Часть 2. Черная вдова 6 страница

Глава 6. Гермиона Уизли.
Она была в кабинете директора Хогвартса лишь однажды – в день смерти Волан-де-Морта. Тогда ее переполняли чувства, самые разные, но все затмевала волна счастья – они победили! Он победил!
А сегодня, сделав шаг из камина Минервы МакГонагалл, Гермиона ничего не чувствовала. Потому что запретила себе чувствовать. Пустота внутри – так она заставила себя сейчас жить. Потому что, если позволить себе чувствовать, значит, погрузиться в пучину такого всепоглощающего горя, откуда ей уже не вернуться. Но она не может позволить себе этого. Не может – ради тех, кто нуждался сейчас в ней. В ней – сильной, рассудительной, решительной Гермионе Уизли.
Лили. Хьюго. Роза. Джеймс.
- Садитесь,- обеспокоено произнесла Минерва МакГонагалл, обходя стол и приглашая жестом посетительницу. Вряд ли кто-то когда-либо видел на лице строгой директрисы такую смесь сочувствия, жалости, заботы и беспокойства.- Может, чаю?
Гермиона покачала головой, бессильно опускаясь в кресло. Нужно собраться, нужно мыслить трезво, нужно сделать усилие и начать говорить. Но слова не шли. Потому что внутри была пустота. А если говорить – то вспоминать, а если вспоминать – то впустить уже накатывающую на нее бездну отчаяния и боли.
- Произошла трагедия,- наконец, выдавила Гермиона, глядя на свои судорожно сжатые руки на коленях. Факты, только факты, может, так будет легче.- Джинни Поттер погибла. Ее убили. Рон Уизли и Гарри Поттер сейчас в больнице. Оба в тяжелом состоянии.
Ну, вот, она все-таки это сказала. И мир почему-то не перевернулся, и она все еще почему-то жива, почему-то дышит, хотя должна была умереть от одной мысли о том, что она потеряла близкого человека и может потерять еще двух. Самых близких. Самых родных. Самых любимых.
Директор сморгнула, чуть подалась назад, словно кто-то ее толкнул. Взгляд метнулся к портрету Альбуса Дамблдора, который внимательно слушал Гермиону. Потом Минерва МакГонагалл медленно прикрыла глаза, словно собираясь с силами или не веря в то, что ее лучшие студенты, герои ее факультета, снова оказались втянуты в смертоносную игру, снова им угрожает смертельная опасность. Снова смерть. Снова страдания бедного Мальчика, Который Выжил. Закончится ли это когда-нибудь?
- Что я могу сделать?- мягко спросила МакГонагалл, касаясь плеча своей любимой когда-то ученицы.
- Дети Гарри в опасности. Они тоже могут стать жертвами,- слова как-то механически выходили из Гермионы.
МакГонагалл лишь кивнула, решив, что сейчас не время рассказывать о том, что еще произошло сегодня.
- Здесь они будут в безопасности. Я прослежу.
Гермиона зажмурила глаза, пытаясь выбросить из головы воспоминания.
- Я хотела вас попросить... Можно, я привезу сюда Альбуса? Чтобы он тоже был… Пока некому...
- Да, мы примем его,- тут же кивнула директриса.
- Ему будет лучше с Лили и Джеймсом. Пока Гарри не…- все-таки голос сорвался. Гермиона судорожно сглотнула. Нужно. Нужно говорить.
- Вы можете сказать мне, что им угрожает?
Гермиона кивнула, но глаз так и не подняла. Ее лицо было скрыто копной непокорных волос.
Как начать? Что рассказал ей несколько часов назад удрученный Кингсли, когда она пришла к нему? Она потребовала правды, поскольку ее муж и лучший друг лежали при смерти, а Джинни погибла.
Все-таки воспоминания настигли ее. Тут же перед глазами встало испуганное лицо хозяйки бара на Косой аллее, которая обратилась в Отдел магического правопорядка со странной речью. Тогда Гермиона поняла лишь одно – что-то случилось с Гарри. Она и дежурные маги тут же трансгрессировали в бар и вскоре услышали крики. Бросились в переулок. Можно ли было сказать, что они пришли вовремя? Да, вовремя, потому что успели откинуть от израненного Гарри оборотня, рвавшего его тело когтями. Да, вовремя, потому что Рон не истек кровью рядом с еще одним - оглушенным уже кем-то из жертв – зверем. Нет, опоздали, потому что Джинни уже было не спасти. Нет, опоздали, потому что один из нападавших успел уйти. И остался только темный двор с шестью телами. И кровь. Повсюду кровь. Джинни. Рона. Гарри.
