CC Gala отменила. Надеюсь, все хорошо. A. 1 страница

Странным образом, в то время как я читал сообщение Андреа, блекберри завибрировал. Мой сердечный ритм немедленно ускорился, а затем упал. Это была Елена.

- Привет, - промычал я, не маскируя своего разочарования.

- Кристиан, это какой-то новый способ сказать мне "привет"? Ты что съел? – начала она ругать меня, но ее голос был полон юмора.

Я пристально всматривался в окно: сумрак накрывал Сиэтл. Интересно, мимолетно задумался я, что делает Милая Анастейша? Я не хотел обсуждать с Еленой мои последние новости… Не хотел произносить вслух эти слова, превратив их в реальность.

- Кристиан? Что стряслось? Скажи мне, - ее тон перешел к бесцеремонному и раздражительному.
- Она бросила меня, - пробормотал я мрачно после следующей, слишком затянувшейся паузы.
- Ох, - Елена звучала удивленной. - Хочешь, чтобы я приехала?
- Нет.

Она сделал глубокий вздох.

- Такая жизнь не для всех.
- Я знаю.
- Черт, Кристиан, ты звучишь, как дерьмо. Хочешь, сходим куда-нибудь поужинаем?
- Нет.
- Я приеду.
- Нет, Елена. Сегодня я - плохая компания. Я устал и хочу побыть один. Я позвоню тебе в течение недели.
- Кристиан … это к лучшему.
- Я знаю. До свиданья.

Я повесил трубку. У меня не было желания разговаривать с ней. Она была той, кто поощрил меня лететь во Флориду. Возможно, она знала, что этот день настанет. Я хмурился, смотря на телефон, и, бросив его на свой стол, пошел найти чего-нибудь выпить и поесть.

Я уставился в потолок спальни, не в силах уснуть. Я был охвачен ее сладким ароматом, что все еще цеплялся за мои простыни. Я притянул ее подушку себе на лицо, чтобы вдохнуть ее впитавшийся запах. Это было пыткой и раем одновременно… и на мгновение я начал рассматривать возможность своей смерти от удушья. Смерти с ее ароматом, заполнявшим мои ноздри, заполнившим мою голову, заполнявшим пустую неистовую дыру в моем животе… заполнявшим то, что осталось от моей разрушенной души. Пиздец, Грей.

Я мысленно вернулся к утренним событиям, задаваясь вопросом, что бы было, если бы мы смогли сыграть по-другому. Обычно я ненавидел делать такое потому, что считал это пустой тратой энергии, но сегодня… Я просто искал подсказку, в каком месте и что я сделал неправильно. И независимо от того, как я проигрывал это в голове, я был уверен до мозга костей, что мы, так или так, зашли бы в тупик – было бы это этим утром, или через неделю, месяц, или год. Было лучше, что это случилось сейчас, до того, как я мог причинить Анатсейше еще больший ущерб.

Я думал о ней, съежившейся в ее небольшой белой кровати. Я не мог представить ее в новой квартире – я ни разу не был там – но в ее комнате в Ванкувере, где я спал с ней однажды. Я покачал головой. Это был лучший гребаный ночной сон за многие годы. Я начал спать хорошо недавно… очередной "первый раз". Я уставился на радио-будильник. В одиночестве этим утром. Я пролежал здесь в течение трех часов, мой разум закипал. Я сделал глубокий вдох, ее аромат все еще витал тут, и я закрывал свои глаза…

Он вернулся. Мамочка спала…или болела…я свернулся калачиком и спрятался за маленьким кухонным столом. Сквозь пальцы я мог увидеть свою Мамочку. Она спала на кушетке.
Ее рука на липком зеленом коврике, а он обут в свои большие ботинки с сияющей застежкой. И он орет, стоя над Мамочкой. Он ударяет Мамочку поясом: «Вставай! Вставай! Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук. Ты - одна из блядских сук». Мамочка стонет. Остановись. Мамочка не кричит. Мамочка свернулась в калачик. Я прижимаю пальцы к своим глазам и закрываю их. Звуки прекратились. Он повернулся и я вижу его ботинки, когда он заходит в кухню. Он все еще держит ремень. Он пытается найти меня. Он наклоняется и усмехается надо мной. Он пахнет противно. Сигаретами и выпивкой.
"Вот ты где, маленькое дерьмо!"

