Инцест и сексуальное оскорбление

Оскорбления бывают разными, отличаясь степенью и тем, кто их совершает. В целом можно сказать, что почти всегда, когда на расстановки приходит женщина с проблемой сексуального оскорбления или инцеста в ее родительской семье, мы наблюдаем следующую динамику: есть явный преступник — отец, а за сценой стоит скрытый преступник — мать. Признание взаимного, негласного договора между матерью и отцом может вызвать сильный протест со стороны тех, кто считает, что привлечение матери и признание ее частичной ответственности за происходящее снизит интенсивность отцовской вины и позволит ему не нести весь груз ответственности за содеянное.

Подобную реакцию можно понять, однако если мы хотим исцелить систему, то должны учитывать и роль матери. Именно такой подход помогает клиенту разрешить ситуацию и исцелиться. Очень часто во время расстановки выясняется, что либо мать стремится уйти из семьи, либо у нее с отцом нет полноценных сексуальных отношений, либо и то, и другое. Скорее всего, мать сама увязла в переплетении своей родительской семьи. Она не может быть близкой со своим мужем, отсюда и дисбаланс в отношениях, прежде всего сексуальных. Чтобы восстановить баланс, жена бессознательно побуждает дочь делать за нее то, что сама она не может или не хочет.

Наташа из русской семьи живет в Лондоне. В детстве она подвергалась домогательствам своего отца. Расстановка показала, что мать смотрит в сторону и не видит ни мрка, ни ребенка Отец смотрит на дочь, но не как на ребенка, он испытывает к ней сексуальное влечение. Из-за того, что мать не исполняет свою роль сексуального партнера, дочь вынуждена занять ее место, что приводит к инцесту между дочерью и отцом

Побеседовав с Наташей, мы поняли, почему ее мать не могла стать полноценной женой. Ее бабушка с дедушкой были евреями и жили в России. Но в конце XIX века во времена антисемитских погромов им пришлось оставить родину. Похоже, что мать Наташи переняла тоску ее предков по России, по своей исторической родине.

Когда мы добавили в расстановку бабушку с дедушкой, а также представителя России и поставили их перед Наташиной мамой, она почувствовала себя лучше и, наконец, смогла повернуться к дочери, к нашей клиентке. Для Наташи это было огромным облегчением, поскольку ей больше не нужно было занимать чужое место.

Разрешающая фраза должна отражать изначальную динамику семьи, приведшую к инцесту. Наташа сказала маме: «Я заняла твое место, потому что я тебя люблю», и папе: «Я делала это из любви к маме». Это помогло ей вернуться в позицию невинного ребенка, действовавшего из любви к родителям. Таким образом, она смогла отдать взрослым всю ответственность за то, что происходило с ней в детстве.

Перед нами типичная семейная система, в которой есть место сексуальному оскорблению ребенка. Расстановка показывает, почему дочь подвергается инцесту заместитель отца чувствует сексуальное влечение к дочери, в то время как заместитель матери смотрит в сторону. Выглядит так, словно между родителями существует негласный договор на использование дочери вместо матери. Поскольку мы работаем с заместителями, у которых нет никаких личных переживаний относительно клиента и его семьи, то можно сделать вывод, что для подобных случаев описанная выше динамика является характерной.

Соответственно, оба родителя несут ответственность за инцест: вина отца очевидна, вина матери опосредована. Обычно осуждают только отца и не учитывают менее очевидную роль матери.

Чтобы разрешить ситуацию, мы должны показать клиенту, что ребенок был вовлечен в этот процесс из любви к матери. Обычно это помогает восстановить контакт матери и дочери. И тогда дочери не нужно больше замещать мать, она снимает с себя это бремя и снова может стать ребенком. Чаще всего на этом этапе интерес отца к дочери как к сексуальному объекту значительно снижается. В конце концов, отец на самом деле хотел мать, а дочь лишь исполняла ее роль.

