Понятие и основания возникновения права общей собственности. 7 страница

Так, к новому кредитору не переходят права по банковской гарантии, за исключением случая, когда гарантия передаваема и стороны цессионной сделки специально договорились о передаче прав по ней цессионарию основного требования*(1132).

Применительно к неустойке следует различать несколько ситуаций. В случае когда на момент уступки отсутствует нарушение, с которым связана уплата неустойки, уступка основного требования влечет автоматический (без особого на то указания в соглашении) переход права на "будущую" уплату неустойки к цессионарию основного требования. Если же факт нарушения на момент уступки уже имел место и срок уплаты неустойки наступил, притязание на уплату неустойки обособляется от основного требования в качестве самостоятельной имущественной ценности. Соответственно, его передача цессионарию основного требования не может происходить автоматически и требует специального соглашения об этом. В отсутствие такого соглашения притязание на уплату неустойки остается у первоначального кредитора*(1133).

Что касается права на возмещение убытков, причиненных неисполнением (ненадлежащим исполнением) обязательства, то оно не является ни мерой обеспечения, ни требованием, тесно связанным с основным обязательством. Будучи самостоятельной имущественной ценностью, требование о возмещении убытков может перейти к новому кредитору лишь в силу особой уступки. При отсутствии таковой указанное требование сохраняется за кредитором и может быть уступлено им третьему лицу.

Цедент должен передать цессионарию документы, удостоверяющие уступленное требование, и сообщить ему сведения, необходимые для его осуществления (п. 2 ст. 385 ГК). Конкретный перечень документов, подлежащих передаче, указывается в соглашении. При его отсутствии цедент обязан передать все находящиеся у него документы, которые могут быть использованы для удостоверения передаваемого требования (подтверждающие его возникновение, существование, объем и т.д.). Если срок передачи документов не установлен соглашением сторон, указанная обязанность должна быть исполнена в разумный срок.

Поскольку обязанность по предоставлению документов вытекает не из договора цессии, а из обязательственной сделки, лежащей в его основании, при неисполнении цедентом указанной обязанности цессионарий может приостановить исполнение своих обязательств по обязательственной сделке либо отказаться от этой сделки и потребовать возмещения убытков (ст. 328 ГК).

Цедент несет ответственность перед цессионарием за недействительность требования, являющегося предметом уступки (ст. 390 ГК). Уступаемое право действительно, если оно существует юридически и фактически, принадлежит цеденту и последний управомочен на совершение уступки. Отсутствие хотя бы одного из названных условий влечет недействительность цессии. Так, недействительной будет передача права, основанного на недействительной сделке цедента и должника, уступка требования, уже не существующего (прекращенного) на момент уступки. Недействительной следует считать цессию требования, обладателем которого цедент на момент уступки не являлся (например, ввиду того, что ранее это требование было уступлено им другому лицу).

Вместе с тем недействительность уступки не означает автоматической ничтожности обязательственной сделки, лежащей в ее основании (купли-продажи, дарения и т.п.). Передачу недействительного (например, несуществующего) права следует расценивать как неисполнение обязанностей, вытекающих из обязательственной сделки.

Отвечая за действительность, цедент не отвечает за фактическую осуществимость уступаемого права (ст. 390 ГК). Тем самым закон возлагает на цессионария риск неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником уступленного права. Однако соглашением цессионария с цедентом, по которому последний принимает на себя поручительство за должника, такой риск может быть перенесен на цедента.

Обеспечивая имущественные интересы должника, закон предоставляет ему право использовать против требования цессионария все возражения, которые он имел против цедента (ст. 386 ГК). Круг таких возражений определяется на момент получения им уведомления о состоявшейся цессии. При этом ключевое значение должно придаваться не моменту фактического заявления возражения, а моменту возникновения правового основания для его заявления. Так, покупатель (должник) вправе ссылаться на недостатки товара, переданного продавцом (цедентом), и в случае, когда эти недостатки обнаружены после получения уведомления.

Возражения должника могут относиться к недействительности договора или его неисполнению (ненадлежащему исполнению) цедентом, истечению исковой давности по соответствующему требованию, прекращению обязательства (путем исполнения, зачета, новации и т.п.) в отношении цедента до момента уведомления об уступке. Однако должник не вправе ссылаться на пороки обязательственной сделки между цедентом и цессионарием, лежащей в основании уступки.

