С. Л. Рубинштейн 1 страница

С. 264).

Итоговая рефлексия.

Библиографический список

№	Наименование	Автор	Издательство и год издания
	Предпринимательство. Учебник	Бусыгина А.В.	Инфра – М, 2009 г.
	Основы коммерческой деятельности. Учебник	Синецкий Б.И.	Юристъ, 2008 г.
	Технология бизнеса. Учебник	Исмуратов С.Б. Петренко И.Я.	ЮНИТИ, 2010 г.
	Бизнес – план. Методические материалы	Под ред. Маниловского Р.Г.	Финансы и статистика, 2009
	Торговый бизнес: как организовать и управлять	Г. Джоунз	Инфра – М, 2007 г.
	www.business.ru	сайт	Интернет - источник
	aup.ru	экономический портал	Интернет - источник

Пожалуйста, дайте ответ на следующие вопросы:

1. Какие задания вызвали у Вас затруднения, в чём это проявлялось?

2. Какими способами Вам удалось (или не удалось совсем) разрешить возникшие трудности?

3. Какие задания, на Ваш взгляд, вызвали особый интерес при его выполнении, в чём он проявлялся?

4. Какие открытия были сделаны Вами в процессе выполнения заданий? Кратко опишите свои ощущения и впечатления.

5. Удовлетворены ли Вы такой формой занятия? Каковы его преимущества или потери?

______________________________________________________________________

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

______________________________________________________________________

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Учению Вундта об эмоциональной «ткани» психического соз­вучны представления Ф. Крюгера, в работе которого тоже от­стаивается прямая связь между эмоциями и целостностью отра­жения. Однако, будучи принципиальным противником свойственного Вундту «атомизма», стремящегося во что бы то ни стало сложить всевозможные психические образования из элементарных единиц, этот автор развивает свою теорию в направлении, противоположном вундтовскому — от целого к части. Согласно Крюгеру, эмоциональ­ные переживания являются изначальным и единственным носителем целостности, сохраняющим за собой эту особенность и при выде­лении из тотальной целостности опыта диффузных комплексов и более строго организованных гештальтов. Именно эмоции, как бы репрезентирующие в этих обособляющихся образованиях целост­ность и являющиеся мерой этой целостности, препятствуют их изоляции и позволяют им оставаться частями единого мироощуще­ния индивида.

Таким образом, отстаивая ту же идею об эмоциональной ос­нове целостности отражения, синтезу Вундта Крюгер противопостав­ляет дифференциацию как основной принцип развития эмоциональ­ных процессов. Однако и в данном случае обе точки зрения не являются альтернативными. Есть основания утверждать, что пред­ставления Крюгера более отвечают генетическому (в развитии ре­бенка многие новообразования формируются именно путем выделе­ния из более общих и диффузных элементов опыта), тогда как Вундта — функциональному аспекту взаимоотношения эмоциональ­ных и познавательных процессов. К сожалению, усвоение инте­ресных и перспективных идей Крюгера затрудняет крайне сложный и трудный для восприятия язык их изложения.

Эмоции являются событием не только психологическим, и их функциональное назначение не исчерпывается разносторонними влияниями на уровне субъективного отражения. Как утверждал Р. Декарт, «главное действие всех людских страстей заключается в том, что они побуждают и настраивают душу человека желать того, к чему эти страсти подготовляют его тело» (1950, с. 615). Поскольку эмоции сигнализируют о значимости происходящего, подготовка в эмоциональном состоянии тела к лучшему восприятию и возможным действиям настолько целесообразно, что было бы удивительно, если она не закрепилась в эволюции и не стала одной из характерных особенностей эмоциональных процессов. Раз­ностороннее влияние эмоций на тело тоже получило отражение в выделении ряда их функциональных характеристик.

