Понятие и основания возникновения права общей собственности. 14 страница

Наконец, основанием прекращения обязательства поручителя выступает истечение установленного для него пресекательного срока. В соответствии с п. 4 ст. 367 ГК поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иска к поручителю: 1) в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства; 2) в течение двух лет со дня заключения договора поручительства в случае, когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования. Предписание п. 4 ст. 367 ГК является диспозитивным и подлежит применению, поскольку договором поручительства не определен иной срок действия обязательства поручителя.

§ 6. Банковская гарантия

Понятие банковской гарантии. Под банковской гарантией понимается обязательственный договор, в силу которого гарант обязуется в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом обеспеченного гарантией обязательства уплатить бенефициару оговоренную денежную сумму*(1296).

Опираясь на предписание ст. 368 ГК, некоторые отечественные цивилисты утверждают, что банковская гарантия есть односторонняя сделка гаранта*(1297). О несостоятельности этого взгляда свидетельствуют следующие обстоятельства.

1. Банковская гарантия является сделкой, посредством которой гарант обогащает имущество бенефициара. Поскольку отношения, регулируемые гражданским правом, строятся на началах равенства их участников (п. 1 ст. 1 и абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК), гарант не может навязать бенефициару имущественную выгоду. Из сказанного явствует, что обогащение гарантом имущества бенефициара возможно только по соглашению сторон.

2. В абз. 3 п. 2 ст. 15 ФЗ от 29 октября 1998 г. "О финансовой аренде (лизинге)" гарантия прямо называется договором. Банковская гарантия есть один из видов гарантии. Отсюда с полной ясностью видно, что банковская гарантия представляет собой договор, а не одностороннюю сделку гаранта*(1298).

Необходимо также отметить, что взятые за основу при разработке § 6 гл. 23 ГК Унифицированные правила для гарантий по первому требованию (редакция 1992 г., публикация Международной торговой палаты N 458) предписывают: банковская гарантия по первому требованию "является по своей природе самостоятельным соглашением..." (пп. "b" и "c" ст. 2) (курсив наш. - Ю.Б.). Представленный нами взгляд на банковскую гарантию как соглашение гаранта и кредитора по обеспеченному обязательству проводится в работах английских*(1299), немецких*(1300), швейцарских*(1301) и других западноевропейских цивилистов.

Договор банковской гарантии характеризуется следующими правовыми особенностями:

1) входит в разряд консенсуальных договоров, поскольку считается заключенным в момент достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям. Эти условия должны быть перечислены в документе о гарантии, который гарант направляет бенефициару в качестве оферты (абз. 2 п. 1 ст. 435 ГК);

2) является односторонним обязательственным договором, так как ст. 368-379 ГК не возлагают на бенефициара обязанностей к предоставлению;

3) в отличие от договоров (купли-продажи, аренды, подряда и т.д.), обосновывающих регулятивные обязательства, договор банковской гарантии направлен на установление охранительного обязательства, состоящего из притязания бенефициара и корреспондирующей ему обязанности гаранта и, следовательно, относится к охранительным договорам*(1302), которые обладают той особенностью, что их действие ex lege поставлено в зависимость от наступления соответствующего условия права (condicio juris);

4) представляет собой безвозмездный договор (п. 2 ст. 423 ГК), потому что обязанности гаранта не противостоит обязанность бенефициара к встречному предоставлению;

5) поскольку договор банковской гарантии несет в себе обеспечительную цель, его действительность зависит от действительности сделки, порождающей основное обязательство. Сказанное означает, что он является каузальным договором*(1303).

Вместе с тем этот договор может рассматриваться в качестве абстрактной сделки в том смысле, что его действительность не зависит от действительности соглашения гаранта с принципалом о предоставлении банковской гарантии.

