Ты ведешь нас 2 страница

«Не заботьтесь для души вашей, - говорит Господь, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф.6:25). Но это же нереально, возразит кто-то. Как можно не заботиться, если у меня в жизни столько проблем? На это Иисус отвечает: ваша вера слишком мала; разве вы забыли, что Бог - ваш Отец? «Взгляните на птиц небесных... Отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?» (ст. 26). Если Бог заботится о птицах, которым Он даже не Отец, то разве не очевидно, что Он непременно позаботится о вас, Своих детях? Эта мысль ясно изложена в стихах 31-33. «Итак, не заботьтесь и не говорите «что нам есть?» или: «что пить?».. Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». «Мы можем врезаться», - беспокойно сказала маленькая дочка, когда машина их семьи пробиралась сквозь густые ряды транспорта. «Не бойся, папе можно доверять, он очень хороший водитель», - ответила мама. Малышка успокоилась и мгновенно расслабилась. А вы доверяете вот так своему небесному Отцу? Если нет, то почему? Такое доверие жизненно необходимо; оно является основным источником жизни веры, и без него она превращается в жизнь хотя бы частичного, но неверия.

В одной из предыдущих глав мы отметили, что, хотя само понятие умилостивление появляется в Новом Завете всего четыре раза, но оно фундаментально важно, поскольку в нем полностью отражается взгляд Нового Завета на спасительное дело Христа. И снова нечто подобное. Слово «усыновление» (по-гречески «введение в права сына») употреблено всего пять раз и в этих случаях говорит только о нынешних взаимоотношениях христианина с Богом во Христе (Рим.8:14; Гал.4:5; Еф.1:5). Тем не менее, в понятии усыновления сосредоточено все учение Нового Завета о христианской жизни. Конечно, эти два понятия связаны между собой. Если бы меня попросили изложить суть Нового Завета в трех словах, я бы сказал так: усыновление через умилостивление, и не думаю, что можно более емко передать сущность Евангелия. Не только в четырех Евангелиях появляется мысль о том, что данные нам Богом сыновние взаимоотношения с Ним (Джон Оуэн назвал их нашей «первостепенной привилегией») руководят всеми нашими мыслями и самой жизнью. Послания тоже пронизаны ею и с этого момента мы будем приводить в основном отрывки из Посланий. Мы хотим показать, что истина усыновления позволяет нам глубже понять пять других тем Нового Завета. Это, во-первых, величие Божьей любви; во-вторых, слава христианской надежды; в-третьих, служение Святого духа; в-четвертых, значение и мотивы того, что пуритане называли «евангельской святостью»; в-пятых, проблема христианской уверенности.

Итак, во-первых, наше усыновление говорит о величии Божьей любви.

Новый Завет дает нам два образа, показывающих меру Божьей любви. Первый из них - крест (см. Рим.5:8-9; 1Ин.4:8-10); второй - дар сыновних с Ним отношений. «Смотрите, какую любовь дал вам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божьими» (1Ин.3:1). Из всех даров благодати самым высшим является усыновление. Велик дар прощения за прошлые грехи! Знание, что

Он мучим был и изъязвлен,

За нас безвинно осужден,

Чтоб нас спасти, жизнь отдал Он.

- это неиссякаемый источник изумления и радости.

Исцелен, прощен, искуплен,

Буду петь хвалу Творцу!

И то, что мы освобождены от греха и приняты Богом, приняты сейчас и навсегда, - это такой же великий дар. Когда слова Чарльза Уэсли, размышлявшего о 8 главе Послания к Римлянам, станут вашими -

Мне осужденья больше нет.

Я во Христе, Он - мой Господь.

Я в праведность Его одет.

Я в Нем, а Он во мне живет.

Пред Богом вечным и живым

Во славе я предстану с Ним.

у вашего духа вырастут крылья, что, несомненно, знакомо некоторым читателям этих строк. Но как только вы поймете, что Бог, если можно так сказать, вытащил вас из сточной канавы и сделал сыном в Своем собственном доме - вас, чудом прощенного преступника, виновного, неблагодарного, дерзкого, строптивого и мерзкого, - вы ощутите Божью «любовь без меры» так, что будете бессильны выразить это словами. Вы повторите вопрос Чарлза Уэсли:

Отец небесный! Как воспеть

Мне благость дивную Твою?

