Конец ознакомительного фрагмента. 2 страница. – Шедевр темновекового абсурдизма, – тоном заправского экскурсовода продолжил Лис

– Шедевр темновекового абсурдизма, – тоном заправского экскурсовода продолжил Лис. – Святой Георгий затыкивает стрелой трехголового скакового крокодила, предварительно дав ему по носу и наставив рога.

– Господин инструктор, – Бастиан спрятал предательский смешок в кулак, – это Беллерофонт, побеждающий химеру. Поскольку Церковь сейчас считает химер воплощением греха, этот античный герой превратился в аллегорию добродетели. Если не ошибаюсь, это храм Страстей Господних.

– И впрямь, страсти Господни, – хмыкнул Лис.

– До нашего времени эта церковь не сохранилась.

– Ну, до этого, как видим, сохранилась. А вот переживет ли – не факт. Ладно, к делу не относится. Не забудь присмотреться в кабаке, кто из святош умеет обращаться с оружием и при случае готов пустить его в ход.

– Но как?

– По манере двигаться, и, главное, смотреть на оппонента, как на возможную жертву. То есть, улыбаясь и высматривая, куда удобнее и быстрее воткнуть кинжал.

– Быть может, вероятный убийца – вовсе не монах, а кто‑то из свиты.

– Может, и так. Однако на монахов подозрение обычно не падает, потому именно к ним стоит внимательно приглядеться. Впрочем, ты прав, никого нельзя сбрасывать со счетов. О, а вот это, я так полагаю, дворец.

* * *

Какому патрицию довелось править этой землей от имени и по поручению Сената и римского народа в эпоху расцвета империи – не ведомо, но он вовсе не намерен был жить в одной из тех хибар, что служили кровом местному населению. В истинно патрицианских традициях он построил виллу на острове Ситэ, окруженную садом и обнесенную довольно высокой каменной стеной. Можно предположить, что древние паризии часами толклись у забора, пытаясь разглядеть это чудо архитектуры, а заезжих гостей водили похвастаться хоромами.

В самом Риме жилище этого сановника числилось бы вполне заурядным, но здесь, стоило лишь первым Меровингам обратить внимание на этот город, старая вилла обрела статус резиденции правителя. Теперь вокруг нее, точно цыплята около курицы, жались строения поменьше и попроще, но сохранившие заметные черты первоначального образца. Именно в них обитала местная знать и высокие гости.

Лиса, прилегшего отдохнуть с дороги, вскоре разбудил шум и бряцание оружия, доносившиеся со двора.

– Шо‑то я не понял, – натягивая кевларовую рубаху, пробормотал он. – Нас штурмуют, не дождавшись торжественного ужина? Шо это за падение нравов на мою голову?

Он застегнул перевязи двух своих коротких мечей, надел колчан и взял стоявший у мозаичной стены добротный тисовый лук. Другого такого было не найти во всех франкских землях. То ли дело в Нурсии…

Цветные стекла, вставленные в свинцовый переплет окна, придавали картине некоторую фантасмагоричность. Бог весть, что нужно во дворе этим сине‑зеленым людям. Ясно одно: их много и они вооружены.

– Так, дети мои, откройте‑ка сомкнуты негой взоры, – он активизировал связь, – тут во дворе резиденции какой‑то несанкционированный сходняк. Доложитесь, кто где есть, и будьте готовы действовать.

– Я у Брунгильды, – сообщила Женечка. – Ее мучают ужасные сны, она, лишь задремлет, видит какие‑то странные земли, камень, выжженный песок, огромные кусты сухих колючек и вокруг ужасные существа, одно другого страшнее: клыкастые, рогатые, с множеством рук и ног, с огромными когтями, шипастыми хвостами…

– Стоп, стоп, стоп! Шо за фильм ужасов ей показывают? Пусть переключит мозги на другой канал. Ты проверяла, она мухоморы на ночь не хряцает?

– Что ты такое говоришь, Сергей?!

