Конец ознакомительного фрагмента. Почитаемый, модуляция сотрудников СМИ успешно завершена

Почитаемый, модуляция сотрудников СМИ успешно завершена. В трансляцию включаются четыре зарубежные телекомпании, отчет выслан. Добро на аэросъемку получено, пошлины уплачены, летательные аппараты иностранных компаний уже направлены к месту проведения процедуры. 2 временные единицы назад журналисты Беседки начали представление с комментариями в прямом эфире и общим приемом ставок.

Краткий отчет на вспомогательную панель.

Будет исполнено. Якорная точка от начала процедуры – 14,7 временной единицы. Присовокупляю информацию о виктимном профиле объекта, социальном положении, узнаваемости в ареале обитания, физических данных с поправкой на стартовый выброс адреналина.

Корректировка проведена, штрих выставлен. Почитаемый, наблюдаю повышенную активность коры головного мозга. Стратегия поведения объекта выбрана и подкреплена внутренним моральным одобрением.

Активность нейронов миндалины мозжечка подавлена на 78 %, давление стабилизируется. Почитаемый, мы отметили усиление кровотока в зоне Брока… предположительно, принятию решения о бегстве поспособствовали слуховые галлюцинации… Предположительно, вызванные алкогольным опьянением… Внести данные в отчет?

Объект перешел к действиям, Почитаемый.

– С фиолетовой пометкой. Возможно, мы не приняли во внимание повышенный индекс пространственно‑образного мышления выбранного объекта…

– Эмоции страха окончательно нивелированы. Запрашиваю дополнительное глубинное сканирование. И переправьте обновленные данные в базу Старшего Прозревшего…

– Почитаемый, операторы флота вводят на посадочную орбиту новое судно…

– Роботизированный межконтинентальный челнок «Цирцея», маршрут Берлин – Новосибирск, класс грузоподъемности В. На борту комплектующие браслетных компьютеров и партия голографических нанолинз. Объектами повышенной важности отмечены два биологических объекта: разнополая пара леопардов, приобретение в немецком зверинце. Идентичность объектов 97 %, отметка созревания 89,4 %. Замедлить разгрузку до окончательного созревания?

– Продолжать в штатном режиме, рекомендую дозревание по месту в новых условиях проживания. Завершайте вывод на орбиту и передавайте челнок навигаторам Западного Кордона… Смотрящие Со Стороны, запрашиваю отчет о внешнем социальном отклике…

– Подключайтесь к прямому эфиру, трансляция без купюр…

«Удивительным беспозвоночным, обгоняющим в уровне интеллекта многих позвоночных животных, является осьминог. Несмотря на катастрофическое загрязнение океана и вымирание этого вида, эксперименты с ним продолжаются и по сей день. Так, достоверно установлено, что осьминоги дрессируются, обладают хорошей памятью, различают геометрические фигуры и обучаемы простейшим арифметическим действиям. Все это подтверждает научные теории начала XXI века, согласно которым существа со столь развитыми органами, используемыми в качестве орудий труда и охоты, склонны к активному развитию своего вида и формированию более сложного сознания».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско‑Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

Удовлетворение.

Мыслеформа, и без того сопровождающая жизнь Петроса большую часть времени, сейчас была как никогда яркой и приятной. Удовлетворение от работы. Удовлетворение от семьи и ее достижений. Удовлетворение от сексуальной стороны существования или поэтапного продвижения по службе. В этом богатом на оттенки понятии логосолитона сплелось все, чем мужчина дышал и мыслил, переполняя естество благостными нотками необходимости обществу и родным людям.

Музыка, настраивающая на повышение профессиональной эффективности, вышла на новый виток. Центральная буровая машина оставалась покорной и чуткой, реагируя на малейшие изменения траектории. Находясь на безопасной поверхности, Петрос собственными руками укреплял величие родного города, действуя с точностью отлаженного механизма.

Сопровождающая гусеничный бур флотилия из мелких уборочных машин сновала вокруг флагмана. Подчищала породу, сортировала металлический мусор, отброшенный к краям тоннеля, укрепляла стены струями светло‑серого пенобетона. Покачиваясь на волнах музыки, оператор сам стал машиной. Не одной – сразу пятью, вгрызавшимися в подземелья Новосибирска с монотонной грацией и неумолимой мощью.

За несколько часов после принятия вахты он прерывался только дважды. Один раз – сходить в туалет, расположенный в задней части модульного офиса. И еще раз – чтобы налить себе горячего кофейного напитка из кухонного комбайна в уголке для отдыха.

