Часть вторая 4 страница. - Тебе нравится? - спросила она

- Тебе нравится? - спросила она. Илия словно очнулся

из забытья.

- Да, красиво, - ответил он, не вникая в смысл своих

слов. Наверное, он разговаривает с Господом. Ей не хотелось

мешать ему. Она отправилась за жрецом.

Когда она вернулась, Илия сидел на том же месте. Жрец

и Илия внимательно посмотрели друг на друга. Воцарилось

молчание.

Первым заговорил жрец:

- Ты - пророк, говоришь с ангелами. Я же лишь толкую

законы, исполняю обряды и стараюсь защитить свой народ от

ошибок. Я знаю, что борьба идет не между людьми. Это -

битва богов, и я не вправе мешать ей.

- Сильна твоя вера, хотя ты поклоняешься

несуществующим богам, - ответил Илия. - Если это битва

богов, то Господь изберет меня своим орудием для свержения

Ваала и других обитателей Пятой Горы. Тебе нужно было убить

меня раньше.

- Я думал об этом. Но в этом не было необходимости. В

нужную минуту боги проявили ко мне благосклонность.

Илия не ответил. Жрец отвернулся и взял в руки

папирус, на котором вдова только что написала свой текст.

- Хорошая работа, - сказал он. Внимательно прочитав

написанное, он снял с пальца кольцо, окунул его в одну из

маленьких баночек с краской и поставил в левом углу печать.

Если на папирусе, который кто-то нес с собой, не находили

печати жреца, то этого человека могли приговорить к смерти.

- Зачем ты это делаешь? - спросила она.

- Эти папирусы несут идеи, - ответил жрец. - А идеи

обладают властью. - Но это всего лишь записи торговых

соглашений.

- Да, но это могли бы быть планы сражения. Или

сведения о наших богатствах. Или наши тайные молитвы.

Сегодня, при наличии алфавита и папируса стало легко

похитить культурное наследие народа. Глиняные таблички или

кожу спрятать трудно. Но соединение папируса с алфавитом

может уничтожить культуру любой страны и разрушить мир.

Внезапно в дом вбежала женщина.

- Жрец! Жрец! Посмотри, что происходит!

Илия и вдова пошли вслед за ними. По улице двигалась

толпа людей. Из-за поднятой ею пыли было нечем дышать.

Впереди с шумом и криками бежали дети. За ними в безмолвии

медленно шли взрослые.

Они подошли к южным воротам города, где собралась

группа людей. Жрец протиснулся вперед и увидел человека,

ставшего причиной этого беспорядка.

Часовой Акбара стоял на коленях с распростертыми

руками. Кисти рук были прибиты гвоздями к деревянной доске

за спиной. Одежда на нем была изорвана, левый глаз пронзило

деревянное копье.

На груди у него кинжалом было вырезано несколько

ассирийских букв. Жрец разбирался в египетском письме, но

ассирийского языка он не знал. Пришлось обратиться за

помощью к торговцу, стоявшему рядом.

- "Мы объявляем войну" - вот что написано, - перевел

тот. Никто из толпы не вымолвил ни слова. Илия видел, что

на лицах людей застыл ужас.

- Дай мне твой меч, - сказал жрец одному из стоявших

рядом воинов.

Воин повиновался... Жрец велел известить о случившемся

наместника и военачальника. Затем он быстрым ударом всадил

клинок в сердце часового.

Мужчина издал стон и упал на землю. Он умер и

освободился от боли и позора.

- Завтра я принесу жертвы у Пятой Горы, - сказал

испуганным людям жрец. - И боги снова вспомнят о нас Прежде

чем уйти, он повернулся к Илие:

- Ты собственными глазами видишь - небеса по-прежнему

помогают нам.

- Только один вопрос, - сказал Илия. - Почему ты

хочешь принести в жертву народ своей страны?

- Потому что нужно уничтожить идею Илия слышал, как

утром он разговаривал со вдовой, и уже знал, что эта идея -

алфавит.

- Слишком поздно Библос уже разносится по свету, а

ассирийцы не могут завоевать весь мир.