– Ладно, научный диспут оставим на потом. Сейчас лучше найди, где тут запасной выход. Не геройствуй, спрячься, ты нам нужна живой и свободной. Потому как доставать прекрасных дам из темницы – это любимое занятие Камдила, а он, по слухам, отсиживается в Валгалле, так шо будешь сидеть, пока он не вернется.

– Сергей, ты сам‑то в это веришь?!

– Может, и нет, однако лучше бы тебе не проверять. Ладно, не отвлекай меня твоими глупостями, я со своими еще не разобрался. Так, испытатели моего долготерпения, шо у вас там?

– Мы с Дагобертом играем в шахматы, – похвастался Карел.

– Оказывается, ты у нас тайный гроссмейстер? Не знал, шо ты умеешь двигать фигуры.

– Теперь умею.

– Замечательно. Ты уже выяснил, как ходит слон?

– Да. Так: вбок и прямо.

– Удовлетворительные познания, для нашего дела вполне хватит, – оценил Лис, через приоткрытую дверь выглядывая в коридор и осматриваясь, нет ли засады. – Если вдруг здесь начнется рубиловка, хватай партнера под мышку и делай ход слоном, то есть собой, именно так, как ты, по мудрости своей, меня просветил: вбок прямо, снося все на своем пути.

– А что, может дойти до такого?

Лис проверил, хорошо ли подогнано снаряжение.

– Да кто его знает. Не люблю просыпаться от шума вооруженной толпы под окнами. Бастиан,

у тебя что?

– Я на вилле папского легата. Похоже, здесь ожидают какого‑то гостя.

– Хорошо, сиди там. Я пока пойду, разберусь, шо тут за праздник свободы образовался.

Лис осторожно ступал по мозаичному полу, на котором играющие среди волн дельфины сопровождали кораблик, идущий куда‑то на раздутых парусах.

– Ну шо, приплыли – не приплыли? – прошептал себе под нос Лис, на всякий случай вытянул стрелу и поместил ее на тетиву. Из‑за угла слышались возбужденные голоса, среди которых Сергей узнал прованский говор Гизеллы. Он пригнулся и быстро выглянул, охватывая взглядом картину целиком. Среди колонн портика на высоком крыльце в торжественном облачении стояла мать юного кесаря и что‑то горячо возглашала, сопровождая каждую фразу энергичной жестикуляцией.

Лис прислушался.

– …Хранившие верность моему дорогому супругу, обнажите теперь мечи, чтобы защитить его сына! Нерушимой стеной встанете вы, храня его!

Лис вернул стрелу на место.

– Понятненько. Сбор добровольной народной дружины. Отбой учебной тревоги! По команде «расслабиться» больше не напрягаемся. А я, пока суд да дело, схожу, потолкую с мадам, шо это ее на ораторство пробило?

Он вышел на крыльцо. Добрых полторы сотни воинов с горящими глазами внимали Гизелле. Возможно, никогда прежде им не доводилось видеть молчаливого, не по годам угрюмого кесаря. Но что с того? Все они родились воинами и жили схваткой. Всем им сейчас вдова любимого государя давала новую цель в жизни. А что может быть важнее для настоящего барона, чем знать, ради чего проливаешь чужую кровь, а уж тем паче свою.

– Вот человек, – Гизелла бросилась к Сергею, едва тот ступил в тень колоннады, – он пришел издалека в наши земли, но сам Господь, защищающий вдов и сирот, хранящий справедливость и право, в благой час милостиво послал его и его друзей, чтобы помочь, чтобы спасти моего сына и вашего государя. Когда наступит день, назначенный для боя, он поведет вас под знаменем Дагоберта!

Гизелла простерла руку над толпой. Бароны на мгновение опешили от столь неожиданного заявления, но, поскольку были достаточно заведены речью государыни, вновь дружно проорали одобрительное «Аой!» и зазвенели оружием.

