Новая экономическая политика

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ. М.Н. ГЛУМНАЯ

СССР В 1920 - 50-Е ГОДЫ: ФОРМИРОВАНИЕ СОВЕТСКОЙ

ЛЕКЦИЯ 13.

В 1917 - 1921 гг. большевистская стратегия удержания власти и перехода к социализму в России строилась из расчета на мировую пролетарскую революцию. Неоправдавшиеся надежды побудили большевистский режим к проведению более гибкой линии в отношении отечественного крестьянства, что, в конечном счете, привело к замене "военно-коммунистической" модели перехода к социализму нэповской. К этому толкала и хозяйственная разруха в стране, наступившая в результате первой мировой и гражданской войн.

Попытка выйти из кризиса на основе эскалации государственного принуждения вызвала массовые крестьянские восстания по всей стране, волнения в городах, восстание моряков в Кронштадте (1921 г.). Стало ясно, что армия и крестьянство при поддержке пролетариата могут объединиться в антибольшевистский фронт. В этой ситуации Ленин делает вывод: "Только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах". На Х съезде ВКП(б) (1921 г.) был сделан первый шаг к нэпу: принимается решение о замене продразверстки продналогом. Вместо насильственного изъятия у крестьянина всех "излишек" выращенной продукции вводился твердый налог - процентное отчисление от урожая. Место голого принуждения занимал материальный интерес. Правительство было вынуждено разрешить свободную торговлю хлебом, встав на путь раскрепощения товарно-денежных отношений.

В течение 1921 - 1925 гг. проводится серия реформ по либерализации экономической деятельности: вводится свободная торговля, хозяйственный расчет в госпромышленности, легализуется ранее запрещенное частное предпринимательство, воссоздается банковская система, проводится денежная реформа, снимается запрет на аренду земли и найм рабочей силы на селе.

Большевистские теоретики рассматривали переход к нэпу как тактический ход, временное отступление, вызванное неблагоприятным соотношением сил. Позднее Ленин и его сторонники оценивали нэп как один из возможных путей к социализму: через относительно длительный период сосуществования социалистического и несоциалистического укладов; постепенное - при опоре на "командные высоты" в политике, экономике, идеологии - вытеснение несоциалистических хозяйственных форм.

Нэповская хозяйственная модель представляла собой смешанную экономику, включавшую в качестве основных структурных элементов минимальную связь с мировой экономикой; государственную собственность на крупную и значительную часть средней промышленности, торговлю и транспорт; хозяйственный расчет в промышленности; неэквивалентный обмен с деревней (безвозмездное отчуждение части ее продукции в виде продналога и низкие цены на сельскохозяйственную продукцию).

На протяжении первой половины 1920-х годов нэповская система функционировала относительно неплохо. Жесткий политический режим обеспечивал необходимую для возрождения политическую стабильность. Государство через механизм централизованного перераспределения прибыли финансировало за счет высокорентабельных отраслей промышленности (легкой, пищевой) важные, но пока убыточные тяжелую промышленность и транспорт. По сравнению с продразверсткой, нэп казался крестьянину великим благом и стимулировал быстрое восстановление посевных площадей. Значительные темпы индустриального роста объяснялись “восстановительным эффектом”: загружалось уже имевшееся, но простаивавшее в результате социальных катаклизмов оборудование; в сельском хозяйстве вводились в оборот заброшенные старопахотные земли. Когда в конце 20-х годов эти резервы иссякли, страна столкнулась с необходимостью огромных капиталовложений в промышленность - чтобы реконструировать старые заводы, создать новые промышленные отрасли.

Безвозмездная национализация иностранной собственности и отказ от уплаты внешней задолженности царского и Временного правительств привели к тому, что советская власть не могла рассчитывать на приток иностранного капитала.

Сложной была ситуация и с накоплением ресурсов внутри государственного сектора экономики, снизилась доля участия сельского хозяйства в модернизации российской экономики. В силу законодательных ограничений и высокого налогообложения частного капитала, отсутствия правовых гарантий население страны не было заинтересовано в том, чтобы вкладывать средства в развитие экономики.

В результате этих процессов в годы нэпа нарастало экономическое отставание России от западных стран. Ускорение индустриализации, помимо чисто экономических, диктовалось и социальными императивами: ростом безработицы, нехваткой жилья, товарным голодом.

Столкнувшись с острым дефицитом государственных финансовых средств для развертывания промышленности, большевистская власть с середины 1920-х гг. пошла по пути все большей централизации распределения финансовых и материальных ресурсов. С этого времени набирает силу и политика вытеснения частного капитала из промышленности и торговли.

"Мотором" дальнейшего экономического развития страны объективно должен был стать госсектор, однако конкретные формы и степень государственного вмешательства в экономику определялись политико-идеологическими и социальными факторами.

В годы нэпа в СССР сохранялась авторитарная однопартийная политическая система. Она функционировала в сравнительно (с предыдущим и последующим периодами) "мягком" режиме. Встав на путь компромисса в экономике, большевики, несмотря на воинственные декларации и вспышки террора, все же были вынуждены пойти на определенный компромисс и в политике.

