Откровение Иоанна Богослова 21:1, 2, 5, 9, 10 2 страница

Каждый может найти свидетельства в пользу Божественного в том, что видит в природе, когда наблюдает за гусеницами, которые из удовольствия некоей любви страстно желают и стремятся сменить своё земное состояние на состояние, чем-то подобное небесному. Для этого они уползают в подходящие места, обвивают себя защитной оболочкой и таким образом помещают себя в утробу, чтобы родиться заново. Там они становятся нимфами, куколками, коконами и наконец бабочками; и пройдя эти преобразования, облачившись в красивые крылья, соответственно своему виду, они вылетают на воздух, словно в свои небеса, и там весело играют, вступают в брак, откладывают яйца и обзаводятся потомством, питаясь при этом сладкой и приятной пищей с цветов. Тот, кто видит свидетельства в пользу Божественного в зримых предметах природы, может и в гусеницах увидеть образ земного состояния человека, а в таких существах, как бабочки, — его небесного состояния. Те, кто убедил себя в пользу природы, наблюдают то же самое, но отвергнув в своих мыслях небесное состояние человека, называют всё это действием природы.

Каждый может найти свидетельства в пользу Божественного в том, что видит в природе, когда поразмыслит о том, что известно о пчёлах, о том, что они знают, как собирать воск с роз и других цветов, высасывать мёд, строить соты, будто домики, с улицами, как в городе, по которым входят и выходят; что они чувствуют издалека запах цветов и трав, с которых они собирают воск для своих жилищ и мед для пропитания, и наполненные, точно ориентируясь, возвращаются к своим ульям; таким образом они запасаются пищей на грядущую зиму, будто бы предвидя её. Они также назначают себе госпожу, или царицу, от которой происходит их потомство; для неё они строят над собой нечто вроде дворца, окруженного стражей. Когда приходит время родов, она ходит в сопровождении своих охранников, называемых трутнями, от соты к соте и откладывает яйца, а следующая за ней свита обмазывает их, чтобы им не было вреда от воздуха. Таким образом появляется молодняк. Когда же новое поколение достигает зрелости, и способно делать всё это самостоятельно, их изгоняют из улья, и новый рой, прежде собравшись в кучу, чтобы сообщество не распалось, вылетает искать себе жилище. К осени трутней, поскольку они не приносят ни воска, ни мёда, выгоняют и лишают крыльев, чтобы они не могли вернуться и не истощали запасы пищи, к которым они не приложили никакого труда. И это не говоря уже о многом другом. Из всего этого можно установить, что ради пользы, которую они приносят человеческому роду, от Божественного влияния через духовный мир у них существует форма правления, как у людей на земле и даже как у ангелов в небесах.

Кто, находясь в здравом рассудке, не увидит, что всё это не от природного мира? Что общего у солнца, от которого происходит природа, с правлением, сравнимым с небесным и подобным ему? По этим и сходным явлениям, наблюдаемым среди низших живых существ, тот, кто исповедует и почитает природу, убеждает себя в пользу природы; но тот, кто исповедует и почитает Бога, убеждает себя тем же самым в пользу Бога. Ибо духовный человек видит в этом духовное, а природный — природное, то есть каждый видит то, каков он сам. Что касается меня, такие вещи служили мне свидетельством влияния духовного мира на природный от Бога. Рассудите также, могли бы вы мыслить аналитически о какой либо форме правления, о каком-либо гражданском законе, или нравственной добродетели, или о духовной истине, если бы Божественное своей мудростью не влияло через духовный мир? Что до меня, то я не мог и не могу. Я непрерывно в течение 26 лет наблюдал это влияние, постигая и ощущая его. Так что я говорю об этом как свидетель.

Разве может природа ставить целью служение и распределять служения по порядкам и формам? На такое способен лишь мудрый; и никто, кроме Бога, чья мудрость бесконечна, не может придать такой порядок и форму вселенной. Кто другой может предвидеть и предусмотреть, чем питаться и во что одеваться человеку: пищу от урожая полей, от плодов земли, от животных и одежду от всего этого? Среди тех же чудес — ничтожные черви, которых называют шелкопрядами: они одевают в шёлк и пышно украшают как женщин, так и мужчин, от цариц и царей до служанок и слуг; а также ничтожные насекомые, называемые пчёлами: они обеспечивают нас воском для свечей, благодаря которым так великолепны храмы и дворцы. Всё это и многое ещё служит выдающимся доказательством того, что Бог от Себя через духовный мир производит всё, что происходит в природе.

