Сертификация продукции

Объекты сертификации

Сертификация

Сертификация (лат. sertifico — удостоверяю) — подтверждение соответствия качественных характеристик товара стандартам качества. Под сертификацией подразумевается также процедура получения сертификата.

Объектами сертификации являются:

§ продукция;

§ работы (услуги);

§ системы менеджмента;

§ персонал.

Сертификация продукции — процедура подтверждения соответствия, посредством которой независимая от изготовителя (продавца, исполнителя) и потребителя (покупателя) организация удостоверяет в письменной форме, что продукция соответствует установленным требованиям.

Правила сертификации продукции регламентируются Постановлением Госстандарта РФ от 21.09.1994 N 15 «Об утверждении Порядка проведения сертификации продукции в Российской Федерации»^[2].

В качестве требований при сертификации продукции могут являться:

§ законодательные акты Российской Федерации;

§ государственные стандарты (в том числе признанные в Российской Федерации межгосударственные и международные стандарты), санитарные нормы и правила, строительные нормы и правила, нормы по безопасности, а также другие документы, которые в соответствии с законодательством Российской Федерации устанавливают обязательные требования к продукции.

[править]Сертификации услуг (работ)

Сертифика́ция услуг (работ) — это независимое подтверждение соответствия утвержденным требованиям с целью соблюдения «Закона о защите прав потребителей» поставщиком работ и услуг на территории Российской Федерации.

Правила сертификации услуг (работ) регламентируются Постановлением Госстандарта РФ от 05.08.1997 N 17 «О принятии и введении в действие Правил сертификации»^[3].

В качестве требований при сертификации услуг (работ) могут являться:

§ законодательные акты Российской Федерации;

§ правила выполнения отдельных видов работ и оказания отдельных видов услуг, утвержденные постановлениями Правительства Российской Федерации;

§ государственные стандарты, санитарные правила и нормы, строительные нормы и правила и другие документы, которые в соответствии с законами Российской Федерации устанавливают обязательные требования к работам и услугам.

[править]Сертификации систем менеджмента

Сертифика́ция систем менеджмента — это процедура подтверждения степени соответствия и результативности определенной системы менеджмента, требованиям стандарта на данную систему менеджмента.

Основные сертифицируемые системы менеджмента:

§ Система менеджмента качества (сертифицируется на соответствие требованиям стандарта ГОСТ Р ИСО 9001-2008);

§ Система экологического менеджмента (сертифицируется на соответствие требованиям стандарта ГОСТ Р ИСО 14001-2007);

§ Систем менеджмента охраны здоровья и обеспечения безопасности труда (сертифицируется на соответствие требованиям стандарта ГОСТ Р 12.0.230-2007);

§ Система менеджмента информационной безопасности (сертифицируется на соответствие требованиям стандарта ГОСТ Р ИСО /МЭК 27001-2006);

§ Система менеджмента безопасности пищевой продукции (сертифицируется на соответствие требованиям стандарта ГОСТ Р ИСО 22000-2007).

[править]Обязательная и добровольная сертификация

Сертификация может быть как обязательной, так и добровольной.

Объектом обязательной сертификации может быть только продукция, выпускаемая в обращение на территории Российской Федерации (п.1 статья 23 ФЗ от 27.12.2002 N 184-ФЗ «О техническом регулировании»^[4]).

Перечень продукции подлежащей обязательной сертификации регламентирован Постановлением правительства от 01.12.2009 N 982 «Об утверждении единого перечня продукции, подлежащей обязательной сертификации, и единого перечня продукции, подтверждение соответствия которой осуществляется в форме принятия декларации о соответствии»^[5].

Обязательная сертификация осуществляется органами по сертификации, аккредитованным в порядке, установленном Правительством Российской Федерации (Постановление Правительства РФ от 24.02.2009 N 163 «Об аккредитации органов по сертификации и испытательных лабораторий (центров), выполняющих работы по подтверждению соответствия»^[6]).

Объектами добровольной сертификации может быть продукция (в том числе подлежащая обязательной сертификации), работы (услуги), системы менеджмента, персонал. Прохождение добровольной сертификации продукции, подлежащей обязательной сертификации, не отменяет ее обязательную сертификацию.