- Много лет назад был создан вид оборотней, которые не зависели от луны и управлялись волшебниками,- начала говорить Гермиона, почти слово в слово повторяя ту историю, что Гарри поведал своему крестнику в баре «У Элоизы». Слова текли сквозь нее, растворяясь в воздухе кабинета. Облава. Мальчик, которого мать закрыла от смерти. Слетевший капюшон Гарри Поттера. Побег. Кровь.- Это была подготовленная ловушка. С тех пор как они сбежали из Азкабана, то успели пополнить ряды своими жертвами. Сколько волшебников стали такими же за эти дни, никто не знает. В переулке, куда заманили Джинни, их было четверо.
- Как… заманили?- выдавила Минерва МакГонагалл, поджимая бескровные губы.
- Один из них выпил Оборотное зелье. С чем-то от Гарри,- как же было трудно говорить об этом.- Судя по всему, они не ожидали, что с Джинни будет Рон, но не будет Альбуса. В поддельном письме они просили привести мальчика,- Гермиона вспомнила, что оставила то письмо у Кингсли, а нашла в окровавленной мантии Гарри.- Наверное, Рон заподозрил неладное и кинулся на помощь. Потом появился Гарри – этого оборотни тоже не предусмотрели. Потом пришли мы: Гарри успел попросить хозяйку бара сообщить в Министерство.
МакГонагалл явно не знала, что сказать. Гермиона молчала, не в силах больше рассказывать. Рассказывать о том, как она умоляла бессознательного Гарри не умирать, как старалась остановить кровь, как металась между мужем и другом. Как страшно ей было смотреть на укусы Рона, на разодранную когтями грудь Гарри. На перекушенную шею Джинни.
А потом была больница Святого Мунго, где ее поили какими-то зельями, успокаивали, говорили ненужные слова, просили уйти и не мешать целителям. Был строгий кабинет Кингсли - мракоборец не противился ее расспросам, видимо, понимая, что теперь на ней одной осталась забота о безопасности детей Поттеров.
В кабинете повисла тишина. Потом МакГонагалл поднялась и шагнула к камину. Бросила щепотку летучего пороха и тихо позвала:
- Гораций!- Через несколько секунд Гораций Слизнорт откликнулся.- Пожалуйста, мне нужно еще успокоительного зелья.
- Что-то случилось?
- Гораций, зелье,- сурово повторила МакГонагалл. В пламени показалась рука с бутылочкой. Директриса поблагодарила профессора Зельеварения и прервала связь. Накапала в синюю чашку зелья, залила водой и протянула Гермионе. Женщина покачала головой.- Гермиона, выпейте. Вы должны быть сильной. Потому что вам придется как-то сказать об этом Поттерам. Думаю, будет неправильно, если они узнают о произошедшем от других или, упаси Мерлин, из газет.
Гермиона покорно кивнула, взяла чашку и опорожнила ее. Она судорожно вздохнула, подняла голову и наткнулась на добрый, сочувствующий взгляд своего преподавателя. И Гермиона разрыдалась – впервые за этот день. МакГонагалл сделала шаг вперед и прижала к себе плачущую женщину, заботливо гладя по волосам.
Со стен на них смотрели портреты, а по щекам Альбуса Дамблдора катились слезы. Он отвернулся и вскоре ушел, оставив пустую раму. Минерва поняла, что Директор пошел в свой портрет в Министерстве, чтобы узнать все, что только можно. Чтобы снова помочь своему любимому ученику – помочь выжить и пережить. Как ни странно, Северус Снейп последовал за ним.
Прошло минут пять, прежде чем Гермиона снова могла говорить. Она встала, отстраняясь от теплых рук МакГонагалл, налила себе еще зелья. Выпила. Вытерла глаза. Глубоко вздохнула, беря себя в руки. Ей нужно перестать чувствовать. Потому что она не имеет на это права. По крайней мере, тут.