Для того чтобы исключить возможность двусмысленного толкования воли гаранта, выраженной в исходящем от него документе о гарантии, ст. 368 ГК предписывает для его волеизъявления письменную форму. Закон не содержит указания на недействительность договора банковской гарантии, не отвечающего этому требованию. Поэтому несоблюдение простой письменной формы данного договора лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства (п. 1 ст. 162 ГК). Такое решение de lege lata расходится с позицией законодателя, занятой им относительно соглашения о неустойке, договора о залоге и договора поручительства: предписания абз. 1 ст. 331, п. 2 ст. 339 и ст. 362 ГК о письменной форме этих сделок сопровождаются предписаниями, которые объявляют их недействительными, если они не облечены в письменную форму (абз. 2 ст. 331, п. 4 ст. 339 и ст. 362 ГК). С учетом сказанного в целях обеспечения предписания ст. 368 ГК о форме волеизъявления гаранта эту статью следовало бы дополнить предписанием о том, что несоблюдение письменной формы этого волеизъявления влечет недействительность банковской гарантии.

Заключение договора банковской гарантии в целом подчиняется общим предписаниям гл. 28 ГК. Выдача гарантом документа о гарантии является офертой. Волеизъявление бенефициара, составляющее положительный ответ на полученное им предложение, представляет собой акцепт (принятие) оферты гаранта. Закон не требует прямого волеизъявления бенефициара и не предписывает для его волеизъявления никакой формы. Поэтому принятие бенефициара может происходить молчаливо и заключаться уже в принятии исходящего от гаранта документа о гарантии. При этом уведомления о принятии не требуется, если в документе о гарантии не предусмотрено иное.

Возникновение притязания бенефициара. Из приведенного определения банковской гарантии явствует, что притязание бенефициара на уплату гарантийной суммы возникает из фактического состава, включающего в себя два юридических факта: 1) договор банковской гарантии и 2) наступление условия права (condico juris), в качестве которого фигурирует неисполнение или ненадлежащее исполнение принципалом основного обязательства. Предварительное действие консенсуальной части данного состава заключается в возникновении у бенефициара права ожидания, т.е. права приобрести при наступлении condico juris притязание против гаранта*(1304). С наступлением condicio juris предварительное действие договора банковской гарантии развертывается в полное действие завершенного фактического состава: обоснованное договором право ожидания бенефициара превращается в ожидаемое притязание, появление которого сопровождается возникновением охранительной обязанности гаранта уплатить бенефициару оговоренную денежную сумму*(1305).

В некоторых случаях для возникновения притязания бенефициара помимо упомянутой неисправности принципала требуется наступление другого условия права или правосделочного условия. Так, при обеспечении условного или будущего обязательства это притязание может возникнуть только с наступлением соответствующих condiciones juris: при обеспечении условного обязательства вторым условием права выступает превращение принадлежащего бенефициару основного условного требования в полное право, при обеспечении будущего обязательства - возникновение у бенефициара основного требования. Если в договор банковской гарантии включается отлагательное правосделочное условие (например, оговорка о том, что гарант обязуется уплатить денежную сумму в случае продажи ему бенефициаром определенного имущества), то притязание бенефициара возникает при неисправности принципала и наступлении правосделочного условия.

Субъектом обязанности, корреспондирующей притязанию бенефициара, может выступать только банк, иная кредитная организация или страховая организация (ст. 368 ГК), которые действуют на основании соответствующих лицензий. Договор банковской гарантии, гарантом по которому выступает иной субъект гражданского права, является ничтожным.

Если бенефициар уступает свое притязание, то оно переходит к другому лицу лишь при согласии гаранта на уступку этого притязания (ст. 372 ГК). Как известно, согласие служит предпосылкой вступления в силу нуждающейся в согласии сделки и дается либо в форме разрешения (предварительное согласие), либо в форме одобрения (последующее согласие). Из содержащихся в ст. 372 ГК слов "если в гарантии не предусмотрено иное" вытекает, что согласие гаранта на уступку бенефициаром своего притязания возможно только в форме разрешения, о котором прямо упоминается в исходящем от гаранта документе о гарантии. Поэтому уступка притязания, согласие на которую гарант дал уже после ее совершения, не может вступить в силу*(1306).

