Статус субъектов федеративных государств в международных отношениях

Как уже указывалось, основная особенность международного права состоит в том, что оно создается прежде всего государствами и регулирует преимущественно межгосударственные отношения. Будет правильным также сказать, что международно-правовой облик других участников международных отношений также в значительной мере определяется государствами.

Именно поэтому с позиций международного права государство является основным первичным субъектом с универсальным статусом, т.е. субъектом, в компетенции которого находятся все вопросы международных отношений и который, в отличие от других, обладает государственным суверенитетом.

Суверенитет – одно из важнейших отличительных политико-юридических свойств государства, которое представляет собой сочетание верховенства государственной власти на его территории и его независимость в сфере международных отношений. Однако суверенитет государства не носит абсолютного характера и не означает, что никто извне не может вмешиваться в то, что происходит на его территории.

Если в XVI веке один из основателей концепции суверенитета Дж. Боден утверждал, что «суверенитет является самой высокой, абсолютной и вечной властью над гражданами и другими субъектами государства»^[32], то сегодня это утверждение уже нельзя считать справедливым. Как подчеркивал бывший Генеральный секретарь ООН Бутрос Гали, «уважение неотъемлемого суверенитета и целостности государства имеет решающее значение для любого совместного продвижения вперед на международной арене. Однако время абсолютного и исключительного суверенитета прошло. Его теоретическая концепция никогда не подтверждалась реальной жизнью. Задача руководителей государств сегодня состоит в том, чтобы понять это и обеспечить равновесие между потребностями благого внутреннего управления и требованиями все более взаимозависимого мира»^[33].

С этим тезисом трудно не согласиться. Содержание понятий «внутренняя компетенция государства» и «внутренние дела государства» подвижно. Оно эволюционирует вместе с развитием международных отношений и в соответствии с волеизъявлением самих государств, облеченных в форму международных правовых норм или актов международных организаций. Можно сказать, что пределы внутренней компетенции государства сегодня определяются международным правом и все что регулируется им не может считаться относящимся исключительно к ней.

Международные правовые нормы не содержат никаких ограничений или запретов по кругу вопросов, которые могут подвергаться правовому регулированию, если при этом имеет место добровольное согласие взаимодействующих государств и не нарушаются права других субъектов мирового сообщества. Поэтому, «хотя те или иные общественные отношения могут не быть предметом международно-правового регулирования, препятствием к этому является не суверенитет государств, как таковой, а их нежелание пойти на такое регулирование»^[34].

Отказываясь от абсолютного суверенитета в отношении каких-либо действий в пределах своей территории, государства одновременно приобретают право оказывать влияние на решение этих же вопросов во всемирном масштабе. Поэтому международные правовые акты, ориентированные на регулирование отношений, возникающих в пределах границ государств, необходимо рассматривать не в качестве средства ликвидации или ограничения их суверенитета, а в качестве меры согласования (координации) волеизъявлений соответствующих стран, проистекающих из суверенитета.

Основное предназначение международного права, как, впрочем, и всей нормативной компоненты международной правовой системы «состоит не в подчинении внутренней жизни государства, а в создании оптимальных международных условий для ее всестороннего развития»^[35]. Вместе с тем, с другой стороны, увеличение сферы действия международных правовых норм объективно способствует развитию процессов унификации внутреннего законодательства отдельных стран, гармонизации и конвергенции национальных правовых систем, которые ведут в перспективе к формированию единого правового пространства.

Помимо суверенитета другими важнейшими признаками государства, необходимыми для его образования и существования являются население, территория, и власть. Первое представляет собой «физическую основу» государства, а вторая охватывает пространственную сферу, которая контролируется третьей.

Виды государств. Существует множество оснований для классификации государств. Так в ходе Второй мировой войны появилась группа государств, получивших впоследствии статус постоянных членов СБ ООН, называемых «великими державами». В настоящее время своим экономическим потенциалом и политическим влиянием на мировой арене выделяется группа большой восьмерки (США, Франция, Германия, Италия, Великобритания, Япония, Канада, Россия) ежегодно проводящая встречи своих руководителей на высшем уровне. В зависимости от размеров территории и населения выделяются большие, средние, малые и микрогосударства (Андорра, Сан-Марино, Лихтенштейн, Монако). Классифицируются государства и в зависимости от того, где они располагаются географически.

С некоторыми видами государств напрямую связаны вопросы юридического характера. Так, например, группа постоянно-нейтральных государств, к числу которых в настоящее время относятся Швейцария, Австрия, Лаос, Камбоджа, Мальта, Туркменистан, обязались не участвовать в настоящем или будущем в каких бы то ни было военных действиях и воздерживаться от действий, которые могли бы вовлечь их в войну. В равной степени такие государства не должны участвовать в военно-политических союзах, размещать на своих территориях военные базы и соблюдать правила нейтралитета в случае возникновения вооруженного конфликта между любыми другими государствами.