К этому нужно добавить, что я видел в духовном мире тех, кто по виденному в мире уверил себя в пользу природы до той степени, что сделался атеистом. В духовном свете их разум являлся открытым снизу, но закрытым сверху, по причине того, что в своём мышлении они смотрели вниз на землю, а не вверх на небеса. Над чувственным, которое составляет самую нижнюю область разума, у них видно было нечто вроде вспыхивающего покрова из адского огня, у некоторых чёрное, как сажа, у некоторых сине-серое, как труп. Пусть же каждый поостережется от убеждений в пользу природы и убедит себя в пользу Бога; к тому нет недостатка в средствах».

13. (VI) Если бы Бог был не один, вселенная не могла бы быть создана и сохранена.

О единственности Бога можно заключить по созданию вселенной потому, что вселенная — творение, действующее как единое целое, от первого своего до последнего, и зависит от Бога, как тело от своей души. Вселенная создана так, чтобы Бог мог быть вездесущим и дер­жать в ней под своей властью всё в целом и каждую частность, так чтобы это единое было целым постоянно, что означает сохранение. Именно поэтому Бог Иегова говорит, что Он Первый и Последний, Начало и Конец, Альфа и Омега (Исаия 44:6; Откр. 1:8, 17). И в другом месте, что Он творит всё, Сам простирает небеса и расстилает землю (Исаия 44:24). Эта огромная система, называемая вселенной, представляет собой творение, связанное воедино от первого до последнего, ибо при создании её Бог имел в виду одну цель, а именно ангельские небеса из человеческого рода; и всё, из чего состоит мир, — это средства для этой цели, ведь тот, кто желает цели, желает и средств.

Поэтому тот, кто рассматривает мир как творение, содержащее средства для этой цели, способен взглянуть на созданную вселенную, как на творение, связанное в единое целое, и может видеть, что мир есть совокупность служений, существующих в последовательном порядке для человеческого рода, от которого происходят ангельские небеса. Божественная любовь не может стремиться к иной цели, нежели вечное счастье людей от её Божественности; а Божественная Его мудрость не может произвести ничего, кроме служений, посредствующих этой цели. Рассматривая мир из этого самого общего понятия, любой мудрый человек может постичь, что Создатель вселенной один и что сущность Его — любовь и мудрость; поэтому во вселенной нет ни малейшей частицы, в которой не кроется какое-либо служение, в большей или меньшей степени предназначенное для человека, для его пропитания — от плодов земли и от животных, и для одежды — от того же самого.

Не чудесно ли, что ничтожные черви одевают в шёлк и пышно украшают как женщин, так и мужчин, от цариц и царей до служанок и слуг; и что ничтожные насекомые, пчёлы, обеспечивают нас воском для свечей, благодаря которым так великолепны храмы и дворцы? Кто рассматривает всё в мире по отдельности, а не всю совокупность целей, посредствующих причин и следствий, и кто, кроме того, не приписывает творение Божественной любви посредством Божественной мудрости, тот не может видеть, что вселенная — творение одного Бога и что Он обитает в каждом отдельном служении, поскольку Он обитает в цели. Ибо каждый, кто в цели, тот и в средствах, ведь внутри всякого средства заложена цель, которая управляет им и ведёт это средство.

Кто рассматривает вселенную не как творение Бога и обитель Его любви и мудрости, но как творение природы и обитель тепла и света солнца, те закрывают высшие уровни своего разума для Бога, а низшие открывают для дьявола, и поэтому скидывают с себя человеческое, облекаясь в звериное; и не только думают о себе, что подобны зверям, но и становятся ими. Ибо они становятся лисами по хитрости, волками по свирепости, леопардами по вероломству, тиграми по безжалостности, а также крокодилами, змеями, филинами и другими ночными птицами соответственно их природе. Такие и в духовном мире издалека выглядят подобно этим зверям; так является их любовь к злу.

14. (VII) Всякий человек, не признающий Бога, отлучен от церкви и проклят.