Был чадом ада, а теперь

Я сыном пред Тобой стою.

Однако подобно поэту, вы вряд ли сможете дать подобающий ответ на этот вопрос.

В древнем мире усыновление практиковалось в основном бездетными состоятельными людьми. Усыновлялись, как мы уже отметили, обычно не младенцы, как сегодня, а юноши, которые показали, что способны достойно нести семейное имя. Однако Бог принимает нас по Своей безмерной любви, а не потому, что по своему характеру и достижениям мы заслуживаем чести носить его имя - скорее, несмотря на то, что все совсем наоборот. Мы недостойны занимать место в Божьей семье; сама мысль о том, что Он любит и возвышает нас, грешников, так же, как Он любит и возвысил Господа Иисуса, кажется нелепой и дикой - однако наше усыновление означает именно это.

Усыновление по самой своей природе является актом безусловной доброты. Усыновляя ребенка, вы становитесь отцом, потому что хотите этого, а не потому, что вас к этому обязывают. Так же и Бог усыновляет нас, потому что желает этого, у Него не было перед нами никаких обязательств. Он совсем ничего не должен был делать по отношению к нашим грехам - разве только наказать нас по заслугам. Но Он возлюбил нас; поэтому Он искупил и простил нас, взял нас в сыновья и стал нам Отцом.

Но благодать Божья на этом не кончается - подобно тому, как любовь родителей, усыновляющих ребенка, не заканчивается подписанием официальных бумаг. Утверждение статуса ребенка, как члена семьи, - это только начало. Тут-то и начинается настоящая работа: необходимо установить подлинно сыновние, родственные взаимоотношения между вами и ребенком. Именно этого вам хочется больше всего. Поэтому вы стремитесь завоевать любовь ребенка, любя его самого. Вы хотите пробудить в нем привязанность, показывая, как вы сами привязаны к нему. То же самое делает и Бог. И сейчас, когда мы живем на земле, и на протяжении всей вечности. Он постоянно, так или иначе, являет нам все больше и больше Своей любви и тем самым постепенно взращивает нашу любовь к Нему. Перед усыновленными детьми Божьими лежит вечность любви.

Я знал одну семью, в которой старший ребенок был усыновлен в то время, когда родители думали, что не могут иметь своих детей. Когда же впоследствии у них появились свои дети, все родительское внимание переключилось на них, и усыновленный явно оказался в стороне. Было больно на это смотреть и, судя по выражению лица этого старшего ребенка, еще больнее пережить. Конечно, это была страшная родительская ошибка. Но в Божьей семье так не бывает. Как блудный сын в притче, мы можем сказать только: «Я согрешил,.. я недостоин называться сыном Твоим; прими меня в число наемников Твоих» (Лк.15:18-19). Но Бог принимает нас как сыновей и любит нас такой же непреходящей любовью, какой вечно любит Своего единородного Сына. В Божьей семье нет различий в любви. Там нас любят так же полно, как Иисуса. Это похоже на сказку: великий царь усыновляет бездомных бродяг и отщепенцев и превращает их в князей-наследников; но - слава Богу! это не сказка. Это твердый, точный факт, основанный на скале бескорыстной всевышней благодати. Вот что - и ни на йоту не меньше - означает усыновление. Неудивительно, что Иоанн восклицает: «Смотрите, какую любовь...!» Как только вы осознаете смысл усыновления, то воскликнете то же самое.

И это еще не все.

Во-вторых, усыновление показывает нам славу христианской надежды.