Статус постоянного нейтралитета государства закрепляется или соответствующим международным договором с участием страны, наделяемой этим статусом (Швейцария (1815), Австрия (1955)), или законодательством последней (Мальта (1981), Туркменистан (1995)) с последующим признанием его положений на международном уровне.

Определенные юридические последствия для международно-правового статуса государства влечет и форма его государственного устройства. С этой точки зрения различают унитарные (простые) и федеративные (сложные) государства.

Унитарное государство участвует в международных отношениях как единый субъект международного права и вопроса о международной правосубъектности его составных частей в этом случае не возникает. Вместе с тем это не исключает возможности существования особых торговых, экономических и культурных связей между отдельными его (чаще всего, пограничными) территориями, которые устанавливаются в рамках национального законодательства соответствующих государств и заключаемых между ними международных соглашений.

Сложнее обстоит дело с федеративными государствами. Проблема здесь состоит в том, что члены федерации (республики, области, провинции, штаты, земли и др.) обладают значительно большей внутригосударственной самостоятельностью по сравнению с административно-территориальными единицами унитарных государств, что позволяет отдельным исследователям полагать, что они также способны обладать и определенной международной правосубъектностью.

Современное международное право не содержит никаких ограничений или запретов относительно возможности самостоятельного участия субъектов федерации в международных отношениях, заключения ими международных договоров (соглашений), вступления в международные организации или учреждения ими своих представительств в других странах.

Не выдерживает никакой критики аргументация противников этой позиции, которые, ссылаясь на определение международного договора, зафиксированное в п. 1 ст. 2Венской конвенции ООН о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. и предусматривающее, что «договор» означает международное соглашение, заключенное между государствами …», делают вывод, что субъекты федерации такие соглашения заключать не могут и, следовательно, не могут быть и субъектами МП. Однако, как было показано выше, способность создавать нормы международного права отнюдь не является необходимым качеством его субъекта. А, кроме того, как указывается в ст. 3 того же самого международно-правового документа «тот факт, что настоящая Конвенция не применяется к международным соглашениям, заключенным между государствами и другими субъектами международного права или между такими другими субъектами международного права, и к международным соглашениям не в письменной форме, не затрагивает юридической силы таких соглашений…» Другими словами сама Конвенция подтверждает, что международные соглашения (договоры) могут заключаться не только государствами и не только в письменной форме.

В дополнение к этому отметим, что Комиссия международного права ООН еще в 1966 г. выработала правило о том, что «государства ¾ члены федеративного союза могут обладать правоспособностью заключать международные договоры, если такая правоспособность допускается федеральной конституцией и в пределах, ею установленных»[36]. Поэтому решение указанного вопроса зависит сегодня от внутреннего и, прежде всего, конституционного права соответствующего государства.

Так, например, конституционные акты ФРГ и Австрии наделяют субъекты этих стран ¾ земли, правом заключать в строго установленных пределах договоры с иностранными государствами. При этом они достаточно жестко определяют рамки, объем и цели международной правосубъектности членов федерации. Известна практика заключения международных соглашений отдельными провинциями Канады, а также штатами США, Австралии и кантонами Швейцарии. Подобные возможности в соответствии с российским законодательством существуют и у субъектов нашего государства.

В п. 2 ст. IIIФедеративного договора ¾ Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга от 31 марта 1992 г., который был включен в Конституцию России в качестве ее неотъемлемой части, было установлено, в частности, что «республики в составе Российской Федерации являются самостоятельными участниками международных и внешнеэкономических отношений, соглашений с другими республиками, краями, областями, автономными областями, автономными округами Российской Федерации, если это не противоречит Конституции и законам Российской Федерации, настоящему Договору».

Это положение Федеративного договора не было перенесено в новую Конституцию РФ от 12 декабря 1993 г. Но оно и не противоречит ей. Подтверждением этому могут служить положения ст. 73 Конституции Российской Федерации, определяющей, что “вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий РФ по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ субъекты Российской Федерации обладают всей полнотойгосударственной власти”. Это правило, на наш взгляд, определяет возможность субъектов РФ самостоятельно заключать международные соглашения с иностранными субъектами, так как пункты К и Л ст. 71 Конституции относят к исключительному ведению России только внешнюю политику и международные отношения, международные договоры и внешнеэкономические отношения Российской Федерации, а не ее субъектов.

Способность субъектов РФ выступать в качестве самостоятельных участников международных и внешнеэкономических связей косвенно подтверждается в пункте О ст. 72 Конституции РФ, который определяет, что в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов находится, среди прочего, координация международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ.