- Кто тебе сказал, что не могут? В конце концов, рядом

с их войском боги Пятой Горы.

Илия долго брел по долине. Он знал, что впереди еще по

крайней мере один мирный день и ночь. Ни одна война не

ведется в темноте, ведь воины не смогут распознать, кто

свой, а кто враг. Он знал, что этой ночью Господь дарует

ему возможность изменить судьбу города, приютившего его.

- Соломон не раздумывал бы сейчас, что делать, -

сказал он своему ангелу. - И Давид, и Моисей, и Исаак. Они

были людьми твердой веры Божьей, а я всего лишь

колеблющийся слуга. Господь предоставляет мне выбор,

который лишь в Его власти.

- Похоже, в истории твоих предков очень уж много

нужных людей в нужном месте, - ответил ангел. - Не верь

этому. Господь требует от людей только то, что лежит в

пределах возможностей каждого.

- Тогда Он ошибся во мне.

- Все скорби, что посещают человека, когда-нибудь

проходят. Точно так же, как победы и трагедии целых стран.

- Об этом я не забуду, - сказал Илия. - Но трагедии

оставляют после себя долгий след, а после побед остаются

лишь бесполезные воспоминания.

Ангел не ответил.

- Почему, живя в Акбаре, я так и не смог найти

единомышленников в стремлении к миру? Зачем нужен одинокий

пророк?

- Зачем нужно солнце, что ходит на небе без спутника?

Зачем нужна гора, что возвышается посреди долины? Зачем

нужен колодец, что стоит вдали? Именно они указывают путь,

по которому должен идти караван. - Мое сердце ноет от

тоски, - сказал Илия, опускаясь на колени и простирая руки

к небу. - Хоть бы я умер здесь и мои руки никогда не

обагрились кровью моего или чужого народа. Посмотри назад:

что ты видишь?

- Ты же знаешь, я слеп, - сказал ангел. - Мои глаза

еще хранят свет славы Божьей. Поэтому я ничего не вижу.

Все, что я могу понять, - это то, что мне говорит твое

сердце. Все, что я могу предугадать, - это опасность,

которая тебе грозит. Но я не знаю, что находится у тебя за

спиной...

- Тогда я скажу тебе: там Акбар. В это время дня,

когда вечернее солнце освещает его очертания вдали, он

прекрасен. Я привык к его улицам и стенам, к его щедрому и

радушному народу. И пусть жизнь этих людей до сих пор тесно

связана с торговлей и суевериями, сердце у них такое

чистое, как ни у одного народа мира. Я научился у них

многому, чего не знал прежде. Взамен я выслушивал жалобы

горожан и, вдохновляемый Богом, решал их споры. Не раз меня

подстерегала опасность, и всегда кто-нибудь приходил мне на

помощь. Почему я должен выбирать между спасением этого

города и освобождением своего народа?

- Потому что человек должен делать выбор, - ответил

ангел. - В этом и состоит его сила - в могуществе его

решений.

- Это трудный выбор. Он требует принять смерть одного

народа, чтобы спасти другой. - Еще труднее определить свой

путь. Тот, кто не делает выбора, умирает в глазах Бога,

хотя по-прежнему живет и ходит по улицам.

- И потом, - продолжил ангел, - никто не умирает.

Вечность раскрывает объятья всем душам, и каждая душа

продолжает свой путь. Все, что живет под солнцем, для

чего-то нужно.

Илия снова воздел руки к небесам и закричал:

- Мой народ отступился от Бога из-за женских чар.

Финикия может погибнуть только из-за того, что письменность

вызовет гнев богов, как считает жрец. Почему Создатель

выбирает трагедию для Своей книги жизни?!

Крик Илии эхом отозвался в долине.

- Ты не знаешь, что говоришь, - ответил ангел. - Нет

трагедии, есть только неизбежное. Все в жизни имеет свой

смысл, тебе нужно лишь научиться различать, что преходяще,

а что вечно.

- Что преходяще? - спросил Илия.

- Неизбежное.

- А что вечно?

- Уроки неизбежного. Сказав это, ангел исчез.

