Мода на иностранные слова 11 страница

Откатываясь от советского обморочного сознания, усвоим наконец, что правительственная власть не должна распространяться на области, где свободное дыхание людей и их самоопределение. Земская деятельность вовлечет множество людей, которых сегодня и близко не подпускают к власти, не только к власти — к решению малейших важных вопросов. Она раскроет силы народа, она разовьет его государственное самосознание. У нашего народа слабое правосознание, но его нельзя иначе развить, как только начать применять на деле. А параллельно тому мерами экономическими должна быть обеспечена экономическая независимость каждого гражданина; собственность, и особенно земля, должны достаться людям труда и умения, а не каким-то перелетным химерам.

Без экономической самостоятельности масс никакой демократии у нас никогда не будет. К сожалению, в сегодняшнем государственном устройстве России во многом нет ясности. Ну, например, соотношение центра и регионов. Ведь нет определенных рамок распределения бюджета и прав. Нет, во многих регионах мне просто стоны раздавались: хотя бы были точные рамки закона, что центру идет, что нам. А сегодня так: существует 89 так называемых субъектов федерации (великолепное слово!); из этих 89 только 15 регионов — кормящие. То есть не берущие дотаций, а дающие больше, чем они берут. И вот эти 15 кормят все тех же 74. И скажите этим кормящим регионам, какой для них смысл развивать производство, какой для них смысл получать новые доходы, ведь все загребет центр, а потом, по советскому порядку, надо идти туда и кланяться: пожалуйста, дайте нам, сколько вы можете отпустить.

Сегодняшние областные администраторы (и крупные!) жаловались мне: «Какая-то безотзывность центрального аппарата. Бывает так, что и в аварийных ситуациях нельзя докричаться. Секретари, секретари, секретари...»

Неясность нашего государственного устройства во многом проистекает из так называемого федеративного устройства России. Десятки регионов у нас объявлены автономными республиками, национальными округами, причем чаще всего так называемая титульная нация, то есть та, по которой названа республика, — она составляет много-много-много меньше 50 процентов. И тем не менее создается антидемократия: меньшинство должно управлять большинством.

Да, нация должна контролировать, административно контролировать, только ту территорию, где она составляет ясное большинство, а лучше — квалифицированное. Две трети, три четверти — тут не может быть спора. И никто не говорит о культурном развитии. Культурному развитию я посвятил в свое время много выступлений; я за расцвет культур всех наций, даже тех, которые 500 человек в себе содержат. Но сегодня в этих республиках русское большинство утеснено и унижено. А между тем русские в России составляют более чем квалифицированное большинство — четыре пятых. В 93-м году обе тогда непримиримо боровшиеся группировки в страстной охоте за голосами автономных республик допускали им подачки, обещания, — и гуляли такие фразы: «Самостоятельные международные шаги автономий»... Да ведь это сумасшедший дом! И вот тогда края и области — наши, русские! — в отчаянии стали объявлять себя тоже республиками, чтоб тоже получить какие-то права. Я издали наблюдал и это; сердце разрывалось. Я убежден, что в то время, во второй половине 93-го года, Россия начала распадаться. И в считанные месяцы ей предстояло распасться. А еще эти отдельные договоры центра с автономиями. Ну кому в голову придет, чтоб Вашингтон пригласил Техас для равных государственных переговоров! Или чтобы боннское правительство стало на равных разговаривать с землей Фальц? А имейте в виду: и Соединенные Штаты, и Швейцария, в отличие от нас, — самые настоящие федеративные государства. Но они понимают, что такое унитарное начало. Унитарного начала если не будет — государство развалится. А у нас вот так.

А еще эти национальные округа. Я насмотрелся во многих местах, но скажу про Тюменскую область два слова. В Тюменской области — два национальных округа. Целых два. Они соответственно имеют своих представителей в Тюменской областной Думе. И вот они приезжают, голосуют и принимают какое-то решение Тюменской областной думы по Тюменской области. Потом они уезжают к себе и заседают в своих Думах, там выносят прямо противоположное решение. После чего говорят: мы — субъекты федерации. И сразу едут жаловаться в Москву. Что остается от Тюменской области? Это еще больший сумасшедший дом.