В 20-е годы в партийном руководстве существовали различные оценки причин хозяйственных, социально-политических проблем, противоречивые предложения о путях их преодоления и продвижения к социализму. В монопольно правящей партии возникали различные оттенки мнений, группировки. Официальный запрет на деятельность фракций (1921 г.) не мог ликвидировать объективно существовавшего механизма их постоянного воспроизводства, глухая ожесточенная борьба течений в большевистском руководстве продолжалась. А для эффективного функционирования авторитарного режима требовалось беспрекословное выполнение директив "центра" "периферией".

Это противоречие в какой-то мере снималось при жизни харизматического лидера - В.И.Ленина, перед которым склоняли голову самые амбициозные большевистские руководители: Г.Е.Зиновьев, Л.Д.Троцкий, И.В.Сталин. Положение резко изменилось после его смерти (21 января 1924 г.).

Сложилась парадоксальная ситуация - авторитарный режим без вождя и при существовании в "верхах" трех приблизительно равных по влиянию течений: левого - сторонников Л.Д.Троцкого; центра - сторонников "тройки": Л.Б.Каменева, Г.Е.Зиновьева, И.В.Сталина (в 1925 г. Каменев и Зиновьев выступят против Сталина, а в 1926 г. - объединятся против Сталина с Троцким); правого - во главе с Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым, М.П.Томским.

В сложившихся условиях реальная власть в партии и государстве принадлежала группировке, контролировавшей партийный аппарат. С другой стороны, в условиях переплетения партийной, государственной, хозяйственной власти борьба за лидерство неизбежно принимала форму соперничества социально-экономических программ. В социально-экономической области "левые" стояли за усиление планового руководства госсектором, за форсированные темпы развития промышленности, за увеличение налогообложения "кулака", за "завинчивание гаек" в экономике и политической жизни; "правые" - за более умеренное плановое вмешательство в экономику и темпы индустриализации; сталинский "центр" лавировал между "левыми" и "правыми" полюсами. Полную либерализацию экономики не предполагало ни одно из течений.

По мере завершения восстановительного периода обострялись присущие нэпу противоречия. Нарастал антагонизм между политикой и экономикой.

Зимой 1927 - 1928 гг. разразился острый кризис хлебозаготовок, провалился экспортно-импортный план. Руководство страны прибегло к насильственным, чрезвычайным методам изъятия зерна. Хлебный дефицит был ликвидирован, но крестьяне стали сокращать невыгодное им теперь зерновое производство. Зимой 1928 - 1929 гг. вновь последовали чрезвычайные меры. Анализ причин кризиса, поиск путей выхода из него привел к формированию в партии двух основных точек зрения.

Сталин видел причины кризиса в недостаточных темпах развития индустрии, что порождало товарный голод и не давало возможности получать у крестьян хлеб экономическим путем - через обмен на промтовары. Подчеркивал Сталин и классовый аспект проблемы: эксплуататор-кулак саботирует хлебозаготовки. Сталин предлагал сконцентрировать все силы на магистральном направлении - в тяжелой индустрии, а затем, создав собственную энергетическую и металлургическую базы, перевести на индустриальную основу все народное хозяйство. В деревне предполагалось ускоренно организовать крупнотоварные коллективные хозяйства, которые, как считалось, были намного эффективнее индивидуальных и отвечали социалистическому идеалу.

В представлении Бухарина кризис был вызван в основном субъективными причинами, выход из него виделся в повышении закупочных цен на хлеб и сырье, закупке хлеба за границей, увеличении налогов на деревенские "верхи".

Бухарин выступал за сбалансированное развитие тяжелой и легкой промышленности, индустриального и аграрного секторов; развертывание крупных коллективных хозяйств в зерновых районах. Но основой аграрного сектора, по его мнению, должны были оставаться индивидуальные крестьянские хозяйства.

Поражение бухаринской группы было вызвано не только контролем Сталина над партаппаратом, но и большой привлекательностью его программы для партийных масс, рабочих и крестьянской бедноты. Увлекла сталинская программа и многих патриотов, увидевших в ней путь превращения Советской, но России, в великую мировую державу.

Сталинский вариант модернизации страны. Курс на построение социализма

Любой вариант перехода к индустриальной экономике осуществляется болезненно. В СССР эта "болезнь" протекала с "осложнениями": не было возможности использовать внешние источники для накопления необходимых ресурсов. "Осложнение" второе: в советской модели индустриализации акцент делался на первоочередное развитие самых передовых в ту эпоху, чрезвычайно капиталоемких отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроения.

При этом, под давлением Сталина, была дана установка на максимальные темпы индустриализации. Среднегодовые темпы прироста промышленной продукции определялись: в планах первой пятилетки (1928/1929 - 1932/1933 гг.) - 29.1%, второй (1933 - 1937 гг.) - 20,9%.

