Россиеведение

Суесловие

Они подают нам знаки. Когда Путин сказал свое знаменитое «в сортире замочим», это был, конечно, знак. И тут важнее не смысл выражения, а его стилистическая окраска. Если бы он сказал: будем, мол, вести решительную борьбу с терроризмом, это было бы не то. Ну, фирменный путинский стиль и характерный юморок всем давно и хорошо известны: и насчет замучаетесь пыль глотать, и шуточка про обрезание. Почему‑то особенно полюбилась ему тема соплей: и а мы все сопли жуем, и это все выковыряли из носа и размазали по своим бумажкам (это был отпор журналисту, задавшему вопрос о его личном состоянии), утирать кровавые сопли. Да что там «почему‑то» – на самом деле понятно: сопли обеспечивают практически ту же степень грубости, как шутки на сексуальную или анально‑фекальную тему, но без риска совсем уж окончательной непристойности.

И когда Медведев произносит: придурки, уродцы, подставили, крышу сносит, – это тоже знак. Я, мол, тоже Собакевич. Конечно, обычно трудно оценить, насколько сознательно это делается. Я помню, как Чубайс в пору своего медового месяца с Ельциным, еще, конечно, до того, как оказался во всем виноватым, что‑то такое говоря, вдруг закончил фразу таким знакомым и таким не подходящим ему понимаешь… Не думаю, что он пытался подражать Ельцину – просто в ходе интенсивного общения словцо прицепилось.

В 2007 году, в День памяти жертв политических репрессий, тогдашний президент России Владимир Путин приехал в Бутово, где похоронены больше 20 тысяч расстрелянных в 1937–1938 годах. Что было с его стороны, безусловно, очень мило. Путин сказал, что в годы репрессий уничтожались «наиболее эффективные люди, цвет нации». А надо заметить, что одно из важнейших концептуальных изменений в языке последних лет состоит в том, что русские прилагательные успешный и эффективный стали употребляться не только по отношению к деятельности (успешные переговоры, эффективное лечение), но и по отношению к людям.

Поразителен здесь, конечно, и знак равенства между понятиями цвет нации и эффективные люди. Кстати, вспоминается и недавно возмутившая общество фраза о Сталине из нового школьного учебника истории – Сталин, мол, был успешным менеджером. В общем, успешный менеджер уничтожил наиболее эффективных людей. Свежий взгляд на гибель Мандельштама и Вавилова.

Весной этого года тот же оратор сказал, причем не один раз, что России сегодня нужны более амбициозные цели. Было бы неверно думать, что, ставя перед страной амбициозные цели вместо привычных великих целей, Путин просто хочет блеснуть иностранным словом. Нет, тут совершенно другой смысл. Великие цели туманны, и непонятно, достижимы ли они в принципе, да и нужны ли вообще. Амбициозные же цели с трудом, но достижимы и утилитарны. Слово амбициозный до совсем недавнего времени всегда выражало отрицательную оценку. Амбиции, как и карьера – значили, что человеком движет честолюбие или даже мелкое тщеславие. Амбициозный карьерист был героем для фельетона, однако постепенно он становится героем нашего времени.

Тогда же, весной 2008 года, новый президент Медведев сказал в своей тронной речи: «Чтобы Россия стала одной из лучших стран мира, лучшей – для комфортной, уверенной и безопасной жизни наших людей: в этом – наша стратегия, и в этом – ориентир на годы вперед».

Комфортной, уверенной, безопасной – похоже на рекламу автомобиля.

Прилагательное комфортный довольно новое. Раньше было слово комфортабельный с более узким значением. А комфортный связано именно с комфортом как новой для нас, «западной» жизненной ценностью. Комфортными могут быть самые разные вещи – обстановка, погода, человеческие отношения. Комфортные – значит приятные, но без экстрима.

Это то есть без всяких до основанья, а затем, без всяких любой ценой, без всяких сапог в океане. То есть нам не нужны великие потрясения, нам нужна комфортная Россия. Я лично за.

Разумеется, я далека от мысли, что Путин с Медведевым или их спичрайтеры читают, скажем, мои или чьи‑то еще сочинения о ключевых словах и языковых изменениях и, найдя там описание слова комфортный или амбициозный, говорят: «Ага!» – и бегут вставлять это слово в текст новой речи. Просто, видимо, действительно, не мы говорим языком, а язык говорит нами.

Дата добавления: 2015-05-09