Раздирающий вопль разбудил меня, я был пропитан потом и мое сердце неслось вскачь. Что за черт? Я сел и выпрямился на кровати. Блядь. Они вернулись. Кричал Я.
Я сделал глубокий успокаивающий вдох, пытаясь прогнать из головы запах дешевого бурбона и несвежих сигарет Camel.

Я посмотрел на часы: три тридцать. Я направился в кухню и после того, как выпил большой стакан воды, сел за фортепьяно.

Я проснулся снова от толчка и от света – яркий, ранний солнечный утренний свет заполнял комнату. Дерьмо… мне снилась Ана. Ана, целующая меня, ее язык у меня во рту, мои пальцы в ее волосах… прижимаю ее соблазнительно тело к себе… ее руки скованы над ее головой. Где она? На один сладкий момент я позабыл все, что вчера произошло… и затем это снова накрыло меня. Черт. Она ушла. Я застонал, поскольку доказательство моего желания было прижато к матрацу... Но воспоминание о ее красивых глазах, омраченных болью и унижением, когда она ушла, быстро решило эту проблему.
Я все еще чувствовал себя словно дерьмо. Я лежал на спине, уставившись в потолок и закинув руки за голову. День растянулся передо мной, и впервые за долгое время, за… годы – я не знал, что делать с собой. Я проверил время… было чуть больше 6.00. И решил пойти на пробежку.

Что то громкое ревело в моих ушах, в то время как я бежал по тротуару сквозь раннюю утреннюю тишину 4-ой Авеню. Я ощущал боль повсюду, мои легкие рвались на части, моя голова пульсировала, и зияющая унылая боль потери разрушала меня изнутри. К черту это – я не мог бежать от этой боли, точнее, я пытался пробовать. Я остановился изменить музыку. Я хотел что-то... сильное. HYPERLINK "http://www.youtube.com/watch?v=ZaI2IlHwmgQ&ob=av2e" \t "_blank" Pump It от Black Eyed Peas то, что нужно... Я набирал темп.

Неосознанно я понял, что бегу по Pike Place Market… Я знал, что это было безумно, но я надеялся увидеть ее. Как только я оказался недалеко от ее улицы, мое сердце начало колотиться тяжелее, а беспокойство возросло. Я отчаялся увидеть ее. Я пытался убедить себя, что просто хотел проверить, что она в порядке. Но это была неправда. Я хотел увидеть ее. Я повернул на ее улицу и в медленном темпе пробежал мимо ее дома. Все тихо – на Oldsmobile trundles, ниже по дороге, бегали две прогуливающиеся собаки - но здесь, внутри ее квартиры, никаких признаков какой-либо жизни.

Перейдя через улицу, я остановился на тротуаре напротив, восстанавливая дыхание, склонившись в дверном проеме офисного здания.

Занавески в одном из окон ее апартаментов были закрыты, в другом открыты. Возможно, это была ее комната. Возможно, она все еще спала – если она вообще была там. Кошмарный сценарий разыгрался в моей голове… Она вышла вчера вечером выпить, встретила кого-то... Блядь. Я почувствовал тошноту от мысли о ее красивом теле в чьих-то чужих руках; от мысли о каком-то ублюдке, гревшемся в теплоте ее улыбки, заставляющем ее хихикать, заставляющем ее смеяться, заставляющем ее... кончать. Потребовался весь мой контроль, чтобы не пойти напролом сквозь дверь в ее апартаменты и проверить, там ли она и одна ли.
Она сама этого хотела, Грей. Забудь ее. Она не для тебя. Я натянул свою кепку Marines сильнее на свое лицо, и направился вниз по 1-ой Авеню.

Так вот как чувствуется ревность... это яростное чувство заполнило зияющее отверстие. Я ненавидел это – в глубине моей души что-то шевельнулось, что я действительно не хотел исследовать. Я побежал быстрее, подальше от этих воспоминаний, подальше от боли и подальше от Анатсейши Стилл.