Добровольная сертификация проводится органами по сертификации, аккредитованными в системах сертификации в установленном порядке. Добровольная сертификация осуществляется по инициативе заявителя на условиях договора между заявителем и органом по сертификации.

[править]Системы сертификации

Деятельность Российских систем сертификации в Российской Федерации регламентируется Федеральным законом от 27.12.2002 N 184-ФЗ «О техническом регулировании». Регистрация Российских систем добровольной сертификации возложена на Федеральное агентство по техническому регулированию и метрологии. При регистрации систем добровольной сертификации Федеральное агентство по техническому регулированию и метрологии выдает свидетельство о регистрации в едином реестре зарегистрированных систем добровольной сертификации, и вносит систему добровольной сертификации в реестр.

Зарегистрированные системы добровольной сертификации проводят аккредитацию испытательных центров и органов по сертификации, которые в свою очередь проводят испытания и сертификацию объектов сертификации.

Каждая система имеет свой отличительный знак соответствия системы и утвержденные формы сертификатов.

Вопрос №

Мы выделили пять основных факторов, определяющих, на наш взгляд, организацию социальных сетей мигрантов:

• лёгкость (простота, беспроблемность),
• рациональность (выгода),
• доверие,
• давление извне (вытеснение),
• пространство.

Эти факторы были выделены при анализе социальных действий и взаимодействий мигрантов. Принципом их выделения была формулировка “взаимодействуют с тем, с кем…” (легко, выгодно, кому доверяешь, с кем пересекаешься в пространстве…). По нашему мнению, именно эти факторы структурируют деятельность мигрантов, ложатся в основу формирования и использования мигрантами социальных сетей. Опишем их более подробно.

Лёгкость/сложность. Мигранты взаимодействуют с теми, с кем проще, чьи действия и поведение понятны и предсказуемы. Здесь основное значение имеет язык: плохое знание мигрантами русского языка препятствует взаимодействию мигрантов с местным населением. Азербайджанец будет сотрудничать и/или общаться с другим азербайджанцем не на том основании, что они оба азербайджанцы, но потому, что им легко понимать друг друга, в том числе потому, что они говорят на одном языке. Вместе с тем, если возникает необходимость (как правило, экономического характера), мигранты, говорящие на разных языках, вступают во взаимодействие: мы сами наблюдали, как азербайджанцы и таджики, таджики и молдаване работали вместе как напарники. Они общаются между собой на русском языке, потому что русский является для них единственным общим языком, позволяющим осуществлять коммуникацию. Таким образом, хотя язык является одной из важнейших составляющих понятия “этническая группа” (Smith, 1986:27), не следует преувеличивать значение этнической компоненты. Мы склонны акцентировать практическую роль языка для мигрантов: не в качестве маркера социальных (этнических) границ, но в качестве инструмента коммуникации, необходимого для взаимодействия.

“Лёгкость” взаимодействия также может рассматриваться с точки зрения предсказуемости поведения. В представлении людей существуют культурные паттерны поведения. С одной стороны, знание этих паттернов обеими сторонами на практике облегчает взаимодействие со “своими”. С другой стороны, представляется, что мнение о непредсказуемости и, следовательно, опасности исходящей от представителей “чужой” культуры в силу “непостижимости” их культурных паттернов поведения зачастую слишком преувеличено. При внимательном наблюдении выясняется, что гораздо большую роль, нежели воображаемая принадлежность к той или иной культуре, играет образование человека, “стаж” мигранта, городская или сельская социализация и др. Образованному азербайджанцу – профессору, знатоку и преподавателю азербайджанской культуры, много лет живущему в Петербурге, значительно проще найти “общий язык” с другим петербуржским профессором, нежели с недавним мигрантом из азербайджанского села. Фактически такое положение вещей превращается в жёсткую границу между сообществом недавних экономических мигрантов, самозанятых на петербуржских рынках, и этаблированными, великолепно интегрированными “азербайджанцами”-интеллектуалами (в то время как теория культурных паттернов поведения - часто не столько социализационная, сколько примордиалистская - предполагает существование жёсткой границы между “русским” и “азербайджанцем”). Таким образом, и в случае с культурными паттернами поведения не следует преувеличивать роль этничности: хотя культура, наряду с языком, несомненно считается одним из основных составляющих феномена “этнической группы” (Smith, 1986: 26), мы видим, что совершенно иное, отнюдь не “этническое” измерение культурных паттернов поведения оказывается значимым для мигрантов.

