевом состоянии, они "врожденны", как наклонности, способности, естественные природные потенции. Лейбниц так излагает новую концепцию врожденных идей: "Как можно отрицать то, что в нашем духе имеется много врожденного, мы, так сказать, даны самим себе и что в нас имеется бытие, единство, субстанция, изменение, действие, восприятие, продолжительность, удовольствия и тысяча других предметов наших идеи? Зачем удивляться, когда мы говорим, что эти идеи (и все связанное с ними) врожденны, если множество предметов в виде образов постоянно присутствует непосредственно в нашем разуме (хотя по причине наших потребностей или из-за развлечений они не всегда осознаются)? Я воспользуюсь наглядным примером: возьмем глыбу мрамора с прожилками (он предпочтительнее, чем чистые дощечки, называемые философами tabula rasa). Итак, если бы душа имела сходство с чистой доской, то истины, находящиеся в нас, уподобились бы фигуре Геркулеса, которую надо высечь из глыбы мрамора, когда она абсолютно безразлична к тому, какую из нее высекут статую. Однако если бы на мраморе имелись прожилки, повторяющие очертания скорее фигуры Геркулеса, чем кого-то другого, мрамор можно было бы считать предрасположенным, а статую Геркулеса — в каком то смысле врожденной, несмотря на то что пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы обнаружить прожилки, а затем тщательно отколоть и убрать все мешающее. Именно в таком смысле они идеи врожденны нам подобно наклонностям, предрасположениям, привычкам или естественным потенциям, а не подобно действиям".

Что касается другого аспекта, Лейбниц признает в качестве первоначального (врожденного) принцип тождества (и связанные с ним остальные логические принципы), находящиеся в основе всех истин разума: "Все остальные истины — доказуемы".

Однако позднее, узаконив монаду как совокупность вещей, он был вынужден допустить врожденность и истин факта, и вообще всех идей. Он решительно признал, что "припоминания " Платона обоснованы и следует допустить даже больше. Потенциально душа знает все. В этом — новый смысл платоновского учения.

"В нашей душе всегда есть способность представлять себе какую-либо природу или любую форму; я считаю, что подобная способность нашей души отражать какую то природу, форму или сущность вызвана именно идеей, находящейся в нас всегда, независимо от того, думаем мы или нет. Наша душа действительно выражает Бога, и вселенную, и сущности так же, как и все сущее. Это согласуется с моими принципами, так как ничто не входит в сознание извне естественным образом; и только в силу дурной привычки мы думаем, будто наша душа получает что-то вроде посланий через двери и окна. Все формы находятся в нашем разуме, мы имеем их в любой момент, потому что разум всегда отражает свои будущие мысли, а все то, о чем мозг думает смутно, никогда не обретет в мыслях ясной формы. Мы не сможем усвоить какую бы то ни было вещь, если у нас в разуме уже не возникали идеи о ней, как нельзя составить себе мнение о предмете, которого не видел: это очень хорошо выразил Платон в понятии "припоминание"; главное, чтобы его правильно поняли, очистили от заблуждений вроде "предшествования" и не вообразили, что прежде душа уже должна была знать и отчетливо мыслить о том, о чем думает и узнаёт в настоящее время.

Дата добавления: 2015-04-24