В случае неоднократной уступки должник сохраняет и может приводить против требования последнего цессионария все возражения, которые он имел против всех его предшественников (аукторов).

Учитывая, что должник не принимает участие в цессионном договоре, закон связывает его обязанность произвести исполнение цессионарию лишь с получением им письменного уведомления (п. 3 ст. 382 ГК). Однако законодатель не обуславливает действительность уступки фактом получения должником уведомления о ней. Последнее находится за пределами юридического состава цессии*(1134) и не оказывает влияния ни на действительность совершенной уступки, ни на момент ее вступления в силу*(1135).

Не влияя на отношения между цедентом и цессионарием, уведомление имеет особое значение для "внешних" последствий уступки. Так, риск неблагоприятных последствий неуведомления должника о состоявшейся уступке возлагается законом на цессионария. К числу таких последствий относятся: возможное увеличение числа возражений должника, которые он может использовать против требования цессионария (ст. 386 ГК); возможное увеличение числа требований должника, которые он может предъявить к зачету требования цессионария (ст. 386, 412 ГК); возможность для должника освободиться от обязательства исполнением, произведенным в адрес цедента.

Закон не уточняет, какая из сторон договора цессии (цедент или цессионарий) должна направить письменное уведомление о состоявшейся уступке должнику, признавая легитимным уведомление любой из сторон. При направлении цессионарием уведомления о состоявшейся уступке должнику у последнего могут возникнуть сомнения в наличии и обоснованности соответствующих прав цессионария. В подобной ситуации закон дозволяет должнику не исполнять обязательство новому кредитору до предоставления доказательств состоявшейся уступки (ст. 385 ГК). Уведомление, направленное первоначальным кредитором, во всех случаях должно считаться достаточным подтверждением уступки.

Исполнение, произведенное неуведомленным об уступке должником в адрес цедента, признается надлежащим (п. 3 ст. 382 ГК) и исключает возможность предъявления должнику требования об исполнении со стороны цессионария. Однако, поскольку цедент не является обладателем уступленного права, а, следовательно, получил исполнение в отсутствие правового основания, цессионарий может предъявить к нему требование о возврате неосновательно полученного, а также о возмещении доходов (ст. 1104, 1105, 1107 ГК).

Если, несмотря на полученное уведомление, должник произведет исполнение цеденту, такое исполнение не может быть признано надлежащим. Оно не прекращает обязательства должника и не исключает возможность предъявления к нему соответствующего требования со стороны цессионария. После исполнения цессионарию должник, в свою очередь, может истребовать от цедента неосновательно полученное. Вместо предъявления требования об исполнении к должнику цессионарий вправе истребовать от цедента как неосновательное обогащение все полученное последним от должника.

Переход прав кредитора к другому лицу может происходить "автоматически" на основании нормативного предписания при наступлении указанных в нем обстоятельств (cessio legis) (ст. 387 ГК).

К cessio legis закон относит прежде всего все случаи универсального правопреемства. Последнее характеризуется единовременным переходом к преемнику (преемникам) всей совокупности прав и обязанностей правопредшественника, принадлежащей ему на момент правопреемства, как единого целого*(1136). Универсальное правопреемство имеет место, в частности, при реорганизации юридического лица, а также при наследовании. В первом из указанных случаев в силу п. 4 ст. 57 ГК моментом перехода прав кредитора к другому лицу является момент государственной регистрации вновь возникших юридических лиц (при реорганизации в форме присоединения - момент внесения в единый государственный реестр записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица). Во втором - в качестве такового выступает день открытия наследства (п. 4 ст. 1152 ГК).