В тот вечер, за трапезой Илия сказал вдове и мальчику:

- Собирайте вещи, мы должны быть готовы в любую минуту

уйти из города. - Ты не спал уже два дня, - сказала вдова.

- Сегодня днем сюда приходил посланник наместника и велел

тебе отправиться во дворец. Я сказала, что ты ушел в долину

и останешься там ночевать.

- Ты правильно сделала, - ответил он. Поднявшись в

свою комнату, он лег и тут же провалился в глубокий сон.

Утром его разбудил бой барабанов. Когда он спустился,

чтобы узнать, что происходит, мальчик стоял в дверях дома.

- Смотри! - восклицал он с сияющими от возбуждения

глазами. - Это война!

В сторону южных ворот, звеня военными доспехами, под

барабанную дробь двигался отряд воинов.

- Вчера тебе было страшно, - сказал Илия ребенку.

- Я не знал, что у нас так много воинов. Наши воины -

самые лучшие!

Илия вышел на улицу. Ему нужно было во что бы то ни

стало найти наместника. Остальные жители города тоже

проснулись от звука военных гимнов и пребывали в

оцепенении. Впервые в жизни они видели, как идет строем

целое войско. Первые лучи солнца отражались на копьях и

щитах воинов. Военачальнику удалось подготовить войско

втайне от города. Теперь он мог убедить всех, что его

войско одержит победу над ассирийцами. Этого и боялся Илия.

Илия протиснулся между рядами воинов и подошел к

передней части колонны. Наместник и военачальник, верхом на

лошадях, возглавляли шествие.

- У нас был уговор, - сказал Илия, подойдя ближе к

наместнику. - Я могу совершить чудо!

Наместник не ответил ему. Войско прошло через ворота и

вышло в долину.

- Ты знаешь, что это войско - просто самообман! -

упорствовал Илия. - Ассирийцев в пять раз больше, и у них

есть опыт сражений. Не дай же разрушить Акбар!

- Что тебе от меня нужно? - спросил наместник, не

останавливая своего коня. - Вчера вечером я послал гонца,

чтобы поговорить с тобой, и мне передали, что тебя нет в

городе. Что еще я мог сделать?

- Сражаться с ассирийцами в открытом поле -

самоубийство! Вы же знаете об этом!

Военачальник молча слушал этот разговор. Он обо всем

договорился с наместником. Будет чем удивить израильского

пророка.

Илия бежал рядом с всадниками, не совсем понимая, что

ему делать. Колонна воинов оставила город и направилась

вглубь долины.

- Господи, помоги мне, - думал он. - Останови время,

как Ты остановил солнце, чтобы помочь Исайе в битве. Помоги

мне объяснить наместнику его ошибку. Едва лишь он подумал

это, как военачальник крикнул:

- Становись!

- Может быть, это знак, - сказал себе Илия. - Нужно им

воспользоваться.

Воины выстроились в две боевые шеренги, словно две

стены. Они прислонили к земле щиты и выставили вперед

оружие.

- Можешь убедиться - перед тобой воины Акбара, -

сказал наместник Илие.

- Я вижу перед собой юношей, которые смеются в глаза

смерти, - ответил тот.

- Так знай, что здесь только один отряд. Основная

часть наших воинов сейчас в городе, они засели на

крепостных стенах. Мы приготовили большие котлы с кипящим

маслом, чтобы вылить их на голову каждого, кто попытается

забраться на стены. Мы раздали людям все запасы пищи, чтобы

их не уничтожили горящие стрелы. По расчетам военачальника,

мы можем обороняться в городе почти два месяца. Пока

ассирийцы готовились к войне, мы делали то же самое.

- Ты никогда не говорил мне об этом, - сказал Илия.

- Запомни, хотя ты и помог народу Акбара, ты для него

по-прежнему чужеземец, а наши воины могут даже принять тебя

за лазутчика.

- Но ты же хотел мира! - Мир по-прежнему возможен,

даже когда мы начнем сражение. Только договариваться мы

будем на равных.

Наместник рассказал, что в Тир и Сидон были отправлены

гонцы, чтобы предупредить об опасности. Ему было нелегко

просить о помощи, ведь в Тире и Сидоне могут решить, что он

неспособен справиться сам. Но он пришел к выводу, что это

единственный выход...