Но, отходя от этих политических противострастий, признаем нашу всеобщую великую дремоту всех нас: и законодательной власти, и исполнительной власти, и всего нашего народа в нашем чудовищном равнодушии к 25 миллионам отрезанных от нас соотечественников. Три года назад наше руководство с легкостью признало фальшивые административные границы, навязанные Лениным, его последователями; признало их государственными. И в 24 часа наши соотечественники оказались за границей (в кавычках) иностранцами (в кавычках), многие в тех местах, где жили отцы их и деды, — а теперь они притесняемые, а теперь они изгоняемые. А мы? Эта глухота национального сознания, которую я не могу назвать иначе как национальным безумием. Где вы видели такое вообще в мире? Попадают в беду один, два, три, четыре гражданина какой-нибудь страны. Собирается чрезвычайный совет министров, посылаются флоты на устрашение и для демонстрации. Или когда-нибудь Германия признавала ГДР заграницей? А мы все признали. Мне пришлось сильно столкнуться с этим на сибирском пути. На сибирском пути я контактировал с федеральной эмиграционной службой — раз, — и, во-вторых, ко мне приезжали делегации из Южной Сибири (так называемого теперь Северного Казахстана) с рассказами о своем утеснении — национальном, культурном, духовном, служебном, финансовом... Я с этим сильно столкнулся: я брал цифры и видел, как мало мы отпускаем на помощь нашим соотечественникам, какие жалкие пособия в размере минимальной зарплаты дают ограниченному числу категорий: сиротам, инвалидам, матерям, пенсионерам, и кому это удается — получить ссуду, — это счастливчик. А мы никого не освобождаем от налогов. Говорят, нет денег. Да, — у государства, допускающего разворовку национального имущества, не способного взять деньги с грабителей, нет денег.

Говорят: «Нет денег». Да, — у государства, которое, переходя к демократическому строю, утроило свою бюрократию. Говорят: «Нет денег»... Но пустуют — я ехал! — пустуют, пустуют российские земли. Так помогите нашим соотечественникам их заселить! И это мы отвергаем их при нашей смертности; мы отвергаем их — при том, что едет наилучший профессиональный элемент, все еще не потерявший вкуса к творческому труду. Опять нет законодательства. Есть еще встречная волна так называемых мигрантов. Объявили себя республики суверенными государствами. Но почему-то их граждане приезжают к нам с большими деньгами и не идут в какую-нибудь федерально-эмиграционную службу, и не идут вообще ни к каким властям, — а просто сразу покупают дома, квартиры, земельные участки и место для своей работы. И мы ничего не можем сделать, нет — потому что нет законодательства об иностранцах: Государственная Дума опять не успела дать закон об иностранцах. И я сегодня столкнулся в Ставропольском крае (я не буду отвлекать ваше внимание)... Они подробно описали, насколько это незаконная эмиграция. (Это горячая точка. Там рядом все.) Насколько эта незаконная эмиграция ущемляет коренное население: в жилье, в коммунальных услугах, в транспорте, в медицине, в образовании, в имущественных объектах. Они пытались ввести квоты, визы; пытались установить срок оседлости, после которого приезжий может требовать участия в приватизации. Некоторое ГПУ (надо же насколько потерять чувство языка!), ГПУ при президенте — это главное правовое управление — поставило «нет». Нет, потому что это нарушает права человека. Ну поезжайте в Америку с любыми деньгами без разрешения, — посмотрим, будут с вами разговаривать о ваших правах человека или не будут: «в 48 часов назад!»

Наконец, мы же страна без контролируемых границ. Как и во всем мы вышли из коммунизма самым искривленным, самым нелепым, самым болезненным образом, так и здесь.

Россия из самых первых республик объявила свою «независимость». От кого независимость — от 25 миллионов брошенных соотечественников? В Беловеже близоруко не позвали Назарбаева. Почему? В Беловеже близоруко поверили Кравчуку — безо всяких гарантий, что действительно будет реальный государственный союз. («Действительно будет»... Он на второй день рассыпался,) А потом кинулись в другую крайность. Создали хрупкое безжизненное СНГ. Вы сами видите: кто серьезно верит в СНГ или что оно будет существовать?