П. 1 ст. 1 Федерального закона «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» № 4-ФЗ от 4 января 1999 г. также устанавливает, что «субъекты Российской Федерации в пределах полномочий, предоставленных им Конституцией Российской Федерации, федеральным законодательством и договорами между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации о разграничении предметов ведения и полномочий, обладают правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно - территориальными образованиями иностранных государств, а также на участие в деятельности международных организаций в рамках органов, созданных специально для этой цели. Субъекты Российской Федерации с согласия Правительства Российской Федерации могут осуществлять такие связи и с органами государственной власти иностранных государств».

Приведенные выше нормы убедительно свидетельствуют о том, что российский законодатель признает за субъектами РФ определенную международную правосубъектность и поэтому они, как и соответствующие структуры иностранных государств могут рассматриваться в качестве специфических субъектов международного права, способных заключать соглашения, содержащие нормы международного права. На этом фоне совершенно неоправданными и фиктивными представляются положения ст. 7 Закона 1999 г., определяющей, что «соглашения об осуществлении международных и внешнеэкономических связей, заключенные органами государственной власти субъекта Российской Федерации, независимо от формы, наименования и содержания не являются международными договорами». Представляется, что природа соответствующего документа вряд ли может быть произвольно определена пусть, даже и на законодательном уровне, лишь одной из его сторон, да к тому же без, всякого учета природы и предназначения этого акта.

В заключение рассмотрения этого вопроса важно еще раз подчеркнуть, что международную правосубъектность субъектов РФ нельзя истолковывать в том смысле, что объем их правомочий в этой сфере всеобъемлющим, а сами они могут быть уравнены в правах с государствами. В основе правосубъектности здесь лежит не суверенитет, как это имеет место в случае с государством, а делегированные таким государством своим субъектам полномочия. Поэтому правовой статус субъектов РФ в международных отношениях необходимо рассматривать как результат волеизъявления российского государства в целом, который определяется и ограничивается рамками Конституции РФ и федеральных законов.

Так, например, субъекты Российской Федерации не обладают собственной таможенной территорией, и поэтому они не могут заключать соглашения с иностранными государствами относительно принципов и режима внешней торговли, точно так же как и соглашения по другим вопросам, отнесенным к исключительному ведению России (территория; определение статуса государственной границы, исключительной экономической зоны и континентального шельфа; финансовое и валютное регулирование и др.).

Представляется, что именно в этом смысле следует понимать и правовую позицию Конституционного Суда РФ, который в своем Определении № 92-О от 27 июня 2000 г. «По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции РФ отдельных положений конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан» указал, что «…республика не может быть субъектом международного права в качестве суверенного государства и участником соответствующих межгосударственных отношений, не может заключать договоры международно-правового характера».

Помимо унитарного государства и федерации и качестве разновидности формы государственного устройства некоторые исследователь выделяют еще конфедерацию. Однако конфедерацию вряд ли можно рассматривать в качестве самостоятельного субъекта международного права, так как она представляет собой союз государств, объединившихся на основании договора для решения определенных задач (общей обороны, торговых отношений и т.п.). При этом каждое государство-участник конфедерации сохраняет свой суверенитет и международную правосубъектность. Об определенной международной правосубъектности конфедерации можно говорить лишь в тех случаях, когда в ее ведение передаются вопросы осуществления внешних сношений. В целом же практика показывает, что такие образования нестабильны и существуют непродолжительное количество времени.

Непосредственно с международной правосубъектностью государств связан вопрос об их признании. В данном случае признание – это односторонний акт государства, которым оно подтверждает (признает) факт возникновения нового субъекта международного права и выражает намерение установить с ним правоотношения, характер и объем которых зависят от вида и формы признания. Здесь важно отметить, что в международном праве не существует обязанности признания. Это всегда акт политического решения, волеизъявления со стороны конкретного государства.

Вопрос о признании возникает каждый раз, когда на мировой арене появляется новое государство, которое может быть образовано в результате:

· социальной революции (РСФСР, 1917 г.);

· достижения независимости колонией (страны Африки, 60-е годы ХХ века);

· объединения двух или нескольких государств в одно (СССР, 1922 г.);

· разделение государства (КНДР и Южная Корея);

· выделения одного государства из другого.

Возникающие на основе акта признания правоотношения существуют независимо от установления между признающим и признаваемым субъектом дипломатических, консульских или иных отношений, так как они вытекают из разных норм международного права. К слову сказать, правовой институт признания до сих пор не кодифицирован и базируется в основном на нормах обычного международного права, хотя Комиссия международного права ООН еще в 1949 г. включила этот вопрос в список тем, подлежащих первоочередной кодификации. Причина этого заключается в противоречивости практики признания, которое довольно часто производиться не на основе норм права, а по соображениям политического характера. В данном случае достаточно показательной являлась компания, которая была развернута вокруг признания Косово, Абхазии и Южной Осетии, которое, строго говоря, без согласия с этим соответственно Сербии и Грузии, может быть истолковано как нарушение Устава ООН и Заключительного акта СБСЕ 1975 г.