– Но, мадам… – начал было Лис, несколько ошарашенный высокой честью.

– Женя! Тут королева впала в административный раж. Она меня только что назначила командовать местным ополчением. Скажи мне как доктор: если я на пальцах ей объясню, шо у меня в родной Нурсии уже неделю как на плите кофе выкипает и потому срочно нужно свалить в туман, она не сильно обидится?

– Не стоит этого делать. У моей клиентки аффективное состояние. Если ты ей такое скажешь, она решит, что здесь созрела измена. Боюсь, сейчас она не способна мыслить здраво. Так что ты и окажешься главным изменником. Сам понимаешь, имея противниками полторы сотни воинственных баронов – не самая лучшая затея.

– Разумно, барышня, хотя и безрадостно.

– Но, мадам… я все же надеюсь, что нам не придется искать врага среди верноподданных.

– Господин инструктор, – прорезался на канале закрытой связи Ла Валетт. – Высокий гость, наконец, пожаловал к кардиналу.

– Зашибись! Информация бесценная. Измерь там высоту гостя с помощью циркуля и линейки. На то он и кардинал, чтобы к нему ходили серьезные люди, а не всякая шелупонь с улицы.

– Господин инструктор, это Пипин Геристальский. Я понимаю, сам по себе такой визит тоже вполне объясним. Но папский легат немедленно велел удалить всех и заперся с ним в кабинете.

– Что ж, надеюсь, они там занимаются чем‑нибудь пристойным. Но хорошо бы уточнить, чем.

* * *

Ночь опустилась на Париж, как черный мешок на голову приговоренного. На этот раз мешок был ветхий, сквозь него проглядывали светлые дырочки далеких звезд, и даже увязший коготок месяца виднелся через прореху.

– Так, мальчики. – Лис активизировал связь. – Даю вам короткие военные советы. Шо‑то мне ни фига, ни разу не нравится образовавшаяся ситуевина. У нас полон двор храпящих баронов и сопутствующих им товарищей. Ясен пень, это исключительно в целях безопасности. Но такая безопасность похлеще блох в тюфяке. Хрен заснешь! Может, конечно, Гизелла всю эту гоп‑компанию знает лично и прошла с ними Крым и Рым, но, как по мне, рожи такие, шо врагов безо всякого оружия можно обратить в бегство. Как бы чего не учудили. Тем более, брагу дружно глушат с самого утра. Примчится к ним белочка из ближайшего леса, и пойдут они крушить условного противника, вплоть до безусловного истребления…

Я пытался их за забор выгнать, но Гизелла не дала. Сказала, что ей так спокойнее. Отсюда вывод – пайка сна урезается, кемарить будем по очереди. Сейчас начинаю дежурить я, меня сменит Карел. Бастиан, ты заступаешь на пост перед рассветом. Малейшая нештатная ситуация – играй «зорю». Пока отдыхайте, а я схожу с народом пообщаюсь.

Вопреки опасениям Лиса ночь прошла спокойно. Его дежурство благополучно сменилось новым, даруя несколько часов настороженного сна. И вот, когда перед рассветом Сергей был готов окончательно расслабиться и на всю глубину уйти в сновидения, в голове его раздался встревоженный голос Бастиана:

– Господин инструктор, тревога! Кто‑то крадется по коридору!

Глава 3

Единственный шаг определяет судьбу, но лишь пройдя весь путь, мы узнаем, какой.

Васко Нуньес де Бальбоа

Образы, точно карты пасьянса, мгновенно сложились в голове Лиса. Днем легат конспиративно принимает верного Пипина, вечером – незаконное проникновение на охраняемый объект. Если сегодня бог весть откуда взявшийся злоумышленник ни с того ни с сего прирежет мальчишку‑кесаря, завтра же Рим утрет слезу и признает справедливость притязаний майордома как хранителя престола и святой веры.

– Парни, работаем! Валет, ножи при тебе?

– Всегда, – отозвался Бастиан.