Притязание бенефициара против гаранта не зависит от основного обязательства, в обеспечение исполнения которого выдана банковская гарантия (ст. 370 ГК). Отсюда следует, что при отсутствии иного соглашения сторон в случае уступки бенефициаром требования к принципалу притязание на уплату гарантийной суммы не переходит к цессионарию, а с истечением давностного срока по притязанию бенефициара против принципала не истекает давностный срок по притязанию бенефициара на уплату гарантийной суммы.

Поскольку независимость обеспечительного требования от основного требования в цивилистике обозначается термином "неакцессорность", в литературе утверждается, что ст. 370 ГК закрепляет неакцессорность обязательства гаранта перед бенефициаром. Соответствует ли такая характеристика действительному положению вещей? Как уже отмечалось, акцессорность требования означает, что оно не может возникнуть, если основное требование не возникло; что оно не может существовать, если основное требование не существует; и что оно прекращается, если основное требование прекратилось (см. выше, § 1). С точки зрения первого аспекта акцессорности притязание бенефициара не относится к числу неакцессорных, так как оно возникает только при неисполнении или ненадлежащем исполнении принципалом обеспеченного гарантией обязательства. Указанная неисправность принципала предполагает существование основного требования. Следовательно, без возникновения последнего притязание бенефициара возникнуть не может. Сказанное подтверждается предписанием п. 1 ст. 369 ГК, определяющим банковскую гарантию как способ обеспечения надлежащего исполнения основного обязательства, а также предписанием п. 1 ст. 374 ГК, которое обязывает бенефициара указать при заявлении своего притязания, в чем состоит нарушение принципалом основного обязательства. Вместе с тем притязание бенефициара является неакцессорным с точки зрения второго и третьего аспектов акцессорности. Согласно п. 2 ст. 376 ГК даже в случае прекращения основного требования у бенефициара сохраняется притязание против гаранта. Это означает, что данное притязание не прекращается с прекращением основного требования и, стало быть, может существовать и при его отсутствии. Таким образом, притязание бенефициара сочетает в себе черты как акцессорных, так и неакцессорных требований. Поэтому, взяв за основание квалификации первый аспект акцессорности, его можно назвать притязанием, которое не обладает полной акцессорностью*(1307).

Осуществление притязания бенефициара. В целях осуществления своего притязания бенефициар должен заявить гаранту это притязание и представить ему указанные в гарантии документы (п. 1 ст. 374 ГК). Стороны договора банковской гарантии могут оговорить, что гарантийная сумма подлежит уплате в определенный срок после заявления притязания. При отсутствии такой оговорки гарант должен произвести платеж в течение семи дней с момента востребования (абз. 2 п. 2 ст. 314 ГК).

Получив от бенефициара документ, представляющий заявленное притязание, и приложенную к нему документацию, гарант обязан без промедления уведомить об этом принципала и передать ему копии этих документов (п. 1 ст. 375 ГК), а также в разумный срок, т.е. срок, по окончании которого у гаранта останется время для уплаты бенефициару гарантийной суммы до истечения упомянутых выше сроков, рассмотреть представленные бенефициаром документы на предмет их соответствия условиям договора банковской гарантии (п. 2 ст. 375 ГК).