Многими авторами подчеркивается происходящая в эмоциональ­ном состоянии активация нервных центров, а в конечном итоге — и всего организма, осуществляемая неспецифическими структурами ствола мозга и передаваемая неспецифическими пу­тями возбуждения (Линдслей, 1960; Prince, 1928; Arnold, 1967;

и др.). Согласно «активационным» теориям эмоции обеспечивают оптимальный уровень возбуждения центральной нервной системы и отдельных ее подструктур (и, соответственно, уровень бодрство­вания системы психического отражения), который может колебать­ся от коматозного состояния и глубокого сна до предельного на­пряжения в состоянии экстаза.

Активация нервной системы и прежде всего вегетативного ее отдела, приводит к многочисленным изменениям в состоянии внут­ренних органов и организма в целом. Характер этих изменений показывает, что эмоциональные состояния вызывают либо моби­лизацию органов действия, энергетических ресурсов и защитных процессов организма, либо, в благоприятных ситуациях, его д е -мобилизацию, настройку на внутренние процессы и накопление энергии (Кэннон, 1927). Очевидно, что функции активации и мо­билизации-демобилизации тесно связаны и последнюю можно рас­сматривать как одно из результативных проявлений первой (наряду, например, с изменениями времени реакции или чувствительности анализаторов).

Наряду с общей подготовкой организма к действию отдельные эмоциональные состояния сопровождаются специфическими изме­нениями в пантомимике, мимике, звуковыми реакциями. Каково бы ни было изначальное происхождение и назначение этих реакций (см. Дарвин, 1953), в эволюции они развивались и закреплялись и как средства оповещения об эмоциональном состоянии индивида во внутривидовом и межвидовом общении. С повышением роли общения у высших животных выразительные движения становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого индивиды обмениваются информацией как о своем состоянии, так и о том, что происходит в среде (сигналы опасности, пищи и т. п.). Экс­прессивная функция эмоций не потеряла своего значения и после того, как в историческом развитии человека сформировалась

более совершенная форма обмена информацией — членораздельная речь. Сама усовершенствовавшись благодаря тому, что грубые врожденные формы выражения стали дополняться более тонкими конвенциональными нормами, усваиваемыми в онтогенезе, эмоцио­нальная экспрессия осталась одним из главных факторов, обеспе­чивающих так называемую невербальную коммуникацию.

Для более полного ознакомления с функциональным назначе­нием эмоций следовало бы наряду со сравнительно общими их проявлениями познакомиться еще со специфическими функциональ­ными характеристиками отдельных эмоциональных состояний. Од­нако это значительно расширило бы наше обсуждение этой проб­лемы. Специфические особенности таких эмоциональных состояний, как смех, страх действия, печаль, горе, освещены в работах Л. Бергсона, П. Жане, 3. Фрейда, Э. Линдеманна. Кстати, работы 2-х последних авторов, а также работа Ж.-П. Сартра, вскрывают еще одну общую характеристику эмоций, определенный аспект ко­торой был обозначен А. Н. Леонтьевым как способность эмоций «ставить задачу на смысл». Эмоции, особенно когда они сигнали­зируют о чем-то исключительном, не могут оставить личность рав­нодушной, вызывая порой сложную и развернутую «работу созна­ния» по ее объяснению, одобрению, примирению с нею или осуждению и даже вытеснению. Однако ставить данное проявление эмоций рядом с другими не позволяет то обстоятельство, что они в нем выступают не как непосредственно действующая сила, а как повод, в связи с которым приходит в движение вся сложная система сил личности и сознания.

Классификация эмоций. Существование принципиально различ­ных классов эмоциональных явлений отчетливо демонстрируется со­поставлением, например, таких переживаний, как физическая боль и чувство гордости, панический страх и эстетическое наслаждение. Поэтому не является признаком исторического прогресса то обсто­ятельство, что многие современные концепции считают достаточным обсуждение некой эмоции вообще (Ж.-П. Сартр, Р. У. Липер, П. К. Анохин, и др.). Обсуждение предыдущих вопросов должно было убедить нас, что при таком ограничении можно рассчитывать лишь на самый первый шаг в выяснении того, когда, как и зачем возникают эмоции, и что вопрос о классификации является важ­нейшим составным компонентом психологической теории эмоций, разработанность которого в некоторой концепции можно считать показателем и общей ее разработанности.