Надеюсь, в моей последней недавней статье — «Русский вопрос в конце XX века» — мне удалось показать, что это были исторические ошибки России: проникать в Закавказье и проникать в Среднюю Азию. Так вот: пришла пора эти ошибки исправлять. Из Средней Азии и из Закавказья пришла пора нам полностью уходить. Средняя Азия и Азербайджан сегодня со страстью идут в мусульманский мир. Они неизбежно туда вольются. Мусульманский мир растет. Это будет великое явление XXI века. Не надо нам там путаться. Но нельзя же при этом отказывать Белоруссии. Белоруссия тянулась к нам, мы отказались из соображений кармана и экономики, которые, конечно, у нас выше всего. Мы как будто не видим, что сегодня в массах белорусского и украинского народов растет понятие, что это — болезненный разрыв многомиллионных родственных связей, что мы — родные народы, что мы должны быть вместе.

А вот из Казахстана — из Казахстана нам никак нельзя бежать. И я говорил это делегациям, приезжавшим ко мне. В Казахстане казахи составляют еле-еле 40 процентов. А 60 процентов — неказахов. И Назарбаев прекрасно это понимает. И Назарбаев все время предлагает кооперацию нам. Только кооперацию, я бы сказал, не в тех формах. Он предлагает кооперацию в виде: вот сверх всех наших бюрократий, которые уже невыносимы, построить еще наднациональную, из пятнадцати государств еще бюрократию, еще много там советов и организаций, — и вот там по праву единогласно голосовать: если кто вето положил — в лоб вето, а иначе (пугает он нас), а иначе соединимся с Турцией, — то есть сделают наших Соотечественников подданными будущей Турецкой империи.

Назарбаев чувствует необходимость кооперации, и мы должны ему эту кооперацию дать. Мы должны ему прежде всего дать кооперацию, это уж безусловно и в первую очередь. Но я бы сказал, мы должны ему дать и такую кооперацию: совместную с Казахстаном охрану южной и юго-восточной границы Казахстана. Нелепо и бессмысленно нам строить границу от Казахстана, где столько наших; но и нелепо, бессмысленно и преступно нам ронять российскую кровь между Таджикистаном и Афганистаном. Какое наше дело, что там происходит между группировками? Какое наше дело в той войне? Не там нам стоять. Я думаю, что мы должны с Казахстаном заключить вот такое соглашение: кооперативное, по границам. И защита притесняемых сегодня культурно, и служебно, и духовно наших соотечественников в Казахстане должна быть главным содержанием нашей внешней политики вот тут, — а меньше всего мы ее чувствуем!

Я четыре года назад говорил и повторю сегодня: надо стремиться к единому государственному союзу трех славянских республик и Казахстана. На пути моем я встречал еще такие очень резкие высказывания от простых, бесхитростных людей, но и от весьма грамотных, но и от наших, отечественных предпринимателей — и тамошних. Они говорили: «Поймите, поймите! Россию разваливают с умыслом; это не может быть чьим-то задуманным планом, но слишком последовательно разваливают, чтобы все это было только безмозгло». Я всюду спорил. Я везде отрицал. Я говорил: нет заговора, нет умысла. Но если столько недомыслия, тогда что есть? А вот что, очевидно, есть: необузданные корыстные интересы поднялись высоко-высоко по ветвям власти — и многие в сетях корысти.

Вот в 93-м году Краснодар, Краснодарский и Ставропольский края изобиловали зерном — а у нас почему-то покупали за границей. Сегодня пропадает оренбургское зерно — а мы покупаем за границей. Это почему?

Сравню — еще раз вспомню российских либералов 1917 года. Они были незадачливые. Они, взяв власть, растерялись. Они довели Россию до хаоса, но ни один из министров Временного правительства не был взяточник; ни один из министров Временного правительства не был вор.