– Направляешься к покоям Дагоберта. Если стража у дверей спит, – пинай без стеснения! Будут чем‑то недовольны – ссылайся на меня. В случае острой необходимости кидай свои заточенные железяки. Но запомни, клиент мне нужен живым и по возможности здоровым. Хотя бы настолько, чтобы мог говорить.

– А может, это и не враг совсем, – пробормотал недавно смеживший очи Карел. – Может, кто в сортир пошел?

– А крадется потому, шо жутко смущается? Проснись, юноша, здесь Темные века, и сортир буквально везде! Перекрой выход в сад. Заодно проверь, что с охраной там. Я к основному входу. Потом сходимся. Начали! И будьте аккуратны: затравленная крыса бросается на кота.

Резиденция правителя, расположенная на возвышении, находилась в центре обнесенного стеной владения. Одна ее часть, на которую выходило парадное крыльцо, была забита спящим воинством. Вторая же, с уютными комнатами женской половины – гинекея, имела выход в сад к некогда заполненной водой купальне.

Теперь это здание было перестроено, и около двери его, как Сергей заметил еще днем, переминалась с ноги на ногу пара часовых.

Лис закинул на спину колчан и беззвучно шмыгнул за дверь. Стараясь не шуметь, он быстро пробежался к главному входу. Совсем недалеко от того места, где нынче произносила пламенную речь Гизелла, опершись о стену, свесив на грудь увенчанную шлемом голову, сидел часовой.

«Дрыхнет, скотина!» – возмутился Сергей, подскочил к охраннику и ткнул его в плечо.

– Подъем, лось педальный!

Тело с глухим стуком завалилось набок. Чтобы поднять его, понадобилась бы труба архангела Гавриила.

– Парни! Красный уровень опасности! У нас имеется труп.

– Я у покоев. Здесь все в порядке, стража бодрствует, – отрапортовал Бастиан.

– Карел?

– У меня все тихо, двигаюсь по гинекею. Коридор пуст.

– Стоп! Шо за ерундовина: в коридоре его нет,

у дверей покоев тоже мир и благорастворение воздухов?

– Может, это чей‑нибудь любовник? Гизеллы, например, или какой‑нибудь из служанок, – предположил богемец.

– Ни хрена ж себе у него нетерплячка, если он для такого случая часового грохнул! – прокомментировал Лис. – Кстати, грохнул технично, без крови.

– А может, кто‑то хотел убить Гизеллу?

– Карел, шо ты мелешь, с какого бы перепугу?!

В Париже еще не смотрели кино о маньяках, поэтому здесь этой заразы нет.

– Может, это месть?

– Ладно, оставим диспут. Женечка, ау, проснись! Иначе я приду злостно целовать тебя, не дав продрыхнуть среди хрусталя положенных сто лет.

– А?! Что?! Сергей, это ты?

– Сергей – это я. Но сейчас не об этом. У вас там все тихо?

– Уже нет! – досадуя на прерванный сон, отозвалась Евгения. – Что стряслось?

– Полная ерунда. Какой‑то человек‑невидимка образовался. Убил часового на входе, прокрался по коридору и нагло растворился без осадка. Оцени‑ка там обстановку.

На некоторое время на канале связи воцарилось молчание.

– Тимуровна, говори что‑нибудь! А то ведь неровен час … – встревоженно потребовал Лис.

– Все живы, все тихо. Постой. – Дверь из гинекея в сад приоткрыта! Я точно помню, что вечером сама закрыла ее на засов.

– Странная идея – устраивать ночной моцион, оставляя за собой трупы по коридорам. Ну‑ка, опора Нурсии, ты там ближе всех, сходи‑ка, глянь. Только осторожно! Бастиан, оставайся на месте, за Дагоберта отвечаешь головой. Жень, ты тоже на всякий случай постереги там. Шо‑то мне этот ночной визитер не нравится.