Согласно абз. 5 ст. 316 ГК денежное обязательство исполняется в месте жительства (месте нахождения) кредитора в момент возникновения этого обязательства. В предшествующем изложении отмечалось, что притязание бенефициара и корреспондирующая ему обязанность гаранта возникают в момент неисполнения или ненадлежащего исполнения принципалом обеспеченного гарантией обязательства. Поэтому местом уплаты гарантийной суммы следует считать место жительства или нахождения бенефициара в момент наступления указанного условия права. Если после заключения договора банковской гарантии бенефициар изменил свое место жительства (место нахождения) и сообщил об этом гаранту, то уплата производится по новому месту жительства или нахождения бенефициара с отнесением на его счет расходов, связанных с переменой места исполнения (абз. 5 ст. 316 ГК). Если же бенефициар не известил гаранта об изменении своего места жительства (места нахождения), то гарант может предоставить задолженную сумму по прежнему адресу, а при отсутствии в этом месте бенефициара или уполномоченного им лица - внести ее в депозит нотариуса или суда (подп. 1 п. 1 ст. 327 ГК).

При нарушении обязанности перед бенефициаром на гаранта возлагается ответственность, которая, если в документе о гарантии не указано иное, состоит в уплате процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК). Стороны могут оговорить, что ответственность гаранта ограничивается суммой, эквивалентной сумме, на которую выдана банковская гарантия (п. 2 ст. 377 ГК).

Гарант может противопоставить бенефициару как материально-правовые возражения, например возражение о несоответствии представленных бенефициаром при заявлении притязания документов условиям договора банковской гарантии (п. 1 ст. 376 ГК), возражение об истечении исковой давности по притязанию бенефициара (абз. 1 п. 2 ст. 199 ГК), возражение о предоставленной ему бенефициаром отсрочке платежа, так и процессуальные возражения, т.е. ссылки на то, что притязание бенефициара не возникло (например, вследствие ничтожности договора банковской гарантии или отпадения condicio juris, состоящего в неисправности принципала) либо хотя и возникло, но в последующем прекратилось (например, с истечением срока договора банковской гарантии - п. 1 ст. 376 ГК).

Ввиду присущего притязанию из банковской гарантии свойства независимости от основного обязательства гаранту не причитается возражение об истечении давности по притязанию бенефициара к принципалу. Неполная акцессорность притязания бенефициара на уплату гарантийной суммы лишает гаранта возможности защищаться возражениями о прекращении основного обязательства после вступления договора банковской гарантии в силу. Кроме того, поскольку этот договор является абстрактным по отношению к соглашению о предоставлении банковской гарантии, гарант не может выдвинуть против бенефициара возражения, касающиеся действительности указанного соглашения.

Исполнение притязания бенефициара приводит к возникновению регрессного отношения между гарантом и принципалом. Регулируя это отношение, п. 1 ст. 379 ГК предписывает: "право гаранта потребовать от принципала в порядке регресса возмещения сумм, уплаченных бенефициару по банковской гарантии, определяется соглашением гаранта с принципалом, во исполнение которого была выдана гарантия". Эту формулировку нельзя толковать в том смысле, что регрессное притязание гаранта обосновывается договором о предоставлении банковской гарантии, поскольку такое толкование означало бы, что при отсутствии соответствующего условия в договоре принципал не обязан возмещать гаранту исполненное по гарантии, и, следовательно, допускало бы неосновательное обогащение принципала. Поэтому надлежит признать, что регрессное притязание возникает у гаранта в силу закона.

Согласно п. 2 ст. 379 ГК гарант не вправе рассчитывать на возмещение сумм, уплаченных бенефициару не в соответствии с условиями договора банковской гарантии или за нарушение обязательства гаранта перед бенефициаром, если соглашением гаранта с принципалом не установлено иное.

Прекращение обязательства из банковской гарантии. Обязательство гаранта перед бенефициаром может быть прекращено по большинству оснований, предусмотренных гл. 26 ГК. В частности, оно прекращается путем его надлежащего исполнения, т.е. уплаты гарантом бенефициару суммы, на которую выдана банковская гарантия (п. 1 ст. 408, подп. 1 п. 1 ст. 378 ГК), совпадения гаранта и бенефициара в одном лице (ст. 413 ГК), а также зачета встречного однородного требования (ст. 410 ГК).