Рациональность (выгода). Этот критерий часто оказывается решающим при выборе партнеров, поставщиков, наемных рабочих. Например, на работу возьмут не co-ethnics, а дешевую рабочую силу, товар купят у того, кто продает дешевле, а продадут тому, кто купит дороже, и т.д. Цель миграции экономических мигрантов - максимально быстрое обогащение, относительная стабильность дохода. Поэтому именно экономическая деятельность становится основой формирующихся здесь социальных сетей. Отношения экономических мигрантов между собой строятся на основе принципов экономической рациональности. Поскольку экономические стратегии мигрантов индивидуальны, то по отношению друг к другу торговцы выступают в роли конкурентов, и поэтому каждый из них пытается перепродать товар другому “co-ethnics” с “накруткой”.

С другой стороны, в ходе исследования мы наблюдали примеры сотрудничества мигрантов-азербайджанцев и местных предпринимателей. Такое сотрудничество в научной литературе по этническому бизнесу часто принято описывать как сотрудничество с другими этническими группами. Однако наш опыт наблюдений показывает, что это не сотрудничество представителей одной этнической группы с представителями другой этнической группы, это взаимовыгодное сотрудничество профессионалов. Этничность как таковая не играет роли при выборе того, с кем экономические мигранты сотрудничают, значимыми оказываются совершенно иные факторы. Примером такого сотрудничества, построенного исключительно на экономических принципах взаимовыгодности являются отношения, связанные с продажей товара мелкооптовыми продавцами – жителями Ленинградской области розничным продавцам – азербайджанцам. Эта ситуация может быть представлена: а) как взаимодействие русских с азербайджанцами, б) как взаимодействие мигрантов и местных, в) как взаимодействие мелкооптовых и розничных продавцов. Нам представляется, что именно последняя интерпретация наиболее адекватно описывает то, что в действительности происходит на рынках.

Доверие/контроль. Исследователи социальных сетей придают особенно большое значение доверию, называя его “валютой”, поскольку “доверие порождает взаимодействие” (Рона-Тас, 1999:402). Однако, по нашим наблюдениям, границы доверия зачастую совпадают с границами контроля: доверяют тем, кого можно проконтролировать. Мигранты предпочитают давать деньги в долг тем, кто “достижим”, например, работает на том же рынке. Этничность здесь не важна: таджик может одалживать деньги азербайджанцу, азербайджанец или молдаванка – таджику и т.д. Важно, чтобы на должника в случае нарушения обязательств можно было оказать давление.

Другой пример сочетания доверия/контроля возможно наблюдать в механизмах передачи мигрантами заработанных денег семьям на родину. Переправка денег осуществляется, в силу многих причин, не официальным способом почтовых или банковских переводов, а через социальные сети. Для передачи денег используются оказии с теми знакомыми, которые едут домой. Однако и в этом случае мигранты предпочитают передавать деньги с теми, кто достижим, кого можно проконтролировать на случай попытки присвоить чужие деньги. Контроль означает возможность применения санкций в отношении нарушителя договоренности. Например, нарушитель рискует своей репутацией, “дурная слава” о нем лишит его поддержки сети, т.е. фактически ограничит доступ к сетевым ресурсам.

