Тиражирование культуры

РАСПРОСТРАНЕНИЕ И ВОСПРИЯТИЕ КУЛЬТУРЫ

Вопросы для повторения

1. В чем отличие элитарной культуры от демократической?

2. Каковы механизмы элитарной культуры?

3. Как складывались культурологические концепции «массового общества»?

4. Как возник феномен массы?

5. Чем объясняется явление конформизма в массовой культуре?

6. Что рождает галлюцинаторные эффекты и их феноменологию?

Глава 14

Мир стоит сегодня на пороге перестройки массово-информационных процессов. В настоящее время быстрыми темпами увеличивается объем информации, накапливаемой человечеством. Подсчитано, например, что количество сведений современного десятиклассника больше всей «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, выпущенной французскими просветителями в XVIII в. Вот почему вопрос о распространении и восприятии культуры приобретает сейчас особую актуальность.

Развитие массового общения ставит вопрос о преобразовании и унификации всего комплекса информационных потоков, всей системы распространения культуры. Можно ожидать, что в ближайшие годы появятся «электронные библиотеки», которые решительно изменят традиционные способы сбора, хранения и получения информации. Визуальная, звуковая и сигнальная связь позволят жителям планеты в еще большей степени использовать все виды информации — устное и печатное слово, фотографии, телеграфные сообщения, телевизионные изображения, электронные вычислительные машины.

Суть проблемы, разумеется, не в количественных показателях, определяющих масштабы нарастания информации. Важно осознать другое: отразятся ли все эти процессы на содержании современной культуры, на ее внутреннем состоянии? Каково в связи с этим реальное соотношение между культурой и массовым распространением ее продукции? Различные истолкования этой проблемы современными культурфилософами требуют критического анализа.

Некоторые авторы, например американский культуролог Л.Лоуэнталь, полагают, что конкретный способ общения людей, то или иное средство распространения художественных ценностей не затрагивают глубинных закономерностей самой культуры.

Характер общения изменяет внешние, как они полагают, формы духовной деятельности, имеющие отношение к распределению культурных благ, к способу их существования. Поэтому Лоуэн-таль не опровергает того факта, что массовая коммуникация на самом деле способна породить определенную разновидность культуры, которая получила сегодня название «массовой». Однако все это, по его словам, лишь углубляет конфликт между подлинным духовным творчеством, имеющим автономный характер, и растиражированными суррогатами культуры *.

При таком подходе обнаруживается определенная недооценка массового общения как реального фактора функционирования современной культуры, не только «массовой», но и элитарной. В противовес данной точке зрения американский социолог З. Бжезинский полагает, что именно средства информации (радио, печать, телевидение) определяют и сам процесс общения и фактическое содержание духовных феноменов **.

Заимствуя и переосмысливая некоторые идеи канадского социолога М. Маклюэна, З. Бжезинский утверждает, что структура и содержание общественного сознания зависят от технических средств распространения информации. Некоторые из этих средств, например печать, содействуют выработке универсального взгляда на мир, что, естественно, накладывает отпечаток и на облик культуры. Другие, например телевидение, в силу своей специфики, то есть способности манипулировать зрительно-слуховым образом, формируют мозаичную картину мира.

В этих рассуждениях культура предстает как широкое собирательное понятие, отражающее определенный уровень цивилизованности мира. Но сами духовные процессы выводятся из специфики технических каналов информации. При этом Бжезинский не проводит различия между массовой коммуникацией как процессом, одной из форм общения людей, и теми средствами, с помощью которых этот процесс реализуется. Специфика массового общения растворяется по сути дела в особенностях того или иного технического канала распространения информации (печати, телевидения).

В действительности особенности, присущие тому или иному каналу распространения информации, не могут сами по себе определять характер социального общения людей, духовных и

«The Human Dialogue/Eds. F.Matson and A.Montegu. — L., 1967. — P.190.

**Brzezinski Z. Between two ages. - N.Y., 1968. - P.40.

культурных процессов. Такое искаженное понимание общения весьма характерно для апологетического технократического направления западной культурологии, которое подмечает те или иные черты коммуникативных явлений, фиксирует их общественные эффекты, но совершенно игнорирует социальные предпосылки появления и функционирования массовой коммуникации.