Противоречивость практики признания выражается также и в том, что существуют две противоположные по содержанию теории признания: декларативная и конститутивная.

В соответствии с декларативной теорией признания международная правосубъектность государства возникает с момента его возникновения и не зависит от желания других государств. Признающие государства лишь декларируют (подтверждают) фактическое положение вещей. Другими словами, непризнание не может лишить новое государство его правосубъектности и «ликвидировать» факт его существования.

Конститутивная теория базируется на противоположном постулате. В соответствии с ней возникновение государства не равнозначно появлению нового субъекта международного права. Для этого необходимо получение признания такого государства со стороны других стран. Признающее государство, таким образом, способно по своему усмотрению конституировать (учреждать) соответствующий правовой статус и компетенцию другого государства. На практике это означает, что правовой вопрос о правосубъектности решается не правовыми средствами и ставится в зависимость от политического решения. Именно это обстоятельство позволяет многим юристам-международникам говорить о несоответствии конститутивной теории современному международному праву и, в частности, его принципам суверенного равенства и невмешательства во внутренние дела государств.

Тем не менее, несмотря на то, что от признания не зависит возникновение правосубъектности государства, оно является актом большого политического и юридического значения, так как позволяет признанному государству не на словах, а на деле реализовывать свою правосубъектность. Ведь не секрет, что непризнание новых государств со стороны ведущих государств мира способно сегодня значительно подорвать их эффективное функционирование в качестве субъектов МП.

В практике государств признание осуществляется в различных объемах. В зависимости от этого различают две основные формы признания: юридическое и фактическое.

Юридическое признание, в свою очередь, подразделяется на признание dejure и defacto. Dejure – полное и окончательное официальное признание. Оно представляет собой выражение готовности государства рассматривать новое образование как самостоятельное, независимое и суверенное государство и развивать с ним отношения. Признание, dejure, по общему правилу, сопровождается установлением дипломатических отношений и заключением между признающим и признаваемым государством различных Международно-правовых соглашений. Признание defacto также представляет собой разновидность официального признания. Однако оно носит неполный характер. И поэтому, хотя между признающим и признаваемым государством в этом случае могут заключаться различного рода международные договоры, отношения между ними не достигают уровня обмена официальными представительствами. Признание defacto выбирается в случаях, когда признающие страны не уверены в прочности и жизнеспособности нового субъекта международного права и ожидают дальнейшего развития событий.

В отличие от юридического, фактическое признание является неофициальным. Оно осуществляется в форме эпизодических или разовых (adhoc – для данного случая) контактов по различным вопросам между властями признающего и признаваемого государств при официальном непризнании первым второго (рабочие отношения между членами международной организации или участниками международной конференции; культурные, спортивные связи; защита интересов граждан и т.п.).

В зависимости от способа выражения государством своего желания признать новое образование на международной арене различают явно выраженное и молчаливое (подразумеваемое) признание. Первое осуществляется при помощи принятия компетентным органом признающего государства нормативного (указа) или иного официального документа (ноты, заявления), которыми оформляется соответствующее намерение и указывается объем признания. Молчаливое признание выражается в совершении определенных действий, свидетельствующих о намерении одного государства признать другое. К их числу, в частности, можно отнести установление дипломатических отношений, заключение двустороннего договора или продолжение отношений с новым правительством, пришедшим к власти неконституционным путем. Вместе с тем о молчаливом признании не говорят сами по себе, в частности, факты участия не признающих друг друга субъектов МП в одном и том же многостороннем договоре, в международной организации или на международной конференции.

Признание государства как субъекта международного права одновременно означает и признание его правительства. Вместе с тем в международной практике может возникнуть вопрос о признании нового правительства в уже существующем государстве. Обычно это происходит в том случае, когда правительство приходит к власти неконституционным путем. На этот счет в истории международного права было выдвинуто несколько доктрин, наиболее известными их которых являются доктрины Тобара и Эстрады.

Первая из них была выдвинута в 1907 г. министром иностранных дел Эквадора Карлосом Тобаром и базировалась на положении о том, что не могут быть признаны правительства, которые были сформированы в результате государственного переворота или революции. В отличие от нее доктрина, провозглашенная в 1930 г. министром иностранных дел Мексики Х. Эстрадой, исходит из того, что в подобных случаях иностранные государства не должны применять специальный акт признания, который ведет к тому, что внутренние дела государства становятся предметом оценки со стороны других правительств. Другие страны вполне способны выразить свое отношение к произошедшим событиям путем аккредитации своих представителей при пришедшем к власти правительстве или отказа от такой аккредитации.