Новозаветное христианство - это религия надежды, веры, смотрящей вперед. Для христианина самое лучшее еще впереди. Но как получить хоть какое-то представление, о том, что ожидает нас в конце пути? И здесь снова нам на помощь приходит доктрина об усыновлении. Начнем с того, что она учит нас думать о нашей надежде не как о чем-то возможном или вероятном, но как о деле гарантированном и непреложном, потому что это обетованное наследие. В первом столетии люди усыновляли детей с совершенно определенной целью: обрести наследника, которому они могли бы передать нажитое добро. Божье усыновление также превращает нас в Его наследников и, следовательно, обеспечивает нам по праву, если можно так сказать, наследство, которое Он хранит для нас. «Мы - дети Божии. А если дети, то наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу» (Рим.8:16-17). «Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий чрез Иисуса Христа» (Гал.4:7). Богатства нашего Отца неизмеримы, и нам предстоит унаследовать все Его состояние.

Далее, доктрина об усыновлении говорит, что смысл и сущность нашего обетованного наследия - в том, что мы разделяем Христову славу. Мы станем во всем похожими на своего старшего Брата, а грех и смерть, это двойное увечье, нанесенное благой Божьей работе в нравственной и духовной сферах, останется в прошлом. «Сонаследники же Христу,.. чтобы с Ним прославиться» (Рим.8:17). «Возлюбленные! мы теперь дети Божии, но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему» (1Ин.3:2). Это сходство будет явным как в нашем физическом облике, так и в сознании, и в характере. Послание к Римлянам 8:23 говорит о сходстве в физической сфере как о самом нашем усыновлении, ясно употребляя это слово в значении того наследия, которое мы, усыновленные, должны получить: «Мы сами, имея начаток Духа,.. сами в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего». Только благословение дня воскресения сделает для нас реальным то, что пока лишь подразумевается в нашем усыновлении, потому что оно введет нас в полноту небесной жизни, которой живет сейчас наш старший Брат. Павел, размышляя о величии этого события, уверен в том, что все творение, неявно, но по-настоящему томится в ожидании «откровения сынов Божиих», ибо «и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим.8:19,21). Не знаю, что еще хотел сказать Павел в этих стихах (кстати, не забывайте, что это было написано вовсе не для удовлетворения любопытства ученых по естествознанию), но слова эти явно подчеркивают невыразимое величие того, что ожидает нас в соответствии с благим Божьим замыслом. Размышляя об Иисусе, вознесенном в славе, в полноте радости, для которой Он претерпел крест (о чем христианам следует думать почаще), нам нужно помнить, что однажды и мы разделим с Ним все, что у Него есть, ибо это наследие принадлежит нам не меньше, чем Ему. Мы находимся в числе «многих сынов», которых Бог приводит в славу (Евр.2:10), и Божье обетование, данное нам, не отменится, а Его работа внутри нас не прекратится.

Наконец, учение об усыновлении утверждает, что небесная жизнь будет семейным общением, когда великое воинство искупленных лицом к лицу встретится со своим Отцом - Богом и своим Братом - Иисусом. Это самое глубокое и ясное представление о небесах, которое дает нам Библия. На него указывают многие места в Писании. «Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин.17:24). «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5:8). «Увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2). «И узрят лице Его» (Отк.22:4). «Тогда лицем к лицу» (1Кор.13:12). «И так всегда с Господом будем» (1Фес.4:17). Это будет похоже на день, когда больного ребенка наконец-то выписывают из больницы и, выходя из двери, он видит отца и всю семью, которые ждут его, чтобы обнять, - огромное семейное событие! «Я вижу, что достиг конца своего пути, и трудные дни позади, - говорит герой Беньяна, стоя на середине реки Иордан. - Мысли о том, что со мной будет, что ожидает меня на том берегу, как мерцающие угли, лежат в моем сердце... Раньше я жил понаслышке, верою, теперь же иду туда, где буду видеть сам и буду с Тем, с Кем люблю быть». Небеса будут небесами из-за присутствия Иисуса и Бога-Отца, Который любит нас ради Иисуса и не меньше, чем Самого Иисуса. Увидеть, узнать и любить Отца и Сына, познать их любовь в обществе всей огромной Божьей семьи - вот сущность христианской надежды. Ричард Бэкстер сказал об этом в поэтическом варианте завета, под которым 10 апреля1660 года «радостно подписалась» его будущая жена:

Сквозь веры тусклое стекло

Мой путь неисследим.

Но знает все Господь Христос,

И я пребуду с Ним.