Всякий человек, не признающий Бога, отлучён от церкви и проклят, потому что Бог есть всё в церкви, и Божественные предметы, которые называются богословием, образуют церковь. Следовательно, отрицание Бога — это отрицание всего, что относится к церкви; и именно это отрицание отлучает человека от церкви. Таким образом, сам человек себя отлучает, а не Бог. А проклят он потому, что отлучённый от церкви отлучён и от небес, поскольку церковь на земле и ангельские небеса составляют одно, так же, как внутреннее и внешнее, или духовное и природное, у человека. Человек же создан Богом так, чтобы находился относительно своего внутреннего в духовном мире, а относительно внешнего — в природном, то есть он создан жителем обоих миров, чтобы духовное, свойственное небесам, могло насаждаться в природном, свойственном миру, подобно тому, как семя сажают в почву, и человек таким образом делался устойчивым и пребывал в вечности.

Человек, отлучивший себя отрицанием Бога от церкви, а потому и от небес, закрыл в себе своего внутреннего человека относительно воли и, следовательно, относительно своей счастливой любви; ибо воля человека есть вместилище его любви, и становится жилищем её. Однако он не может закрыть своего внутреннего человека относительно разума, ибо, если бы он мог это сделать и сделал бы, он перестал бы быть человеком. Тем не менее любовь его воли своими обманами вводит в заблуждение высшие области разума, вследствие чего разум становится как бы закрытым для истин, относящихся к вере, и для добра, относящегося к милосердию; и так всё более и более против Бога, а равно и против всего духовного в церкви. Так человек отделяется от сообщения с ангелами небес, а будучи таким образом отделённым, вступает в сообщение с сатанами в аду и мыслит уже так же, как они. А все сатаны отрицают Бога и глупо мыслят о Боге и духовных предметах церкви; так же мыслит и человек, связанный с ними.

Такой человек, когда он в своём духе, то есть, например, когда он остаётся дома один, позволяет своим мыслям идти на поводу у удовольствий зла и лжи, которые он зачал и выносил в себе. Тогда он думает о Боге, что Его нет, а есть только слово, произносимое с кафедры, чтобы держать простых людей в повиновении закону справедливости, то есть закону общества. Он думает также, что Слово, по которому священнослужители восхваляют Бога, — это разного рода видения и просто сборник, святость которого введена властным решением, а Десятословие, или Катехизис, — это просто маленькая книжка, которую можно выкинуть после того, как она износится в руках детей. Ибо она предписывает почитать родителей, не убивать, не прелюбодействовать, не красть и не лжесвидетельствовать; а кто же не знает всего этого из гражданского законодательства? О церкви он думает как о собрании простых, доверчивых и слабоумных людей, которые видят то, чего не видят. О человеке, и о себе как человеке, он думает так же, как о животном, а о жизни после смерти — как о жизни животного после смерти.

Так мыслит его внутренний человек, как бы отлично от того ни говорил его внешний человек. Ибо, как было сказано, у каждого человека есть внутреннее и внешнее, и человека составляет внутреннее, которое называется духом и живёт после смерти; внешнее же, в котором можно, изображая нравственность, вести себя лицемерно, хоронят; и тогда из-за отрицания Бога человек проклинается. Каждый человек относительно своего духа сообщается в духовном мире с себе подобными и составляет с ними как бы одно целое. Мне часто дано было видеть людей, которые до сих пор живут как духи, некоторые в обществах небесных, некоторые в адских, а также говорить с ними целыми днями. И я удивлялся, как же человек, пока живёт в своём теле, не знает об этом сам. Отсюда ясно, что тот, кто отрицает Бога, — уже сейчас среди проклятых, а после смерти он приобщается к своим.

15. (VIII) У человека, который признаёт не одного Бога, а нескольких, нет устойчивости в том, что относится к церкви.

Кто своей верой признаёт и в сердце почитает одного Бога, тот состоит как в сообществе святых на земле, так и в сообществе ангелов в небесах. Эти сообщества не только называются таковыми, но и являются сообществами, поскольку они в одном Боге, и один Бог в них. Более того, они связаны со всеми ангельскими небесами, и я осмелюсь сказать: со всеми и каждым в них, ибо они все словно дети и потомки одного отца, чьи склонности, нравы и лица похожи, почему они и узнают друг друга. Ангельские небеса устроены в виде обществ в соответствии со всем разнообразием любви к добру; все разновидности этой любви сходятся в одной общей любви, а именно в любви к Богу, от которой происходят все, кто верой признаёт и в сердце почитает одного Бога, Создателя вселенной, а также Искупителя и Возродителя.