- Пока Гарри в больнице,- твердо произнесла Гермиона,- я бы хотела, чтобы его дети - и мои дети - постоянно оставались здесь. Потому что в Хогвартсе они в безопасности. Я знаю, что они будут рваться в больницу…
- Не волнуйтесь, они будут в школе.
- Хорошо,- Гермиона отвернулась.- Думаю, теперь нужно позвать детей,- наконец, сказала она глухим голосом, избегая взгляда директрисы.- Если можно, и моих детей тоже. Я не уверена, что смогу повторить это снова.
МакГонагалл кивнула и вышла, Гермиона осталась одна в пустом кабинете. Не думать. Не чувствовать. Как заклинание.
Прошло долгих десять минут. Потом дверь отворилась, и вошли растерянные Джеймс и Лили, а за ними – Роза и Хьюго.
- Мама…
Гермиона покачала головой, не в силах пока говорить. Она ждала, пока дети сядут, и лишь потом подняла глаза на взволнованные и встревоженные лица детей Гарри. Не чувствовать. Не думать. Но как же это было тяжело.

Глава 7. Тедди Ремус Люпин.
Тед узнал о случившемся через несколько часов. Он по привычке пришел в любимый бар перекусить в обеденный перерыв и наткнулся на запертую дверь. Хозяйка, узнав посетителя, вышла и шепотом рассказала ему о том, что произошло с Гарри Поттером и его родными.
Шок. Это было первое, что испытал молодой человек. Он еще никого в жизни не терял. Родителей он не знал, поэтому свое сиротство как-то сильно и не переживал. А вот то, что его крестный – верный друг, заменивший отца, - сейчас при смерти, что всеми любимая Джинни Поттер погибла, а Рон Уизли, возможно, не выкарабкается, заставило Люпина на несколько минут погрузиться в невеселые мысли.
Потом на смену шоку пришло желание что-нибудь сделать. Судя по всему, Поттеры были в опасности. Были дети, оставшиеся без матери. Был Гарри, который в эти минуты страдал в больничной палате (Тед отказывался верить, что крестный, может быть, отправился вслед за женой). Была, наконец, Гермиона, на которую свалилось теперь столько горя и ответственности. Был мистер Уизли, потерявший единственную дочь.
В холле больницы Святого Мунго собрались толпы журналистов и обычных зевак, от которых в этот момент пытались избавиться охрана, мракоборцы и простые целители. Люпина тоже пытались задержать, но, когда он представился, его пропустили и отправили на второй этаж, где в белом коридоре у стен стояли несколько угрюмых мракоборцев, постоянно мелькали целители с напряженными лицами, а в стороне, на стуле, склонив голову, сидела Гермиона Уизли.
- Привет,- Люпин мягко коснулся ее плеча, садясь рядом. Гермиона повернулась к нему. Лицо бледное, губы сжаты в линию, руки подрагивают. Слез нет, но в глазах такая надежда, смешанная с ужасом от происходящего, что Люпин почувствовал, наконец, что все произошедшее действительно реально.- Что говорят целители?
Гермиона тяжелым взглядом посмотрела на дверь палаты, возле которой с вынутой палочкой замер мракоборец. Значит, там находится Гарри. Его охраняют. Оттуда постоянно выходили целители, о чем-то советуясь, разговаривая приглушенно.
- Потерял много крови. Глубокие рваные раны. Пытаются сейчас их заживить. Глубокая магическая кома,- почти шепотом сообщила Гермиона, все еще глядя на дверь палаты.- Ему постоянно вливают кровоостанавливающее и восполняющее зелье.
- Как Рон?- Люпин мягко держал руку женщины, успокаивая. Сам он даже мысли не допускал, что Гарри умрет. Этого просто не может быть - после всего, через что он уже прошел. Но ведь была вероятность, что он станет… Но это потом, сейчас главное не это.
- Его укусили,- голос Гермионы дрогнул.- Тоже сильная кровопотеря, очень сильная. Сломаны ребра и ключицы. Он сопротивлялся. На Гарри укусов нет.
Люпин сдержал вздох облегчения. Значит, Гарри опять повезло. Но повезло ли? Может, это была часть плана мести: заставить крестного страдать не из-за себя, а из-за близких? А что это был план мести, Тед не сомневался. Слишком все сходилось. Как же крестный переживет?