В любом случае признание нового правительства уже признанного государства – свободный акт, посредством которого признающие страны констатируют, что данное лицо или группа лиц в состоянии управлять государством и заявляют о своем желании поддерживать с ними или с ними официальные отношения. При этом, как показывает практика, при принятии решения о признании важное значение имеет наличие следующих обстоятельств: 1) деятельность нового правительства поддерживается народом и соответствует его воле; 2) правительство осуществляет эффективную власть на территории государства; 3) правительством установлен демократический политический режим, гарантирующий соблюдение основных прав и свобод человека; 4) смена власти произошла без помощи пришедшему к власти правительству извне.

Как и признание государств, признание правительств может быть официальным и фактическим, полным и неполным, постоянным и временным.

Помимо государств и правительств, проблема признания может возникнуть также в отношении:

· органов национально-освободительных движений (Организация освобождения Палестины);

· воюющей стороны или органа сопротивления.

Признание указанных субъектов распространяет на них действие норм и принципов международного права и, в частности, такой его отрасли, как международное гуманитарное право, а также облегчает процесс получения ими помощи от государств и международных организаций.

Применительно к международным отношениям с участием государств важное значение имеет также институт правопреемства, который представляет собой совокупность международно-правовых норм, регулирующих переход прав и обязанностей от одного субъекта международного права к другому вследствие возникновения или прекращения существования государства, либо изменения его территории. [37]

Долгое время основу института правопреемства составляли нормы международного обычного права, которые подверглись кодификации только несколько десятилетий назад. В 1978 г. была принята Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении международных договоров (вступила в силу 6 ноября 1996 г., Россия не участвует), а 8 апреля 1983 г. – Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов. Несмотря на то, что вторая из этих конвенций еще не вступила в законную силу ее положения, равно как и положения первой конвенции, принимаются во внимание не участвующими в них странами при решении практических вопросов правопреемства. Помимо указанных универсальных документов вопросы правопреемства регулируются также соответствующими региональными и двусторонними договорами. Так, например, только в отношении раздела «наследства» СССР странами СНГ было заключено около 20 международных соглашений.

В практике международных отношений принято различать несколько объектов правопреемства, к числу основных из которых относят правопреемство в отношении договоров, государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов.

Рамки правопреемства государств в отношении международных договоров различаются друг от друга в зависимости от того, каким образом образовалось или было изменено государство, ставшее правопреемником. Так например, в отношении нового независимого государства в ст. 16 Конвенции 1978 г. был закреплен принцип tabula rasa («чистой доски»), предусматривающий, что оно не обязано сохранять для себя в силе какой-либо договор или становиться его участником только на том основании, что в момент перехода прав и обязанностей этот договор был в силе в отношении территории, являющейся объектом правопреемства. Однако в том случае, если оно желает установить свой статус участника действующего многостороннего соглашения, оно может сделать это путем одностороннего уведомления о правопреемстве (ст. 17). В отношении же двусторонних и многосторонних международных договоров с ограниченным числом участников на продолжение участия в них государства-преемника требуется согласие всех сторон.

В отличие от приведенной ситуации, при объединении двух или нескольких государств в одно права и обязанности по их договорам переходят к правопреемнику, как правило, в отношении той части его территории, на которую распространялся этот договор. Исключение из этого правила составляют случаи, когда государство-преемник и (или) другие участники договора договорились об ином, или когда применение договора в отношении преемника несовместимо с его объектом и целями (ст. 31).

В тех случаях, когда происходит отделение части или частей территории государства и образование на их базе одного или нескольких новых государств, то: 1) любой договор, находившийся в силе в момент правопреемства государств в отношении всей территории государства-предшественника, продолжает находиться в силе в отношении каждого образованного таким образом государства - преемника; 2) любой договор, находившийся в силе в момент правопреемства государств в отношении лишь той части территории государства - предшественника, которая стала государством - преемником, продолжает находиться в силе в отношении только этого государства – преемника (ст. 34). При этом следует иметь в виду, что если после отделения любой части его территории государство-предшественник продолжает существовать, то любой договор, который в момент правопреемства находился в силе в отношении государства-предшественника будет продолжать находиться в силе в отношении его сохранившейся территории (ст. 35).

Наконец, при отделении части территории одного государства и присоединении ее к другому государству договоры предшественника утрачивают в отношении нее силу, а договоры преемника, наоборот, приобретают силу на данной территории.