Но совершенно иначе у тех, которые молятся и поклоняются не одному Богу, а нескольким, и у тех, которые говорят об одном, а думают о трёх; так делают те в современной церкви, кто разделяет Бога на три личности и утверждает, что каждая личность сама по себе есть Бог, приписывая каждой особые свойства, или качества, которых нет у остальных. Отсюда получается, что на деле распадается не только единство Бога, но и само богословие, а равно и человеческие умы, в которых оно содержится. К чему это может привести, кроме путаницы и непоследовательности в предметах, относящихся к церкви? Что таково состояние церкви в наши дни, будет показано в Дополнении к этому сочинению. Истина в том, что разделение Бога, или Божественной сущности, на три личности, каждая из которых сама по себе, или взятая в отдельности, есть Бог, ведёт к отрицанию Бога. Это подобно тому, что человек зашёл бы в храм помолиться, и увидел над алтарём изображение одного Бога, как Древнего днями, другого — как величайшего Первосвященника, а третьего — как летящего Эола, и подпись: «Эти трое — один Бог». Или, может быть, увидел бы он там Единственность и Тройственность, изображённую в виде человека с тремя головами над одним телом или тремя телами под одной головой. Это выглядит чудовищно, и если кто вошёл бы с таким представлением в небеса, его непременно и немедленно выбросили бы оттуда, даже если бы он стал говорить, что голова или головы означают сущность, а тело или тела — различные свойства.

* * *

16. Здесь я добавлю одно воспоминание.

Как-то раз я видел новоприбывших из природного мира в духовный, говоривших между собой о трёх Божественных личностях от вечности. Это были сановники церкви, и один из них был епископ.

Они подошли ко мне, и после недолгой беседы о духовном мире, о котором они прежде ничего не знали, я сказал: «Я слышал, что вы говорили о трёх Божественных личностях от вечности; прошу вас, не откроете ли мне эту великую тайну в соответствии с вашими понятиями, которые вы составили себе в природном мире, откуда вы недавно пришли?»

Тогда епископ, глядя на меня, сказал: «Я вижу, что ты — мирянин, поэтому я открою свои мысли по поводу этой великой тайны и научу тебя. Понятия мои состояли и состоят в том, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Святой Дух восседают в середине небес на величественных и высоких престолах, или тронах; Бог Отец на троне из очищенного в огне золота, со скипетром в руке; Бог Сын справа от него на троне из чистейшего серебра, с короной на голове; и Бог Святой Дух рядом с ними, на троне из сверкающего хрусталя, держащий в руке голубя. А вокруг них — три ряда висячих ламп, сияющих драгоценными камнями; поодаль же от этого кольца стоят бесчисленные ангелы, поклоняющиеся Богу и славящие Его. Кроме того, Бог Отец постоянно говорит со Своим Сыном о тех, кого нужно оправдать, и вместе они решают и постановляют, кто на земле достоин быть принятым к ангелам и увенчан вечной жизнью. Между тем Бог Святой Дух, услышав их имена, спешит к ним во все земли мира, неся с собой дары праведности, как залог спасения для оправданных. Лишь только приблизившись, Он дует на них и рассеивает их грехи, подобно тому, как, проветривая помещение, избавляются от печного дыма, и таким образом убеляет их. Он, кроме того, уносит из их сердец твёрдость каменную и придаёт им мягкость плоти, и в то же время обновляет их дух, или ум, и возрождает их, давая им детские лица. И напоследок он ставит им на лоб печать креста и называет их избранными и детьми Божьими». Закончив эту речь, епископ сказал мне: «Вот так я разъяснял эту великую тайну в мире, и уж если большинство нашего духовенства рукоплескало этим моим высказываниям, я убеждён, что и ты, будучи мирянином, присоединишься к этой вере».