– Господин инструктор! – внезапно прорезался на канале закрытой связи Карел зе Страже. – Я обнаружил еще два трупа у старой купальни. Там дверь нараспашку.

– Контролируй выход, сам пока не суйся.

– Да я смогу!

– В дверь войти? Не сомневаюсь. Стой и жди! Щас я буду.

– Господин инструктор, я его вижу, он убегает! Я за ним!

– Ты‑то от кого убегаешь? – возмутился Лис и прибавил шагу, переключая на ходу речевую связь на видеонаблюдение. Мужчина средних лет, крепко сложенный и, видно, не новичок в беге, мчался, петляя между деревьями, к ограде сада. Пожалуй, он был на голову ниже Карела, но куда легче в движениях.

– Стой! – потрясая мечом, заорал нурсийский герцог и припустил следом. Но, как обычно бывает в таких случаях, ударивший в спину крик лишь раззадорил беглеца. Тот бросился к ограде, под которой еще с римских времен лепились одно к одному убогие жилища состоявших при вилле домовых рабов. Прыжок! Он словно взлетел на крышу ветхой хижины.

– А ну, стой! – вновь рявкнул Карел, уклоняясь от хлеставших по лицу веток. – Тревога! Держи вора!

– Чего ты шумишь? – догоняя его, шикнул Лис.

– Уходит же!

– Ушел, блин. Сам, что ли, не видишь? – Сергей взобрался на крышу, едва не провалившуюся под его ногами. – Карел, стой! Не лезь, завалишь тут все к хреням собачьим. Так, – он поднял лук и вытащил из колчана стрелу. – Объект вижу. Хорошо бежит. Легко, пружинисто. Остановился, что‑то высматривает, – вглядываясь в предрассветные сумерки, бормотал Лис, выцеливая жертву. – Тут‑то мы тебя, голубь мой неоперившийся, и оперим.

Словно услышав эти слова, грабитель оглянулся и тут же бросился наутек, сворачивая за угол виллы.

– Карел! Гони назад. Он щас окажется на той стороне дома.

– Может, поднять баронов?

– Пока они глаза продерут, солнце будет в зените. Кто не спит – бери с собой. В объяснения не пускайся. Кричи, что это приказ. Уяснил?

– Так точно!

– Шуруй быстрее, сержант!

Лис перемахнул через ограду, мягко спружинил и бросился вслед за ночным гостем. Тот бежал, шарахаясь из стороны в сторону, точно затылком чувствуя преследователя. Еще немного – и он вылетел на центральную улицу, почти у самых ворот резиденции, опережая бегущего наперерез Карела.

– Черепахи контуженные! Он уже проскочил мимо вас, – невольно крикнул Лис. – Давайте за мной!

Он замедлил шаг, вновь наложил стрелу на тетиву и процедил тоном, не предвещающим жертве ничего хорошего:

– Дыши ровнее, финиш близок!

Оптимальной мишенью сейчас были ноги, но они быстро двигались, куда быстрее, чем место, из которого росли. Именно туда был направлен неумолимый наконечник лисовской стрелы. Звериным чутьем уловив угрозу, неведомый убийца вновь дернулся в сторону, под старую колоннаду римского портика.

– Так это ж эти… Страсти Господни, – вспомнил Сергей. За спиной послышался топот десятка ног – Карел привел подмогу.

– За мной! – крикнул Лис, бросаясь вперед.

Храм точно вздрогнул. Грохот рушащегося камня сотряс его, окончательно положив конец рассветной идиллии.

– Не понял. – Лис замер и вскинул руку в останавливающем жесте. – Шо это было?

– Убежища! – послышалось со стороны церковных врат. – Убежища!

* * *

Ранняя побудка вовсе не порадовала Женю. Еще бы, ей снился такой замечательный сон! Она, правда, не могла вспомнить, о чем, но точно помнила, что яркий и красивый. И вдруг – на тебе: крики, грохот, трупы.