***

Сумерки накрыли Сиэтл. Я встал и потянулся. Я просидел за своим столом весь день, и это было продуктивно.

Я проверил документы должностных инструкций, бизнес-план и проект контракта для С.И.П. Я могу отложить другие два, это единственное, что я хочу. Так я буду иметь возможность следить за ней… Эта мысль была болезненной и привлекательной в равной степени.

Я прочитал и прокомментировал две заявки на патент, четыре контракта и две проектных спецификации, и упустил деталь о том, что я не думал о ней… хотя боль потери осталась. Я уставился на маленький планер, что все еще стоял на моем столе, насмехаясь надо мной, напоминая мне о самых счастливых временах … как она сказала.

Я представил ее стоящей в дверном проеме моего кабинета в одной из моих футболок, всю длину ее обнаженных ног и большие голубые глаза. Именно такой, перед тем, как она отправилась во Флориду… когда она обольстила меня в моем кабинете. Другой "первый раз". Я скучал по ней. Здесь – я допускал это. Я проверил свой блэкберри… Ничего. Никаких пропущенных звонков.

Ворчащая боль в моем животе увеличилась, цепляясь за границы неистового пустого отверстия внутри меня. Она не хотела звонить мне. Она хотела полный разрыв. Она хотела убежать от меня, и я не мог винить ее в этом. Так к лучшему. Я устало направился на кухню что-нибудь съесть.

Гейл вернулась. Кухня была убрана и на плите стояла кастрюля. Запах был хорош, но... я не был голоден. Она зашла, когда я проверял, что находится в кастрюле.

- Добрый вечер, сэр.
- Гейл.

Она сделала паузу, моргая, уставившись на меня чем-то удивленная. Дерьмо, должно быть я ужасно выглядел.

- Куринный цезарь? – спросила она неопределенно, и я заметил, что она тщательно исследует мое лицо, понимая, что я выгляжу ненормально.
- Конечно, - пробормотал я.
- Для двоих? – спросила она насторожено.

Я пристально посмотрел на нее, она замерла и покраснела.

- Для одного.
- Десять минут? - спросила она, ее голос колебался.
- Отлично.

Я повернулся, чтобы уйти.

- Мистер Грей...

Она пристально посмотрела на меня и покраснела под моим взглядом.

- Что, Гейл? - даже для моих ушей мой собственный голос был холоден.
- Ничего. Извините, что потревожила вас, - она направилась к кастрюле на плите, чтобы помешать содержимое, и я поплелся прочь, чтобы принять очередной душ. Иисус… даже мой гребаный персонал заметил, что «Неладно что-то в Датском Королевстве» (ПП: Гамлет, Шекспир).

***

Я боялся ложиться спать. Было уже поздно, и я устал, но я играл одну часть Баха «Марчелло» снова и снова. Вспоминая о вчерашнем утре, ее голове, прижатой к моему плечу, я почти почувствовал сладкий уникальный аромат Аны. Я проснулся рано, и не смог снова уснуть, потому что был взволнован по поводу Лейлы и зол, что она скрывалась. Но я был настолько полон надежды, что касалось Аны и меня. Наш предыдущий вечер в игровой… вне всех моих ожиданий. Да… Таллис. Мое либидо помнило все это слишком хорошо. Кровь в моем теле загустела и ненадолго затянула болезненную дыру в моем животе, но я задержал свое возбуждение в этом направлении.

Воспоминания о мрачном взгляде Аны, холодном взгляде, когда она ушла, было достаточно, чтобы погасить любую сексуальную тоску.