Многогранность эмоций, их проявление на различных уровнях отражения и деятельности, сложные отношения с предметным содер­жанием, способность к слиянию и образованию сочетаний исклю­чают возможность простой линейной их классификации. Во всяком случае сегодня психология располагает целым рядом независимых или частично перекрывающихся признаков и оснований для деления эмоциональных явлении, а существующие классификационные схе­мы либо акцентируют одно или другое из этих делений, либо вводят их шаг за шагом в том или ином сочетании и последователь-

ности. Даже перечень наиболее известных оснований выглядит вну­шительно.

Эмоции различаются по модальности (качеству), в частности— знаку, по интенсивности, продолжительности, глубине, осознан­ности, генетическому происхождению, сложности, условиям воз­никновения, выполняемым функциям, воздействию на организм (стенические-астенические), форме своего развития, по уровням проявления в строении психического (высшие-низшие), по психи­ческим процессам, с которыми они связаны, потребностям (ин­стинктам), по предметному содержанию и направленности, напри­мер, на себя и других, на прошлое, настоящее и будущее, по особенностям их выражения, нервному субстрату и др. Очевидно, что этот пестрый перечень, не раскрывающий ни существенности используемых признаков и оснований, ни эвристичности проводимых делений, может служить лишь для самого общего ознакомления с положением, существующим в проблеме классификации эмоций. Ниже мы попытаемся наметить отдельные тенденции и затруднения, характерные для этой проблемы.

Существующие классификационные схемы различаются соотно­шением своей теоретической и эмпирической обоснованности, и от этого прежде всего зависит возможность их принятия и оценки. Так, не разделяя представлений К. Бюлера (1924, § 36) о трех стадиях генетического развития психики, мы можем скептически отнестись и к его попытке связать с ними три разных отношения удовольствия-неудовольствия к деятельности. Но в обосновании того, что эмоции могут вызываться итоговыми результатами дея­тельности, сопровождать сам процесс деятельности или предшест­вовать ей, предвосхищая ее результаты, Бюлер приводит также фактический материал и соображения о целесообразности таких отношений. Эти аргументы позволяют принять его классификацион­ную схему, но только как эмпирическую и нуждающуюся в теоре­тическом обосновании.

Эмпирические классификационные схемы иногда не имеют едино­го основания, заменяя его перечислением специфических отличий выделяемых классов или состояний. Такие схемы являются ско­рее попытками систематического описания, чем собственно класси­фикацией эмоций. Так, Л. И. Петражицкий называл распростра­ненное «академическое» различение собственно эмоций, аффектов, настроений, чувств, страстей уродливой классификацией, сравнивая ее с рядом: «I) вода просто, 2) внезапный и сильный напор воды, 3) слабое и спокойное течение воды, 4) сильное и постоянное течение воды по одному глубокому руслу» (1908, с. 134). Разу­меется, это справедливое сравнение не отвергает целесообразности выделения тех или иных подклассов эмоциональных явлений и направлена исключительно против попыток рассматривать их как классификацию в строгом смысле слова.

Отдельно можно выделить классификационные схемы, опираю­щиеся на представления о генетическом развитии и взаимодейст­вии эмоций (Б. Спиноза, В. Вундт, Н. Грот). Таким схемам

свойственно стремление выделить некоторое число базовых, исход­ных эмоций и далее прослеживать одно за другим условия и закономерности, по которым развиваются те или иные их сочетания и разновидности. Хотя такие «повествовательные» классификацион­ные схемы с формальной точки зрения обычно не являются стро­гими, несомненное их преимущество заключается в том, что наряду с различением они несут еще большую нагрузку объяснения, так как происхождение вещи вносит, пожалуй, наибольший вклад в то ее видение, которое мы называем пониманием. Кстати, в ге­нетических классификациях содержится и некоторое объяснение их логической нестрогости. Речь идет о признаваемой в них способ­ности эмоций к слиянию и образованию сочетаний, разнообразие которых, по словам Спинозы, «невозможно определить никаким числом».