К обеду, что уже был не за горами, управляемый Петросом караван прошел почти пять десятков метров. Каждый их миллиметр был заботливо нанесен на электронные карты строящейся транспортной схемы. Каждое действие протоколировалось и заносилось в отчеты.

Шипя химической сваркой, трубопрокладчик наводил систему для отвода возможных грунтовых вод, иногда встречавшихся на такой глубине. Бетонная пушка гулко била в овальные своды там, где сканирование почв выдавало хотя бы минимальную возможность обрушения. Когда бур обваливал чрезмерно большое количество породы, вперед на паучьих ногах выступал экскаватор. Ювелирно взмахивая ковшом, он загружал прессовочные резервуары грузовика, утрамбовывающего почву в компактные кубы.

Каждое действие было максимально эффективным и оправданным.

Вся техника двигалась, словно в танце, не мешая друг другу и демонстрируя высочайший уровень умений своего дирижера. Вся она, так же как сидящий на поверхности машинист, испытывала удовлетворение.

А затем датчики бура зафиксировали странное, и от сыпанувших на экраны искр зарябило в глазах…

Нахмурившись, Петрос отнял руки от джойстиков и трекболов, с помощью которых управлял мобильной пенобетонной пушкой. Выключил музыку, в условиях экстренной ситуации сбивавшую с мысли.

Глотнув кофейного напитка, он всматривался в объемную голографическую карту, развернутую на панели справа от основного пульта. Взгляд его прикипел к пирамидальной области, мерцающей предупредительным красным цветом.

Остановив технику и переведя ее в режим экономии энергии, Петрос еще раз сверился с картами. Со старыми, можно даже сказать – древними картами, в большей своей массе неточными, но дававшими хоть какое‑то представление о подземных коммуникациях Старого Города. Затем наложил на объемное изображение пунктирную схему специалистов, рассчитывавших план строительства новой низкоуровневой магистрали.

Внимательно изучил отчеты канализационных служб. Соотнес данные с текущим графиком работ. И в очередной раз убедился, что бур обнаружил нечто, не обозначенное ни на старых, ни на новых план‑схемах строительной корпорации.

Соприкасаясь с основным тоннелем под углом в 28,5 градуса, на объемной карте вскрылся еще один проход. Почти параллельный, расположенный на шесть отметок выше его персонального уровня работ. Довольно широкий, мощно укрепленный изнутри и мешающий вести намеченное прохождение.

Бур, неудачно подставивший лазерный теодолит под кусок отлетевшей арматуры, послушно отполз. Замер, продолжая передавать наверх скудную информацию, собранную датчиками внешнего наблюдения.

Откатившись на стуле к вспомогательным пультам на левой стене кабины, Петрос попытался связаться с Евгением. Уже опустив ладони на передающий планшет, он начал формулировать мыслеформы, с помощью которых намеревался просить коллегу о помощи. И только после этого вспомнил, что у напарника заболела дочь. И о визите к угрюмому Лисницкому вспомнил, общение с которым было одним из немногих мнемообразов, выбивавшихся из картины глубочайшей удовлетворенности собственной работой…

«Оператор 53. Нештатная ситуация, – переместившись к планшету внутренней корпоративной связи, протранслировал Петрос, одновременно делая пометки в сетевом рабочем журнале. – На отметке 12/74.2 буровая флотилия бригады № 8 наткнулась на незапротоколированное ответвление старинной системы подземных ходов. Прошу специалистов откликнуться и провести анализ. Требуется группа подземной разведки».

Вернувшись к экранам, на которые флотилия «Конструкций «СибСтроя» транслировала изображения с многорежимных камер, Петрос продолжил изучать проделанное буром отверстие. Сейчас туда были нацелены объективы и сканеры сразу трех машин. Это худо‑бедно позволяло оценить пролом и даже нанести его трехмерную схему на существующий проходческий план.

Да, теперь сомнений не осталось.

Дыра в старый тоннель. Возможно, в ту самую резервную ветку мертвого метро, существование которой предполагали историки, этнографы и археологи. Пролом был немалым, метра четыре высотой и минимум два в ширину. За ним, подсвеченные фонарями бура и экскаватора, смутно виднелись противоположные стены, покрытые провисшими связками проводов.

Однако же это не станция «Мочище», поиск которой входил в его второстепенные задачи. И, даже наткнувшись на верный след, он обязан продолжить движение по заданным направлениям. За обнаруженный тоннель, конечно, тоже могут премировать. Если при этом машинист, что становилось все более вероятным, не выбьется из графика…

С растущим раздражением оператор взглянул на экраны внутренней связи. Пустые.