Черт возьми, она сказала, что попробует! Я прекратил играть и положил голову на руки, мои локти ударили два диссонирующих аккорда, когда я облокотился на клавиши. Она сказала, что попробует, но сдалась при первом же препятствии. Затем она убежала. Зачем я бил ее настолько сильно? Но глубоко внутри себя я знал ответ – потому, что она попросила меня, а я был слишком порывистым и эгоистичным, соблазнившись ее вызовом, ее сопротивлением к искушению. Она бросила перчатку, и я воспользовался случаем, чтобы заставить нас … двигаться туда, где я хотел, чтобы мы были. И она не использовала стоп-слово, а я причинил ей боли больше, чем она могла выдержать, хоть я и обещал, что никогда не поступлю с ней так. Что я за гребаный дурак? Как она вообще когда-нибудь сможет доверять мне после этого? Правильно, что она ушла. Какого черта она хотела бы быть со мной?
Я решил напиться. Я не был пьяным с тех пор, как мне было пятнадцать лет – хорошо, с тех пор, когда мне было двадцать один. Я боялся потерять контроля. Я знал, что алкоголь может сделать с человеком… Я задрожал непреднамеренно, поскольку закрыл свой разум от тех воспоминаний, что вызвал сегодня вечером. Я пристально смотрел в потолок, молясь о сне без снов… Но если мне все-таки было суждено что-то увидеть во сне, то я хотел, чтобы сны были об Ане.

Сегодня Мамочка красивая. Она села и позволила мне расчесать ее волосы. Она смотрит на меня в зеркале и улыбается своей особенной улыбкой. Ее особенная улыбка для меня. Громкий шум. Катастрофа. Он вернулся. Нет! Где, блядь, ты, сука? У меня тут для тебя друг с нуждой. Друг с наличкой.

Мама встает и берет мою руку и выталкивает меня в свою гардеробную. Нет, Мамочка. Мне не нравится темнота. Я сажусь на ее обувь и пытаюсь быть тихим, закрыв крепко свои уши и глаза. Одежда пахнет Мамочкой. Мне нравится этот запах.

Он кричит. Где маленький гребаный карлик? Схватив меня за волосы, он вытаскивает меня из гардеробной. Я не хочу, чтобы ты испортил вечеринку, ты, маленькое дерьмо. Он бьет Мамочку по лицу. Постарайся для моего друга, и ты получишь свое сучье отродье. Мамочка смотрит на меня, из ее глаз бегут слезы. Не плачь, Мамочка. Другой мужчина входит в комнату. Крупный мужчина с грязными волосами. Большой мужчина улыбается Мамочке. Меня выталкивают в другую комнату. Он бросает меня на пол, и я больно падаю на колени. Так что же мне с тобой сделать, кусок дерьма? Он пахнет мерзко. Он пахнет пивом и выкуренными сигаретами.

Я проснулся. Черт. Черт. Мое сердце колотилось так, будто я убегал от сорока упряжек преследующих меня собак из ада. Блядь. Я спрыгнул с кровати, заталкивая до жути реальный кошмар назад, в темные углы моего подсознания, и поторопился на кухню за стаканом воды. Мне было необходимо увидеть Флинна.

Это было чертовски смешно. Сны стали хуже, чем когда-либо.

В то время, пока я стоял у кухонной раковины, я размышлял, как странно было то, что сон рядом с Аной заставил кошмары исчезнуть. Я хорошо спал рядом с ней. Это никогда не происходило со мной - спать с кем то из Саб… Хорошо, я, конечно, никогда и не чувствовал в этом потребности. Волновался ли я, что они могли прикоснуться ко мне ночью? Я просто не знал этого. Поэтому мне пришлось ждать, пока эта опьяняющая невинность не показала мне, каким восстанавливающим силы может быть сон… Я наблюдал за ней, спящей, всю ту ночь. Она спала хорошо. Я наблюдал за моими спящими Сабами и до этого, но это всегда было, как прелюдия к их пробуждению, для некоторого сексуального облегчения. Я вспомнил, как пристально смотрел на Анастейшу, я мог любоваться ею часами напролет… И чем дольше я смотрел, тем красивее она казалась мне. Ее гладкая алебастровая кожа, почти сияющая в мягком свете в Heathman, ее темная роскошная копна волос, разбросанная на свежей белоснежной подушке, и линия ее длинных темных ресниц, трепетавших пока как она спала… Ее губы были немного приоткрыты, и я мог увидеть даже ее маленькие передние зубы, и ее язык, когда она облизывала свои губы. Это было одной из самых волнующих вещей, которые я когда-либо видел. И когда я, наконец, заснул, слушая ее мягкое дыхание, наблюдая как вздымается и опускается ее грудь с каждым вздохом, я спал хорошо… так хорошо.
Ощущая себя дураком, я добрел до своего стола и поднял маленький планер. Его вид вызвал у меня непроизвольную улыбку. Я чувствовал себя гордым за то, чего добился, и в тоже время смехотворно, что мне еще предстояло сделать. Это был ее последний подарок мне. А ее первым подарком было... Что? Боль отразилась во всем моем теле. Конечно – она сама. Она отдала мне себя. Черт, эта боль когда-нибудь прекратится? Я взял планер и вернулся в кровать.