Если вы верующий, а значит, и сын, кроме такого будущего вам ничего не надо. Если же вам хочется чего-то другого, то, скорее всего, вы до сих пор еще ни тот, ни другой.

В-третьих, усыновление дает нам ключ к пониманию служения Святого Духа.

Сегодня у христиан множество трудностей и препятствий в понимании служения Святого Духа. Проблема не в том, чтобы найти верные словесные термины, но в том, чтобы понять, что для нас в нашей жизни значит Божья работа, которую описывают эти термины. Всем известно, что через Писание Дух раскрывает нам Божий разум и прославляет Сына Божьего, что именно Он, Святой Дух, производит рождение свыше, делает нас способными понять и узнать Бога, дает нам новое сердце, послушное Ему. Мы знаем, что Он живет в христианах, освящая и заряжая их на каждый день; что уверенность, радость, мир и сила являются Его особыми дарами. Но многие недоуменно жалуются, что для них все эти слова - лишь формулы и никак не соответствуют переживаниям в их собственной жизни. Естественно, таким христианам кажется, что они упускают что-то жизненно важное. Они обеспокоено спрашивают, как им преодолеть разрыв между новозаветной картиной жизни в Духе и своим собственным ощущением бесплодности. Затем, видимо отчаявшись, они стремятся испытать какое-то сильное, все преобразующее психическое переживание, которое помогло бы им раз и навсегда сломать их «барьер бездуховности». Они могут называть это событие «полной капитуляцией», или «крещением Святым Духом», или «полным освящением» или «запечатлением Духом», или даром говорения на языках, или (если ориентироваться не по протестантским, а по католическим звездам), «вторым обращением», или молитвой молчания, или молитвой единения. Но даже если и происходит нечто такое, после чего они полагают, что достигли желаемого, то вскоре обнаруживается, что «барьер бездуховности» так и не сломан, и эти люди вновь начинают беспокойно искать чего-то нового. Многие сегодня находятся в таких вот трудах. Как им помочь? Ответ нам дает свет, который истина усыновления проливает на служение Святого Духа.

Причина описанных трудностей - ложный, магический взгляд на сверхъестественное. Этот взгляд заставляет людей жаждать волшебного прикосновения некой безличной, электризующей силы, которая полностью освободит их от всех трудностей и проблем в себе самих и в общении с другими. Им кажется, что в этом и есть сущность подлинного духовного опыта. Они полагают, что Дух Святой будет производить в них эффект, похожий на галлюцинации от укола ЛСД (к несчастью, некоторое евангелисты обещают именно это, а наркоманы нередко приравнивают свои ощущения к религиозным переживаниям! Неужели мы так никогда и не научимся различать совершенно несовместимые вещи?). Однако сам факт нашего стремления к внутреннему взрыву, а не к внутреннему общению, говорит о глубоком непонимании служения Святого Духа. Ибо здесь нужно осознать жизненно важную истину: Дух дается христианам как «Дух усыновления», и во всем Своем служении Он действует именно как Дух усыновления. Его неизменная цель и задача - помогать христианам все яснее понимать значение своих сыновних взаимоотношений с Богом во Христе и вести их к все более глубокому общению с Богом, их Отцом. Павел указывает на эту истину, говоря: «Вы... приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим.8:15). «Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего» - то есть, заставляющего вас восклицать: «Авва, Отче!» (Гал.4:6). Так же, как само усыновление есть ключевая мысль для раскрытия и основная мысль для объединения новозаветного взгляда на христианскую жизнь, так и признание того, что Дух приходит к нам как Дух усыновления, есть ключевая мысль для раскрытия и основная мысль для объединения всего, что Новый Завет говорит нам о Его служении христианам.