С ним не спешили связаться ни в текстовом режиме, ни в режиме светомыслительной волны. Ни начальник Лисницкий, ни парни из картографического отдела. Может быть, уже ушли на обед. А может быть, заняты своими, без сомнения более важными, делами на благо корпорации и всего города.

Простой затягивался.

Физически ощущая ускользающие минуты, Петрос почувствовал, как переполнявшее его удовлетворение сменяется раздражением и даже тревогой. Офисные медицинские приборы, распластанные по стенам, отметили учащение пульса, выдав несколько световых предостережений. Мужчина отрегулировал настроение, не в силах избавиться от мысли, что, если заминка продлится более получаса, его ждет вовсе не премия, а самый настоящий штраф. Разбирайся потом, по чьей именно вине вхолостую жгло электричество крохотное буровое воинство…

По истечении четверти часа Петрос встал со стула, уже не в состоянии удерживать раздражение и досаду. Снова отреагировал на предупреждения надзорной медтехники, зафиксировавшей скачок эмоций.

Еще через две минуты повторил сообщение о необходимости срочного вмешательства экспертов. А еще через шесть принял окончательное решение лично спуститься в зону работ. Оценить повреждения буровой машины, расставить предупредительные маяки и скрупулезно задокументировать находку он был в состоянии и сам…

Походы на отведенные участки работ случались нечасто. Но и особенной редкостью тоже не были. Только в прошлом цикле Петросу довелось дважды покидать пост. Один раз – когда бур уперся в гранитную плиту, чье глубинное сканирование пришлось настраивать лично и по месту.

Второй раз – когда разведчик, кротовый зонд, выпал в полость. Как предполагалось, заполненную газом. Тогда Петроса успели остановить еще до входа в тоннели… Как оказалось, юркий механизм свалился в огромный химерный тейп, а вместо инженера‑оператора вниз отправили вооруженную огнеметами группу зачистки.

С рывком настроения вспомнив об этом неприятном случае, Петрос повторно изучил данные сканеров. Чисто, никакой биологической активности: внизу его ждали только бездушные камни, бетон и пострадавший бур.

Вынув из шкафчика плотный серо‑синий комбинезон, оператор начал одеваться.

Чуть не расчихавшись от пыли, застегнул на поясе сбрую с противогазом, фонарем, датчиком радиации и токсического загрязнения, настроенным на ультразвуковую химерью волну акустическим станнером и прочей полезной амуницией.

Оставив еще одно сообщение в рабочем журнале, мужчина покинул кабину, выбравшись под слепящее, но совсем не жаркое летнее солнце.

Площадка по‑прежнему гудела, скрежетала и рычала десятками силовых установок строительной техники. Стараясь не заступать за границы пеших коридоров, выложенных по земле крохотными светомаркерами, Петрос двинулся к спуску в подземную часть стройки. Возводящуюся высотку он рассматривал с воодушевлением и чувством гордости.

Юркий погрузочный электрокар подскочил к нему опасно близко.

Крутанулся на месте, привлекая внимание, и посигналил мягким светозвуковым импульсом. Идентификационные номера не помогли определить оператора, но Петрос догадался, что его заметил со своего рабочего места кто‑то из знакомых.

Дотянувшись до желтого борта, он приложил ладонь к теплому металлу и считал слабый сигнал, исходящий из управляющего центра машины. Информации было мало, ее отпечаток с трудом пробивался через броню кара, но личность водителя установить позволил. Обернувшись в сторону модульных офисов, оператор № 53 помахал рукой Александросу из четвертой бригады, заметившему его перемещения по площадке.

Свернув на пеший спуск, огороженный от эстакады бетонными перилами, Петрос вошел в тоннели. Здесь было значительно прохладнее, чем снаружи, и он включил подогрев рабочего костюма.

Фонари, закрепленные под сводами, света давали немного, но ориентироваться в полумраке позволяли, и мужчина решительно зашагал вниз. Нащупал на поясе громоздкий передатчик, проверяя рабочую волну. И еще раз убедился, что его экстренное сообщение о находке неизвестного тоннеля никто так и не принял.

Мимо с ревом и клубами пыли проносились грузовики и подвижные экскаваторы на телескопических ногах. Эхо каталось по тоннелю, играя в прятки само с собой; где‑то в глубине урчало и грохотало – это отрабатывали свои участки инженеры‑проходчики из соседних бригад.

Петрос шел вниз, почти не сверяясь с картой.

За несколько вахт работы на данном направлении он изучил систему ответвлений как свои пять пальцев, а потому ориентировался даже без световых указателей, развешанных на поворотах специальной командой из транспортного отдела. Однако когда температура упала еще ниже, а впереди показались неосвещенные свежепрорубленные коридоры, ему пришлось включить фонарь и почаще заглядывать в лист электронной бумаги.