Специальное предписание о прекращении обязательства из банковской гарантии содержится в подп. 2 п. 1 ст. 378 ГК, который гласит, что это обязательство прекращается с истечением срока, на который была выдана гарантия. По своей правовой природе этот срок является пресекательным сроком.

Подпункт 3 п. 1 ст. 378 ГК указывает на такое основание прекращения обязательства гаранта перед бенефициаром, как "отказ бенефициара от своих прав по гарантии и возвращение ее гаранту", а в подп. 4 того же пункта говорится, что это обязательство прекращается в результате "отказа бенефициара от своих прав по гарантии путем письменного заявления об освобождении гаранта от его обязательств"*(1308). Не подлежит никакому сомнению, что в подп. 4 речь идет о прощении долга из банковской гарантии*(1309), которое, как и любое другое прощение долга, представляет собой договор и, стало быть, предполагает выражение согласованной воли бенефициара и гаранта*(1310). Что касается противопоставляемого этому подпункту предыдущего подпункта, то по логике законодателя он должен закреплять иное основание прекращения обязательства из банковской гарантии, нежели прощение долга. Нетрудно, однако, видеть, что в предусмотренном подп. 4 случае отказ бенефициара осуществляется посредством прямого волеизъявления в письменной форме, а во втором случае тот же отказ реализуется через конклюдентное действие. Поэтому можно утверждать, что в подп. 3 п. 1 ст. 378 ГК, так же как и в подп. 4 этой статьи, мы имеем дело с прощением долга. При таком положении вещей становится непонятно, почему законодатель посвятил отказу бенефициара, совершаемому с помощью конклюдентного действия, отдельный подпункт п. 1 ст. 378. Подобный подход может вызвать неверное представление, будто подп. 3 п. 1 ст. 378 содержит не совпадающее с прощением долга основание прекращения обязательства из банковской гарантии. Для устранения отмеченных недостатков ст. 378 заключенные в ней подп. 3 и 4 было бы желательно объединить в один подпункт, изложив его в такой редакции: "...вследствие отказа бенефициара от своего притязания по гарантии путем письменного заявления об освобождении гаранта от его обязательства либо посредством возвращения банковской гарантии гаранту".

Гарант, исполнивший обязательство из банковской гарантии, должен немедленно уведомить об этом принципала (п. 2 ст. 378 ГК). Предписания о банковской гарантии не определяют последствия неисполнения гарантом обязанности к уведомлению. Однако если вследствие нарушения этой обязанности у принципала возникли убытки, то он вправе требовать от гаранта их возмещения (п. 1 ст. 15 ГК).

§ 7. Задаток

Понятие и функции задатка. Задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон (задаткодателем) в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне (задаткополучателю), в доказательство заключения договора и в обеспечение исполнения обязательств по этому договору (п. 1 ст. 380 ГК).

Задаток выполняет три основные функции: доказательственную, платежную и обеспечительную.

1. Доказательственная функция задатка состоит в том, что его выдача свидетельствует о заключении договора, порождающего обеспечиваемые задатком обязательства. Из п. 1 ст. 380 ГК следует, что задаток выдается при заключении этого договора*(1311), который может носить не только консенсуальный, но и реальный характер. Закон не требует, чтобы задаток являлся единственным доказательством заключения указанного договора. Поэтому обеспеченные задатком обязательства могут быть основаны на договоре, заключенном как в устной, так и в письменной форме.

2. Платежная функция задатка выражается в том, что его выдача считается исполнением задаткодателем денежного обязательства (например, выдача задатка нанимателем жилого помещения по договору коммерческого найма освобождает его от внесения наемной платы в части выданного задатка). Эту функцию задаток выполняет и тогда, когда срок исполнения основного обязательства еще не наступил.