Военачальник разработал хитрый план. Как только

начнется сражение, он вернется в город, чтобы организовать

сопротивление. Войско, которое сейчас находится в поле,

должно уничтожить как можно больше врагов, а затем уйти в

горы. Они знают эту долину лучше, чем кто-либо другой, и

могут небольшими группами нападать на ассирийцев, ослабляя

их осадные действия.

Вскоре придет подкрепление, и ассирийское войско будет

наголову разбито.

- Мы можем обороняться два месяца, только этого не

понадобится, - сказал наместник Илие.

- Но многие воины погибнут.

- Мы все стоим на пороге смерти, и никому не страшно,

даже мне.

Наместник сам не верил собственной храбрости. Он

никогда не участвовал в сражениях и решил бежать из города.

В то утро вместе с самыми верными приближенными он

разработал план побега. В Тир или Сидон он уйти не сможет,

его сочтут предателем. Зато Иезавель его примет, ведь ей

нужны верные подданные. Но, ступив на поле боя, он увидел

такую радость в глазах воинов, будто всю жизнь их готовили

для великой цели и наконец этот миг наступил.

- Страх живет в нас до тех пор, пока не случится

неизбежное, - сказал он Илие. - После этого мы не должны

тратить на него наши силы.

Илия был смущен. Он чувствовал то же, хотя и стыдился

в этом признаться. Он вспомнил радостное волнение мальчика,

когда мимо их дома проходило войско.

- Уходи отсюда, - сказал наместник. - Ты чужеземец,

безоружный, тебе не нужно сражаться за то, во что ты не

веришь.

Илия не сдвинулся с места.

- Они придут, - сказал военачальник. - Я вижу, что ты

удивлен, но мы хорошо подготовились.

Илия оставался на месте.

Они посмотрели в сторону горизонта: пыли не было,

ассирийское войско не двигалось с места.

Воины в переднем ряду крепко сжимали копья, выставив

их прямо перед собой. Лучники натянули тетиву, чтобы по

первому приказу военачальника пустить стрелы. Юноши

рассекали воздух мечами.

- Все готово, - повторил военачальник. - Сейчас они

перейдут в наступление.

Илия почувствовал в его голосе воодушевление. Похоже,

военачальник с нетерпением ждет начала сражения, ему

хочется проявить отвагу в бою. Должно быть, воображение уже

рисует ему картину боя: сражающихся ассирийцев, удары

мечей, крики, хаос. Он видит, как останется в преданиях

финикийских жрецов образцом решимости и отваги.

Наместник прервал его размышления:

- Они не двигаются с места.

Илия вспомнил, о чем он просил Бога: чтобы солнце

остановилось на небе, как когда-то Бог сделал для Исайи. Он

попробовал поговорить с ангелом, но не услышал его голоса.

Время шло. Воины опустили копья, ослабили тетиву,

убрали мечи в ножны. Полуденное солнце жгло так, что

некоторые из них уже упали без чувств. Но войско оставалось

готовым к бою до конца дня.

Когда солнце скрылось, воины вернулись в Акбар.

Казалось, они были разочарованы, что прожили еще один день.

Один Илия остался посреди долины. Он долго брел куда

глаза глядят и вдруг увидел свет. Перед ним возник ангел

Господень.

- Бог услышал твои молитвы, - сказал ангел. - И узрел

страдание в твоей душе.

Илия воздел руки к небесам и возблагодарил Бога.

- Господь - источник силы и славы. Он остановил

ассирийское войско.

- Нет, - ответил ангел. - Ты сказал, что Бог должен

сделать выбор, и Он сделал его за тебя.

- Пора уходить, - сказала вдова сыну.

- Я не хочу уходить, - ответил мальчик. - Я горжусь

воинами Акбара.

Мать велела ему собрать пожитки.

- Возьми только то, что сможешь унести, - сказала она.

- Ты забыла, что мы бедны, и у меня почти ничего нет.

Илия поднялся наверх, окинул взглядом свое жилище,

словно видел все в первый и последний раз. Затем он

спустился и стал смотреть на вдову, собиравшую краски.