Масштабность задач и крайняя лимитированность материальных и финансовых средств привели к резкому усилению централизации управления и планирования. Цель была одна - сосредоточить максимум сил и средств на решающих участках индустриализации, как можно быстрее создать мощную тяжелую промышленность.

Успешное начало первой пятилетки вызвало "головокружение от успехов" в рядах партийного руководства и рядовых партийцев. В 1929 - 1933 гг. неоднократно пересматривались в сторону повышения плановые задания в промышленности. Транспорт перестал справляться с возросшим объемом перевозок, срывались сроки капитального строительства. Возросший импорт оборудования требовал роста экспорта сельскохозяйственных продуктов и сырья. Уже летом 1930 г. в промышленности проявились черты экономического кризиса, который продолжался до конца 1933 г.

В этих условиях в конце 1929 г. был взят курс на сплошную коллективизацию, проведение которой ценой колоссальных жертв и страданий крестьянства позволило наладить бесперебойные поставки продовольствия и сырья в город; обеспечило промышленность дешевой рабочей силой. В течение нескольких лет было обобществлено подавляющее большинство крестьянских хозяйств. Число раскулаченных составило, по некоторым данным, 3,5 млн. человек. Раскрестьянивание деревни сопровождалось репрессиями не только против "кулаков", но и против всех противников перехода к колхозам. В результате насильственной коллективизации и раскулачивания, перекачки средств из деревни в город в 1932 - 1933 гг. разразился страшный голод, охвативший сельские районы Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Украины, Казахстана и унесший огромное число жизней (до 5 - 8 млн. человек).

Воздействие сплошной коллективизации на развитие аграрного сектора было катастрофическим: за 1929 - 1932 гг. поголовье крупного рогатого скота и лошадей сократилось на 1/3, свиней - в 2 раза и т.п. В течение 30-х годов из деревни было "выдавлено" 15 - 20 млн. человек, что позволило увеличить численность рабочего класса с 9 до 24 млн. человек. Была создана целостная система массированной перекачки финансовых, материальных, трудовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный, т.е. коллективизация создала необходимые условия для индустриального скачка, в этом ее главный результат.

По объему промышленного производства СССР в конце 30-х годов вышел на 2 место в мире после США (в 1913 г. - 5 место). Сократилось отставание от развитых капиталистических стран по производству на душу населения: с 5 - 10 до 1,5 - 4 раз. СССР стал одной из трех - четырех стран мира, способных производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству. Созданный в этот период экономический потенциал стал основой победы Советского Союза в Великой Отечественной войне.

Но скачок в развитии тяжелой индустрии был куплен ценой отставания в легкой промышленности, стагнации аграрного сектора, сверхцентрализации экономической жизни, предельного ограничения сферы деятельности рыночных механизмов: в стране утвердилась мобилизационная хозяйственная модель.

Форсированный индустриальный рост в условиях острой нехватки капиталов лимитировал возможности материального стимулирования труда, вел к разрыву экономических и социальных аспектов развития, что способствовало росту напряжения в обществе. Ускоренная индустриализация, сплошная коллективизация вели к усилению миграционных процессов, крутой ломке образа жизни огромных масс людей ("великий перелом"). Чтобы овладеть процессами, поставившими общество на грань гражданской войны, использовался мощный политико-идеологический прессинг. В 30-е годы уничтожаются остатки гражданских свобод, формируется "левототалитарный" режим. Вся экономика огосударствляется, государство и общество пронизываются партийным влиянием и идеологизируются.

Недовольство рабочих - следствие политики "затягивания поясов" - руководство сумело направить в русло "спецеедства". Роль громоотвода сыграли фальсифицированные "Шахтинский" (1928 г.) и последующие процессы, где главными виновниками экономических трудностей выступали "буржуазные специалисты". Другой формой апелляции к классовым чувствам рабочих стало провозглашение в конце 1929 г. курса на всемерное ускорение строительства социализма. Грандиозность планов оказывала мощное стимулирующее воздействие на рабочих, увлекая их идеей "скачка в социализм".

Режим смог опереться на значительную часть рабочих, бедных и часть средних крестьян. Творцами сталинской революции (наряду с бюрократическим аппаратом) стали партийные, чрезвычайные и карательные органы. Большая часть общества в 30-е годы была вовлечена в иерархическую систему идеологизированных организаций: в партию, комсомол, профсоюзы и др. Население поддерживалось в состоянии повышенной мобилизационной готовности при помощи массированных пропагандистских кампаний, массового террора, показательных судебных процессов над "врагами народа".

Массовый террор стал непременной чертой политической системы, методом управления, контроля и подавления. “Контингент" ГУЛАГа врос в экономику, обеспечивая дешевой рабочей силой "стройки социализма" и предостерегая недовольных от открытых выступлений. Общая численность заключенных в лагерях составляла: в 1941 г. - 1560000 чел., в 1947 г. - 1048127 чел.

Дата добавления: 2015-05-26