Поняв эту основную мысль, мы видим, что у работы Святого Духа есть три аспекта. Во-первых, Он дает нам и сохраняет в нас осознание - не всегда явное и живое, но все же присутствующее постоянно, даже тогда, когда наша плоть побуждает нас отрицать это, - что мы Божьи дети - благодатью, через Христа Иисуса. Эта часть Его работы давать нам веру, уверенность и радость. Во-вторых, Он помогает нам увидеть в Боге - Отца, подходить к Нему с уважительной смелостью и беспредельным доверием, которые естественно проявляются в детях, уверенных в надежности отцовской любви. Эта часть Его работы - научить нас восклицать: «Авва, Отче!» - ведь это восклицание выражает именно такое отношение к Отцу, которое мы только что описали. В-третьих, Он побуждает нас вести себя так, как подобает детям из царской семьи, проявляя семейное сходство (т.е., уподобляясь Христу), заботясь о семейном благосостоянии (т.е., любя своих братьев) и поддерживая семейную честь (т.е., стремясь к Божьей славе). Это Его работа освящения. Так постепенно углубляется осознание сыновнего родства и вырабатывается характер, стремящий к тому, что Бог любит, и уклоняющийся от того, что Он ненавидит, и мы, таким образом, «во все возрастающем великолепии Духом Господним преображаемся в Его собственный образ» (2Кор.3:18 - перевод Филлипса). Так что реальность служения Святого Духа в нашей жизни становится заметной не тогда, когда мы гоняемся за всевозможными чувствами и переживаниями, а тогда, когда мы ищем Самого Бога, взирая на Него как на Отца, дорожа Его общением и все больше стремясь узнать Его и угодить Ему. Эта та необходимая истина, которая может вывести нас из трясины недуховных воззрений, в которой погрязло сегодня такое множество верующих.

В-четвертых, учитывая все сказанное, наше усыновление раскрывает смысл и мотивы «евангельской святости».

Выражение «евангельская святость», наверное, многим незнакомо. В него пуритане вкладывали понятие подлинной христианской жизни, идущей от любви и благодарности Богу - по контрасту с фальшивой «законнической святостью», состоявшей из формальных, рутинных правил и внешних приличий и основанной на себялюбивых побуждениях. Мы укажем только на два момента в связи с «евангельской святостью». Во-первых, то, что уже сказано, показывает нам главное, а именно: постоянное отражение в нашей жизни сыновних отношений с Богом, к которым приводит нас Евангелие. Это означает, что дитя Божье стремится быть настоящим представителем своей небесной семьи, верным своему Отцу, своему Спасителю и самому себе. Это выражение усыновления в жизни верующего. Оно состоит в том, чтобы быть хорошим сыном, а не блудным. Во-вторых, само усыновление, так ярко выражающее Божью благодать, побуждает жить этой по-настоящему святой жизнью. Христианам известно, что Бог предопределил «усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа», а это означает Его вечное желание, «чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви» (Еф.1:4-5). Они знают, что идут навстречу дню, когда это предопределение полностью и окончательно совершится. «Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2).

Что же следует из этого знания? Да то, что «всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя, так как Он чист» (ст.3). Дети знают, что Отец желает для них святости, а святость одновременно и средство, и условие, и непременная составляющая их счастья, как сейчас, так и потом. И поскольку они любят Отца, то деятельно стремятся исполнить Его благое предназначение для них. Часто родительская требовательность выражается во внешних давлениях и трудностях, которые помогают общему процессу: христианин, по уши увязший в проблемах, укрепляется мыслью, что в благом Божьем замысле у всех событий есть положительная цель, ведущая к его освящению. В нашем мире дети из королевских семей, чтобы подготовиться к своему высокому предназначению, проходят через дополнительное обучение и особо строгую дисциплину, в отличие от других детей. Нечто подобное происходит и с детьми Царя царей. Чтобы понять Его обращение со Своими детьми, необходимо помнить, что на протяжении всей их жизни Он подготавливает их к тому, что их ожидает, и шлифует их, уподобляя их образу Христову. Иногда процесс отделки проходит болезненно, а дисциплина утомляет; но тогда Писание напоминает нам - «Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами... Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр.12:6-7, 11). Только вникнув в это, можно понять слова Послания к Римлянам 8:28: «Любящим Бога... все содействует ко благу». Только осознав это, можно пронести уверенность в своих сыновних взаимоотношениях с Богом через все сатанинские атаки, когда все вокруг идет наперекосяк. Но человек, усвоивший истину усыновления, сохраняет эту уверенность и одновременно получает благословение в день скорби: это один аспект победы веры над миром. Но не следует забывать, что основное христианское побуждение к святой жизни носит не негативный характер - это не надежда (тщетная!) с помощью своей праведной жизни избежать наказания, а имеет характер положительный - это стремление показать любовь и благодарность своему Богу-Отцу, отождествляя себя с Его волей.