3. Обеспечительная функция задатка заключается в побуждении сторон договора исполнить свои обязательства под страхом наступления штрафных последствий. Согласно абз. 1 п. 2 ст. 381 ГК если за неисполнение обязательства отвечает задаткодатель, то задаток остается у задаткополучателя (например, покупатель, выдавший задаток в размере 10% стоимости автомобиля, но не уплативший оставшуюся сумму, теряет свой задаток). Если за неисполнение обязательства отвечает задаткополучатель, он обязан уплатить задаткодателю задаток в двойном размере (например, продавец, получивший задаток в размере 10% стоимости автомобиля, но не передавший автомобиль покупателю, обязан уплатить покупателю 20% стоимости автомобиля).

При причинении убытков, вызванных неисполнением обеспеченных задатком обязательств, задаток выполняет также компенсационную функцию. В этом случае он засчитывается в счет возмещения убытков, если иное не оговорено задаткодателем и задаткополучателем (абз. 2 п. 2 ст. 381 ГК).

Вопреки бытующему в литературе мнению*(1312), задаток ни при каких условиях не может выполнять функцию отступного в смысле ст. 409 ГК, поскольку выдача задатка в отличие от предоставления отступного не вызывает прекращения обязательства в момент получения соответствующей стороной денежной суммы.

Штрафное действие задатка. Штрафное действие задатка наступает при наличии фактического состава, который состоит из трех элементов: 1) выдачи задатка; 2) соглашения о задатке; 3) неисполнения обеспеченного задатком обязательства.

1. В зависимости от используемой сторонами формы расчетов выдача задатка представляет собой либо договор о передаче наличных денег в собственность задаткополучателя (п. 1 ст. 223, 224 ГК), либо банковскую операцию по перечислению безналичных денежных средств задаткодателя на банковский счет задаткополучателя (ст. 861, 863-865 ГК).

2. Соглашение о задатке призвано подчинить выдаваемую задаткодателем денежную сумму правовому режиму задатка*(1313). Независимо от размера задатка оно должно быть совершено в письменной форме (п. 2 ст. 380 ГК). Несоблюдение этого требования лишает стороны в случае спора права ссылаться на свидетельские показания (п. 1 ст. 162 ГК). Соглашение о задатке должно содержать указание на договор, порождающий обеспечиваемые задатком обязательства, и удостоверять факт выдачи определенной денежной суммы в качестве задатка*(1314).

3. Неисполнение должником основного обязательства служит предпосылкой штрафного действия задатка, если оно обосновывает ответственность должника (абз. 1 п. 2 ст. 381 ГК).

Штрафное действие задатка заключается в наступлении неблагоприятного правового последствия для задаткополучателя или задаткодателя. Если задаткодатель не исполняет свое обязательство, то у задаткодателя возникает направленное против него притязание на уплату задатка в двойном размере (абз. 1 п. 2 ст. 381). Это притязание, так же как и притязание на неустойку, может быть уступлено другому лицу (абз. 1 п. 1 ст. 382 ГК) и уменьшено в своем объеме судом (ст. 333 ГК)*(1315). При неисполнении обязательства задаткодателем он не вправе требовать от задаткополучателя возврат задатка (абз. 1 п. 2 ст. 381).

Предписания абз. 1 п. 2 ст. 381 не являются императивными. Поэтому стороны могут связать штрафное действие задатка с ненадлежащим исполнением основного обязательства, а также изменить штрафное действие задатка (например, оговорить, что в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения основного обязательства задаткополучателем последний возвращает задаток в ином, нежели предусмотренном законом, размере). Кроме того, они могут заключить соглашение об одностороннем задатке, т.е. о задатке, который обеспечивает обязательство лишь одной стороны.

Если обеспеченное задатком обязательство прекращается по соглашению сторон или вследствие невозможности исполнения, задаткополучатель обязан возвратить задаток задаткодателю (п. 1 ст. 381 ГК).