Поворот, еще один.

Теперь он вышагивал не по специальному проходу с пандусами для машин, а прямо по следам собственной колонны, оставленным несколько часов назад. Совсем скоро впереди открылось зарево фонарей, установленных на вверенной ему технике. Приборы на поясе молчали, не обнаруживая ни заражения, ни следов активности живых существ.

Добравшись до буровой установки и ее свиты, Петрос остановился. Осмотрел тупик и открывшийся слева провал.

Часть машин еще работала, выполняя задачи, поставленные до заминки. В частности, бетонная пушка, раздвинув во все стороны сложносоставные конечности‑манипуляторы, продолжала нагнетать растворы в вертикальные потолочные отверстия, на глазах оператора создавая черновую крепь забоя. Однако там, где стена обвалилась, отметившись ошибкой на трехмерной голографической карте, грунт по‑прежнему оставался неукрепленным.

Первым делом Петрос, занося отчетные мнемослайды в рабочий журнал, занялся изучением поврежденных теодолитов. С сожалением обнаружил, что базовый требует полноценной замены, а это означало отгон аппарата в гараж. Вспомогательный прибор можно было переоснастить на месте. Но в этом не было никакого смысла: его коллеги из цеха обслуживания легко проделают и эту операцию…

Все несколько минут, что мужчина провел на броне буровой машины, его взгляд притягивало к пролому. Силой воли не позволяя себе отвлекаться, он все же закончил инспекцию. Только после этого спрыгнул на землю и приблизился к темному провалу в шершавой стене будущего тоннеля. Открыл ящик на борту экскаватора, вынул несколько радиомаяков, расставил их вокруг отверстия. И подступил еще ближе, неспособный совладать с любопытством.

Согласно протоколам, он справился со своей первоочередной задачей.

Мог возвращаться, вблизи засняв причину остановки колонны и переслав информацию в центр оперативного командования стройкой. Но Петрос не спешил покидать место открытия. Так и стоял напротив пролома, нацелив внутрь яркий и широкий луч фонаря. Смотрел во мглу, не забывая коситься на экранчик радара, и ничего не мог поделать с желанием лично осмотреть открывшуюся за дырой каверну.

Еще раз связавшись с операторской кабиной и занеся в журнал очередной запрос на срочное изучение находки, он легко вскарабкался на груду обваленной породы. Обогнул торчащие из земли и бетонных обломков штыри арматуры.

Воровато оглянулся, словно подчиненные ему роботы могли укорить своего инженера за этот легкомысленный поступок. И осторожно вошел в пролом, готовый в любую секунду включить на поясе аварийный маяк бедствия и броситься наутек.

Теперь к переполнявшему его удовлетворению щедро примешалось еще одно щемящее чувство.

Не то чтобы в добропорядочных кругах его коллег и знакомых оно считалось чем‑то запретным. Нет. Но острые его проявления расценивались как проявление низкой духовной культуры. И, отчасти, мыслительной порочности. Однако сейчас Петросу на это было, в сущности, наплевать. Потому что он уже давно не испытывал такого жгучего, гнавшего вперед и ни с чем не сравнимого любопытства.

«Единственными представителями кошачьих, сумевших выстроить социализированное общество, остаются львы, чья популяция сегодня стремительно сокращается. Как и сотни лет назад, обязанности по «бытовым работам» в прайде лежат на самках: забота о потомстве, добыча пропитания, поиск источников воды и обустройство ночлега. В случае гибели львицы заботу о ее потомстве берут на себя товарки погибшей. При этом нужно отметить, что львы обладают зачатками механизмов сложного общения, проявляя ласку в момент приветствия знакомой особи».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско‑Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

Выезд из‑под Купола всегда ассоциировался у Артемидия со сменой цветных стеклышек, через которые дети любят смотреть на окружающий мир. Вот он ярок и прекрасен, сверкает хромом небоскребов, сияет ограненным драгоценным камнем, комфортен, цивилизован и благополучен. И вот восьмиколесный бронированный транспорт пересекает последний рубеж, за спиной остаются шлюз и вереница КПП, и цвет стекла меняется.

Теперь он пепельный, словно запыленный, как на фотографиях с давней‑давней войны или на пленках с ее же хроникой. Дома некрасивы, блеклы, убоги с архитектурной точки зрения, однообразны и стары.

Кругом кучи бытового мусора, которые местные службы не убирают или утилизируют, а просто сгребают к обочинам, чтобы не мешали движению телег и рикшей. Светофильтр меняется окончательно – гостей из метрополии встречают уныние, примитивный образ жизни пустышечников и облезлые стены многоэтажек.