Мне уже не остается времени о многом сказать. И я больше всего хотел бы сказать о грядущем — все о грядущем, но к счастью, еще не состоявшемся, — законе «О земле»., -

Говорил и буду еще говорить. Да, строго говоря, если в третьей Государственной Думе, вот тут, в зале, сидело 50 натуральных крестьян-хлеборобов, — сидит ли сегодня здесь один-два хлебороба натуральных? Или только представители совхозно-колхозного начальства?

Продавать землю с аукциона, скороспелым нуворишам, — это значит продать саму Россию.

Остальные станут батраками, но страна земельных батраков никогда не станет демократией.

А в заключение разрешите перейти снова к вашей пятой Думе. jj не могу скрыть огорчений, что здесь происходят время от времени скандалы: бойкоты, спектакли демонстративных уходов или изнурительные процедурные споры. И это при вялом темпе законодательной работы и поверхностном характере иных, уже принятых законов.

Еще есть одна общая с прежними Думами сторона. Я отмечал Б тех Думах: из 400 депутатов на трибуне всегда мелькало каких-то 15—20 — одних и тех же, одних и тех же... Боюсь, что это немного наблюдается и у вас.

Еще сравню с прежними Думами. Дореволюционные думцы имели весьма скромное жалованье; они не имели ни казенных квартир, ни казенного транспорта, ни череды оплаченных заграничных командировок, ни устройства на летний отдых... К сожалению, ныне личный пример думцев не дает образца самоограничения другим ветвям центральной власти и эшелонам региональной власти. Небольшая часть депутатов в свое время, я знаю, пыталась протестовать против привилегий, но смолкла, а жаль. Меньше было бы привилегий у власти, не стало бы в избирательных кампаниях пустопорожних, ложных кандидатов, которые только болтаются ради себя. Власть — это не добыча в конкуренции партий. Это не награда, это не пища для личного честолюбия. Власть — это тяжелое бремя, это ответственность, обязанность, — и труд, и труд. И пока это не станет всеобщим сознанием властвующих, Россия не найдет себе благополучия.

Я неоднократно повторял: наша высшая и главная цель — это сбережение нашего народа, столь уже измученного. Сбережение его физического бытия, его нравственного бытия, его культуры, его традиций. И может быть, еще нынешнему составу законодателей предстоит сделать первые исторические шаги на пути к подлинному, а не показно-фалынивому, народному самоуправлению.

Академическая и лекционная речь

Русское академическое красноречие как самостоятельная разновидность ораторского стиля развилось и утвердилось в XIX в. Основу любого академического выступления составляет стиль нейтральной литературной речи и специальный словарь (включая терминологию) того научно-профессионального направления, к которому относится речь лектора, преподавателя, профессора. Слово должно быть в этом случае «по росту мысли», как выражался В. О. Ключевский. Он заметил: «Гармония мысли и слова — это очень важный и Даже нередко роковой вопрос для нашего брата преподавателя...

Корень многих тяжких неудач наших — в неуменье высказать свою мысль, одеть ее как следует. Иногда бедненькую и худенькую мысль мы облечем в такую пышную форму, что она путается и теряется в ненужных складках собственной оболочки и до нее трудно добраться, а иногда здоровую, свежую мысль выразим так, что она вянет и блекнет в нашем выражении, как цветок, попавший под тяжелую жесткую подошву» (В. О. Ключевский. С. М. Соловьев как преподаватель).

Образцом речи вузовского лектора можно считать помещенную в хрестоматии лекцию академика А. А. Ухтомского «О знаниях», прочитанную им студентам первого курса биологического отделения Ленинградского университета. Несмотря на то, что эта лекция была предназначена для аудитории «естественников», ее центральная тема — тема знаний и нравственности — актуальна для любого вуза, и тем более гуманитарного. Доступность и ясность разработки главной мысли, умеренное употребление специальных терминов, общий эмоциональный строй лекции и хороший литературный язык — эти качества обеспечили лекции успех: она была опубликована в журнале «Наука и жизнь» в 1965 г. (№ 2. С. 49).