- Спасибо тебе за то, что ты берешь меня с собой, -

сказала она. - Когда я вышла замуж, мне было всего

пятнадцать и я совсем не знала жизни. Наши семьи обо всем

договорились. Меня с самого детства готовили к этому

замужеству и приучили помогать мужу, что бы ни происходило.

- Ты любила его?

- Я привыкла. У меня не было выбора, и я убедила себя,

что так будет лучше. Потеряв мужа, я смирилась с тем, что

жизнь стала беспросветной. Я просила богов Пятой Горы (в то

время я еще верила в них) забрать меня к себе, когда мой

сын подрастет и сможет жить один.

И тогда появился ты. Я уже говорила тебе и хочу

повторить это сейчас. С того самого дня я стала замечать

красоту долины, очертания темных гор, устремленных в небо,

луну, постоянно изменяющуюся, чтобы росла пшеница. Ночью,

пока ты спал, я часто гуляла по Акбару, слушала плач

новорожденных, песни гуляк, твердый шаг часовых, охранявших

крепостные стены. Сколько раз я это видела и не замечала,

как это прекрасно! Сколько раз я смотрела на небо и не

видела, как оно бездонно! Сколько раз я слушала шум улиц

Акбара и не понимала, что он - часть моей жизни!

У меня снова возникло огромное желание жить. Ты велел

мне изучать буквы Библоса, и я это сделала. Я думала лишь о

том, чтобы угодить тебе, но я попыталась глубже разобраться

в том, что я делаю, и поняла, что моя жизнь всегда была

такой, какой я сама хотела ее видеть.

Илия дотронулся до ее волос и нежно их погладил. Он

делал это впервые.

- Почему раньше было не так? - спросила она.

- Потому что ты боялась. Сегодня, в ожидании битвы, я

слушал слова наместника и думал о тебе. Страх кончается

там, где начинается неизбежное. С этого момента страх

лишается смысла, и все, что нам остается, - это надежда на

то, что мы примем верное решение.

- Я готова, - сказала она.

- Мы вернемся в Израиль. Господь сказал мне, что я

должен делать. Так я и поступлю, и Иезавель лишится власти.

Она не ответила. Как и все женщины в Финикии, она

гордилась своей царевной. Когда они придут на его родину,

она постарается сделать все, чтобы он изменил свое решение.

- Нам предстоит долгий и нелегкий путь, пока я не

исполню Его волю, - сказал Илия, словно угадав ее мысли. -

Но твоя любовь будет мне опорой, и, устав от сражений во

имя Бога, я смогу отдохнуть рядом с тобой.

Появился мальчик с маленькой котомкой за плечами. Илия

взял котомку и сказал вдове:

- Пора идти. Когда ты будешь проходить по улицам

Акбара, запоминай каждый дом, каждый шорох. Ведь ты никогда

больше не увидишь этот город.

- Я родилась в Акбаре, - сказала она. - Город навсегда

останется в моем сердце.

Услышав слова матери, мальчик пообещал себе, что

никогда не забудет их. Если когда-нибудь он вернется и

снова увидит город, то вспомнит ее лицо.

Было уже темно, когда жрец пришел к подножию Пятой

Горы. В правой руке у него был жезл, в левой он нес

котомку.

Он вынул из котомки пузырек с елеем и помазал себе лоб

и запястья. Затем нарисовал жезлом на песке быка и пантеру,

символы Бога Грозы и Великой Богини. Он совершил ритуальные

молитвы и в конце воздел руки к небесам, чтобы принять

божественное откровение.

Боги больше не разговаривали с людьми. Они уже сказали

все, что хотели, и теперь требовали лишь исполнения

обрядов. Пророки исчезли во всем мире, кроме Израиля,

отсталой, суеверной страны, где люди все еще верили, будто

могут общаться с создателями Вселенной.

Он вспомнил, что двести лет назад Тир и Сидон вели

торговлю с царем Иерусалима по имени Соломон, который хотел

построить огромный храм и украсить его самыми ценными в

мире породами дерева. Соломон велел купить в Финикии,

которую израильтяне называли Ливан, кедрового дерева. Царь

Тирский отправил ему то, что он просил, а взамен получил

двадцать городов в Галилее. Однако они ему не понравились.