***

- Что бы вы хотели на завтрак, сэр?
- Только кофе, Гейл.

Она сделала паузу, затем кивнула, хотя я мог увидеть ее проклятое выражение лица, когда она отворачивалась.

- Сэр, вы не съели свой ужин.

Я посмотрел на нее спокойно.

- И?

Она покраснела.

- Может, вы заболели?
- Не физически, Гейл. Только кофе. Пожалуйста, - я остановил ее – это не ее гребаное дело.

Она скривила свои губы, но кивнула еще раз, и повернулась к HYPERLINK "http://images.linx.de/linx/showcases_middle/37180.jpg" \t "_blank" My Gaggia. Я направился в кабинет, чтобы собрать бумаги для офиса и найти мягкий конверт.

Я позвонил Рос из машины:

- Я хочу С.И.П. Их предложение меня устраивает, хотя у меня есть некоторые мысли на этот счет. Их бизнес-план нуждается в доработке, но я даю свое согласие.
- Кристиан, это слишком быстро.
- Я хочу поспешить. Они созрели для поглощения – у них есть финансовые затруднения и они используют устарелые методы. Мы должны перенести их в двадцать первый век… и я хочу его. Я отправил тебе по электронной почте должную инструкцию и бизнес-план. Я буду в офисе с 7.30. Давай встретимся.
- Если ты уверен...
- Я уверен.
- Хорошо. Я позвоню Андреа и порошу поменять твой график этим утром. У меня также готова статистика сравнения возможностей в Детройте против возможностей Флориды, что касается нового завода.
- Резюме.
- Детройт.
- Понятно, - Дерьмо… не Флорида. - А Дарфур?
- Под контролем.
- Хорошо, давай поговорим позже, - я повесил трубку.

Я сидел, размышляя, на заднем сиденье Мерседеса, в то время как Тейлор вливался в движение. Интересно, как сладкая Анастейша будет добираться на работу этим утром? Возможно, она вчера купила автомобиль, хотя, я, так или иначе, сомневался относительно этого. Интересно, чувствовала ли она себя столь же несчастной, как и я… Я надеялся, что нет. Я надеялся, что она справилась с этой смехотворной навязчивой идеей. Мое тело отреагировало так, словно меня пнули в живот, как только мысль, что она любит меня, посетила мой разум. Она не могла любить меня. Как она могла любить кого-то такого, как я? И тем более не теперь – не после всего, что я причинил ей. Никто не говорил мне это прежде… Кроме мамы и папы. Но это было, конечно, их чувство долга. Надоедливые слова Флинна о безоговорочной родительской любви – даже когда дети усыновлены – звучали в моей голове.

- Мистер Грей?
- Извините… Что, Тейлор? - Тейлор застал меня врасплох. Он стоял у дверцы машины, придерживая ее открытой. Я уставился на него, а он смотрел на меня с надеждой, но и с беспокойством.
- Мы на месте, сэр.

Мы стояли у офисного здания. Дерьмо… как долго мы были здесь?

- Спасибо. Я дам вам знать о времени вечером, - Черт, я должен сконцентрироваться.

Андреа и Оливия - обе выглядели встревоженными, когда я вошел в лифт. Оливия хлопала своими ресницами и поправляла пряди волос за уши. Господи, почему я должен был терпеть эту глупую девчонку, грезящую обо мне все дни напролет? Я почувствовал, как мои глаза сузились. Мне нужен был кадровик, чтобы перевести ее в другой отдел.