При рассмотрении вопросов о правопреемстве в отношении государственной собственности следует иметь в виду, что в соответствии со ст. 8 Венской конвенции 1983 г. «государственная собственность государства-предшественника означает имущество, права и интересы, которые на момент правопреемства государств принадлежали согласно внутреннему праву государства-предшественника этому государству». Переход государственной собственности государства-предшественника к государству-преемнику происходит без компенсации, если иное не оговорено заинтересованными сторонами или не решено соответствующим международным органом (ст. 11). Если эти же субъекты не оговаривают иное, то датой перехода государственной собственности является момент правопреемства государств (ст. 10).

По аналогии с Конвенцией о правопреемстве в отношении договоров Конвенция 1983 г. устанавливает различные правила регулирования вопросов правопреемства в отношении государственной собственности в зависимости от способа образования государства.

Так в соответствии со ст. 15 Конвенции 1983 г. при возникновении нового независимого государства недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся на территории, являющейся объектом правопреемства, переходит к преемнику. Движимая государственная собственность государства-предшественника, связанная с его деятельностью в отношении территории, являющейся объектом правопреемства государств, также переходит к государству-преемнику. соглашением между предшественником и преемником могут быть предусмотрены иные правила правопреемства, которые, однако, не должны наносить ущерба принципу неотъемлемого суверенитета каждого народа над его богатствами и природными ресурсами.

Когда два или несколько государств объединяются и тем самым образуют одно государство-преемник, государственная собственность государств-предшественников переходит к государству-преемнику (ст. 16).

Когда государство разделяется и прекращает свое существование, а на разделенных частях территории образуются два или несколько государств-преемников, то если они не условились иначе: «a) недвижимая государственная собственность государства-предшественника переходит к государству-преемнику, на территории которого она находится; b) недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся за пределами его территории, переходит к государствам-преемникам в справедливых долях; c) движимая государственная собственность государства-предшественника, связанная с его деятельностью в отношении территорий, являющихся объектом правопреемства, переходит к соответствующему государству-преемнику; d) иная движимая государственная собственность государства-предшественника переходит к государствам-преемникам в справедливых долях (ст. 18).

В соответствии с этим правилом движимая и недвижимая собственность бывшего Советского Союза, за пределами его территории, а также инвестиции, находящиеся за рубежом, были распределены в соответствии со следующей шкалой фиксированных долей в процентах: Азербайджан – 1,64; Армения – 0,86; Беларусь – 4,13; Казахстан – 3,86; Кыргызстан – 0,95; Молдова – 1,29; Россия – 61,34; Таджикистан – 0,82; Туркменистан – 0,7; Узбекистан – 3,27; Украина – 16,37. Совокупная доля Грузии, Латвии, Литвы и Эстонии составила 4,7%.[38]

Наконец, при передаче части территории одного государства другому в основу решения вопроса о правопреемстве кладется соглашение между государством-предшественником и преемником. Если же такое соглашение отсутствует, то недвижимая государственная собственность государства-предшественника, находящаяся на территории, являющейся объектом правопреемства государств, переходит к государству-преемнику. То же самое происходит и с движимой собственностью, если она была связана с деятельностью предшественника в отношении такой территории (ст. 14).

Конвенция 1983 г. определяет государственные архивы как «совокупность документов любой давности и рода, произведенных или приобретенных государством-предшественником в ходе его деятельности, которые на момент правопреемства государств принадлежали государству-предшественнику согласно его внутреннему праву и хранились им непосредственно или под его контролем в качестве архивов для различных целей (ст. 20). Они являются частью государственного имущества и поэтому существующие в отношении них правила правопреемства во многом схожи с правилами правопреемства в отношении государственной собственности в целом.

Так, в случае образования нового независимого государства к правопреемнику переходят архивы, принадлежащие территории, являющийся объектом правопреемства, а также те, которые стали в период зависимости собственностью предшественника. При объединении государств архивы предшественников переходят преемнику. При разделении государства на два и более преемников, том случае если между ними не установлено иное, часть архивов, находящаяся на территории данного государства-преемника и необходимая для нормального управления, переходит к нему.

Выделение подобных случаев характерно и при решении вопросов правопреемства в отношении государственных долгов. Ст. 33 Конвенции 1983 г. определяет их, как «любое финансовое обязательство государства-предшественника в отношении другого государства, международной организации или любого иного субъекта международного права, возникшее в соответствии с международным правом».

В соответствии со ст. 36 Конвенции «правопреемство государств как таковое не затрагивает прав и обязательств кредиторов». Поэтому она исходит из того, что при объединении государств к их преемнику во всех случаях переходит государственный долг предшественников. Во всех остальных случаях регулирование вопросов о переходе государственного долга решается на основе соглашения между заинтересованными сторонами. Причем такое соглашение, заключенное новым независимым государством, не должно наносить ущерба принципу неотъемлемого суверенитета каждого народа над его богатствами и природными ресурсами, а его осуществление не должно подрывать основ экономического благосостояния нового независимого государства.