К cessio legis относятся также случаи перехода прав кредитора к лицу, исполнившему обязательство за должника. Статья 387 ГК называет три таких случая: а) переход к залогодателю, не являющемуся должником, исполнившему обязательство должника, прав кредитора по обязательству; б) переход прав кредитора к поручителю, исполнившему обязательство; в) переход к страховщику, выплатившему страховое возмещение по договору имущественного страхования, прав страхователя (выгодоприобретателя) к лицу, ответственному за убытки. Поскольку этот перечень является открытым, к этой же группе следует отнести переход к третьему лицу, удовлетворившему за свой счет требование кредитора, прав последнего по обязательству в случаях, предусмотренных п. 2 ст. 313 ГК. Все перечисленные случаи рассматриваются в юридической литературе как единый институт суброгации*(1137). Суброгация характеризуется переходом к преемнику (суброгату), исполнившему обязательство за другое лицо (основного должника), в силу (в момент и в размере) произведенного исполнения, прав кредитора (суброганта) к основному должнику. Суброгация является исключением из правила п. 1 ст. 408 ГК, поскольку произведенное суброгатом исполнение не прекращает обязательство основного должника, а лишь служит основанием для перехода прав кредитора. Соответственно, суброгация допускается только в случаях, предусмотренных в законе*(1138).

Статья 387 ГК относит к cessio legis и переход прав кредитора на основании решения суда (cessio juridicalis). Подобное указание не совсем корректно, поскольку судебный акт о переводе прав кредитора на другое лицо является самостоятельным основанием правопреемства. Данный вид характеризуется тем, что фактической предпосылкой перехода выступает решение суда, требование считается перешедшим в момент вступления судебного акта в законную силу и рядом других особенностей*(1139).

Перевод требования по решению суда возможен только в случаях, указанных в законе (абз. 3 ст. 387 ГК). В частности, примерами cessio juridicalis выступают: перевод прав по закладной на третье лицо, полностью исполнившее за должника обеспеченное ипотекой обязательство (п. 5 ст. 48 ФЗ "Об ипотеке"); перевод на комитента прав комиссионера по сделке, заключенной последним с третьим лицом (п. 2 ст. 993 ГК).

Поскольку положения гл. 24 ГК носят универсальный характер, они практически полностью распространяются и на случаи перехода требования в силу закона или по решению суда. В частности, подлежат применению правила, касающиеся объема прав кредитора, возражений должника, необходимости его уведомления и последствий отсутствия такового (пп. 2, 3 ст. 382, ст. 383-386, 388, 412 ГК).

Перемена должника в обязательстве. Правовой формой, опосредующей перемену должника, является перевод долга. Договор перевода долга представляет собой соглашение между должником ("первоначальным должником") и другим лицом ("новым должником"). Он является двусторонней абстрактной распорядительной сделкой, заключаемой во исполнение существующего между сторонами обязательственного договора (например, консенсуального договора дарения).

Учитывая, что личность должника имеет большое значение для кредитора, закон допускает перевод долга только с согласия последнего (п. 1 ст. 391 ГК). Согласие кредитора представляет собой одностороннюю сделку, адресованную первоначальному должнику, принимателю долга или обоим вместе. Оно порождает правовые последствия с момента его восприятия адресатом и, соответственно, после этого момента не может быть взято обратно кредитором. Исключение составляет случай предварительного согласия, которое порождает правовой эффект лишь с момента заключения договора перевода долга*(1140).

Отсутствие согласия кредитора на перевод долга означает лишь недостижение основного правового результата договора - замены должника. На положении сторон как субъектов обязательственной сделки отсутствие согласия (равно как и несогласие) кредитора никакого влияния не оказывает. "Другое лицо" будет нести обязанность освободить должника от долга, для чего может использовать, к примеру, конструкцию "возложения исполнения" (ст. 313 ГК).

Форма договора перевода долга зависит от формы сделки, являющейся основанием возникновения долга. При совершении последней в простой письменной или нотариальной форме в такую же форму должен облекаться и договор перевода долга*(1141). В случае когда переводимый долг возник из сделки, подлежащей государственной регистрации, договор перевода долга также должен быть зарегистрирован (п. 2 ст. 391, ст. 389 ГК).

Анализ п. 1 ст. 391 ГК позволяет утверждать о принципиальной переводимости любого долга, в том числе по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. Перевод долга не допускается лишь в случаях, когда он противоречит нормативным предписаниям. Так, недопустим перевод части долга в неделимых обязательствах, перевод долгов, законодательно связанных с правовым статусом определенного лица, а также в некоторых других случаях*(1142).

Иногда перевод долга, хотя и допустим, но поставлен в зависимость от соблюдения дополнительных условий. Так, государственное предприятие вправе перевести долг лишь с согласия собственника его имущества (п. 4 ст. 18 ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях"). Внешний управляющий вправе совершать сделки, влекущие перевод долга, только после согласования с собранием кредиторов (п. 4 ст. 101 ФЗ "О банкротстве (несостоятельности)").