Поэтапное введение оснований для различения эмоций, свойст­венное генетическим классификациям, позволяет избежать смеше­ния классификации эмоций по их внутренним признакам (модаль­ности, форме) и классификаций по сферам их проявления, предмет­ному содержанию и другим внешним признакам. Представляется очевидным, что в обоих случаях классифицируются разные явления:

в первом — собственно эмоциональные переживания, рассматри­ваемые безотносительно к тому, на что они направлены, во втором — целостные эмоциональные явления, в которые входят эмоциональные переживания вместе с «окрашиваемым» ими предметным содержа­нием. Радость как эмоциональное переживание всегда тождественна сама себе и может быть противопоставлена грусти, гневу, боязни и т. п., но рассматриваемая вместе с предметным содержанием она может объединяться с грустью в разряд, например, этичес­ких эмоций и противопоставляться радости как эстетической или родительской эмоции.

С недостаточно четким различением «внутренних» и «внешних» оснований для классификации эмоций связано, пожалуй, больше всего затруднений и недоразумений в истории этой проблемы. Час­тично это объясняется тем, что, за исключением очевидного раз­личия эмоциональных переживаний по знаку (хотя еще Платон писал о смешении удовольствия и страдания в сложных пережива­ниях), модальность эмоций, рассматриваемая сама по себе, не обнаруживает других столь же явных признаков упорядо­ченности. Оригинальное объяснение этому факту было дано В. Вундтом, предложившим рассматривать модальность как градиентное составное свойство, определяющееся соотношением трех его двухполюсных компонентов: удовольствия-неудовольствия, воз­буждения-успокоения и напряжения-разрешения. Однако хотя «фак­торная» интерпретация В. Вундтом модальности эмоций впоследст­вии получила серьезную поддержку в экспериментальном исследо­вании экспрессии и семантики эмоций (Рейковский, 1979, гл. 3;

Архипкина, 1981; в советской психологии идею Вундта поддерживал |С. Л. Рубинштейн}, заметного распространения в психологии она ие получила.

Не имея возможности опираться на внутренние признаки, боль­шинство авторов при систематическом описании модальности эмоций используют внешние по отношению к ней основания. Упоминав­шиеся выше базовые модальности вводятся постулативно или обо­сновываются сложным контекстом теоретических представлений (например, в работе Н. Грота)⁶. Примером эмпирической классифи­кации может служить различение десяти «фундаментальных» эмо­ций, выделенных на основе комплексного критерия, охватывающего их нервный субстрат, экспрессию и субъективное качество (Изард, 1980, с. 83). Несмотря на объективную обоснованность, эмпири­ческие классификации не дают ответа на вопрос, почему в развитии психического сложились и закрепились именно выделяемые в них модальности. Осветить этот вопрос могли бы попытки связать мо­дальность эмоций с потребностями (например, Додонов, 1975) или, в более старой терминологии, инстинктами (Макдауголл, 1916, гл. 3), однако эти попытки оставляют без объяснения эмоции, определяющиеся условиями деятельности независимо от того, каким потребностям она отвечает.

Одной из попыток разрешить указанные затруднения является объединение потребностей и условий деятельности в общее основа­ние для классификации эмоций (Симонов, 1966,. с. 53—59; Plut» chik, 1968). Второй, менее искусственный способ, предложенный У. Макдауголлом, заключается в принципиальном различении эмо­ций, отвечающих потребностям (инстинктам, устремлениям), и чувств, зависящих от условий деятельности. Сходное различение тех же, только взаимозамененных, терминов предложил Э. Клапаг ред; согласно этому автору, от чувств, выражающих приспособи-тельные установки индивида, следует отличать эмоции, развиваю­щиеся в условиях, затрудняющих приспособление. Эту же идей можно усмотреть в различении М. Арнольд и Дж. Гассоном импуль­сивных и «преодолевающих» (contending) эмоций, возникающих соответственно при отсутствии и наличии препятствий на пути к достижению цели (Arnoid, Gasson, 1954, гл. 10), в различении П. В. Симоновым (1966, с. 23—40) эмоционального тона ощущений и собственно эмоций, Б. И. Додоновым (1975, с. 25) — специ­фических и неспецифических эмоций.