- Мне надо идти,- но Гермиона не двинулась.- Нужно зайти к Кингсли. А потом в Хогвартс.
- Чем я могу помочь?
- Чем… Чарли должен привезти Альбуса к мистеру Уизли. Иди туда, помоги им. Мистер Уизли сказал, что сам все сообщит,- Гермиона решительно поднялась, беря себя в руки. Сколько силы должно быть в человеке, чтобы так держаться, чтобы что-то делать, о ком-то думать, когда дорогие тебе люди борются за жизнь.
- Хорошо, я сейчас же туда пойду.
Гермиона кивнула, слегка сжав руку Теда.
- Побудь с мальчиком. Вечером я, скорее всего, заеду за ним. Хочу, чтобы он был в Хогвартсе. Пока.
- Да, это будет верно. Там безопасно,- Люпин подбадривающе изогнул губы, но улыбка не вышла. Гермиона стремительно пошла по коридору. Ее состояние выдавали лишь понуро опущенные плечи. Люпин восхищался этой женщиной. Даже ему было трудно сдерживать свои чувства.
Сидеть в больнице, как ему сообщили целители, было бесполезно, потому что к пострадавшим никого не пускали и новостей не сообщали. И Люпин отправился в «Нору».
Он трансгрессировал к калитке дома, но уже издалека понял, что что-то происходит. Он бегом пересек двор и вбежал в открытую дверь кухни.
Посреди гостиной он увидел Альбуса, который стоял, сжав кулачки. По его щекам текли крупные слезы, рот был скривлен, очки съехали на кончик носа. А вокруг лопались стекла, падали со столов предметы, в кухне хрустнула чашка. Артур Уизли прижался к стене, видимо, не решаясь подойти к мальчику. Дедушка был бледен и не отводил взгляда от бушующего внука.
- Не подходи к нему,- предостерег Артур, увидев, что Люпин сделал шаг к Альбусу.- Я пытался, но становится только хуже.
Тед растерянно созерцал разрушение гостиной «Норы», не зная, что предпринять. Если ребенка не остановить, в итоге обрушится потолок. И Люпин решился – будь что будет. В один прыжок достиг плачущего Альбуса и схватил его на руки – в окне разбилось стекло.
- Нет! Нет! Нет!!!- закричал младший Поттер, отбиваясь. Из шкафа посыпались книги.- Отпусти!!! Нет!!!
Люпин не обращал внимания ни на визг мальчика, ни на его кулаки и ноги, причинявшие боль, ни на разлетающиеся от неконтролируемого горя и гнева предметы. Он кинулся прочь из дома и остановился только далеко в саду. Пусть летают гномы, им не привыкать.
Тедди поставил Альбуса на землю и отступил. Тот продолжал бушевать, топая ногами и крича:
- Не хочу!!! Нет!!! Это неправда!!! Вы врете!
- Ал… Ал, послушай. Замолчи, я тебе сказал!- прикрикнул на ребенка Люпин, и произошло чудо – Альбус замолчал и посмотрел в упор на крестника отца. Зеленые глаза были полны слез. И надежды, что все в действительности окажется ложью. Тедди шагнул к мальчику и обнял его, не давая снова забиться в детской истерике.- Тихо, маленький, тихо.
- Значит, это правда?- выдохнул Альбус в ухо Теда. Тедди никогда ему не лгал. Тедди всегда играл с младшим Поттером, приносил сладости, не шутил над ним, как брат и сестра. Тедди был добрым и близким. И глаза у него были добрые. Альбус доверял этому взрослому человеку.- Значит, мама… мама действительно…? Но почему? Почему она ушла?! Почему она меня оставила?!
Люпин кивнул, не убирая рук с худеньких плеч:
- Альбус, послушай. Внимательно. Ты уже почти взрослый, ты должен понять. Мама не хотела уходить, она очень тебя любила. Очень-очень. Но есть вещи, которые не зависят ни от кого. Мама мечтала всегда быть с тобой. И она всегда будет с тобой. Да, она не сможет прийти и поцеловать тебя на ночь. Но она всегда будет с тобой, как ангел. Мама будет с тобой в твоем сердце, вот тут.