Второй фрагмент — беседа академика В. В. Виноградова «О культуре русской речи», которая представляет собой одну из лекций, прочитанных в центральном лектории общества «Знание» г. Москвы (в начале 60-х гг.), затем прозвучавшую на Всесоюзном радио. Лекция-беседа была адресована самому широкому кругу слушателей. В ней до сих пор ощущается аромат эпохи, чувствуется отзвук настроений и оценок знаменитых шестидесятых. Особенно интересна намеченная В. В. Виноградовым классификация всех небрежностей и «неправильностей» в речи, вызванных неполным и неточным владением нормами литературного языка. Эти явления наблюдаются и поныне. Поэтому рассуждения В. В. Виноградова нисколько не устарели.

А. А. УхтомскийО знаниях [25]

(произнесена в 1938 г., опубликована в 1965 г.)

Ежегодно все новые волны молодежи приходят с разных концов в университет на смену предшественникам. Какой мощный ветер гонит сюда эти волны, мы начинаем понимать, вспоминая о горестях и лишениях, которые приходилось испытывать, пробивая преграды к этим заветным стенам. С силой инстинкта устремляется молодежь сюда. Инстинкт этот — стремление знать, знать все больше и глубже. Силу эту приходится назвать инстинктом потому, что она поистине владеет нами, не считаясь с нашими частными побуждениями, маленькими личными удовольствиями и страхами если искать для этой силы достойного носителя, то это народ. Подчиняясь инстинктивному устремлению к знанию, мы делаем историческое дело народа, которому принадлежим.

Каким пожеланием4 встретить нам, старикам и предшественникам, вас, вошедших с новою волною на биологическое отделение? Не надо скрывать: кроме радости открывающегося знания, вам предстоит немало мелочных забот, огорчений, нехваток, неизбежных в переорганизовывающейся жизни студенчества. Так пусть эти мелочные затруднения не будут сильны снизить ваш молодой энтузиазм. Пусть энтузиазм крепнет все более по мере прохождения университетского курса. Будет ли вам суждено остаться здесь надолго в качестве смены преподавателей и профессоров, или вы возвратитесь в те поселки, деревни и города, которые послали вас сюда, — пусть не покидает вас память о том, что здесь ли, там ли, все равно вы живете и работаете для народа, который передал и поручил вам этот инстинкт к знанию и ждет от вас его плодов. Как частица народа внесены вы сюда очередною волною, как частица народа напитываетесь здесь знаниями, как частица народа отдаете ему приобретенное здесь. Задача ваша и наша не в том, чтобы развивать здесь какое-то исключительное, эсотерическое[26] знание, доступное немногим и отделяющее избранную «аристократию ума» от непосвященных. Настоящий успех для вас и для нас только там, где удается раскрыть подлинно эксотерическое[27] знание, открытое принципиально для всех и всех зовущее к себе.

Будем всегда помнить принцип Аристотеля, основоположника естествознания и биологии: «Действительно знать — значит уметь научать ребенка». Знание, неспособное себя передать, — это знание лишь кажущееся, служащее только самоудовлетворению того, кто им обольщается. Не найтись, как объяснить другому, — это знак того, что сам понимаешь плохо. Подлинное знание живо и практично, оно несет в своем существе тенденцию к передаче и распространению. Если знание замыкается, это говорит не о том, что оно чрезмерно глубокомысленно, а о том, что оно недостаточно! Учить для нас — значит всегда учиться. А учиться — значит достигать такой ясности и полноты, при которых знание становится очевидным для всякого.

Взятый у нас курс на непрерывную производственную практику студентов и имеет тот смысл, что еще за время прохождения курса приобретаемое знание проверяется живою пробою, насколько вы способны его передать, где и в чем оно недостаточно и требует углубления для того, чтобы передача его пошла сама собою, как простое и естественное дело.

Подлинный смысл непрерывной практики нашего студенчества совсем не в том, чтобы технологизировать университетскую науку. Технологизирование знания по необходимости делает его поверхностным и близоруким. Люди учатся применять научную формулу, не задаваясь «нескромным вопросом», откуда и как она произошла. Смысл практики у нас в том, чтобы в наибольшей степени углубить приобретаемое знание, уяснить его до конца так, чтобы передача его стала простым и естественным осуществлением его назначения.

Итак, в добрый час! Огорчения и преграды пусть забываются ради радости знать, знать все больше и глубже!