Уже сам факт использования сходной, причем отнюдь не оче­видной идеи в различных концепциях, не имевших влияния друг на друга, свидетельствует о том, что она отвечает некоторой актуаль­ной нужде психологии эмоций. И действительно, в обобщенном виде эти различения указывают на своеобразное строение эмоцио­нальной сферы отражения, в которой выделяется система эмоций, презентирующих субъекту потребности и направленных на их пред­меты, и другая система, общая для всех потребностей, помогающая субъекту в достижении этих предметов. Естественно, что эти эмоции должны существенно различаться своими особенностями (генетя-

⁶ В советской психологии идея о существовании базовых модальностей отстаи­вается в работах А. Е. Ольшанниковой и ее сотрудников (1978).

ческим развитием, условиями возникновения и т. д.), поэтому можно согласиться с У. Макдауголлом, утверждавшим, что, если мы Ьерестанем смешивать эти классы эмоций, «научные исследования 1станут значительно более ясными и точными». Основания и теоре­тические последствия данного классификационного деления эмоций ^мы попытались обобщить и развить в предложении различать ве­дущие и производные (ситуативные) эмоциональные явления (Вилюнас, 1976, гл. 4.3).

Физиологические механизмы эмоций. Наряду с работами, для которых вопрос о физиологических механизмах эмоций является естественным продолжением вопроса об условиях их возникновения, приводящих эти механизмы в движение (в этом отношении харак­терна теория П. К. Анохина, имеющая структуру условия — меха­низмы—функции эмоций), существует целый ряд теорий, для ко­торых этот вопрос является главным, а порой и единственным. Важную роль в появлении этих теорий сыграла «периферическая» теория У. Джемса и К. Г. Ланге (1890), впервые сформулировавшая объяснение природы эмоций ссылкой на определенный физиологи­ческий процесс. Вызвав оживленную и продолжительную дискуссию (см., например, Schachter, 1970), «периферическая» теория стала своего рода образцом для большого числа альтернативных теорий, отличающихся лишь тем, какой именно физиологический процесс рассматривался главной детерминантой возникновения эмоций вместо предложенного Джемсом — Ланге нервного возбуждения, ис­ходящего из висцеральных органов: таламический (Cannon, 1927;

Bard, 1934), лимбический (Гельгорн, Луфборроу, 1966; Papez, 1937), диффузно-активационный (Линдслей, 1960; Pieron, 1928; Prince, 1928; Arnold, 1967) и др. (см. обсуждение этих теорий в работах Ж. -П. Сартра, Р. У. Липера).

Не вникая в содержание этих работ, внесших большой вклад в выяснение физиологической основы эмоциональных процессов, в качестве общего их недостатка отметим характерное для них недифференцированное отношение к эмоциям. Как показал Э. Кла-паред, только из-за предвзятой и ничем не оправданной унифи­цированной интерпретации эмоций кажутся непримиримыми клас­сические и «периферическая» теории эмоций. Достаточно отказаться от отношения к эмоциям как к процессам, протекающим по неко­торому единому образцу, и мы получаем возможность провести элементарное классификационное их деление, позволяющее объяс­нить один класс эмоций согласно классическим представлениям, Другой — согласно «периферической» теории. В советской психоло­гии идею о том, что органические изменения играют роль в раз­витии определенных эмоциональных состояний, защищал С. Л. Ру­бинштейн (1946, с. 481).

