Русский народный костюм. Государственный исторический музей

Правда из всего этого он делает, мягко скажем, странный и довольно неожиданный вывод: «Русские не заботились ни об изяществе формы, ни о вкусе, ни о согласии цветов, лишь бы блестело и пестрело. О том, чтобы платье сидело хорошо, не имели понятия. В их одеждах не было талии: они были мешки, приходившиеся на каждую, лишь бы не очень высокого и не очень низкого роста, и вполне соответствовали пословице: неладно скроено, да крепко сшито». Не нравился ему и обычай русских женщин «оттягивать уши тяжёлыми серьгами», «как нельзя более согласовывающийся с раскрашиваньем и с покроем платьев», «для иностранцев и для нас в настоящее время, усвоивших западные понятия, выглядит в русской женщине как верх безвкусия и уродливости».

Видимо, европейские каноны моды – единообразие, серость и коричневость – уже в 19 веке считались вершиной элегантности и вкуса, так что, да, радужный фонтан красок русского костюма должен был для еврофила раздражающе «пестреть и блестеть». Тем более, что П.И. Савваитов (1815-1895), исследователь быта Древней Руси, насчитал более сотни (!) оттенков в русском платье и столько же сочетаний, поскольку наши предки прекрасно разбирались в гармоничном сочетании цветов и знали, что тёплые цвета нужно уравновешивать холодными тонами, тёмные – светлыми и пр. Сохранились описания старинных тканей: «на але шолке бел с золотом реки и листье»; «на багреце шолк бел с золотом круги без связок, розвода золота»; «на вишнёве шолк червчат с серебром мелкой узор»; «на рудожолти шолк червчат да чорн круги».

Однако же у вестфальского барона Августа Гакстгаузена (Haxthausen August), путешествовавшего по России в апреле-октябре 1843 г., почти в то же время, что Н.И. Костомаров, писавшего свои «очерка», сложилось совсем другое впечатление о русской одежде. После своего путешествия он написал «Этюды о внутренних отношениях народной жизни и в особенности о земельных порядках России», где он не только описывал земельные порядки России, но и некоторые этнографические наблюдения: «есть губернии, как, например, Нижегородская, в которой каждая крестьянка носит на шее, на головном уборе от 200 до 300, а иногда и до 1000 настоящих жемчужин...»

Ещё он описывает такое поразившее его зрелище. Однажды в воскресный летний день по дороге, пролегавшей мимо имения, где он гостил, медленно и плавно двигалась группа женщин, молодых и пожилых, одетых так нарядно, так великолепно и так не похоже на всё, виденное им ранее, что шествие показалось барону скорее видением, нежели явью. «Что это?» – спросил он и был удивлён ответом хозяина имения, вологодского помещика: «Бабы из моей деревеньки к праздничной обедне в церковь идут...»

Кстати о жемчуге. В России он был очень популярен с древних времён и до 19 века. В одной из былин Илью Муромца жители Чернигова уговаривают остаться в городе воеводой, предлагая ему «злато, серебро и скатный жемчуг». Скатный – значит круглый. Жемчужины неправильной формы назывались «рогатыми». А в Переяславской летописи описывается сон древлянского князя Мала. Ему привиделось, будто княгиня Ольга одарила его одеждой, расшитой жемчугами. «Пришед Ольга, дааше ему порты многоценны, червлены, все жемчюгом изсажены».

В начале 16 века новгородцы ездили покупать жемчуг в Азов и Кафу (нынешняя Феодосия). Поэтому привозной морской жемчуг иногда именовали «кафским». Так же его называли ещё «гурмышское» или «бурмитское» стекло. Однако на Руси жемчуг тоже добывали. Основными кладовыми русского жемчуга были чистые северные реки, например, на реке Варзуга в Архангельской губернии. Добытый там жемчуг назывался варзужский или новгородский. Своими жемчужными промыслами славился старинный беломорский город Кемь. Невероятно, но ещё каких-нибудь 150 лет назад в небольших речках, таких как Охта, под Санкт-Петербургом крестьяне занимались жемчужным промыслом. Занятие это было весьма доходным делом. В 1917 году они рассказывали, что за одну качественную жемчужину в Петербурге платят по 50 рублей и больше, при учёте, что за 10 рублей тогда можно было корову купить.

В первой половине 17 века в Москве существовал специальный рынок – жемчужный ряд, на котором торговали жемчугом. До начала 18 века монополия на добычу и продажу жемчуга в России принадлежала церкви, пока Пётр I не издал указ, по которому весь добытый жемчуг должен был сдаваться в государственную казну. Указ особым успехом у крестьян не пользовался, несмотря на посылку чиновников, которым надлежало надзирать за его исполнением, и в 1731 году добыча жемчуга была разрешена всем без изъятия, с одним только условием: самый крупный и чистый жемчуг должен был доставляться в коммерц-коллегию за денежное вознаграждение.

Жемчуга в России добывалось очень много. Им украшали почти всё – одежду, головные уборы, обувь и иконы. Об особой любви к жемчугу в России свидетельствует тот же барон Гакстгаузен: «Трудно сосчитать жемчуг на образах и утвари у Троицы, легче было бы мерить его четвериками. На образах богородицы и святых обыкновенно писаны только лики и руки, самое же платье покрыто золотой ризой. Наиболее уважаемые образа вместо риз покрыты сплошь жемчугом и драгоценными камнями. Быть может, в одной Троицкой лавре жемчугу больше, чем во всей остальной Европе…»

Другой иностранец, Иоганн Готлиб Георги (Johann Gottlieb Georgi) (1729-1802), который, в отличие от предыдущего немца, десятилетия изучал Россию в составе географических экспедиций, но был с ним солидарен. Он написал первое этнографическое исследование народов России на немецком языке, частично переведённое на русский «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей», где отмечал, что «хорошо одетый Россианин по древнему своему обычаю, имеет вид красивый и важный», а «совершенный, или полный, женский убор, на купеческих жёнах, весьма многоценен и чрезвычайно хорош и великолепен».

Большинство иностранцев, посещавших Московию, единодушно сходились во мнении, что мало что сравнится с великолепием и разнообразием русских женских головных уборов. Искусно вышитые золотой нитью, отделанные камнями и жемчугом, они поражали воображение невиданными растениями и фантастическими птицами. Посмотрим и мы на эту красоту и начнём с девичьих головных уборов.

Как известно, девушки же ходили с непокрытой головой, свободно распустив волосы (что с 19 в. уже редко встречалось) или же заплетали косу, а головной убор был непременно с открытым теменем. Самым распространённым головным убором была «повязка» – полоска ткани в виде широкой ленты, которая обхватывала голову кольцом и завязывалась на затылке. Верхняя часть шилась из позумента, изнутри подбитого ситцем, или золотистой парчи в виде ленты, а нижняя – очелье – состояла из пяти пластин серебристой фольги, расшитых речным жемчугом или бисером в виде геометрического узора. Внизу край повязки завершала жемчужная поднизь. Со стороны затылка повязка украшалась шёлковыми лентами.

Дата добавления: 2015-05-09