Все это проясняет вопрос о месте Божьего закона в:жизни христианина. Многим очень трудно понять, какие права на нас, христиан, имеет этот закон. Мы свободны от закона, утверждают они; наше спасение не зависит от того, соблюдаем мы его или нет; мы оправданы кровью и праведностью Иисуса Христа. Следовательно, какая разница, соблюдаем мы закон или нет? И поскольку оправдание означает прощение всех грехов, прошлых, настоящих и будущих, и полное принятие нас Богом раз и навсегда, зачем нам думать о том, грешим мы или нет? Почему мы считаем, что Богу это не все равно? И если христианин беспокоится о своих ежедневных грехах и тратит время на то, чтобы раскаиваться в них и искать прощения, - разве это не означает, что он еще не полностью усвоил учение об оправдании? И если мы отказываемся обращаться к закону за наставлением и переживать по поводу каждодневных проступков, разве это не признак истинного дерзновения оправдывающей нас веры?

С такими «антиномистскими» идеями пришлось столкнуться пуританам, и иногда им бывало очень трудно отвечать на них. Если считать, что оправдание есть основная и единственная сущность спасения, то на такие вопросы всегда будет нелегко отвечать. Дело в том, что подходить к ним нужно с точки зрения не оправдания, а усыновления: его-то как раз пуритане всегда несколько недооценивали. Как только между двумя аспектами спасения будет проведено четкое разграничение, правильный ответ станет очевидным.

Вот наш ответ: конечно, оправдание освобождает человека от необходимости соблюдать закон и от попыток соблюдать его в надежде заслужить жизнь; однако, и это очень важно, усыновление накладывает на нас постоянное обязательство соблюдать закон, чтобы угождать нашему недавно обретенному Отцу. Соблюдение закона - это семейная черта Божьих детей. Иисус исполнил всю праведность, и Бог призывает нас поступать так же. Усыновление ставит соблюдение закона на новую ступень: как дети Божьи мы признаем закон в качестве своих жизненных правил, поскольку знаем, что этого хочет Отец. Согрешив, мы признаем свою вину и просим у Отца прощения на основании семейных с Ним отношений, как учил нас тому Иисус: «Отче наш,.. прости нам грехи наши...» (Лк.11:2, 4). Грехи Божьих детей не отнимают у них оправдания и не отменяют усыновления, но омрачают отношения детей со своим Отцом. «Будьте святы, ибо Я свят», - обращается к нам Отец, и оправдывающая вера вовсе не призывает нас забыть о том, что Бог, Царь, хочет, чтобы Его дети вели жизнь, достойную их Отца и их положения.

В-пятых, наше усыновление дает нам ключ к решению вопроса о нашей уверенности.

Вот уж поистине запутанный клубок! Эта тема постоянно обсуждается в Церкви со времен Реформации. Реформаторы, и в частности Лютер, различали «историческую веру» (то, что Тиндал назвал «верой в предание»), то есть, веру в христианские факты без всякого личного, деятельного отклика на них, - и истинную спасительную веру. Эта последняя, говорили они, и есть, в сущности, наша уверенность. Они называли ее fiducia - «убежденность», во-первых, в истинности Божьего обетования о прощении и вечной жизни для верующих грешников и, во-вторых, в применении этой истины к самому себе, как верующему. «Вера, - провозгласил Лютер, - это живая, осознанная убежденность в Божьей благодати, уверенность настолько твердая, что за нее можно умереть тысячу раз,.. и такая убежденность делает нас радостными, неустрашимыми и жизнерадостными по отношению к Богу и всему творению». Далее Лютер нападает на «это пагубное учение папистов, твердящих, что ни один человек не может точно знать, находится он в милости Божьей или нет; этим они совершенно погубили учение о вере, измучили человеческую совесть, изгнали из Церкви Христа и отвергли все блага Святого Духа». Одновременно реформаторы признавали, что fiducia, убежденность в вере, может жить и в том человеке, который во время искушения уверен, что этой убежденности в нем нет и что в Боге для него нет никакой надежды (если вам это кажется парадоксом, благодарите Бога, что вам на долю не выпало искушения, повергающего человека именно в такое состояние, какое было известно Лютеру, да и многим другим в его время).