- Оливия, кофе, сейчас же. И возьмите мне круассан или что-нибудь, - огрызнулся я на нее. Она выглядела удрученной, в то время как подпрыгнула, чтобы исполнить мое распоряжение.
- Андреа, свяжитесь вместо меня с Дженксом, затем с Флинном, а затем с Клодом Бэстиллом по телефону. Я не хочу быть соединен ни с кем вообще, даже со своей матерью… за исключением... за исключением звонков Анастейши Стилл. Ясно?
- Да, сэр. Вы хотите пройтись по вашему графику сейчас?
- Нет. Для начала я нуждаюсь в кофе и в чем-нибудь поесть, - я нахмурился, смотря на Оливию, которая топталась в лифте.
- Да, мистер Грей, - ответила Андреа. Я проигнорировал испуганный вид Оливии и направился в свой кабинет.

Из портфеля я достал мягкий конверт, который хранил мое самое драгоценное владение – планер. Разместив его на своем столе, я пристально посмотрел на него, чувствуя еще раз разрушающую пустоту. Она начнет свою новую работу этим утром, встречая новых людей. Новых мужчин. Мысль была угнетающей. Она забудет меня. Конечно, она не сможет забыть меня совсем. Женщины всегда помнят первого мужчину, с которым они трахались… и у нее в памяти всегда будет место для меня, но только для этого. Я хотел остаться в ее мыслях. Я должен был остаться в ее мыслях. Я не хотел, чтобы она забыла меня… Что я мог сделать? Раздался стук в дверь.

- Да, - бросил я, вырванный из моей болезненной задумчивости о мисс Стилл с другими мужчинами. Андреа открыла дверь.
- Кофе и круассаны для вас, мистер Грей.
- Входите.

Ее взгляд остановился на моем столе, и я увидел, как ее глаза метнулись к планеру, но она мудро придержала свой язык. Она поставила кофе и поднос с двумя круассанами на мой стол.

- Спасибо.
- Я оставила сообщение для Дженкса и Клода, Флинн перезвонит в пять.
- Хорошо, внесите это в мой график. Я хочу, чтобы вы отменили любые неофициальные приглашения, которые у меня запланированы на этой неделе: обеды и ужины. Позвони Барни, и найдите мне телефонный номер хорошего флориста.

Она неистово записывала все в своем блокноте.

- Сэр, мы покупаем розы у Arcadia. Желаете, что бы я отправилась за цветами для вас?
- Нет, я сделаю это сам. На этом все.

Она кивнула и быстро ушла, словно и вовсе не входила в моей офис. Несколько мгновений спустя зазвонил телефон… Это был Барни.

- Барни, мне нужно, чтобы ты сделал мне стеклянную подставку для модели планера.

***

Между встречами я позвонил флористу и заказал две дюжины белых роз для Аны, которые будут доставлены ей домой вечером. Таким образом, она не будет смущена или побеспокоена на работе. И это не позволит ей позабыть меня…

- Хотели бы Вы добавить записку к цветам, сэр? - спросил флорист, отвлекая меня.

Дерьмо… Сообщение Ане. Что сказать? Вернись. Мне жаль. Я не ударю тебя снова? Обыденные слова непрошено пришли в мою голову, заставляя меня нахмуриться.

- Хм… что-то типа... «Поздравляю с первым рабочим днем. Надеюсь, он прошел удачно». - Я посмотрел на планер на моем столе. - «И большое спасибо за планер, это было очень любезно. Он занял почётное место на моём рабочем столе. Кристиан».
Флорист повторил, что я сказал. Дерьмо, это совершенно не выражало то, что я хотел сказать ей.

- Это все, мистер Грей?
- Да, спасибо.
- Всегда пожалуйста, сэр, хорошего дня.

Я нахмурился, смотря на телефон. Хорошего дня моей заднице.

***

- Эй, приятель, что ты съел? - Клод поднялся с пола, после того, как я сбил его с ног, и он приземлился на свою скудную сердитую задницу. – Да ты сегодня в ударе, Грей, - он медленно поднялся с изяществом гладкой джунглевой кошки, переоценивающей свою добычу. Мы спринговались одни в спортзале, расположенном в подвале моего здания.
- Я чувствую злость, - прошипел я.

Он холодно уставился на меня, в то время как мы ходили друг возле друга кругами.