Если не предусмотрено иное, обязательство первоначального должника переходит к новому в полном объеме, включая уплату процентов, неустойки, а также иные обеспечительные меры. Исключение составляют обязательства поручителя и залогодателя, которые обеспечивали исполнение первоначального должника. Поручительство и залог прекращаются, если поручитель (залогодатель) не выразил своего согласия отвечать за нового должника (ст. 356, п. 2 ст. 367 ГК).

Следствием перевода долга является замена должника в обязательстве. Само содержание обязательства, в том числе правовое положение должника, при этом остается неизменным. В полном соответствии с этим принципом закон предоставляет новому должнику возможность использования против требований кредитора возражений, вытекающих из отношений последнего с первоначальным должником. Так, новый должник вправе ссылаться, например, на истечение срока исковой давности для взыскания долга. Приниматель долга может противопоставить требованию кредитора также возражения, основанные на его собственных отношениях с кредитором, например предъявить к зачету встречное однородное требование. Вместе с тем воспользоваться против кредитора зачетом требования, принадлежащего первоначальному должнику, новый должник не вправе. В противном случае новый должник распоряжался бы тем, что ему не принадлежит, односторонним волеизъявлением изменяя имущественную сферу автономного и самостоятельного субъекта.

Новый должник не вправе выдвигать против требования кредитора возражения, основанные на отношениях со своим правопредшественником. Его долг остается таким же, каким он был у первоначального должника, не осложняясь теми правоотношениями, которые имеют место между должниками и не имеют значения для кредитора*(1143). Абстрактный характер распорядительной сделки перевода долга исключает для нового должника возможность ссылаться во взаимоотношениях с кредитором и на пороки обязательственной сделки, лежащей в основании перевода долга.

Действующий Гражданский кодекс признает значение перевода долга только за соглашением должника и третьего (другого) лица. Доктрине и законодательству ряда зарубежных стран (в основном, германской правовой семьи) знакомы и другие варианты. Так, допускается перевод долга соглашением "кредитор - третье лицо".

Подобная модель, известная еще римскому праву (expromissio), в силу принципа свободы договора возможна и в рамках отечественного правопорядка.

Помимо сделки, замена должника может происходить на основании закона при наступлении указанных в нем обстоятельств. Наиболее распространенным случаем подобного перехода является универсальное правопреемство (наследование и реорганизация).

Замена должника возможна и в силу судебного акта, в случаях, названных в законе.

Указанные выше правила относительно объема переходящего долга, возможных возражений нового должника подлежат применению и при перемене должника в силу закона или решения суда.

Глава 27. Гражданско-правовой договор

§ 1. Понятие и значение гражданско-правового договора

Понятие договора. Термин "договор" является одним из ключевых в гражданском праве. Вместе с тем он имеет несколько значений.

Во-первых, под договором понимается соглашение, достигаемое участниками гражданского оборота, о возникновении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. В этом смысле договор представляет из себя разновидность сделок*(1144), которые, в свою очередь, являются видом юридических фактов. Будучи разновидностью юридического факта, договор выступает в качестве основания возникновения гражданских прав и обязанностей. Кроме того, будучи сделкой, договор является двух- или многосторонней сделкой, т.е. предполагает согласование воль как минимум двух участников гражданского оборота. В этом смысле договоры следует отличать от односторонних сделок, для совершения которых достаточно выражения волеизъявления одного лица.

Во-вторых, гражданско-правовой договор означает то правоотношение, которое возникает между сторонами в связи с заключением ими договора. В данном случае, говоря о договоре, имеют в виду гражданско-правовые обязательства, вытекающие из достигнутого сторонами соглашения. В таком смысле в литературе используется термин "договор-правоотношение" ("сделка-правоотношение")*(1145).

В-третьих, договором обозначают документ, которым оформляются взаимоотношения сторон, связанных соответствующим соглашением. Такой документ выступает в качестве доказательства, удостоверяющего факт заключения договора, а также фиксирует содержание договора.