Задаткоподобные соглашения. Как уже отмечалось, задаток характеризуется тем, что он, во-первых, выдается только при заключении договора и, во-вторых, обеспечивает исполнение обязательств, возникших из этого договора. Между тем в практике встречаются соглашения, сходные по своему действию с соглашениями о задатке, но не отвечающие указанным признакам задатка. К таким задаткоподобным соглашениям относятся: 1) заключаемое при участии в торгах соглашение о задатке (пп. 4 и 5 ст. 448 ГК), который выдается в обеспечение исполнения обязанности заключить договор, а также, если это оговорено сторонами, в обеспечение обязательств, возникших из этого договора; 2) соглашение о задатке, заключаемое для обеспечения исполнения предварительного договора; 3) соглашение о задатке, который выдается после заключения договора, порождающего обеспечиваемые задатком обязательства. К задаткоподобным соглашениям могут по аналогии применяться предписания ГК о задатке.

Глава 30. Ответственность за нарушение обязательств

§ 1. Понятие гражданско-правовой ответственности

Понятие и признаки юридической ответственности. Юридическая ответственность - одно из основных понятий законодательства и правовой науки, широко используемое в правоприменительной деятельности. Однако, несмотря на это, понятие юридической ответственности не нашло своего однозначного решения и является одним из наиболее сложных и спорных.

В юридической литературе ответственность рассматривается в различных аспектах. Прежде всего ответственность может рассматриваться в позитивном плане, как ответственность за надлежащее, должное осуществление лицом своих обязанностей. "По своей сущности ответственность в указанном смысле может рассматриваться в качестве осознанной и воспринятой лицом социальной необходимости инициативного выполнения долга, всей суммы лежащих на лице обязанностей - политических, моральных, правовых и других"*(1316). Аналогичное понимание юридической ответственности имеет место и в цивилистической литературе. Например, В.А. Тархов определял юридическую ответственность "как регулируемую правом обязанность дать ответ о своих действиях"*(1317).

При таком широком понимании юридической ответственности утрачивается ее специфика, поскольку обязанность отдавать отчет о своих действиях не зависит от правомерности или неправомерности поведения лица и возможна при его безупречном поведении. В юридической литературе было высказано обоснованное мнение, что "отнесение так называемой "позитивной" ответственности к правовой ответственности означало бы фактическую ликвидацию ответственности как правового института, поскольку любой род деятельности, регулируемый правом, можно было бы с успехом считать такой ответственностью"*(1318).

Юридическая ответственность - это ответственность за прошлое поведение, следствие уже совершенного правонарушения.

В этом плане юридическая ответственность отличается от превентивных мер, направленных на предупреждение причинения вреда. Так, с развитием науки и техники появляются виды человеческой деятельности, создающие повышенный риск причинения вреда неопределенному кругу лиц в будущем. Поэтому законодательство и предусматривает возможность применения к лицу, осуществляющему такую деятельность, запретительных или ограничительных мер гражданско-правового характера, которые не являются мерами юридической ответственности, а преследуют цель не допустить весьма вероятное причинение вреда в будущем. Пункт 1 ст. 1065 ГК устанавливает, что в случаях опасности причинения вреда потенциальный причинитель вреда по решению суда обязан прекратить деятельность, которая может принести вред. "Суд не присуждает ответчика к исполнению какой-либо обязанности, а запрещает ему совершать определенные действия"*(1319).

Такой же правовой режим распространяется и на уже осуществляемую деятельность, создающую опасность причинения вреда. Если эксплуатация предприятия, сооружения или иная производственная деятельность уже причиняют вред и создают реальную угрозу его причинения в будущем, суд может обязать не только возместить вред, но и прекратить или приостановить соответствующую деятельность. Меры, направленные на предупреждение возможности причинения вреда, широко предусмотрены антимонопольным (конкурентным) правом, в котором недобросовестная конкуренция рассматривается как запрещенное действие независимо от того, повлекла она за собой убытки или нет, и потому влечет для осуществляющих ее лиц неблагоприятные последствия, выражающиеся прежде всего в запрете соответствующей деятельности.

Дата добавления: 2015-05-31