Вопрос13

Моисей (Moses) — говорящий ручной ворон, проповедующий о Леденцовой горе — Рае, в который попадают животные после смерти (соответственно, его можно отождествить с Церковью и религиозным воззрением). Свиньи протестуют против этих верований, и Моисей покидает ферму, однако через некоторое время возвращается — это может рассматриваться как аллегория смягчения отношения советской власти к Церкви во время Великой Отечественной войны

Молли (Mollie) — праздная лошадь, больше всего на свете любящая ленточки, символизирующие роскошь. В середине книги Молли убегает со скотного двора и поступает в услужение владельцу соседней фермы. Собирательный образ буржуазии, эмигрировавшей из Советской России после революции.

Остальные животные

Мистер Калмингтон — добродушный фермер с барскими замашками, хозяин Плутней — большой и запущенной фермы с заросшими угодьями и покосившимися заборами. Довольно прозрачный намек на Британскую империю и Короля Георга V.

Боксёр (в других переводах Боец, Boxer) — упряжная лошадь; самый трудолюбивый житель Скотного двора, тяжело работающий и при мистере Джонсе, и после восстания, и при Наполеоне. Наивность Боксера мешает ему осознать свою эксплуатацию остальными существами. Во многом благодаря Боксеру животным удаётся довести строительство мельницы до завершающего этапа, однако стройка окончательно подрывает его силы. Наполеон обещает доверчивому работнику вылечить его в госпитале, однако на деле продаёт своего верного последователя на бойню-мыловарню, а на вырученные деньги покупает себе виски. Образ Боксера можно сопоставить с идейной и преданной власти части пролетариата. Его титанический труд соответствует стахановскому движению. В любой критической ситуации Боксер говорит: «Я буду работать еще больше!». А, после установления власти Наполеона, он выбрал себе второй девиз: «Наполеон всегда прав».

Кловер (Clover, в других переводах Ромашка, Кашка, Травка) — другая упряжная лошадь, лучшая подруга Боксера. Она может быть отождествлена с образованными слоями населения России. Она медленнее других животных забывала изначальные цели восстания. В отличие от трудяги Боксера, сумевшего выучить только первые четыре буквы алфавита, она выучила весь алфавит.

Бенджамин (Benjamin, в других переводах Бенджамен, Вениамин) — старый осёл, скептически относящийся ко всему происходящему, в том числе к революции, но не склонный прямо высказывать своё мнение. В отличие от других животных он хорошо умел читать, и должен был замечать переписывание семи заповедей на стене. Но при просьбе других животных их прочитать, старался отделаться от этой задачи. Вероятно, единственный из героев книги, кто трезво оценивает ситуацию.

Овцы — часть населения со слабыми умственными способностями, не способная критически рассматривать события на ферме. Легко манипулируема Наполеоном и Визгуном, потому выполняет любой приказ и поддерживает любые провозглашённые идеи. При малейшем поводе твердили девиз «Четыре ноги — хорошо, две — плохо». Когда свиньи стали ходить на двух ногах, они переучили овец говорить «Четыре ноги — хорошо, две — лучше».

Собаки — стражи революции. Образ НКВД. Пока Сноуболл (Троцкий) рисовал планы построения мельницы, Наполеон воспитывал щенков — стражей революции, покорных только ему. Благодаря им Наполеон захватил и удерживал власть на ферме, проводя время от времени «чистки».

Ферма — с своей изолированности от внешнего мира, принадлежащая только своим обитателям — образ СССР, скрытого от остального мира «железным занавесом», принадлежащая только гражданам СССР.

Эрих Фромм - известный западный психолог, основоположник неофрейдизма
- в своей работе “Бегство от свободы” определяет лидерство как проявление садо-мазохистских инстинктов. Лидер, по Фромму, человек с садистскими наклонностями, т.к. он стремится к власти, а власть – это господство над кем-либо, следовательно, жажда власти является существенным проявлением садизма. Миллионы людей считают власть признаком силы. Но, по Фромму, власть над людьми является проявлением превосходящей силы в сугубо материальном смысле: если в моей власти убить другого человека, то я сильнее его. Но в психологическом плане жажда власти коренится не в силе, а в слабости. В ней проявляется неспособность личности выстоять в одиночку и жить своей силой. Это отчаянная попытка приобрести заменитель силы, когда подлинной силы не хватает. Итак, лидеры – это садисты, а мазохисты – те, кто за этим лидером идет (немецкая нация, идущая за Гитлером).
Существуют многочисленные интерпретации понятия лидерства, каждая проводит нить своего понимания, но также оставляет несовершенное и в целом неадекватное объяснение природы лидерства. Многообразие теорий лидерства связано с тем, что в каждой из них внимание акцентируется на каком-то одном его аспекте

Итак, книга Фромма "Анатомия человеческой деструктивности" посвящена философскому переосмыслению самой острой проблемы нашего времени - природе агрессивного поведения. Автор попытался рассмотреть проблему деструктивности с глобальных позиций, а не только с точки зрения отдельной научной дисциплины. Как мы видим, Э. Фромм различает два вида агрессивности: "доброкачественную" и "злокачественную". Первая отчасти восходит к миру человеческих инстинктов. Она представляет собой врожденную способность к реагированию на внешнюю опасность либо нападением, либо бегством. Вторая коренится в человеческом характере, в человеческих страстях, за которыми стоят побуждения отнюдь не природного, но экзистенциального свойства. К формам злокачественной агрессии (деструктивности) в рассматриваемой теории отнесены садизм и некрофилия. По мнению Фромма, инстинкты категория чисто натуралистическая, тогда как страсти, укорененные в характере человека, категория социобиологическая и историческая. Страсти вовсе не обеспечивают физического выживания, но они не менее стойки и глубоки, нежели инстинкты. Они образуют фундамент человеческого интереса к жизни, человеческих порывов. Дифференцированное исследование феномена агрессии позволило ученому доказать, что биологически запрограммированной у человека является лишь оборонительная (доброкачественная) агрессия. Наиболее крайние проявления жестокости - деструктивность - социальный продукт. Этот вывод имеет огромное методологическое значение для всех социальных наук, в том числе и криминологии: если злокачественная доля агрессии не является врожденной, а значит, она не может считаться неискоренимой.

Дата добавления: 2015-04-24