Если же такое соглашение отсутствует, то: 1) в случае возникновения нового независимого государства государственные долги к преемнику не переходят; 2) в случае разделения государства-предшественника или отделения от него части или частей территории государственный долг переходит к государствам-преемникам в справедливых долях с учетом, в частности, имущества, прав и интересов, которые переходят к государству-преемнику в связи с данным государственным долгом.

Международная правосубъектность наций и народов, как и правосубъектность государств, носит объективный характер, т.е. существует независимо от чьей-либо воли. Современное международное права подтверждает и гарантирует их право на самоопределение, включая право на свободный выбор и развитие своего социально-политического статуса.

Тема 2. Международные организации как субъекты международного права (Право международных организаций) (2час.)

Понятие права международных организаций. его источники и субъекты. История возникновения и развития МО. Предпосылки и процесс формирования первых международных организаций. Лига Наций – первая универсальная МО.

Понятие МО, ее признаки (участие суверенных государств, конвенционный базис, наличие целей, внутриорганизационный механизм, международная правосубъектность, учреждение в соответствии с Мп). международная правосубъектность МО: межправительственные и неправительственные МО. договорная (ограниченная) правоспособность МО. Представительство государств при МО. Международные организации и конференции.

Виды МО: по предмету деятельности, по кругу участников, по порядку приема новых членов, по сфере деятельности, по количеству членов. Международные неправительственные организации.

Порядок создания МО. Членство в МО, порядок вступления в мО и выхода из нее. Прекращение и приостановление членства в МО. Исключение из МО. Прекращение МО.

Организационно-правовой механизм деятельности МО. Органы МО (высшие, исполнительные, юридические, комитеты и комиссии по специальным вопросам), порядок их формирования и деятельности. Функции органов МО. Бюджет МО. Флаг и эмблема МО.

ООН. История создания. Устав ООН как универсальный МД. Цели и принципы ООН. Система ООН. Главные органы ООН (Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности, ЭКОСОС, МС, Совет по опеке. Секретариат) и их функции. Главные, постоянные и процедурные комитеты; вспомогательные органы; специализированные учреждения. Членство в ООН. Порядок приема в члены ООН и исключения из ООН. Вооруженные силы ООН. Миротворческие миссии ООН. Персонал ООН. Роль ООН в современном международном праве.

Региональные МО. Устав ООН о региональных соглашениях и органах. Общая характеристика региональных МО. Их разновидности, цели создания и компетенция.

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Учредительные документы, функции, цели создания. Организационно-правовой механизм.

Совет Европы. Цели создания и основные функции. Россия и Совет Европы. Состав Совета Европы и его основные органы. Европейские конвенции.

Европейский Союз (ЕС). Роль и значение Европейского Союза в национальном праве государств. Наднациональные черты в структуре и полномочиях. Основные органы ЕС. Россия и ЕС.

Организация Североатлантического договора (НАТО). История, состав, компетенция. Соответствие деятельности НАТО Уставу ООН.

Лига арабских государств, Организация африканского единства, Организация американских государств: цели создания, компетенция, главные органы, членство. Персонал.

Содружество Независимых Государств, его юридическая природа. Создание СНГ: основные причины и предпосылки. Государства участники. Устав СНГ. Членство в СНГ, разновидности статуса. Система органов СНГ.

Шанхайская организация сотрудничества: цели создания, функции, роль в современном мире.

Международные конференции: понятие, порядок и цели проведения, участники. Юридическая сила решений. Виды конференций. Рабочие и официальные языки. Роль международных конференций в современном МП.

Тема 3. Институт международно-правовой ответственности (2 час.)

Роль международно-правовой ответственности в функционировании МП. Юридическое значение ответственности. «Вторичность» норм об ответственности. Ответственность в международном праве. Специфика международно-правовой ответственности.

Понятие международно-правовой ответственности. Проект статей об ответственности, разработанный Комиссией МП ООН. Доктринальные определения ответственности. Цели и функции международно-правовой ответственности. Содержание международно-правовой ответственности, ее признаки.

Основания международно-правовой ответственности (происхождение ответственности): нормативное (правовое) и юридико-фактическое основание. Состав международного правонарушения. Вопрос о вине государства. Присвоение ответственности. Субъекты ответственности.

Классификация международно-противоправных деяний. Признаки международного правонарушения. Виды международных правонарушений. Обстоятельства, исключающие ответственность, и обстоятельства, освобождающие от ответственности. Ответственность за правомерную деятельность.