2S

Вопрос о физиологических механизмах эмоций имеет непосред­ственное отношение к проблеме выражения эмоций в мимике, пан-томимике, вегетативных функциях организма и т. п. Эта проблема, интенсивно изучаемая экспериментально, является предметом раз­вернутого обсуждения также и в отдельных теоретических работах. Исключительно ей посвящен, например, большой труд Ч. Дарвина (1953). Нельзя не видеть некоторой симптоматичности в том, что выходом в свет именно этой работы, столь же односторонней, как и «периферическая» теория, обычно датируется начало современно­го этапа в исследовании эмоций. Среди современных авторов срав­нительно большое внимание вопросу о выражении эмоций уделяет К. Изард (1980).

Завершая обзор основных проблем психологии эмоций, подчерк­нем, что в нем были затронуты лишь традиционные вопросы, об­суждаемые в классических и современных концепциях. Это значит, что представленный перечень вопросов знакомит с тем, как эмоции изучаются, но не как должны или могли бы изучаться в психологии. Не является тайной, что в области эмоций существует еще очень много тончайшего фактического материала, который психологичес­кая теория не способна систематически осмыслить и объяснить. Бросается в глаза, например, тот факт, что в теориях эмоций хронически обходится вопрос об их онтогенетическом развитии. Конечно, неосвещенность такого рода вопросов не может быть случайной. Некоторое объяснение этому дают данные, тоже теорети­чески недостаточно осмысленные, о патологических изменениях и индивидуальных различиях в эмоциональной жизни (с этими дан­ными знакомят работы П. Б. Ганнушкина, К. Г. Юнга; см. также Додонов, 1978), в частности данные о возможном резком измене­нии основных характеристик эмоциональной жизни (например, вне­запное возникновение тревожности, жизнерадостности) под влия­нием патогенного фактора. Действительно, как изобразить продук­том продолжительного развития то, что способно в самые сжатые сроки исчезнуть, уступив место другому, новому, совсем непохожему и даже противоречащему тому, что исчезло? Не может быть сомне­ний, что за этим кроется одна из многочисленных тайн, столь характерных для психологии эмоций.

Можно выразить надежду, что данная книга будет способство­вать как ознакомлению с тайнами эмоций, так и.увеличению числа заинтересованных в их разгадке. Ее редакторы-составители благо­дарны А. А. Пузырею, составившему биографические справки об авторах, Е. Ю. Патяевой, А. А. Пузырею, Е. Е. Насиновской, Ф. Е. Василюку, О. С. Копиной, подготовившим ряд переводных текстов, а также многим сотрудникам ф-та психологии МГУ и друзь­ям, помогавшим при подготовке этой книги к изданию.

ЛИТЕРАТУРА

Архипкина О. С. Реконструкция субъективного семантического пространства, означающего эмоциональные состояния. — Вести. Моск. ун-та. Сер. Психология. 1981, № 2.

Бюлер К. Духовное развитие ребенка. М., 1924.

Васильев И. А., Поплужный В. Л., Тихомиров О. К. Эмоции и мыш­ление. М., 1980.

Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976. Вудвортс Р. Экспериментальная психология. М., 1950. В у и д т В. Основы физиологической психологии, т. 2. Б. м. и г. Выготский Л. С. Спиноза и его учение об эмоциях в свете современной пси­хоневрологии. — Вопросы философии, 1970, № 6. Гельгорн Э., Луфборроу Дж. Эмоции и эмоциональные расстройства. М.,

1966.

Грот Н. Психология чувствований в ее истории и главных основах. Спб., 1879—1880. Гуревич К. М. Психологические вопросы изучения профессиональной пригодно­сти работников энергосистемы. — В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1965.

Дарвин Ч. Выражение эмоций у животных и человека.—Соч., т. 5. М., 1953. Декарт Р. Страсти души. — Избранные произведения. М., 1950. Додонов Б. И. Классификация эмоций при исследовании эмоциональной направ­ленности личности. — Вопросы психологии, 1975, № 6^ Додонов Б. И. Эмоция как ценность. М.. 1978. Запорожец А. В., Неверович Я. 3. О генезисе, функции и структуре эмо­циональных процессов у ребенка. — Вопросы психологии, 1974, № 6. Изард К. Е. Эмоции человека. М., 1980. Кеннон В. Физиология эмоций. Л., 1927. Ланге К. Г. Аффекты. Спб., 1890.