В. В. Виноградов О культуре русской речи

(начало 60-х гг.)1

Русский язык — язык великого народа, язык великой литературы. <...>.

Величие и мощь русского языка общепризнанны. Русский язык, как говорил еще Фридрих Энгельс, считается «одним из самых сильных и самых богатых языков» мира. Гимны русскому языку, его богатству и выразительности можно найти в сочинениях и размышлениях почти всех крупнейших русских писателей. Для Тургенева, например, раздумья о судьбах Родины были неотделимы, неотрывны от мысли о «великом, могучем, правдивом и свободном русском языке».

<...> Русский язык стал интернациональным языком, языком межгосударственного общения и культурно-идеологического взаимодействия между всеми народами Советского Союза. Русский язык распространяется везде, в странах Запада и Востока. Интерес к его изучению возрастает на всех материках нашей планеты.

В этих условиях неизмеримо усиливается, увеличивается ответственность всех нас, тех, для кого русский язык является родным, за его чистоту и правильность, за его точность и выразительность. «Надо вдумываться в речь, в слова», — говорил Чехов. «Надо воспитывать в себе вкус к хорошему языку; как воспитывают вкус к гравюрам, хорошей музыке», — убеждал Алексей Максимович Горький молодое поколение советских писателей. Изучение языка помогает открыть законы его развития, правила его употребления и способы обогащения.

Народ — не только творец языка, но и двигатель его истории. Народ, вместе с тем, стоит на страже сокровищ своего родного слова, пользуясь ими и умножая их в своей речи и словесно-поэтическом творчестве <...>. Литературный язык становится, по образному выражению Горького, «оружием» всего народа... Известный наш языковед академик Щерба тонко охарактеризовал своеобразие развития русского языка в советскую эпоху. «Нетрудовые элементы потеряли вес в обществе, — говорил он, — вопросы производства и его организации стали в центре внимания, элементы политического образования стали внедряться в общественное сознание вместе с стремлением в том или другом отношении заполнить пропасть между умственным и физическим трудом. Все это привело к тому, что производственная терминология стала вливаться широкой струей в наш литературный язык, расширяя знакомство с элементами разнообразных производственных процессов» <...>.

В быстром и сложном процессе развития современного русского языка закономерно и естественно возникают колебания, а также болезненные, отрицательные явления в приемах его употребления, в способах применения разных его стилистических средств, в практике словопроизводства и словоупотребления, в отношении к литературно-языковым нормам.

Причин такого рода отклонений от чистоты и правильности речи очень много: и неполное усвоение норм литературного выражения, и недостаточно бережное отношение к языковой традиции, и неуменье, и нежелание разобраться в смысловых качествах разных слов, и влияние «дурной моды», разных жаргонов, и желание щегольнуть словом или фразой, которые кажутся острыми и выразительными, и многое другое, что свидетельствует о слабой культуре речи, о неразвитости «чутья языка».

Эти нарушения чистоты и правильности литературной речи обычно расцениваются как «порча» языка и вызывают у ревнителей чистоты родного языка огорчение и справедливое возмущение, побуждают их к активной борьбе с отклонениями от литературных норм, от правильного употребления такого богатого, живописного и могучего языка, как русский классический язык. Потому что, действительно, как убеждал Горький, «борьба за чистоту, за смысловую точность, за остроту языка — есть борьба за орудие культуры».

Как же нужно бороться за чистоту, точность и правильность языка? Необходимо широкое, общенародное распространение научных сведений о законах и правилах русского языка, о его стилистических богатствах, о путях его развития, о способах образования новых слов, об огромной роли языка как «орудия культуры», как средства познания, и обо многом другом, относящемся к вопросам и задачам культуры русской речи. Необходимо воспитание эстетического чутья языка и глубокого сознания ответственности за честное и чистое обращение с ним.

Каждый из нас, из тех, кто относится к русскому языку как к родному и свободно пользуется им в своей общественно-речевой

практике, является, вместе с тем, и участником грандиозного процесса народного «языкотворчества», по выражению Маяковского, и все мы должны внимательно наблюдать и соблюдать законы и правила своего родного языка.