После того как епископ всё это сказал, я оглядел его и каноников, которые были с ним, и отметил, что они в полном согласии одобряли сказанное им. Тогда я стал им отвечать, говоря: «Я взвесил положения Твоей веры и по ним заключил, что о триединстве Бога ты воспринял и сохранил понятие совершенно природное, чувственное, мало того, материальное, которое неизбежно ведёт к понятию о трёх богах. Разве не от чувств такое мышление, что Бог Отец сидит на троне со скипетром в руке, Сын с короной на голове — на Своём троне и Бог Святой Дух с голубем в руке — на Своём и в соответствии с услышанным спешит во все земли мира? Поскольку же из твоих утверждений следует такое понятие, я не могу присоединиться к ним, ибо с детства я не мог допустить в свой ум иного понятия, кроме понятия об одном Боге. И поскольку я этого одного придерживаюсь, раз приняв, то всё, что ты сказал, для меня не имеет смысла. Из того я увидел, что трон, на котором Иегова сидит, как сказано в Писании, означает Его царство, скипетр и корона — правление и власть, а „сидеть справа“ — всемогущество Бога через Его человеческое; и что под тем, что сказано о Святом Духе, подразумевается действие Божественной вездесущести. Прими, господин, если угодно, понятие об одном Боге, поразмысли об этом как следует, и со временем ты ясно поймёшь, что это так.

Между тем вы говорите также, что Бог один, и тем самым делаете сущность этих трёх личностей единой и неделимой; однако не позволяете никому говорить, что Бог — одна личность, но только, что три. И так вы поступаете для того, чтобы не исчезло понятие о трёх Богах, ведь оно ваше. Кроме того, вы приписываете каждому из них свойство, отличное от других. Тем самым разве вы не разделяете эту вашу Божественную сущность? Коль скоро это так, как же вы можете говорить, да ещё и думать, что Бог один? Я бы ещё простил, если бы вы говорили, что есть одно Божественное. Как тот, кому сказали, что Отец есть Бог, Сын есть Бог, Святой Дух есть Бог, и каждая личность отдельно есть Бог, может думать о том, что Бог один? Разве это не противоречие, с которым согласиться никак нельзя? Что нельзя в таком случае говорить об одном Боге, а только об одинаковом Божественном, можно разъяснить следующим образом. Множество людей, составляющих сенат, собрание или совет, нельзя назвать одним человеком, хотя, когда они все держатся единого мнения, их можно назвать едиными по мысли. Нельзя и три бриллианта одной сущности назвать одним бриллиантом, хотя их можно назвать едиными по сущности. К тому же, каждый бриллиант отличается от остальных по цене соответственно своему весу, а это было бы невозможно, если бы они были одним, а не тремя.

Тем не менее я понимаю причину, по которой три личности, каждая из которых сама по себе или отдельно Бог, называются у вас одним Богом, и вы принуждаете всякого в церкви говорить так же. Это от того, что любой здравый и просвещённый рассудок во всём мире признаёт, что Бог один, и поэтому вы бы опозорились, если бы не говорили то же самое. И всё же, когда вы провозглашаете одного Бога, думая между тем о трёх, даже боязнь позора не может вас удержать от произнесения вслух обоих этих высказываний».

После сказанного и услышанного епископ вместе с канониками удалился, но, уходя, обернулся и попытался сказать: «Есть один Бог», но не мог сделать этого, потому что его мышление сдерживало его язык; и когда раскрыл рот, он выдохнул: «Три Бога!» Присутствующие расхохотались, видя такие чудеса, и удалились.

17. Затем я спросил, где я мог бы найти учёных людей с самыми выдающимися способностями, которые стоят за Божественную Троицу, разделённую на три личности. Подошли трое, и я спросил их: «Как вы можете делить Божественную Троицу на три личности и утверждать, что каждая личность, сама по себе или в отдельности, есть Бог и Господь? Разве устное признание, что Бог один, при этом не удалено от мысли, как юг от севера?»

На это они ответили: «Нисколько не удалено, поскольку эти три личности обладают одной сущностью, а Божественная сущность и есть Бог. Будучи в мире, мы защищали Троицу личностей, и то дитя, которого мы опекали, было нашей верой. В этой вере каждая Божественная личность играла свою роль: Бог Отец должен вменять и даровать, Бог Сын — вступаться и посредничать, а Бог Святой Дух исполнять на деле вменение и посредничество».

«Что вы подразумеваете, — спросил я, — под Божественной сущностью?» Они ответили: «Мы подразумеваем всемогущество, всезнание, вездесущесть, безмерность, бесконечность, вечность и равенство величия».