- Нехорошая идея выходить на ринг, если твои мысли в другом месте, - осторожно пробормотал Клод, не сводя с меня взгляда.

Я фыркнул.

- Я считаю, что это помогает, - ответил я дерзко.
- Сделай ударение на левую сторону и защищайся справа. Руки выше, Грей.

Он сдвинулся с места и ударил меня в плечо, почти выбивая меня этим из равновесия.

- Сконцентрируйся, Грей. Никто из твоего зала заседаний не говорит здесь ерунду. Или это из-за женщины? Какая-то сладкая юбка окончательно похитила твое спокойствие, - глумился он, подкалывая меня. Это сработало. Я пнул его со всей силы с его стороны и нанес один удар, затем еще два, и он, закачавшись, отступил.
- Займитесь своим собственным гребаным делом, Бастилле.
- Вау, мы нашли источник боли, - Клод торжествующе засиял. Он внезапно подался в мою сторону, но я ожидал этот маневр и блокировал его, отталкивая ударом и резким толчком.

Он отпрыгнул назад, на сей раз впечатленный.

- Вне зависимости от дерьма, происходящего в твоем маленьком мире, Грей, это срабатывает. Успешно.

О, он отвлекся. Я сделал выпад к нему.

***

Дорога была свободной, когда мы возвращались домой.

- Тейлор, мы можем сделать круг?
- Куда, сэр?
- Вы можете проехать мимо апартаментов мисс Стилл?
- Да, сэр, минутку, - в его голосе послышалось колебание.

Я должен привыкнуть к этой боли. Кажется, она постоянно присутствовала как звон в ушах или что-то подобное.

Когда я был на встречах, это притуплялось и было менее навязчивым. А теперь я остался снова наедине со своими мыслями, вспыхивающими и бушующими в моем животе. Черт, как долго это продлится? Я никогда не чувствовал себя подобно этому. Когда мы приблизились к ее квартире, мое сердцебиение ускорилось, заполняя пустоту. Возможно, я увижу ее. Мысль была волнующей и тревожной, и такой беспокойной. Я понимал, что думал только о ней с тех пор, как она ушла. Ее отсутствие все время болезненно сопровождало меня, как невидимый шум на заднем плане.

- Езжайте помедленнее, - пробормотал я Тейлору, когда мы были недалеко от ее апартаментов. Свет был включен. Она дома! Надеюсь, она была одна… и скучала по мне. Интересно, получила ли она мои цветы? Я хотел проверить мой блэкберри и посмотреть, прислала ли она мне сообщение, но я не мог оторвать своего внимания от ее окна на тот случай, если вдруг увидел бы ее. Все ли с ней хорошо? Думала ли она обо мне? Думала ли о ком-то еще? Интересно, как прошел ее рабочий день…

- Еще раз, сэр? - спросил Тейлор, как только мы проехали мимо, и квартира исчезла из вида.
- Нет, - произнес я, сделав глубокий вдох. Я даже не понял, что прекратил дышать и не мог понять то сокрушительное разочарование, которое я почувствовал от того, что так и не увидел ее.

Как только мы вернулись в Эскалу, я просмотрел свои электронные письма и смс, надеясь хоть на что-то от нее… Там ничего не было. Полный разрыв, мрачно подумал я.

Дженкс ничего не нашел. Как Лейла была в состоянии так исчезнуть? Никаких бумаг или электронных

следов… это фрустрировало. Я только надеялся, что она в безопасности. Делая глоток коньяка, я вяло побрел в свою библиотеку.

Это была тихая часть квартиры… Прежде я действительно не замечал этого. Отсутствие милой Анастейши создавало акцентированную тишину. Я никогда не показывал ей эту комнату. Я ожидал найти некоторое утешение здесь, где не имел воспоминаний, связанных с ней. Я собирался включить какую-нибудь музыку, но просто не мог вынести звуков в этот момент, за исключением, возможно, моего рояля.