Виды и формы международно-правовой ответственности. Вопрос о моральной ответственности государств. Абсолютная ответственность: ее сущность и основания возникновения. Материальная ответственность: формы ее реализации и порядок наложения. Специфика и эффективность нематериальной ответственности. Ограничение ответственности. Осуществление международно-правовой ответственности.

Ответственность международных организаций (МО): ее сущность и специфика. МО как субъекты международных претензий. Реализация международно-правовой ответственности МО.

международно-правовая ответственность физических лиц. Физические лица как субъекты международной уголовной ответственности. Ответственность физических лиц за преступления против мира, военные преступления и преступления против человечества. Устав Международного Военного трибунала. Конвенция о неприменении сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. Индивидуализация ответственности за агрессию, геноцид и уголовные преступления международного характера.

Основная литература

1. Международное публичное право: учебник для вузов / [Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Д.К. Бекяшев и др.]; отв. ред. К.А. Бекяшев; Московская государственная юридическая академия. Москва: Проспект, 2010 -2011 г.

2. Международное право: учебник для вузов /П.Н. Бирюков. М.: Юрайт, 2011.

Дополнительная литература

3.Аваков М.М. Правопреемство государств. М., 1986.

4.Арановский К.В. Суверенитет в системе федеративных отношений // Проблемы государственного строительства и правового регулирования. Владивосток, 1999. С.16-39.

5.Бирюков П.Н. Международное право: учебное пособие. М., 1998.

6.Бараташвили Д.И. Принцип суверенного равенства государств в международном праве. М., 1978.

7.Вельяминов Г.М. Правопреемство между Российской Федерацией и Российской Империей, международные и внутренние аспекты // МЖМП. 1998. №.3.

8.Вельяминов Г.М. Международнаяправосубъектность // СЕМП, 1986. М., 1987Верещетин В.С., Мюллерсон Р.А. Международное право: «ошейник для международных отношений» или нормативное выражение общечеловеческих ценностей? // Пульс реформ. М., 1989.

9.Зайцева О.Г. Международные организации: принятие решений. М., 1989

10.Левин Д.Б. Актуальные проблемы международного права. М., 1974.

11.Лихачев В. Россия и международно-правовая культура государств // Политика. 2006. Янв. С. 11.

12.Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 1996.

13.Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., 1997.

14.Миронов Н.В. Международное право и его юридическая сила. М., 1980.

15.Международное право. Общая часть: Учебник под ред. Валеева Р.М., Курдюкова Г.И. М.: Статут, 2011. 543 с.

16.Международное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. Валеев Р.М., Курдюков Г.И. М.: Статут, 2010. 624 с.

17.Международное право: Учебник / под ред. Капустина А.Я. М.: Гардарики, 2008. 617 с.

18.Международное право: Учебник. / Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. 2-е изд. перераб и доп. М.: Международные отношения, 2007. 816 с.

19.Международное право: учебник - 2-е изд., перераб. и доп. (ГРИФ) / Отв. ред. В.И. Кузнецов, Б.Р. Тузмухамедов. М.: Норма, 2007. 944 с.

20.Международное право: Учебник - 3-е изд., перераб. и доп. / А.А. Ковалев., С.В. Черниченко, А.А. Моисеев. М.: Проспект, ТК Велби, 2008. 832 с.

21.Международное право: Учебник - («Университеты России») / под ред. А.Н. Вылегжанина. М.: Юрайт – Издат. 2009. 1012 с.

22.Международное право: Учебник для вузов. 5-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Г.В. Игнатенко и О.И. Тиунов. М.: Норма, 2009. 784 с.

23.Международное право Учебник для студентов вузов. (Серия: «Высшее юридическое образование»). М.: Омега-Л, 2006. – 832 с.

24. Международное публичное право: Учебник. 5-е изд., перераб и доп. / Отв. ред. К.А. Бекяшев. М.: Проспект, ТК Велби, 2009. 1008 с.

25.Федеральный закон «О координации международных внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» от 4января 1999 г.

26.Федеральный закон «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» от 31 июля 1997 г.

27.Федеральный закон «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» от 17 декабря 1998 г.

28.Международное публичное право. Сборник документов: В 2 т. М.: БЕК, 1996.

29.Международное право в документах: Учебное пособие / Н.Т. Блатова, Мелков Г.М. 5-е изд., перераб и доп. М.: ИД РИОР, 2009. 704 с.

30.Международное публичное право. Сборник документов / Бекяшев К.А., Бекяшев Д.К. М.: Проспект, 2009. 1200 с.

31.Международное уголовное право в документах, в двух томах / Сост. Р.М. Валеев, И.А. Тарханов, А.Р. Каюмова. – Казань: КГУ, 2005. – 528, 630 с.

Дата добавления: 2015-05-10