Тогда Соломон помог Финикии построить первые корабли, и

теперь у нее самый большой торговый флот в мире.

В то время Израиль еще был великой страной, хотя люди

там поклонялись только одному богу и даже не знали его

имени. Они называли его просто "Господь". Царевне Сидонской

удалось вернуть Соломона к истинной вере, и он воздвиг

жертвенник богам Пятой Горы. Израильтяне считали, что

"Господь" наказал мудрейшего из их царей, наслав на них

войны, из-за которых Соломон лишился престола.

Но его сын Ровоам продолжал укреплять веру, принятую

отцом. Он повелел отлить двух золотых тельцов, и народ

израильский стал им поклоняться. Как раз в то время и стали

появляться пророки, которые начали нескончаемую войну

против правителей.

Иезавель была права: существует лишь один способ

сохранить истинную веру - расправиться с пророками.

Воспитанная в духе терпимости и страха перед войной, она

понимала, однако, что порой насилие - единственный выход.

Боги, которым она служила, простят ей, что ее руки обагрены

кровью.

- Скоро и мои руки обагрятся кровью, - сказал жрец

безмолвной горе. - Подобно тому, как пророки - проклятие

Израиля, письменность - проклятие Финикии. И то, и другое

приносит непоправимый вред. Нужно остановить их, пока не

поздно. Бог Удачи не может сейчас оставить Финикию.

Его беспокоило то, что случилось утром: войско врага

так и не перешло в наступление. В прошлом Бог Удачи уже

оставлял Финикию из-за того, что гневался на ее жителей.

После этого в светильниках погас огонь, овцы и коровы

бросили своих детенышей, пшеница и ячмень не вызрели. Бог

Солнца послал своего проводника-Орла и Бога Грозы, чтобы

отыскать Бога Удачи, но никому не удавалось найти его.

Наконец Великая Богиня послала пчелу. Та нашла Бога Удачи,

спящего в лесу, и укусила его. Он проснулся в ярости и стал

крушить все вокруг. Пришлось его связать и выпустить из его

души гнев. С тех пор все опять стало как прежде.

Если он снова решит покинуть Финикию, битва не

состоится. Ассирийцы так и останутся навсегда в долине, а

город будет жить по-прежнему.

- Смелость - это страх, выражающийся молитвой, -

сказал жрец. - Поэтому я пришел сюда: я не имею права на

нерешительность в сражении. Я должен показать воинам

Акбара, ради чего нужно защищать город. Не ради колодца,

рынка или дворца наместника. Мы будем сражаться с

ассирийским войском, чтобы показать пример на будущее.

Победа ассирийцев навсегда покончит с угрозой

алфавита. Завоеватели станут насаждать свой язык и обычаи,

но жители и впредь будут поклоняться тем же богам Пятой

Горы. Вот что действительно важно.

В будущем наши мореплаватели поведают о подвигах

финикийских воинов в других странах. Жрецы вспомнят имена

героев и тот день, когда Акбар пытался оказать

сопротивление ассирийскому войску. Живописцы выведут на

папирусе египетские буквы, писцы Библоса же умрут.

Священные тексты останутся во власти лишь тех, кто рожден

изучать их. Следующие поколения попытаются восстановить то,

что сделали мы, и построят лучший мир. - Но сейчас, -

продолжал он, - мы должны проиграть эту битву. Мы будем

храбро сражаться, но наше войско уступает вражескому, и мы

погибнем как герои.

В эту минуту жрец услышал дыхание ночи и понял, что

прав. Тишина предупреждала о наступлении важного сражения,

но жители Акбара этого не почувствовали. Они отложили

оружие и веселились, когда нужно было стоять на страже. Они

не обращали внимания на животных - а те притихли перед

приближением опасности.

- Да исполнится замысел богов! Да не обрушатся небеса,

ведь мы все сделали правильно и подчинились обычаю, -

закончил он.