Я рассмотрел все свои книги. Это было нелепо, что она никогда не видела эту комнату. Я уверен, она понравилась бы ей, учитывая ее литературное пристрастие. Интересно, она играет в бильярд? Я вообразил, что нет. Изображение ее, распростертой по весенне-зеленому сукну, неожиданно вторглось в мою голову. Я сделал еще глоток коньяка и вышел из комнаты. Даже там, где, возможно, не было никаких воспоминаний, мой ум был более чем способен и более чем желал создавать яркие эротические образы прекрасной Анастейши.

Я не мог вынести это.

***

Мы трахаемся. Трахаемся жестко. Возле двери ванной. Она моя.
Я погружаю себя в нее снова и снова. Торжествую в ней… Ее запах, ощущение ее, ее вкус. Запутывание моих рук в ее волосах, удерживание ее на месте. Я держу ее за попку. Ее ноги обхватывают мою талию. Она не может двигаться, она связана мной, поймана мной в ловушку… Обернута вокруг меня словно шелк. Ее руки, тянущие мои волосы. О, да. Я дома, она дома. Это место, где я хочу быть… внутри нее… Она. Моя. Я чувствую ее напрягшиеся мускулы, когда она кончает, сжимаясь вокруг меня, ее голова закинута назад. Кончи для меня! Она кричит, и я следую за ней… О, да, моя сладкая, сладкая Анастейша. Она выглядит сонной, уставшей – и такой сексуальной. Она встает на ноги и пристально смотрит на меня, на ее губах игривая улыбка, затем она отталкивает меня и пятится, ничего не говоря. Я хватаю ее, и мы оказываемся в игровой. Я удерживаю ее, подчиняя, на скамье. Я поднимаю руку, чтобы наказать ее ремнем … И она исчезает. Она стоит в дверях. Ее лицо - бледное, потрясенное и печальное, и она тихо испаряется, уходя… Дверь исчезает, и она не останавливается. Она протягивает свои руки ко мне… Иди ко мне, - шепчет она, но двигается назад, растворяясь… исчезая на моих глазах… Исчезновение… она ушла. Нет, - кричу я. Нет! Но мой голос тих. Я немой… снова.

Я проснулся дезориентированный. Черт… дерьмо. Гребаный сон… Черт, я – липкий. Гребаный беспорядок. Дерьмо. На миг я почувствовал то, что было давно забыто, но знакомо - страх и взволнованность – но я больше не принадлежал Елене, спасибо, черт. Иисус… такого не происходило со мной с тех пор, как мне было сколько лет? Пятнадцать, шестнадцать? Черт.

Я сел на кровати в темноте, чувствуя к себе отвращение. Иисус Христос. Я стянул свою футболку и вытер себя. Казалось, что я кончил для Америки - сперма была повсюду. Я понял, что ухмыляюсь в темноте, несмотря на унылую боль потери. Эротический сон стоил того. Его последствия... к черту. Я повернулся и возвратился ко сну.

Он ушел. Мамочка сидит на кушетке. Она тихая. Она смотрит на стену и иногда моргает. Я встаю перед ней, но она отворачивается от меня. Он причинил боль Мамочке. Он причинил боль мне. Я ненавижу его. Он делает меня настолько безумным. Лучше, когда только Мамочка и я. Тогда она моя. Моя Мамочка. Мой животик болит. Он снова голоден. Я в кухне, ищу печенья. Я подставляю стул к шкафу и взбираюсь на него. Я нахожу какие-то крекеры. Это единственная вещь в шкафу. Я сажусь на стул и открываю коробку. Осталось только два. Я съедаю их. У них хороший вкус. Я слышу его. Он вернулся. Я спускаюсь вниз и бегу в свою спальню, забираясь в кровать. Я притворяюсь спящим. Он тычет в меня пальцем. Оставайся здесь, ты, маленькое дерьмо. Я хочу трахнуть твою суку-мать. Я не хочу видеть твое гребаное уродливое лицо до следующего вечера. Понял? Он ударяет меня по лицу, когда я не отвечаю. Или ты предпочитаешь ожог, ты, маленький засранец? Нет. Мне не нравится это. Мне не нравится ожог. Это больно. Понял это, ты, умственно отсталый? Я знаю, что он хочет, чтобы я заплакал. Но это трудно. Я не могу издать и звука. Он ударяет меня своим кулаком...

Дата добавления: 2015-05-26