Вместо псевдообъемных рекламных проекций на широких фасадах – уличные тканевые растяжки, размалеванные от руки. Вместо магазинчиков и миленьких бутиков – обветшалые лавки и блошиные рынки, где торгуют старьем и запрещенными товарами. Вместо ресторанов, кафетериев и уютных патио – стоячие закусочные и рюмочные, где синтетическое мясо жарят на открытом огне, поливая натуральным кошачьим жиром, чтобы придать хотя бы запах настоящей еды.

Шарахающиеся от бронемашины нелюди серы лицом, скованны в движениях, замкнуты. Встав на якорь в подземельях эволюционной цепочки, там же, где застряли их предки‑обезьяны, они с упорством сорняков продолжают цепляться за существование, ошибочно почитаемое ими за жизнь.

Селиванов оторвался от пуленепробиваемого стекла, откидываясь на удобную спинку сиденья.

Корпатрициант понимал, как много пользы приносят высоколобым антропологам и таксономистам из научных корпораций снующие вокруг скуднодухие. Осознавал, как нужна Новосибирску активная мусоросортировочная база, величаемая Циферблатом.

И все равно не мог отделаться от грызущего душу презрения. К стаям на улицах Кольца; к их варварскому образу жизни и способу обмена информацией; к забвению и нищете тех, кто живет под электронной линзой микроскопа.

Вон там несвежий бродяжка что‑то оживленно рассказывает другому, столь же помятому судьбой. Скорее всего, первый источает ложь, присущую всем пустышечникам, ставшую их сутью и смыслом жизни. А может, замухрышка только готовится обмануть приятеля, сам того не зная: сознание примитивных весьма изворотливо и двулично, как, впрочем, и они сами.

В доме напротив, где от жары распахнуты все окна, молодой самец о чем‑то шепчет привлекательной самочке. Стоят обнявшись, оцепенелые от ласк, глядя на пыльную улицу, и улыбаются, упиваясь самообманом слов о любви. Для того, чтобы узнать, что уже вечером кобель изменит подруге с ее бывшей одноклассницей, Артемидию даже не нужно прикасаться к немытой коже местного жителя. Он знал эту породу, и не только благодаря нескольким выездам на награждения. Просто знал.

Серый фильтр… Серый мир…

Грязный пузырь вторичных вещей и их беспрестанного круговорота. Населявшие Циферблат существа привыкли жить в этой серости. Привыкли не замечать ее, подсознательно игнорировать, превратили в вечного спутника и союзника.

Прикосновение к чужой вещи, напитанной логосолитоном прежнего хозяина, никогда не оставит в их недоразвитых мозгах горячего отпечатка. Никогда не расскажет истории, не передаст эмоций, не наделит силой или негативной энергией, которую на Кольце именуют проклятием. Этим синантропы и пользуются, словно малые дети, волокущие в рот все, до чего дотянутся, и не помышляющие о вредных микробах или вирусах. Меняются вещами, продают их и покупают, дарят и подбирают на улицах, такие счастливые в своем неведении…

«Четыре минуты до точки высадки. – В не по‑армейски комфортабельном салоне бронемашины вспыхнул светомыслительный сигнал, переданный водителем по внутренней связи. – Рекомендация к последним приготовлениям».

На Селиванова эта информация подействовала как ведерко холодной воды после парилки.

Встрепенулся, собрался, придирчиво осмотрел спутников. Несмотря на то что Артемидий отправлялся на награждение уже в четвертый раз, он еще не потерял азарта к преследованию пустышечников. Не то что высокие корпатрицианты из Министерства Управления Промышленностью – те на вылазки отправлялись неохотно, словно делая одолжение. Ходил даже слух, что где‑то дюжину циклов назад один из выигравших путевку толстобрюхов передарил ее своему полусупругу…

Особенную пикантность предвкушению добавляло присутствие следопыта, украсившего прошлое приключение Селиванова. Настоящего следопыта, матерого, почти переступившего порог «гамма», несмотря на юный возраст. И пусть ее услуги обходились Артемидию дороже содержания целого общежития полусупруг, он точно знал: дело того стоит.

Остальные члены жюри, готовые выписать выигрышный билет некому Павлу Сорокину из Трехчасового Сектора, вдумчиво готовились к высадке. Следопыт Клеоника, дистанционному оружию предпочитавшая ножи и ручные тазеры, все же зарядила психокоррекционный станнер, забросив его в специальную кобуру на спине. Леонидас довольствовался полуавтоматической охотничьей винтовкой и пистолетом под мышкой, рассчитанным на несколько типов боеприпасов.