Илия, вдова и мальчик отправились на запад, в сторону

Израиля. Им не пришлось проходить мимо ассирийского стана,

который располагался южнее. Полная луна освещала их путь,

но при этом странные и зловещие тени протянулись от камней

и скал в долине.

Во тьме явился ангел Господень. В правой руке он

держал огненный меч.

- Куда ты идешь? - спросил он.

- В Израиль, - ответил Илия.

- Господь призвал тебя?

- Я знаю, какого чуда ждет от меня Господь. Теперь я

понимаю, где должен его совершить.

- Господь призвал тебя? - повторил ангел. Илия не

ответил.

- Господь призвал тебя? - в третий раз воззвал ангел.

- Нет. - Тогда возвращайся туда, откуда пришел, ибо ты

еще не исполнил свое предназначение. Господь еще не призвал

тебя.

- Позволь хотя бы вдове и ее сыну уйти, ведь им здесь

делать нечего, - взмолился Илия.

Но ангела уже как не бывало. Илия опустил свою котомку

на землю, сел посреди дороги и горько заплакал.

- Что случилось? - спросили вдова и мальчик, которые

ничего не видели.

- Мы возвращаемся назад, - сказал он. - Так хочет

Господь.

Илия не сразу заснул. Проснувшись среди ночи, он

ощутил беспокойство, разлитое в воздухе. По улицам носился

злой ветер, сея страх и неверие.

"В любви к женщине я узрел любовь ко всему сущему, -

молился он в тишине. - Она нужна мне. Я знаю, Господь не

забудет, что я - один из слуг Его, возможно, самый слабый

из Его избранников. Господи, помоги мне, ибо среди битв я

нуждаюсь в покое".

Он вспомнил слова наместника о том, что страх

бесполезен. Однако уснуть ему не удавалось. "Мне нужны силы

и спокойствие. Пошли мне сон, пока это возможно".

Он решил воззвать к ангелу, но понял, что может

услышать то, что ему совсем не понравится, и передумал. Он

спустился вниз, чтобы немного успокоиться. Еще не были

развязаны узлы с пожитками, которые вдова приготовила для

побега. Он подумал было пойти к ней в комнату. Ему

вспомнилось, что сказал Господь Моисею перед сражением: "И

кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и

возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой

не взял ее".

Они еще не были близки. Но эта ночь выдалась особенно

тяжелой, и момент был неподходящим.

Илия решил развязать котомки и разложить все вещи по

своим местам. Он обнаружил, что, кроме немногих одежд, в

узелке вдовы были также инструменты для написания букв

Библоса.

Он взял нож, смочил водой небольшую глиняную табличку

и принялся выводить буквы. Он научился писать, наблюдая,

как работает вдова.

"Как это просто и удивительно!" - подумал он, стараясь

отвлечься. Не раз, идя за водой к колодцу, он слышал

разговоры женщин: "Греки украли у нас самое важное

изобретение". Илия знал, что это не так. Добавив гласные,

греки преобразовали алфавит и сделали его доступным всем

народам. Кроме того, они назвали собрание пергаментов

"библиями" в честь города, где изобрели алфавит.

Греческие библии писались на пергаментах - особым

образом вычиненной телячьей коже. Илия считал, что это

очень хрупкий материал. Кожа не так прочна, как глиняные

таблички, и ее легко потерять. Папирусы рвались от того,

что их часто брали в руки, и портились от воды. "Библии и

папирусы недолговечны. А глиняные таблички уцелеют", -

размышлял он.

Если Акбар не будет разрушен, он скажет наместнику,

что необходимо записать историю страны и сохранить глиняные

таблички для будущих поколений. Тогда, даже если ассирийцы

убьют финикийских жрецов, хранящих в памяти историю своего

народа, труд воинов и поэтов не будет забыт.

Илия долго забавлялся, выписывая одни и те же буквы в

разном порядке. Когда из них складывались разные слова,

Илия искренне удивлялся. Это занятие развеяло его тревогу,

и он снова лег спать.

Он проснулся от грохота. Дверь в его жилище выбили и

швырнули вниз.

"Это не сон, и это не воинство Божие".

Из всех углов отделялись тени. Они выкрикивали что-то

Дата добавления: 2015-05-07