Люпин положил ладонь на грудь мальчика – туда, где часто билось раненное сердце ребенка.
- Она будет приходить к тебе во сне, если ты сильно этого захочешь,- пообещал Люпин, зная на собственном опыте, что так и будет. В детстве он часто видел во сне маму – такую, какую запомнил по многочисленным фотографиям. И отца.- Мама будет оберегать тебя. И любить. Она всегда будет тебя любить. Ты мне веришь?
Альбус кивнул – он хотел верить. Слезы все еще текли из его таких грустных глаз.
- Почему не пришел папа?
- Папа болеет, Ал,- Люпин опустился на траву и посадил Альбуса на колени.- Он сильно заболел, но, когда будет можно, мы с тобой сходим к нему в больницу. Он будет рад тебя видеть.
- Я знаю,- серьезно кивнул мальчик, положив голову на плечо Тедди.- Он ведь останется со мной? Не уйдет, как мама?
- Нет, он останется с тобой. Он же любит тебя,- уверенно сказал Тед, опираясь спиной о ствол дерева. Альбус снова кивнул и замолчал, уже не плача. Они сидели в саду, глядя, как сгущаются сумерки. Начался дождь. Люпин достал палочку и наколдовал тент, не желая двигаться. Пусть Ал сидит так, раз ему спокойно, раз он не плачет и не буйствует. Он такой маленький, но тоже сильный. Наверное, у Поттеров это в крови.
Пришел Артур, еще сильнее поседевший за этот день, с синяками под усталыми глазами. Он сел рядом, ничего не сказав.
- Спит,- прошептал некоторое время спустя мистер Уизли, кивнув на внука. Люпин с мальчиком на руках поднялся, и они пошли в дом.
В кухне, за столом, в гробовом молчании сидели собравшиеся тут дети Уизли. Флер безмолвно плакала на плече Билла, Чарли судорожно сжимал в обожженных руках кружку с чем-то дымящимся. Перси всхлипывал в углу, вытирая глаза под очками в роговой оправе.
- Джордж и Ангелина поехали в больницу – узнать новости. Сейчас туда почти никого не пускают,- сообщил Чарли простуженным голосом, когда Люпин вернулся в кухню, оставив Альбуса на диване и укрыв пледом. Дедушка вызвался сидеть с мальчиком.
- Гермиона не появлялась?- Тед сел на свободное место, сложив перед собой руки. Билл покачал головой.- Я видел ее в больнице. Она собиралась в Хогвартс.
Уизли молчали. Они знали, что Гермиона взяла на себя самое трудное.
- Люпин, они в опасности?- Чарли поднял глаза на крестника Гарри. Уизли знали, что между Поттером-старшим и Тедом почти не было секретов.- Он говорил тебе?
Тедди лишь кивнул, но ничего не сказал. Это была тайна Гарри, и даже сейчас Люпин не мог ее открыть. Опять воцарилась тишина, лишь иногда всхлипывала Флер или сморкался в углу Перси. Молчали часы: стрелка Джинни навсегда замерла между «в смертельной опасности» и «дома» - рядом со стрелкой Фреда. Стрелка Рона указывала «смертельную опасность». Значит, была еще надежда.
В дом вошла промокшая Гермиона. У нее были красные глаза – значит, плакала. Все оглянулись на нее.
- Оба в стабильно тяжелом состоянии. Рон приходил в себя, ненадолго, Гарри в коме.
- Как дети?
Гермиона затравлено посмотрела на Люпина, словно говоря – сам представь. Слов, наверное, у Гермионы уже не было.
- Что Альбус?
- Заснул,- Тед указал головой на гостиную.- С ним Артур.
- Хорошо,- Гермиона поднялась.- МакГонагалл разрешила его привезти. Там ему будет лучше. С Лили и Джеймсом. Тед, можно тебя на минуту?
Они вышли из дома под дождь.
- Я говорила с Кингсли. Гарри рассказывал тебе про оборотней?- женщина в упор взглянула на Люпина. Тот лишь медленно прикрыл глаза.- Значит, ты все знаешь. Это к лучшему. Кингсли рассказал мне еще кое о чем, что сегодня произошло. Практически в одно время с…
- Что?- испугался Люпин, видя бледные щеки Гермионы.