На это я возразил: «Если эта сущность составляет одного Бога из нескольких, вы могли бы добавить и других; например, четвёртого, который упоминается у Моисея, Иезекииля и Иова под именем Бога Шаддая^[6]. Подобно тому поступали древние в Греции и Италии, приписывая равные свойства и поэтому одинаковую сущность своим богам, таким как Сатурн, Юпитер, Нептун, Плутон, Аполлон, Юнона, Диана, Минерва и даже Меркурий и Венера, и тем не менее не могли сказать, что все они — один Бог. И так же вы трое, как я понимаю, одинаково учёные, а значит, в этом отношении одинаковые по сущности, всё же не можете составить собой одного учёного человека».

Они рассмеялись над этим и сказали: «Ты шутишь! С Божественной сущностью дело обстоит иначе. Она не из трёх частей, но едина. Она нераздельна и поэтому не может быть разъединена. Деление и разъединение с ней несовместимо».

Услышав это, я воспротивился: «Давайте сойдем на эту вот площадку и сразимся». Я спросил: «Что вы подразумеваете под личностью? Что это означает?»

«Термин „личность“ означает не часть или качество в чём-то ином, а то, что существует самостоятельно. Так определяют личность все высшие сановники церкви и мы вместе с ними».

Я спросил: «Это определение личности?»

Они ответили: «Да».

Тогда я высказал следующее: «Значит, нет никакой части Отца ни в Сыне, ни в Святом Духе. Из этого следует, что у каждого имеется своё собственное суждение, право и власть, а посему ничто их не связывает, кроме воли, которая принадлежит каждому в отдельности и по желанию может сообщаться. Разве такие три личности не являются тремя различными Богами? Слушайте далее. Вы определили личность, как то, что существует самостоятельно; следовательно, есть три естества, на которые вы разделяете Божественную сущность. Тем не менее вы утверждаете, что она не может быть разъединена на части, поскольку она едина и неделима. К тому же, каждому естеству, то есть личности, вы придаёте свойства, которые не могут быть сообщены другим, а именно: вменение, посредничество и действие. Таким образом, что из этого следует, кроме того, что эти три личности есть три Бога?»

После того как я это сказал, они отступили, сказав: «Мы это обсудим со всех сторон и после обсуждения ответим».

При этом присутствовал один мудрый человек. Выслушав сказанное, он добавил: «Я не хочу рассматривать этот высокий предмет сквозь столь мелкую сеть, но и не вдаваясь в тонкости, вижу в ясном свете, что в понятиях вашего мышления — три Бога. Но поскольку вы стыдитесь объявить об этом перед всем миром, ибо если вы открыто объявите об этом, вас назовут безумными и глупыми, вы нашли выгодным во избежание позора на словах исповедовать одного Бога».

Однако эти трое, твёрдо держась своего мнения, не вняли сказанному. Удаляясь, они бормотали какие-то термины, позаимствованные из метафизики, которая, как я понял, была тем оракулом на треножнике, от которого они желали получить ответ^[7].

II

Божественное Бытие, или Иегова

18. Рассмотрим прежде всего Божественное Бытие, а затем Божественную сущность. Кажется, что это одно и то же, но Бытие более общее, нежели сущность; ибо сущность предполагает Бытие, и из Бытия возникает сущность. Бытие Бога, или Божественное Бытие, невозможно описать, потому что оно выше всякого понятия человеческого мышления, которое не воспринимает ничего, кроме конечного и сотворенного. Бесконечное и несотворённое, в том числе Божественное Бытие, ему недоступно. Божественное Бытие есть само Бытие, от которого всё произошло и которое должно присутствовать в любой вещи, чтобы она была. Более широкое представление о Божественном Бытии можно получить из следующих разделов:

(I) Один Бог называется Иеговой по Бытию, то есть потому, что Он один есть, был и будет, и потому, что Он первый и последний, начало и конец, Альфа и Омега.

(II) Этот один Бог есть сама субстанция и сама форма, а ангелы и люди есть субстанции и формы, от Него произведённые; и насколько они в Нём, и Он в них, настолько они являются Его образами и подобиями.

(III) Божественное Бытие — это Бытие в себе и вместе с тем Проявление в себе.