Когда преследуемый скрылся за стеной, первым ее желанием было – вернуться в прерванный сон. Так бы она, вероятно, и поступила, не будь Евгенией Тимуровной Гараевой, которую с детских лет учили, что поступать нужно правильно, а не так, как хочется.

«С ночным гостем Сергей с Карелом как‑нибудь разберутся. Сейчас нужно посмотреть, что там со стражниками. Быть может, только ранены, а значит, им нужна помощь». Еще в школе, затем в университете и на спецкурсах она старательно, впрочем, как и все остальное, осваивала азы медицинской подготовки. «Надо осмотреть раны, промыть их и обработать», – наскоро одеваясь и набрасывая длинный плащ, повторила про себя Женя. Возиться с окровавленными телами, прямо сказать, очень не хотелось, но она должна помочь! «Можно ли воспользоваться институтской аптечкой? – крутилось у нее в голове. – По инструкции не полагается. Но вот Лис, появись необходимость, точно бы не вспомнил об инструкциях…» Она вышла в сад. У здания, некогда бывшего купальней, хлопотали разбуженные слуги. Двое суетились у лежащих на земле тел, еще один с копьем стоял у двери.

– Постойте! – стараясь подражать Сергею, командным тоном произнесла Женечка. – Что с ними? Они ранены?

– Мертвы, добрая госпожа, – отозвался один из слуг. – Мертвее не бывает.

У Жени невольно отлегло от сердца. Она порадовалась, что не придется использовать свои медицинские навыки, по большей мере теоретического свойства. Но в тот же миг это чувство наполнило ее стыдом. Как она может быть такой бездушной? Ведь убиты три ни в чем не повинных человека.

– Прямо в сердце, – продолжал слуга, радуясь вниманию слушательницы. – И ведь что странно: и у одного, и у другого доспехи пробиты на груди. Это ж с какой силой ударить надо, чтоб так проткнуть железные пластины внахлест, да еще гамбизон[4]из буйволовой кожи?! Да так аккурат, меж ребер войти. Захочешь – так не ударишь.

Слова говорившего звучали буднично, едва ли не с восхищением. Евгения почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и комок тошноты подступает к горлу. Она махнула рукой и пошла к вилле, обдумывая, как рассказать Сергею о происшествии.

Повинуясь останавливающему жесту, Карел и поднятые им воители замедлили бег. И очень вовремя. Одна из колонн портика рухнула прямо на улицу, едва не зацепив Сергея, который едва успел отскочить. Из темноты послышался угрожающий рев и вроде бы змеиное шипение. Нечто мощное, одним прыжком вмиг преодолев метров десять, оказалось нос к носу с Карелом. Их разделяло всего несколько шагов, и чудовище, облизываясь всеми тремя языками, готовилось к новому прыжку.

Каким‑то шестым чувством нурсийский герцог ощутил, что драться придется один на один. От вида чудища бароны застыли соляными столбами, давая себе зарок больше никогда не пить. Во всяком случае, сегодня. Во всяком случае, до рассвета…

Их можно было понять. Существо, припавшее к земле для нового прыжка, выглядело настоящим воплощением похмельного бреда в часы болотной лихорадки: поджарое, размером с крупного льва, оно имело три головы, одна страшнее другой. Череп каждой из них венчали длинные кривые рога, острые, точно наконечники копий. Две пасти были распахнуты, демонстрируя ряды клыков, одна сомкнута, из нее свисал длинный кожаный шнурок. Вокруг голов, невзирая на отсутствие ветра, развевались пышные гривы, которые можно было принять за львиные, когда б не состояли они из тысяч мелких, сочащихся ядом змей. Еще один представитель змеиной породы, но куда большего размера, – изголодавшийся питон, приделанный жуткой твари вместо хвоста, угрожающе метался из стороны в сторону.

– Ой, мамочки! – прошептал Карел, настороженно выставляя перед собой меч. – Куда ж тут раньше?!