- На Лили тоже напал оборотень. В Хогсмиде.
- Мерлин, нет!
- Тихо,- попыталась успокоить молодого человека Гермиона.- Помощь подоспела вовремя. Но метод был тот же – оборотное зелье и попытка укусить. Оборотня поймали, и сейчас он у мракоборцев.
- Значит, все-таки месть,- сокрушенно проговорил Тедди, глядя на свои башмаки, измазанные в грязи.- Охрана будет?
Гермиона кивнула.
- В Хогвартс уже отправились мракоборцы, в Хогсмиде проводят расследование.
- Да, ну, и день…- протянул Люпин.
- Да… Ладно, мне нужно в Хогвартс, а потом в больницу.
Гермиона вошла в дом и направилась к спящему Альбусу. Она долго смотрела на мальчика с одной мыслью – Гарри. Рядом с мыслью о Гарри тут же возникла мысль о Роне.
Ал сам открыл глаза, словно почувствовал взгляд на себе.
- Ал, милый, вставай,- Гермиона нежно погладила его по волосам.- Я отвезу тебя в Хогвартс, к Лили и Джеймсу. Ты побудешь там, пока папа не поправится.
Мальчик кивнул, садясь и откидывая плед. Глаза грустные, скорбное личико. Никогда Гермиона не видела и отдаленной тени такого выражения лица у этого беспечного, неуклюжего мальчугана. От этой мысли тоскливо сжалось сердце.
Люпин проводил Гермиону и Альбуса – они решили путешествовать через камин. Потом попрощался с Уизли и трансгрессировал в больницу, чтобы сидеть в безликом коридоре возле палаты, где боролись за жизнь его крестного. Наступала самая трудная ночь. Самая долгая.

Глава 8. Поттеры.
Малфой сидел на подоконнике в коридоре, ведущем к кабинету директора Хогвартса. Рядом стояла Ксения. Они не разговаривали с тех пор, как решили, что дождутся гриффиндорцев. Конечно, им намекнули, что надо бы идти в гостиную, но, увидев, как вслед за Поттерами к МакГонагалл отправились и Уизли, единогласно решили – ждать.
За окном смеркалось, в стекло начали биться капли осеннего дождя. Студенты потянулись на ужин. Ожидание длилось уже минут пятнадцать.
- Скорпиус,- тихо окликнула Малфоя Ксения, указывая на окно и зябко кутаясь в мантию. В продуваемом со всех сторон коридоре было холодно.
Малфой оглянулся – на него из-за стекла глядел филин отца. Еще не легче. Слизеринец отворил окно и взял у мокрой птицы запечатанный, слегка влажный свиток. Недоброе предчувствие посетило Малфоя, пока он под внимательным взглядом Ксении распечатывал письмо.
- Можно?- девушка перегнулась через его руку, и вместе они прочли содержательное послание Драко Малфоя:
«Скорпиус. Только что получил сведения, что на Гарри Поттера напали, его жена убита, Уизли и Поттер в Мунго. Помня о твоем тесном общении с Дж. Поттером, предупреждаю тебя: не ввязывайся ни во что. Держись подальше от этой семейки. Сейчас же возьми перо и пришли мне клятву, что сделаешь, как я сказал. Иначе через сутки я сам приеду и заберу тебя из школы. Не собираюсь терять своего единственного сына из-за того, что чертов Поттер опять во что-то вляпался. Твой отец, Драко Малфой».
Ксения посмотрела на Скорпиуса. Тот бесстрастно захлопнул окно, чуть не пришибив филина Малфоев, потом скомкал письмо и кинул в урну в углу.
- Что же будет…- прошептала Ксения. Видимо, для нее тоже в этом письме были важны лишь слова о родителях Джеймса.
Они переглянулись, понимая, о чем говорят сейчас в кабинете МакГонагалл. Тишину разорвали быстрые шаги. По коридору бежал, никого и ничего не видя, абсолютно белый лицом Джеймс Поттер.
Слизеринцы опять переглянулись. Малфой спрыгнул с подоконника и тут же кинулся вслед за другом.
Джеймс действительно ничего не видел. Он бежал, просто чтобы что-то делать, чтобы больше не слышать и не видеть Гермионы.