(IV) Божественное Бытие и Проявление в себе не может произвести иное Божественное, которое было бы Бытием и Проявлением в себе; следовательно, другой Бог той же сущности невозможен.

(V) Многобожие в древние века, как и в наше время, возникает не от чего иного, как от непонимания Божественного Бытия.

Теперь всё это нужно разъяснить по пунктам.

19. (I) Один Бог называется Иеговой по Бытию, то есть потому, что Он один есть, был и будет, и потому, что Он первый и последний, начало и конец, Альфа и Омега.

Известно, что «Иегова» означает «Я есть» и «Быть». Что Бога называли так с древнейших времён, известно из Книги Создания, или Бытия, где в первой главе Он назван Богом, а во второй и последующих — Богом Иеговой. Затем же, когда потомки Авраама, начиная с Иакова, из-за долгого пребывания в Египте забыли имя Бога, оно было снова вызвано в их памяти, о чём сказано так:

Сказал Моисей Богу: как Твоё имя? Бог сказал Моисею: Я есть Сущий. Так скажи Сынам Израиля: Сущий^[8] послал меня к вам; и скажи: Иегова, Бог отцов ваших, послал меня к вам. Вот имя Моё вовеки и напоминание обо Мне из рода в род.

Исход 3:13—15

Поскольку Бог один есть Сущий и Бытие, или Иегова, то в сотворённой вселенной не бывает ничего, что получало бы своё бытие не от Него; но каким образом — будет видно ниже. То же самое подразумевается в следующем:

Я первый и последний, начало и конец, Альфа и Омега.

Исаия 44:6; Откр. 1:8, 10; 22:13

Это означает, что Он — один и единственный от первых до последних, от которого всё происходит.

Бог потому назван «Альфа и Омега, начало и конец», что альфа — первая буква греческого алфавита, а омега — последняя; и поэтому они означают всё в единой целости. Причина в том, что каждая буква алфавита в духовном мире означает какую-либо вещь, а гласные, поскольку они отвечают за звук, — нечто относящееся к склонности или любви. В этом источник духовной, или ангельской, речи, а также письма у них. Однако это тайна, до сих пор неизвестная; ибо есть всеобщий язык для всех ангелов и духов, который ничего общего не имеет ни с одним из языков людей в мире. Каждый человек после смерти вступает во владение этим языком, так как он прирождён каждому человеку от создания; поэтому кто угодно может понять другого по всему духовному миру. Этот язык мне часто дано было слышать; я сравнил его с языками мира и нашёл, что он ни в малейшей степени не согласуется ни с одним из природных языков на земле. От них он отличается основным принципом своим, который состоит в том, что каждая буква в каждом слове имеет своё особое значение. Именно по этой причине Бог называется Альфой и Омегой, что означает: один и единственный от первых до последних, от которого всё происходит. Что же касается того языка и соответствующего ему письма, происходящего от мышления ангелов, об этом можно посмотреть в произведении «Супружеская любовь» (326—329), а также дальше в этой книге^[9].

20. (II) Этот один Бог есть сама субстанция и сама форма, а ангелы и люди есть субстанции и формы, от Него произведённые; и насколько они в Нём, и Он в них, настолько они являются Его образами и подобиями.

Так как Бог есть Бытие, Он также и субстанция, ибо если Бытие не было бы и субстанцией, это было бы нечто существующее только в разуме; ведь реально существующим является субстанция. То, что является субстанцией, является и формой; ибо если бы субстанция не была бы формой, это было бы нечто, существующее только в разуме. Поэтому и то, и другое может быть отнесено к Богу, но только в том смысле, что Он единственная, изначальная сама субстанция и форма. В «Ангельской мудрости о Божественной любви и Божественной мудрости» (опубликованной в Амстердаме в 1763 году) было доказано, что эта форма есть самая человеческая форма, то есть Бог — Самый Человек, у которого всё бесконечно; и кроме того, что ангелы и люди являются субстанциями, созданными и устроенными для принятия в себя Божественного, втекающего через небеса. Поэтому в Книге Создания они названы «образами и подобиями Бога» (Бытие 1:26, 27), а в других местах — Его детьми и рождёнными от Него. На протяжении этой книги будет много раз показано, что насколько человек живёт под Божественным руководством, то есть позволяет вести себя Богу, настолько он становится образом Бога всё более внутренне.

Дата добавления: 2015-05-08