Он не успел додумать. Одна стрела ударила чудовище прямо в глаз средней головы, той самой, что не открывала рта. Мерзкая тварь взвыла от боли, угрожающе распахнула пасть, и тотчас же вторая стрела, зацепив свисавший ремешок, выдернула из‑за частокола клыков какой‑то предмет и продолжила свой полет.

В тот самый миг, когда первая стрела поразила тварь, вышедший из оцепенения Карел бросился в атаку, рубя наотмашь ближайшую голову. Питоновидный хвост метнулся ему навстречу и сбил с ног ударом в грудь. Богемец уже ясно видел занесенную над ним когтистую лапу. Он поспешно откатился, но в тот миг, когда неведомый враг вновь оказался в поле его зрения, просто утратил дар речи – беломраморная тварь с занесенной лапой застыла посреди улицы, всем видом своим источая крайнее отвращение к человеческому роду.

– Ничего себе, выход каменного гостя из‑за печки! – послышался над головой встревоженный голос инструктора. – Живой?

Карел сел, потирая ребра, чувствительно ушибленные даже через кольчужное полотно и поддоспешник.

– Да, – с натугой выдавил он, поднимаясь с земли. – Очень сильный удар, словно тараном!

Лис обошел мраморного монстра.

– Ну, считай, тараном и есть. Маманя дорогая! Хорошо, что здесь нет общества охраны памятников. Шо за припадок бешенства у каменных рогатых крокодилов? Кстати, ты молодец! Успел‑таки отломать на память десятка полтора змеючек. Прихвати с собой, в Институте пройдут за сувениры. Бастиан, ты у нас большой специалист по монстрам. Шо ты там днем вещал за этих отходов божественного творения?

– Это химера! – возмутился выпускник Сорбонны. – Химера, убитая Беллерофонтом!

– Ну, этому Фонту она, похоже, отомстила, – хмыкнул Лис, переведя взгляд на обломки валявшейся в тени портика статуи. – Меня другое напрягает: чего это оно стояло‑стояло, и вдруг ни с того ни с сего взбеленилось?

– Понятия не имею. Вероятно, какие‑то чары.

– Валет, ты меня не путай. Чары – это то, из чего брагу пьют. Стало быть, никаких трезвых соображений нет?

– Увы, ничего такого не вспомнить.

– Хреново. Убойная шарада для столь раннего часа.

Сергей поглядел на баронов, обступивших изваяние, устрашающее даже в своей неподвижности, опасливо трогающих белый камень.

– Ау, красавцы, в музее мертвый час. Вы что, не слышали, вражина заскочила в храм?! Шо вы тут стоите – ждете, пока вернется?

– Но у него же право убежища, – напомнил один из воинов.

– А‑а, в этом смысле! – восхитился Лис. – Это в корне меняет дело. Значит так, сыны отечества, есть два варианта. Первый: я прямо сейчас начинаю рубить вам головы. И второй: пока я только угрожаю, вы со всех ног бежите в храм и тоже просите убежища. И прилепитесь там к этому любителю ночных пробежек, как репьи. Глаз с него не сводить! До ветру, в исповедальню – без разницы. Хоть на голову ему сядьте. Уйти он не должен! А мы сейчас с этим распоясавшимся памятником античности разберемся и придем вас навестить. Действуйте!

Воины, слышавшие днем речь Гизеллы, несказанно подивились крутому нраву назначенного ею военачальника, но перечить не стали – проявленная им за миг до того отвага потрясла каждого из них до глубины души.

– Ладно, борец с химерами, – оставшись наедине с Карелом, махнул рукой Сергей. – Давай‑ка тут пока разберемся. – Он зашагал в ту сторону, куда улетела стрела. Наследник престола Нурсии понуро побрел за ним. – Скажи, пожалуйста, вас там, в президентской гвардии, только маршировать учили? Команда «бегом» с первого раза недоступна? Где тебя носило? Почему ты нашему спринтеру путь не отрезал?