Мама… Мамочка… Как же так?!
Он выбежал из замка, чуть не сбив девочек, что поднимались по ступеням. Он не замечал дождя, хотя его волосы и одежда сразу промокли. Джеймс просто бежал – чтобы убежать. Но разве убежишь от того, что теперь часть тебя?!
Он достиг склона у озера, упал под деревом на колени – брюки сразу промокли – и стал бить кулаками о землю, разбивая их в кровь. Он зажмурился с такой силой, что потемнело в глазах. Так потемнело, как в тот момент, когда Гермиона озвучила страшную правду, которая теперь стала частью его души. Его семьи. Его жизни.
Малфой видел, как Джеймс неистовствует на берегу, мокрый и сломленный. Слизеринец был в замешательстве. Что сделать? Что сказать? Он умел шутить, каламбурить, язвить, иронизировать. Это был его образ поведения и защитная реакция на все случаи жизни. Но не на такой. Он не знал, что делать, когда друг убит горем.
Скорпиус подошел к Джеймсу. Гриффиндорец перестал себя истязать, просто закрыл лицо руками и замер, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Малфой опустился перед ним и взял за плечи.
- Джеймс. Посмотри на меня...
Слизеринец не узнал своего друга - так исказилось его лицо. По щекам, смешанные с дождем и кровью с разбитых рук, бежали слезы. Рубашка прилипла к телу, делая юношу каким-то страшно беззащитным.
Что сказать?! Малфой промолчал, по-мужски крепко обнял друга.
- Держись. Слышишь? Держись, я рядом,- пробормотал растерянный Скорпиус. Джеймс не обнял в ответ, но и не отстранился. Затих.
Поверх плеча Поттера Малфой увидел Ксению, которая поманила его пальцем.
- Я сейчас,- слизеринец опасливо посмотрел на окаменевшего в своей горестной позе Джеймса и встал.
- Что?- Скорпиус подошел к подруге, стирая с лица дождь.
- Как он?- обеспокоенно спросила девушка, глядя на сгорбленную спину гриффиндорца.
- А ты как думаешь?- огрызнулся Малфой.- Я не знаю, что…
- Там все ищут Лили, она тоже убежала.
- Черт!- прошипел Скорпиус.- Черт! Ты побудешь с ним?
Ксения кивнула, потрепала юношу по плечу:
- Ты знаешь, где ее искать?
Малфой пожал плечами. Ксения тяжело вздохнула и направилась к Джеймсу. Знала ли она, что говорить? Знала. Знала, что говорить пока не нужно, и Малфой со своим сверхразвитым чутьем сделал единственное, что сейчас могло хоть как-то поддержать, – обнял. Поэтому Ксения тоже опустилась рядом с Джеймсом, притянула его к себе и обняла. Гладила его плечи, мокрые волосы, спину, сотрясающуюся от рыданий.
- Плачь, милый, плачь. Я рядом, я всегда буду рядом,- шептала она ему на ухо нежно, надеясь, что от этого его боль станет хоть немного меньше.
Малфой же быстро пересек двор, вышел на тропинку, мимо стадиона, в сторону Запретного леса.
Неужели никто не догадался поискать там? Это же было элементарно. По крайней мере, для того, кто знал эту рыжеволосую девушку. Наблюдательный Малфой ее знал, поэтому устремился к Памятнику Жизни, как звали его в Хогвартсе.
Издалека он никого не увидел, но ни на минуту не усомнился, что Лили Поттер там. Ее искали в замке, а она сидела за мраморной фигурой отца, опершись спиной о каменные руки, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Рыдала – не беззвучно, как Джеймс. Навзрыд, страшно.
Пока Малфой подходил, он передумал о сотне вещей. Какие дружные и сплоченные Поттеры были всегда, как поддерживали друг друга, а в трудную минуту каждый переживал свое горе в одиночестве. Почему? Чтобы другой не увидел его или ее слабости? Его или ее боли? Глупо, когда боль на всех одна.
Что сказать Лили, если он не смог подобрать слов для лучшего друга? Какой прок от его умения шутить, если у нее в семье произошла трагедия? Чем тут поможешь? Тем более чем может помочь он, Скорпиус Малфой?