Федот, четвертый боец отряда, уже участвовавший в награждении вместе с Селивановым, так же, как в прошлый раз, был увешан самым разным оружием. От икр до самой коротко остриженной макушки. Впрочем, если позволяли внушительная физическая комплекция и количество слотов на бронекостюме, отчего бы и нет?

Пятым членом жюри был совсем молодой Дионисий. Новенький в команде, но перспективный и надежный, если верить мнемослайдам Бродова. Заменял ликтора, в трех местах сломавшего ноги во время погони прошлого награждения. Оттого всю дорогу в глазах новичка светилось – для прочтения этого даже не нужно было вступать в тактильный контакт: «Я не подведу, патрон, можете на меня положиться!» Чтобы изучить поступавшие от Дионисия волны, Артемидию вовсе не требовалось быть альфа‑эмпатом. Он и без того ощущал металлические нотки боевой готовности, излучаемые парнем.

«Две минуты», – сообщил пилот бронемашины.

А из крыши тут же выдвинулась обтекаемая башенка управляемых изнутри пулеметов, напоминавшая пустышечникам о сохранении благоразумия.

Сидящие внутри опустили зеркальные забрала тесных, повторяющих форму черепа шлемов. Активировали акустические фильтры, блокирующие речь обитателей Циферблата. Оставался риск, что во время погони тонкая электроника выйдет из строя или кто‑то из нелюдей использует незапротоколированный тембр, нанеся урон геному охотника, но такая вероятность только подстегивала азарт…

Подняв руку к высокому воротнику усиленного броненитью комбинезона, Артемидий включил дистанционный передатчик логосолитонов, настроенный на общую волну. Не громоздкий и неудобный, какие стоят в любой квартире или офисе Новосибирска, а миниатюрный, едва заметный под тканью – последнюю разработку оборонных корпораций.

Эти пять желеобразных, но не теряющих формы полусфер, закрепленных над левыми ключицами членов жюри, были, пожалуй, самым дорогим оборудованием комитета награждения. После того, как группа вернется под Купола и срок аренды подойдет к концу, корпатрицианту предстоит также профинансировать непростую процедуру по чистке передатчиков.

«Место высадки. – Он ощутил, как водитель, вклинившись в волну отряда, передал яркую мыслеформу, сопроводив ее визуальным образом. – Выгрузка по готовности».

Защелкали винтовочные предохранители, загудели прыжковые батареи, встроенные в подошвы массивных ботинок. Сквозь акустические фильтры, способные выдрать из сонма аудиальной информации мерзкую речь скуднодухих, наполнявшие салон звуки казались чистыми и яркими, как первая наледь на оконном стекле.

«Следовать за мной, – на общей линии связи распорядился Селиванов, открывая аппарель бронемашины и первым выпрыгивая наружу. – Лео прикрывает спину, Клеоника находится за ним; Федот занимает правый фланг, Дионисий левый».

Броневик разродился двумя увесистыми шарами цвета старинного серебра. Выкатившись из‑под днища, вспомогательные роботы с лязгом трансформировались в паукообразных созданий, переходя в режим автоматической проверки систем.

Под забрало корпатрицианта ударил ураган запахов: пыль, вонь пригорелого жира, мочевина, пот, несвежая одежда и немытые волосы, деревянные стружки и клей древесных плит, разгоряченный солнцем примитивный асфальт, испражнения редких тягловых животных и машинное масло, которым местные обмазывались для отгона агрессивных грызунов.

Возможно, ольфактопату высокого уровня эта информация бы многое рассказала о районе Двух Часов и его обитателях. Но у Селиванова пощечина запахов вызвала лишь очередную волну брезгливости.

Бронемашина, как было спланировано заранее, остановилась на окраине крупного вещевого рынка – одной из центральных площадок всего Сектора. Большинство покупателей, издали заметив хищный восьмиколесник, предпочли ретироваться в подворотни и ближайшие многоэтажки. А вот продавцы, не успевшие свернуть торговлю и замуровать жестяные контейнеры, из которых продавали хлам, остались на местах, словно парализованные ярким светом звери. Каковыми, впрочем, и являлись…

На крышах рынка, занимавшего целый район, виднелись хмурые охранники.

Откровенные бета‑самцы, приставленные наблюдать за стадом травоядных; недальновидные, но сильные, исполнительные и злые. Приближаться к краю ареала не спешили. Наблюдали за прибытием людей издали, демонстративно спрятав оружие за спины, чтобы не быть уличенными в невольной агрессии.