Действующее гражданское законодательство использует термин "договор" во всех трех значениях. Впрочем, ни в доктрине, ни в правоприменительной практике не возникает особых затруднений при определении значения используемого термина. Обычно оно довольно просто устанавливается из контекста, в котором употреблен данный термин.

Вместе с тем нельзя недооценивать необходимость разграничения трех понятий, которые обозначаются термином "договор". Так, к договору-сделке применяются общие нормы об условиях действительности таких договоров, составе сделки, основаниях и последствиях недействительности сделок и т.п. Если же речь идет о договоре-правоотношении, то к нему применяются общие нормы об обязательствах. К отношениям по поводу договора-документа приложимы нормы о форме и реквизитах документа.

Будучи соглашением, договор представляет собой волевой акт его участников. При этом разнонаправленные интересы субъектов только тогда превращаются в договор, когда воля его участников совпадает, т.е. становится единой. Таким образом, заключая договор, его участники, с одной стороны, согласовывают свои интересы, а с другой - вынуждены самоограничивать себя, с тем чтобы достичь желаемого результата - заключить договор.

Значение договора. Договор является одним из центральных институтов гражданского права, ядром всей системы частно-правовых отношений.

Договоры, будучи наиболее многочисленными в ряду разнообразных юридических фактов, играют особо важную роль в экономической жизни общества. Поскольку договор является продуктом взаимного согласия субъектов гражданского оборота, его следует рассматривать в качестве инструмента саморегулирования в экономическом обмене, основанном на равенстве и независимости участников товарообмена. Договоры оптимизируют сложнейшие экономические процессы, осуществляемые как в рамках производственно-хозяйственной, так и распределительной деятельности.

Значение договоров столь велико, что законодатель придает им обязательную силу, т.е. обеспечивает их исполнение принудительной силой государства. В случае если лицо не исполняет договорные обязательства, его контрагенты вправе прибегнуть к мерам государственного принуждения через институты судебной системы и понудить нарушителя к соблюдению договора.

Традиция признания публичной властью за договорами их законной силы имеет многовековую историю и отражена в формуле "pacta sunt servanda" (лат. - "договоры должны исполняться"). При этом уровень добровольного исполнения договора его участниками является индикатором зрелости гражданского общества, основанного на принципах рыночной экономики.

Свобода договора. Одним из важнейших условий реализации договора является его свобода, а также свобода лиц, его заключающих. Значение свободы договора столь велико, что законодатель признает это положение одним из основных начал (принципов) гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК). Кроме того, принцип свободы договора получил нормативное закрепление в ст. 421 ГК. Свобода договора отражает диспозитивную направленность норм гражданского права и является одной из форм свободы волеизъявления субъектов гражданского оборота.

Понятие "свобода договора" имеет многоаспектный характер, что нашло отражение в законодательстве.

Во-первых, подразумевается, что субъекты гражданского оборота самостоятельно решают вопрос о том, вступать ли им в договорные отношения друг с другом. Понуждение к заключению договора по общему правилу не допускается. Принимая решение о заключении договора, заинтересованные лица вместе с тем принимают на себя ответственность за его реализацию.

Во-вторых, свобода договора означает, что стороны вправе заключить договор как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. Так, до 2004 г. была широко распространена практика заключения договоров долевого участия в строительстве многоквартирных домов, не имеющих соответствующего правового регулирования. Эти договоры позитивно воспринимались доктриной и судебно-арбитражной практикой, а с принятием Федерального закона от 30 декабря 2004 г. "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости"*(1146), нашли и нормативное закрепление.

В-третьих, свобода договора заключается в том, что стороны вправе заключить такое соглашение, которое содержит элементы различных договоров (так называемые смешанные договоры). К отношениям сторон в этом случае применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

В-четвертых, свобода договора проявляется в праве сторон определить содержание условий договора по собственному усмотрению, за исключением случаев, когда иное прямо предусмотрено законом или иными правовыми актами.

В то же время свобода договора не является безграничной. В соответствии с п. 1 ст. 422 ГК договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. Свобода договора в соответствии с законом ограничивается в случаях, когда: 1) заключение договора является обязательным для одной из сторон; 2) тем или иным субъектам запрещено заключение договоров определенных видов; 3) какая-либо из сторон ограничена или лишена возможности участвовать в выработке условий договора.