Он не был трусом, но в какой-то момент хотел развернуться и пойти в замок, привести кого-нибудь, кто умеет утешать. Кто ей близок.
Но Скорпиус все-таки сделал те шаги, что отделяли его от Лили, сел рядом и обнял, позволяя ей уткнуться лицом в его плечо. Она прильнула к слизеринцу, и он ощутил горячие слезы, быстро пропитавшие его рубашку и джемпер.
Так и сидели, пока ночь окончательно не опустилась на Хогвартс и окрестности. Лили стихла, выплакав, наверное, все слезы, лишь всхлипывала изредка. Малфой рассеянно перебирал ее волосы.
- Нужно идти в замок,- тихо заметил слизеринец. Она помотала головой.- Нужно, Лили. Давай, соберись. Ты же сильная, ты справишься.
Малфой поднялся, увлекая девушку за собой. Обнял за талию, чтобы она чувствовала, что не одна, что он рядом.
- Ты сильный, ты справишься,- в это время уговаривала Ксения друга на берегу озера, все еще крепко обнимая.- Ты сейчас нужен своей сестре, своей семье.
Джеймс кивнул. Он пытался взять себя в руки, понимая, что Ксения права. Ее теплые ладони и тихий голос отодвигали боль, смягчали ее. Ему даже на миг казалось, что это не чужая девушка – это мама утешает его. Как всегда, когда ему было плохо, больно, когда он болел или был обеспокоен. И реальность того, что этого больше никогда не будет, что мамы больше нет, обрушилась на Джеймса с новой силой.
- Идем,- Ксения поднялась и потянула его за руку. Она видела, как он плачет, не в силах остановить слезы. Она понимала это. Просто держала за руку, словно показывая, что он не один.
Они пошли к освещенному замку. В коридорах студенты шарахались от них. Вдвоем, мокрые, в земле и засохшей крови Джеймса, они дошли до Полной Дамы. Та пропустила их без пароля. В тихой гостиной сидели Уизли – все, кроме Розы и Хьюго. Они подняли глаза на Джеймса, девочки тихо плакали. Уизли никак не отреагировали на появление слизеринки – только проводили глазами.
Джеймс толкнул дверь в комнату сестры. Здесь горело всего три свечи, отбрасывая причудливые тени на стены, предметы, на лица людей. С кровати, где она сидела вместе со Скорпиусом, поднялась Лили и бросилась в объятия брата. Они так и застыли посреди комнаты, полной горя и ожидания.
Ксения присоединилась к Малфою. Роза угрюмо замерла в кресле, глаза ее опухли от слез. Хьюго сидел на полу у окна, глядя в одну точку.
Скорпиус взмахнул палочкой – возле Поттеров появилась кушетка, куда они и опустились. Лили положила голову на плечо брата, неудержимые слезы текли по ее щекам.
Они молчали. Прошло не меньше часа, когда дверь открылась и вошла Минерва МакГонагалл, ведя за руку какого-то потерянного на вид Альбуса Поттера. Он увидел брата и сестру, выдернул руку и в следующий миг расплакался в объятиях Лили.
- Почему?- взвыл мальчик, вцепившись в руку сестры, будто она была спасительной соломинкой.- Почему?!
- Тихо, тихо, Ал,- уговаривала его Лили, еще крепче прижимая к себе его худенькое, дрожащее тело, гладя непослушные волосы на затылке. Бедный, осиротевший, так много непонимающий мальчик, чье горе было несравнимо с горем взрослых, потому что он не понимал главного – почему его мамы больше нет?
- Гермиона просила вам передать,- тихо заговорила директриса,- что Гарри и Рональд все еще в тяжелом состоянии, но их жизням уже ничто не угрожает.
Гриффиндорцы кивнули одновременно, избегая смотреть на МакГонагалл.
- Домовики принесут кушетку для Альбуса и чего-нибудь поесть,- мягко сказала директор. И ушла, оставив их всех вместе, не уговаривая поесть или отдохнуть. Зачем? Им предстояла, может быть, самая страшная ночь в их жизни, за которую они все рано повзрослеют, потому что в их судьбы вмешалась смерть. И они должны были пережить эту ночь. Сами. Только тогда у всех – даже у маленького Альбуса Поттера – появятся силы смириться и жить дальше.

Дата добавления: 2015-05-26