Вот один пример пренебрежительного отношения к правилам языка. В одном из номеров журнала «Октябрь» за тысяча дев.ятьсот пятьдесят девятый год помещена статья Денисовой о книге А. Колоскова, посвященной Маяковскому. Там было употреблено слово «маяковедение» для обозначения науки о творчестве Маяковского. Это слово сочинено с явным нарушением норм современного словотворчества. Действительно, маяковедение — это скорее наука о маяке или маяках. Следуя этому примеру, мы должны были бы говорить об исаковедении (изучение поэзии Исаковского), помяловедении (изучение сочинений Помяловского), жуковедении (изучение творчества Жуковского) и тому подобное. Здесь очевидна неправильность словообразования.

Чтобы воспитательная работа в области культуры русской речи была действительно действенной и плодотворной, надо определить, с чем бороться, что признать ошибками и неправильностями, типичными для современности. И главное: надо выделить именно ходовое, типичное, а не развлекаться анекдотами, уродствами индивидуального словоупотребления. Между тем, многочисленные статьи о культуре речи, о том, как говорить или как научиться говорить правильно и красиво, появляющиеся в наших журналах и газетах, нередко направляют свое внимание именно в сторону анекдотических случаев и сцен.

Не претендуя на исчерпывающую полноту, можно распределить трудности и неправильности, широко распространенные в современной русской речи, по нескольким группам или категориям.

Во-первых. Самая сложная и разнообразная по составу — это группа небрежностей и «неправильностей» в речи, вызванная недостаточным знанием стилистических своеобразий или смысловых оттенков разных выражений и конструкций, а также правил сочетания слов. Это — результат неполного овладения или, во всяком случае, еще очень неточного, нетвердого владения системой современного русского литературного языка, его словарем и синтаксисом, его стилистическими средствами. Тут, прежде всего, выделяются случаи нарушения или неоправданного разрушения старых устойчивых словосочетаний и неудачного образования новых. Например, в разговорной речи: «гулять по больничному листку», «убирать помещение в доме», «переживать за сестру», «дать характеристику на кого-нибудь», «утрясти вопрос», «львиная часть» (вместо: львиная доля), «играть значение» (вместо: играть роль или иметь значение); «одержать успехи» (вместо: добиться успехов или одержать победу); «носить значение»(вместо: носить характер, иметь значение); «разделить на две неравные половины»; «тратить нервы» (вместо: портить нервы); «играть главную скрипку» (вместо: - первую скрипку); «заварился сыр-бор» (вместо: загорелся сыр-бор)! «криминальное преступление»; «мемориальный памятник» и тому подобное.

Такого рода примеров скрещивания, контаминации (как говорят языковеды) разных выражений, имеющих близкое или сходное значение, неоправданных стилистических и словесных сближений, смешений и так далее, больше всего встречается в небрежной речи. Сюда же примыкают и такие неправильности словоупотребления, как например, взад-назад вместо: взад и вперед; дожидать вместо дожидаться (но сравните — ожидать); подружить вместо: подружиться (и сравните — дружить с кем-нибудь) и другие подобные.

Во-вторых. К границам разговорно-литературной речи приблизились и иногда беспорядочно врываются в сферу литературного выражения слова и обороты областного или грубого просторечия: лджить (вместо класть), обратно вместо опять («обратно дождь пошел»), крайний (вместо последний), взади (вместо сзади), заместо (там, где нужно: вместо) и так далее.

Естественно, что широкий поток этого просторечия несет в разговорную речь слова и выражения, характеризующиеся разной яркостью областной окраски и разной степенью близости к литературному языку. Разобраться во всем этом должен помочь словарь «Правильность и чистота русской речи»[28], подготовленный Институтом русского языка Академии наук и посвященный трудностям и неправильностям современного словоупотребления. Ведь с просторечием связаны специфические выражения и обороты речи вульгарного или фамильярного характера. Например, дать по мозге; устройте пару билетиков; по-страшиому, по-тихому (вместо: страшно, тихо); толкнуть речугу; всю дорогу — в значении: «все время» и многие другие.

Дата добавления: 2015-05-09