Леонтьев А. Н., Судаков К. В. Эмоции. — БСЭ, т. 30. М., 1978. Линдслей Д. Б. Эмоции.—В кн.: Экспериментальная психология, т. 1. М., 1960. Макдауголл У. Основные проблемы социальной психологии. М., 1916. Ольшанникова А. Е. К психологической диагностике эмоциональности.—

В кн.: Проблемы общей, возрастной и педагогической психологии. М., 1978. Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы

эмоциональной психологии. Спб., 1908. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М., 1979. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957. Симонов П. В. Что такое эмоция? М., 1966. Тихомиров О. К., Виноградов Ю. Е. Эмоции в функции эвристик.—В кн.:

Психологические исследования. М., 1969.

Фресс П. Эмоции. — В кн.: Экспериментальная психология, вып. 5. М., 1975. А п d г ё a n i Т. Les conduites emotives. Paris, 1968. Arnold М. В. An excitatory theory of emotion.—In: Reymert M. L. (ed.).

Feelings and emotions. N. Y., 1967. Arnold M. B. Emotion, motivation and the limbic system.—Ann. N. Y. Acad.

Sci., 1969, v. 159, N 3. Arnold M. В. Perennial problems in the field of emotion. — In: Arnold M. B.

(ed.). Feelings and emotions. N. Y., 1970. Arnold M. B„ Gasson J. A. The human person. N. Y., 1954.

Bard P. On emotional expression after decortication with some remarks on cer­tain theoretical views, p. I, p. II. — Psychol. Rev., 1934, v. 41, N 4, N 5. "indra D. A unified interpretation of emotion and motivation. — Ann. N. Y.

Acad. Sci., 1969, v. 159, N 3. Cannon W. B. The James—Lange theory of emotion: a critical examination

and an alternative theory. — Amer. J. Psychol., 1927, v. 39, N 1—4. "embo Т. Der Arger als dynamisches Problem. — Psychol. Forsch., 1931, Bd. 15. "" f f у Е. Leeper's «Motivational theory of emotion». — Psychol. Rev., 1948,

v, 55, N 6. •lodge F. A. The emotions in a new role. — Psychol. Rev., 1935, v. 42, N 6.

27

Lazarus R. S. Emotion as coping process.—In: Arnold M. B. (ed.). The na­ture of emotion. Baltimore. 1968.

Leeper R. W. A motivational theory of emotion to replace «emotion as disor­ganized response».—Psychol. Rev., 1948, v. 55, N 1. Papez I. W. A proposed mechanism of emotion.—Arch. Neurol. Psychiat., 1937.

v. 38, N 4. Pieron H. Emotions in animals and man.—In: Reymert M. L. (ed.). Feelings

and emotions. Worcester, 1928. Plutchik R. The evolutionary basis of emotional behavior.—In: Arnold M. B.

(ed.). The nature of emotion. Baltimore, 1968. Prince M. Can emotion be regarded as energy?—In: Reymert M. L. (ed.)

Feelings and emotions. Worcester, 1928. Schachter S. The assumption of identity and peripheralist-centralist controversie.s

in motivation and emotion.—In: Arnold M. B. (ed.). Feelings and emotions.

N. Y., 1970. Tom kins S. S. Affect as the primary motivational system.—In: Arnold M. B

(ed.). Feelings and emotions. N. Y., 1970. Young P. T. Motivation and emotion. N. Y., 1961.

Развитие в рамках научной психологии представлений о неочевид- • ных особенностях эмоций. Как мы видели, в клинической и экспери­ментальной психологии наблюдается явная склонность к сохранению прежней популярной традиции считать эмоции прежде всего силь­ными разрушительными процессами, преимущественно или исключи­тельно вегетативными и так далее. Но это не исчерпывает вопроса. Напротив, для того чтобы составить более адекватное представление о том историческом фоне, на котором развертывается современное

Дата добавления: 2015-05-10