«Массовая коммуникация, — пишет американский социолог В. Шрамм, — это техническая форма коммуникации, позволяющая почти одновременно производить быструю передачу информации обществу для больших, гетерогенных и безличных аудиторий» *. Другой американский исследователь О. Ларсен понимает под массовой коммуникацией «относительно одновременное воздействие на большие гетерогенные аудитории каких-либо символов, передаваемых безличными средствами из организованного источника, для которых члены аудитории анонимны» **. Еще одно определение принадлежит американскому культурологу О'Хара: «Термин «массовая коммуникация» имеет в виду процесс передачи идентичных сообщений большому числу людей, находящихся в различных сферах жизни и физически разобщенных. Понятие «средства массовой коммуникации» относится к инструментам, с помощью которых этот процесс становится возможным» ***.

В этих определениях игнорируется тот факт, что распространение информации (знаний, духовных ценностей, моральных и правовых норм) с помощью технических средств (печати, радио, кинематографа, телевидения) на большие, рассредоточенные аудитории затрагивает сам процесс культуры, ее содержание. Эта проблема получила освещение в работе немецкого культурфилософа Ганса Энценсбергера.

Энценсбергер ввел в философию культуры новое понятие, которое получило теперь широкое распространение, — индустрия сознания ****. Главная цель его исследования — раскрыть феномен современного «фабричного» мышления. Он хочет показать, что в наше время производство, функционирование и распространение идей стало совсем иным, нежели в прежние эпохи. В общей форме этот тезис, конечно, верен. Весь вопрос в том, как понимать

*Mass Communication Dictionary. — N.Y., 1961. — P.XII.

**Larsen O.N. Social Effects of Mass Communication//Handbook of Modern Sociology/Ed. R.E.Paris. — Chicago, 1964. — P.348.

***O'Hara R.C. Media for the Millions. - N.Y., 1964. - P.6.

****См.: Enzensberger H. The Consciousness Industry. — N.Y., 1974.

данный процесс, как объяснять генезис общественного сознания в современную эпоху.

Еще до недавнего времени в нашем мире, движущемся к катастрофе, разъясняет Энценсбергер, последним прибежищем человека считалось его сознание. Даже в условиях тоталитарных режимов, при которых уже нельзя сказать «мой дом — моя крепость», мысли человека, его «душа» считались неприступной крепостью. Но сегодня пала и эта крепость, рассеивается последняя иллюзия — иллюзия независимости, якобы присущей человеческому сознанию. Вообще мысль о том, что люди самостоятельно управляют своим сознанием, подчеркивает Энценсбергер, связана с догмами буржуазной философии, точнее с догмами Декарта и Гуссерля *.

«Индустрия сознания», — отмечает Энценсбергер, — это продукт последних ста лет. Она развивается с такой скоростью и в таких разнообразных формах, что переросла нашу возможность понимать ее и управлять ею. «Индустрия сознания» оценивается им как «чудовищное явление». Она ничего не производит, поскольку транслирует готовые мыслительные продукты, тайно проникая во все, что подл ежит тиражированию, распространению. Что бы ни вырабатывало наше сознание, все становится «водой для мельницы» этой индустрии. Она способна любую мысль превратить в лозунг, любой факт — в вымысел.

По мнению Энценсбергера, важно исследовать механизм «производства сознания», раскрыть пружины его функционирования. В частности, он подчеркивает, что теория массовой коммуникации распалась на ряд автономных дисциплин, изучающих социологические аспекты печати, радиовещания, кино, телевидения. И за возрастающей дробностью (специализацией) утрачивается некая целостность — функционирование всей «индустрии сознания».

Как полагает Энценсбергер, ни одна из социологических дисциплин не стремится раскрыть пружины духовных процессов во всей их нерасчлененности, общности и т. д. Кроме того, западные культурологи после второй мировой войны ввели термин индустрия культуры, который создает превратное представление о духовных процессах в современном мире. Получается, будто печать, радиовещание, телевидение выступают как инструмент «просвещения». Именно так думают те, кто формирует

*См.: Enzensberger H. The Consciousness Industry. — N.Y., 1974. — Р.35.

культурную жизнь. Им представляется, что их роль сводится к распространению духовных ценностей. На самом деле происходит не диффузия культурной продукции, а именно лепка сознания, «формовка» его.

Какими же средствами достигается этот эффект? Энценсбергер прав, подчеркивая, что отнюдь не техника выступает сегодня в роли источника, импульса общественного сознания, как это утверждают позитивисты. Сознание возникает в отношениях между людьми, а не между человеком и техникой. Его можно стимулировать техническими средствами, но нельзя «сотворить» с их помощью. Однако критик теории массовой коммуникации предпочитает уделить внимание лишь одной стороне проблемы — «индустриализации» сознания, то есть формам ее распространения. Но при этом остается неясным, что же обусловливает содержание общественного сознания, если технические средства не могут «сотворить» его.

Дата добавления: 2015-05-09