В случае заключения договора, противоречащего требованиям закона или иных правовых актов, он является недействительной (ничтожной) сделкой и не влечет правовых последствий. Таким образом, стремление заключить незаконный договор следует рассматривать как противоправное действие.

Отграничение гражданско-правового договора от иных видов договоров. Договор как инструмент регулирования общественных отношений используется не только в гражданском праве, но и в других сферах правового регулирования. Так, договор широко применяется в международном и трудовом праве. В юридической литературе предпринимаются попытки обосновать понятие "административный договор". Все более широкое применение получают соглашения в сфере гражданского (арбитражного) процесса. Даже в уголовном и уголовно-процессуальном праве встречается соглашение о примирении, достигаемое лицом, совершившим преступление, и потерпевшим (ст. 76 УК). Исследователи указывают на наличие политических, производственных и бытовых неправовых договоров*(1147).

Таким образом, договор выступает в качестве универсального способа регулирования общественных отношений. При этом, чем более сложной становится общественная жизнь, тем шире применяются договоры для согласования разнонаправленных воль субъектов социальной жизни.

В связи с экспансией договоров в различные области регулирования отношений между людьми правомерна постановка вопроса о межотраслевом характере института договорного регулирования. В российской юридической литературе указывается на необходимость разработки комплексной теории договора, имеющей межотраслевой характер*(1148).

Соглашаясь с такой постановкой проблемы, следует признать, что наибольшее развитие теория договора получила в цивилистике. Это, в свою очередь, предопределено причинами объективного характера - чрезвычайной распространенностью и влиятельностью этого инструмента регулирования общественных отношений именно в сфере гражданского оборота. Кроме того, гражданское право является ядром системы частного права, и его доминирующее влияние на межотраслевые институты вообще и договорное право в частности неизбежно.

Правильное понимание функций и значения гражданско-правовых договоров предполагает наличие ясных представлений о пограничных договорных феноменах в смежных отраслях права. По этой причине в настоящем параграфе дается самое общее представление о границах, отделяющих гражданско-правовой договор от договоров, укоренившихся в иных сферах правового регулирования. Во всех случаях главным признаком, отличающим гражданско-правовые договоры от иных договоров, является тот правовой эффект, который производится ими, - порождение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Но помимо этого признака можно указать и на некоторые другие отличительные признаки гражданско-правовых договоров.

Так, от публично-правовых договоров гражданско-правовые отличаются ограниченным регулирующим воздействием. Последние распространяют свое действие, как правило, только на тех лиц, которые связали себя соответствующим соглашением, в то время как публично-правовые договоры действуют в отношении неопределенного круга лиц, в том числе тех, которые не являются участниками этих договоров.

От трудовых договоров гражданско-правовые договоры отличаются равенством субъектов, заключивших соглашение. Если в трудовых договорах работодатель и работник не равны, поскольку первый обладает определенной властью в отношении второго, то гражданско-правовые договоры связывают равных субъектов, ни один из которых не вправе тем или иным образом принудительно воздействовать на поведение контрагента.

Для договоров, заключаемых в рамках процессуальных правоотношений, характерна особая, весьма узкая, сфера применения и ограниченный характер действий. В отличие от сферы частного права, где заключение договора основывается на принципе "дозволено все, что не запрещено законом", в области процессуального права соглашения подчинены иному принципу: "разрешено только то, что прямо указано в законе".

§ 2. Виды гражданско-правовых договоров

Общие положения. Сложность социальных явлений предопределяет и множественность классификаций этих явлений. Это соображение в полной мере применимо и к договору. Многоаспектный характер договора как правового института влечет множество классификационных критериев, на основании которых выделяются различные виды договоров.

Наиболее значимые виды договоров получили закрепление в гражданском законодательстве. В то же время ряд классификаций договоров является продуктом науки гражданского права. Например, в теории гражданского права принято выделять договоры вещные и обязательственные. Вещные договоры представляют собой такие соглашения, посредством которых изменяются вещные права на объекты гражданского оборота. Договоры же обязательственно-правового характера непосредственно не влекут изменения прав на вещь, но порождают обязательственные права и обязанности участников договора. Несмотря на то что разделение договоров на вещные и обязательственные является доктринальным, эта классификация оказывает весьма ощутимое влияние на правоприменительную практику.

Дата добавления: 2015-05-31