Выдвинув из‑под забрала щиток дыхательного фильтра, другой рукой Артемидий забросил на плечо силовой метатель, которому на охоте отдавал предпочтение перед любым иным оружием. Улыбнулся, дрожа от нетерпения. Он хорошо представлял себе, как члены жюри выглядят со стороны: рослые, затянутые в светло‑зеленые бронекомбинезоны; обвешанные оборудованием для награждения; сопровождаемые полуразумными механическими гончими; скрывающие лица за слепящими полосками кевларопластика.

Пустышечники оцепенели, боясь сделать лишнее движение. Должно быть, так американские индейцы косились на закованных в железо конкистадоров, поражаясь их божественному величию.

Неспешным шагом люди двинулись вперед.

Пользуясь электронным прицелом в забрале шлема, Артемидий всматривался в лица нелюдей, старательно выискивая малейшие признаки угрозы или желания поделиться информацией. Скуднодухие за лотками походили на статуи, неподвижные статуи испуганных существ, застигнутых врасплох.

Вот один отвернулся, прячась в недрах контейнера, словно это ему выпала честь выиграть «оранжевый билет». Еще двое поспешили скрыться в боковом отвороте, оглядываясь через плечо, как если бы по ним могли открыть стрельбу.

Ориентируясь по данным службы наблюдения, Селиванов уверенно вел своих бойцов сквозь рынок, приближаясь к месту работы Сорокина. Бронемашина, вертя пулеметной башенкой, осталась на окраине; одинокая в своеобразном круге отчуждения, образованном разбежавшимися местными.

Контейнер, в котором, по данным зондов‑наблюдателей, работал победитель, оказался пустым. Лишь суетился за прилавком тучный носатый самец с провалами выбитых зубов, что‑то свистяще бормочущий под нос и то и дело всплескивающий пухлыми лапками. Судя по всему, проводил пересчет продукции, и результаты инвентаризации его явно не удовлетворяли…

Заметив жюри, он испуганно выпорхнул в торговый переулок, что‑то торопливо и сбивчиво залепетав. Фильтры, настроенные на речь пустышечников, исправно гасили вербальный мусор, которым тот осыпал Артемидия и его команду.

Догадавшись, что его не слышат, носатый замер, покорно опустив руки.

Приблизившись, корпатрициант протянул тому лист электронной бумаги. Единственный лист, на котором были размещены несколько фотографий победителя, сделанных летающими зондами ученых, а также краткая биография, которую предоставила Капитель.

На лице беззубого отразилось понимание.

Глаза вспыхнули звериной злобой. Но уже через мгновение Артемидий понял, что эта злость нацелена не на охотников – вероятно, Павел Сорокин сумел чем‑то лично досадить толстому носатику. Переведя взгляд с фото на непроницаемый шлем человека, тот обреченно пожал плечами и неопределенно взмахнул рукой. Со всей очевидностью он не знал местонахождения победителя, хоть и был с ним знаком. Попятившись, затравленно обернулся, в глупости своей ожидая несправедливого наказания. Что ж, некоторые корпатрицианты, выигрывавшие путевки, иногда наказывали нерадивых помощников, хоть Селиванов таковым и не был…

За спиной произошло движение.

Обернувшись, Артемидий увидел пожилого сутулого нелюдя, выбравшегося из лотка с тканевыми рулонами. На того, застывшего под прицелами трех винтовок, было жалко смотреть: поникший, понурый, измотанный непростым существованием. Тем не менее желающий помочь. Это чувствовалось даже на расстоянии и даже через бронеткань комбинезона. Обернувшись еще раз, корпатрициант обнаружил, что носатый хозяин лотка, в котором торговал победитель, трусливо исчез.

Сутулый тем временем уходить не торопился.

И терпеливо ждал, несмотря на переполнявший его ужас. Протянул костлявую руку, указывая на фотографию Сорокина, что‑то сказал. Указал на запад, в дальний конец рынка. Выдал еще одну беззвучную тираду. Вероятнее всего, собирался доложить жюри, куда подался беглец, отчего сердце Артемидия забилось чуть чаще.

Перегнав властный логосолитон в примитивный внешний передатчик, звуков которого сам слышать не мог, глава комитета трансформировал мыслеформу и бросил сутулому одну‑единственную фразу:

– Сорокин вещь собственность.