Римским католикам это было непонятно; в ответ на высказывания реформаторов они еще раз подтвердили свои стандартные средневековые взгляды, а именно, что, хотя верующий и надеется на небеса, он не может быть уверен, что туда попадет, и говорить о такой уверенности было бы самонадеянно.

Пуритане следующего столетия подчеркивали и учили, что основная сущность веры - это не уверенность в спасении (настоящем или будущем), а подлинное покаяние и преданность Иисусу Христу. Часто они говорили об уверенности так, как будто это было нечто совершенно отдельное от веры и верующему ее не познать, если только он специально ее не взыщет.

В восемнадцатом веке Уэсли повторил настоятельные слова Лютера о том, что свидетельство Духа и появляющаяся в результате уверенность и являются сущностью веры; однако позднее он уточнил эту мысль, отделив веру раба, в которой нет уверенности, от веры сына, в которой эта уверенность есть. Создается впечатление, что сам он считал свою прежнюю веру - верой раба: он робко приближался к полной христианской жизни, искал спасения и пытался познать Господа, но еще не был уверен в том, что твердо стоит в благодати. Как все лютеране в дальнейшем – кроме самого Лютера! - Уэсли считал, что уверенность относится только к нынешнему принятию нас Господом, но полной уверенности в сохранении нашего положения до конца быть не может.

Спор продолжается и среди евангельских христиан - и продолжает смущать умы. Что такое уверенность? И кому Бог дает эту уверенность? - всем верующим, только некоторым или совсем никому? И когда Он уверяет - то в чем? Каким образом Он дает эту уверенность? Клубок запутан весьма основательно, но истина об усыновлении поможет нам его распутать.

Если Бог, руководствуясь любовью, сделал христиан Своими детьми и является их совершенным Отцом, из этого можно сделать два естественных вывода.

Во-первых, семейные взаимоотношения должны быть постоянными, закрепленными навечно. Совершенные родители не выгоняют из дому своих детей. Христиане могут вести себя как блудные дети, но Бог всегда останется для них любящим отцом.

Во-вторых, Бог сделает все возможное, чтобы Его дети почувствовали Его к ним любовь, узнали свои привилегии и надежность своего положения в Божьей семье. Для усыновленных детей очень важно быть уверенными в своей полной принадлежности к семье, и совершенный родитель не лишит их этой уверенности.

В 8 главе Послания к Римлянам, в классическом новозаветном отрывке о христианской уверенности, Павел подтверждает и то, и другое. Во-первых, он говорит, что тех, кого Бог «предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он первородным был между многими братиями» другими словами, тех, кого Бог решил навечно взять сынами в Свою семью, уподобив их Своему единородному Сыну, Он «призвал,.. оправдал,.. и прославил» (Рим.8:29-30). Заметьте, «прославил» стоит в прошедшем времени, хотя само событие принадлежит будущему. Это значит, что для Павла оно уже закреплено в Божьем повелении. Поэтому Павел и провозглашает так уверенно: «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим.8:37-39).

Во-вторых, Павел говорит, что непосредственно здесь и сейчас «Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии. А если дети, то и наследники» (ст.16-17). Это утверждение о многом говорит: хотя Павел и не был лично знаком с римлянами, он считал естественным, что если римляне были христианами, то им должно быть известно это внутреннее свидетельство Духа о их счастливом положении детей и наследников Божьих. Джеймс Денни однажды верно подметил, что в католицизме уверенность считается грехом, почти во всем протестантизме - долгом, а в Новом Завете - это просто факт.

Дата добавления: 2015-05-08