Физическое пространство. Мигранты взаимодействуют с теми, с кем пересекаются и/или соседствуют в пространстве: с соседями по рынку, с хозяевами квартиры, с обслуживающим персоналом рынка, с теми, кто приходит на рынок, т.е. на “их пространство”. Совместное (shared) пространство, в котором сосуществуют различные группы мигрантов и представителей местного населения, представляет собой определённую рамку, в которой разворачивается межличностное взаимодействие по поводу чего-либо. Через элементарное соприсутствие в пространстве находят наемных продавцов, партнёров по бизнесу, поставщиков товара, кредиторов и т.д. Наши информанты неоднократно находили поставщиков, покупателей и напарников не по принципу “среди своих соотечественников”, но среди людей, с которыми пересекались в пространстве. Разумеется здесь не имеет смысла отрывать физическое пространство от пространства социального: физическое пространство есть метафора пространства социального, оно объективирует социальные различия (Бурдье, 1993:36-37). Если исходить из этой установки, то анализ физического пространства позволяет делать выводы о характере социальных феноменов, объективированных в этом пространстве. Однако следует внимательно присмотреться к тому, каковы же особенности этих социальных феноменов: какое измерение социального пространства наиболее значимо. Нам представляется, что в случае с экономическими мигрантами профессионально-экономическое измерение не уступает этническому измерению, а иногда оказывается более значимым.

Давление извне. Давление извне формирует определённые рамки, в которых вынуждены жить мигранты. Для более полного анализа организации жизни мигрантов-“кавказцев” к измерению социального и физического пространств следует присовокупить измерение правового пространства. Предвзятое отношение к мигрантам, особенно к мигрантам из “южных” регионов, а также бесполезность и сложность бюрократических процедур по легализации мигрантами своего статуса ведут к тому, что подавляющая часть мигрантов группируются в нелегальном правовом пространстве. Дискриминация при приеме на работу (в сочетании с ограниченностью социального и финансового капитала) заставляет их группироваться в определённых сферах самозанятости, таких как мелкая розничная и оптово-розничная торговля. Занятость в определенной сфере бизнеса ведет к физической концентрации в пределах городских рынков и вокруг них. Существование во всех пространствах взаимосвязано: каждое из них оказывает влияние на другие и само испытывает их влияние.

Давление извне тесно связано с процессом, который может быть назван “навязыванием этничности” (термин, предложенный Д.Драгунским, 1993). Разумеется, нельзя говорить об отсутствии у мигрантов поведения, так или иначе определяемого их этнической принадлежностью. Однако, согласно нашим наблюдениям, случаи акцентуации этничности, как правило, инициированы извне. Например, ксенофобия со стороны местного населения определяет “чужих” в терминах этничности, выстраивает жесткую внешнюю границу. Таким образом все мигранты из Азербайджана, Таджикистана и других республик Кавказского и Закавказского регионов воспринимаются местным населением как “азербайджанцы” или “кавказцы”. В том числе и те, для кого эта идентичность незначима.

Безусловно, каждый из перечисленных компонентов, структурирующих существование наших информантов в ситуации миграции, сам по себе недостаточен для исчерпывающего объяснения жизни мигрантов – они поддерживают друг друга и должны пониматься во взаимосвязи.

Заключение

Не трудно заметить, что “этничность” не попала в наш список факторов, ключевых для организации социальных сетей мигрантов. Элемент этничности, несомненно, не может совершенно не приниматься во внимание. Однако для наших информантов этничность не является достаточно важным ориентиром в их экономическом поведении. Это становится очевидно, если на минутку отвлечься от априори принятого в научном сообществе убеждения о существовании “этнических экономик” и важности этничности для стратегий мигрантов и обратиться, в первую очередь, к анализу реальной деятельности мигрантов. В результате нашего исследования мы пришли к выводам, которые могут быть суммированы следующим образом: 1) социальные сети мигрантов с Кавказа в Петербурге, в частности те, что носят экономический характер, организованы не по критерию этничности, т.е. они не созданы сознательно социальными агентами, субъективно ориентирующимися в своих действиях на этническую принадлежность тех, с кем они взаимодействуют (co-ethnics); 2) гораздо большее значение в этих отношениях (по сравнению с этнической идентичностью) имеет позиция экономического мигранта, которая и вынуждает мигрантов строить свои социальные сети, ориентируясь на лёгкость и удобство, выгодность, доверие/контроль и другие принципы, описанные в статье.

Вопрос №

Дата добавления: 2015-04-24