Механический голос, усиленный динамиками костюма, разлетелся над торговым кварталом, заставив пустышечников поморщиться и с недоумением взглянуть на старшего ловчего. Так домашняя кошка смотрит на своего хозяина, когда тот самозабвенно мяукает ей, находя это забавным…

Наконец, сообразив, чего хотят от него люди в охотничьих костюмах и с оружием наперевес, сутулый метнулся в лавку Сорокина. Снял с проволочного крючка небольшой радиоприемник на солнечных батареях, раболепно передал Селиванову. Тот, покрутив примитивную вещицу в руках, тут же перебросил ее Клеонике.

«Отпечаток, – почти сразу отчиталась следопыт на общей волне. – Четкость высокая. Вещь не принадлежала победителю, но он часто пользовался ею. Начинаю установку следа».

Сутулый самец, по‑прежнему не поднимая глаз, еще раз ткнул пальцем в западном направлении. Спешно вернулся к лотку с тканями. Исходящие от него волны забитой услужливости и волевой скованности Селиванов чувствовал даже сквозь экранирующую материю комбинезона.

Но юркнуть за прилавок осведомителю не позволила все та же Клеоника.

Прыжком оказалась в шаге. Сдернула армированную перчатку и быстрым движением прижала ладонь ко лбу скуднодухого. Жест смелый, достойный только небрезгливых, но за это следопытам и платили…

«Победитель обокрал хозяина, – протранслировала девушка Селиванову и другим членам жюри, без труда считав неказистые мнемоэмоции торговца брезентом. – Четверть часа назад. Взял чужие вещи и скрылся в направлении Куполов. След взят, можем продолжать движение».

Корпатрициант улыбнулся, сделав остальным короткий знак на языке военных.

Перехватив оружие, они зашагали по проходу между контейнерами, ускоряясь и занимая боевую формацию. От Дионисия тут же разошелся веер алого удовлетворения, помноженного на багровый азарт и лазурную боязнь неудачи. Леонидас улыбался, о чем сообщал его цветовой фон; Клеоника погрузилась в мрачную уязвимую сосредоточенность.

Сотрудники сил Самообороны Циферблата, разряженные в черно‑желтые куртки и такие же бронежилеты, отворачивались, делая вид, что совершенно не замечают охотников. В их обязанности входило обеспечение безопасности мирных гражданских нелюдей, способных угодить под пулю, но ни один из патрульных не спешил вмешаться в начавшуюся погоню даже словом.

Артемидий и его люди бежали все быстрее. И все больше попадалось на их пути тех, кто, потратив миг на подобострастное осознание, покорно вытягивал руку. Вытягивал, в очередной раз подтверждая направление, по которому следопыт вела группу.

«Именно птицам из семейства врановых, в частности – роду Pica Pica, ученые должны быть благодарны за доказательство того, что не только млекопитающие обладают способностью к узнаванию. Несмотря на то, что птицы не имеют неокортекса, отвечающего за высшие нервные функции, первые эксперименты наших немецких коллег над сороками еще полвека назад доказали, что те демонстрируют высшие проявления человеческого умения узнавать себя в зеркале, развивавшиеся параллельно с известной эволюционной историей позвоночных. Благодаря этому открытию сорока была поставлена в один ряд с такими высокоинтеллектуальными млекопитающими, как обезьяна или дельфин».

«Социализация высших млекопитающих и иных живых организмов»,

д. б.н., академик РАН,

ректор Российско‑Европейского Университета систематики и экологии животных СО РАН

Эльдар Котляков,

2064 год

План стал трещать по швам через каких‑то пятнадцать минут.

Ничтожных пятнадцать минут, в течение которых Сорока почти поверил, что его замысел удался. А ведь он почти все предусмотрел, и если бы лишь чуточку раньше сорвался с места… Впрочем, если бы у бабушки был зеленый хвост, она была бы крокодилом…

На его след сели, едва парнишка успел покинуть рыночный квартал.

Нет, он не сразу заметил своих преследователей, безжалостных прямоходящих хищников. Но по гулу голосов, завертевшемуся над контейнерами, словно взметнувший листву осенний ветер, мгновенно догадался, что за ним идут.

И тут же понеслось совсем рядом, едва ли не обгоняя: шепотки, вытянутые руки, приоткрытые рты. И новые шепотки. Люди на тротуарах, на балконах и в закусочных под открытым небом… все они смотрели, запоминали, становились причастными.

Кто‑то хлопал в ладоши, узнав обладателя «морковки» и желая поддержать. Незнакомая девушка в окне второго этажа задрала майку, качнув обнаженной грудью, подбадривая его криками и задорным свистом. Стайка мальчишек устремилась следом, бросаясь мелкими камнями, но без особенного энтузиазма, вскоре отстав.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Стоимость полной версии книги 69,90р. (на 04.04.2014).

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картойами или другим удобным Вам способом.

Дата добавления: 2015-05-08