Когда динамика семейной системы становится явной, клиентке легче выйти за пределы гнева, боли и вины, которые она испытывает по отношению к отцу. Она может отдать ему ответственность за то, как он обходился с ней в детстве. Если же клиентка продолжает испытывать гнев или чувство вины, это значит, что она испытывает на себе последствия не своих действий, а отцовских.

Однако гнев лишь усугубляет проблему и в итоге мешает разрешению ситуации. Во-первых, гнев делает связь двух людей сильнее, а во-вторых, если она не посмотрит правде в глаза и спокойно, без сильных эмоций не признает тот факт, что у нее была сексуальная связь с отцом, то ей будет трудно устанавливать нормальные сексуальные отношения с другими мужчинами.

Как мы уже говорили, первый сексуальный опыт является важным событием в жизни человека и образует связь, которую ему необходимо признавать и уважать, если он хочет в дальнейшем иметь счастливые сексуальные отношения. Если оскорбленная дочь все еще испытывает к отцу негативные эмоции и продолжает его обвинять, то она не может его уважать, и ситуация остается незавершенной. По большому счету это значит, что ее травма не исцелена и мешает ей найти другого партнера. К нам часто приходят клиенты, подвергшиеся сексуальному насилию в детстве, которые испытывают трудности в отношениях с другим полом.

И еще один момент, который необходимо учитывать. Несмотря на то, что ситуация изначально нездоровая, дочь все же могла испытывать удовольствие и даже своего рода любовь к отцу. Если же за своими обвинениями в адрес отца клиентка этого не обнаружит или не признает этот факт, то вряд ли она сможет наслаждаться сексом, будучи взрослой женщиной.

Поначалу клиентка может даже обидеться на мысль о том, что ей могло быть приятно. Однако такую динамику мы наблюдали во многих расстановках, и этот факт нельзя обходить стороной.

Терапия, которая оправдывает гнев клиентки, которая сочувствует ей и поддерживает ее эмоцию как наиболее правильную реакцию на действия насильника-педофила, то есть отца, может помешать клиентке найти решение проблемы. Катарсис, высвобождение годами сдерживаемого гнева может быть полезным, но это всего лишь первый шаг.

В ходе расстановки решением в данной ситуации может быть готовность дочери сказать матери следующие слова: «Я делала это из любви к тебе, мама». Затем, обращаясь к обоим родителям, клиентка может сказать: «Я — всего лишь ребенок. Я невинна. Я отдаю вам вашу ответственность и вину за то, что произошло».

Невинность травмированного ребенка должна быть восстановлена Он должен вновь занять принадлежащее ему место в семейной системе.

Когда у клиентки возникают ясность и понимание, она в состоянии оставить позади гнев на отца.

Клиентка также может обратиться к отцу со следующими словами: «То, что ты делал со мной, было неправильным. Я — всего лишь ребенок. Теперь я отдаю тебе твою ответственность и вину за то, что ты сделал, и позволяю тебе испытывать все последствия содеянного тобой». Очень важно, чтобы клиентка произносила эти слова спокойно, нейтральным тоном, без гнева или обвинения, не ощущая себя жертвой. Если в ее голосе нет спокойствия, значит, что-то еще незавершенно, не до конца понято.

Для терапевта трудность в подобных случаях состоит в том, чтобы не впадать в роль сочувствующего союзника и не поддерживать враждебность клиентки по отношению к насильнику. Если он это допустит, то не сможет помочь. Терапевт всегда всем сердцем готов поддержать клиента, и, тем не менее, ему не следует принимать ничью сторону. Как только внутри рождаются обвинения, терапевту следует вернуться в нейтральную позицию и наблюдать за ситуацией, всем сердцем желая клиенту исцелиться, и тогда решение найдется легко.

Терапевт должен помнить о том, что в глубине души клиент хочет принадлежать обоим родителям, какими бы они ни были. Только что описанный пример показывает, насколько сильны семейные узы. Мы можем считать родителей жестокими или недостойными воспитывать детей, но ребенку все равно, какие у него родители, для него главное то, что они его родители.

Дата добавления: 2015-05-08