– Я хотел… – виновато оправдывался Карел, –

…но ворота заперты были. И там около них спали еще. А ключник вообще куда‑то ушел. Пришлось через стену лезть.

– Как интересно получается: ворота заперты, наружная стена раза в полтора выше, чем внутренняя, да и какая‑никакая охрана бодрствует. А наш бегун умудрился проникнуть в здание резиденции и навести шороху на весь Париж.

– Может, он был уже во дворе, когда заперли ворота? – предположил Карел.

– Правильно сообразил. К гадалке не ходить – так и было, – кивнул Сергей, стараясь на ходу отыскать вразумительные ответы на мучающие его вопросы. – Тогда выходит, это кто‑то из своих. Неприятное откровение для Гизеллы. В любом случае тема не закрыта: что ему было нужно? К чему весь этот сыр‑бор и народные гуляния?

Богемец пожал плечами.

– Ты не знаешь, что у них там, в бывшей купальне? – спросил Лис.

– Кажется, сокровищница, – неуверенно ответил Карел. – Днем, когда мы приехали, Дагоберт велел отнести туда дары, преподнесенные в Турнэ и Суассоне.

– О как?! Выходит, наш бегун – просто‑напросто банальный грабитель?!

– Ага, так и выходит! – обрадовавшись незатейливому объяснению, выпалил богемец. – Мы его спугнули, он и припустил.

– Спугнули? – Лис почесал затылок. – Ты видел, как он выскакивал из сокровищницы?

– Нет, – прокрутив в голове воспоминания, признался Карел зе Страже. – Я его заметил, когда он уже наутек пустился.

– То‑то и оно. Не вяжется как‑то одно с другим. После того, как Бастиан услышал шаги, мы действовали быстро и оперативно. Даже считая, что мы подарили ему фору, пока думали, что он цареубийца, времени у него было совсем немного. Но он успел дойти до сокровищницы, убить стражников, открыть замки. Кстати, надо выяснить, куда делся ключник… Наш любитель ночных прогулок либо хотел просто ради досужего измывательства открыть дверь и быстро уйти, либо, что более вероятно, взять нечто очень ценное и при этом небольшое по размерам, точно зная, где оно лежит. Соображаешь?

– Да, – радостно закивал Карел.

– Что же это, по‑твоему, может быть?

– Не знаю. Может, корона?

– Сомневаюсь – ломать жалко, а сбыть невозможно.

– Тогда что же?

– Щас увидим. – Сергей прибавил шаг. – Сдается мне, это самое нечто как раз и болталось на шнурке в пасти рогатого крокодила.

Они подошли к дереву, в ствол которого почти на уровне глаз воткнулась стрела.

– О, я знаю, что это! – воскликнул Карел. – Это амулет, который висел на груди, – при этих словах его передернуло, – Брунгильды. Ну, в смысле, не Брунгильды, а гарпии. Его Дагоберт тогда, у пещеры, среди камней подобрал.

– Понятно, – опасливо глядя на чуть было не утерянное сокровище, кивнул Лис. – Странная история получается, очень странная… Кому‑то приходит в голову идея покормить одно чудище сувениром, оставшимся от другого. И оно действует, как охрененно могучий допинг. Так сказать, мы рождены химеру сделать былью. Ты что‑нибудь понимаешь?

– Нет, – со вздохом сознался сержант.

– Я вот тоже. И мне это действует на нервы.

– Мессир! Мессир! – раздалось со стороны храма. – Там этот человек…

– Что такое?

– Он мертв!

Глава 4

Одна голова хорошо, а три идут по стандартному курсу: рука принцессы и полцарства в придачу.

Справочник юного витязя

Сергей резко обернулся на крик.

– То есть как – мертв?! Душегубы, вы что же, прикончили человека, искавшего убежища в храме? Мессир, ты кого на мою голову разбудил? Они с утра крови не хлебнут – весь день, шо те упыри голодные!

Дата добавления: 2015-05-08