Часть 14. Паучье око. 1 страница

Глава 1. Джеймс Поттер.
Странно, но даже после ночных бдений спать совершенно не хотелось. Хотя, если бы ему предложили выбрать: пойти поспать или сидеть на занятиях – он бы выбрал первый вариант.
Джеймс приподнял голову, беря в руки палочку и делая вид, что он тренируется, но сам смотрел, как в конце класса Фауст мучает Эмму Томас и Вернона Вейна. Ни у одного не получалось не только телесного Патронуса – вообще из их палочек вырывалось что-то несуразное и маловразумительное.
Рядом хмыкнул Малфой – он тоже не особо создавал впечатление прилежного ученика. Он лениво помахивал палочкой, выбрасывая в воздух сноп ярких искр.
- Интересно, о чем ты думаешь таком приятном?- Джеймс хмыкнул, повернувшись к другу.
- О том, что тебе сегодня влепят очередного «тролля»… Видишь, сколько у меня от этого счастья?- Скорпиус положил палочку и тоже посмотрел на жалкие попытки Эммы.- Хотя… Томас бы и такое счастье не помешало бы, но думаю, что ей уже ничто не поможет…
Джеймс лишь хмыкнул, опуская голову на руки и думая о Ксении в больничном крыле. После поспешно проглоченного завтрака он пытался снова ее проведать, но мадам Помфри его не пустила (видимо, не обошлось без профессора МакГонагалл). Ксения…
- Поттер, твой взгляд меня пугает… Ты неравнодушен к Фаусту? Он об этом знает?- Малфой занялся любимым делом, ухмыляясь от удовольствия.
- Отстань. Как там Лили? Она спала?
- Ну, да, часок вздремнула,- Скорпиус пожал плечами.- Уизли что-нибудь выяснила?
- Нет, Манчилли, видимо, завалился спать, равнодушное животное, и Роза его так и не дозвалась…
- Повезло Манчилли – она бы запросто прибила его к стене,- фыркнул Малфой.- Я видел ее на завтраке – шептались с Лили так, будто обсуждали как минимум спасение цивилизации вымирающих кизляков…
- Ну, мало ли…- пожал плечами Джеймс, сонно глядя на свою палочку.- Они же девчонки…
- Угу,- Малфой зевнул, прикрыв рот рукой и кидая взгляд на соседнюю парту, за которой тренировали заклинание девчонки с Рейвенкло.- А потом еще колобочек пришла, конфетами их угощала…
- Аманда, что ли? Интересно, она с Альбусом нашим не общается?- лениво проговорил Джеймс.- Скучно…
- О! Все ждал, когда же ты мне это скажешь,- Малфой с видом великого чудотворца достал из-под парты газету и, покосившись на Фауста, развернул на странице «Светской хроники».- Порадуйся…
Гриффиндорец без особо интереса воззрился на печатный текст, а потом даже подпрыгнул. «…Фриц Забини… будет обучаться на дому… его старшая сестра… суд состоится через две недели… замешана в похищении Лили Поттер… Дрейк Забини… вознаграждение… Астерия Малфой… Мы откладываем помолвку нашего сына вплоть до выяснения обстоятельств этого дела… мы надеемся… правосудие восторжествует. Не будем делать поспешных выводов…бла бла бла».
- Черт, Малфой, поздравляю, твой помолвка рассосалась, как прыщ на носу Филча,- улыбнулся Джеймс другу.- Лили это видела?
- Она мне и дала эту газетку,- Скорпиус выглядел довольным, как никогда.- Перед завтраком… Спектакль начался, актеры на сцену. Думаю, следующим шагом моих родителей будет выяснение того, что Забини-то вовсе не чистокровные… Что там обман закрался… В итоге, к осуждению Забини мои мамочка и папочка сделают вид, что вообще не были знакомы с этим запятнавшим себя семейством…
- А ты и рад,- Джеймс опустился обратно на парту, мечтая о том, чтобы занятия быстрее закончились.
- Конечно, все, что делается в мою пользу и по моему наитию, не может меня не радовать,- Скорпиус поднял взгляд и схватил палочку.- Вот и наша очередь…
- Поттер, Малфой!- Фауст в упор следил за студентами, пока те поднимались с мест и шли к нему через весь класс, чтобы показать свое владение Патронусом. У Джеймса четкого телесного защитника пока не получалось, но он был уверен, что сегодня обязательно выйдет. Ведь Ксения жива, отец поправляется…
- Итак, мистер Поттер,- Фауст отошел в сторону, давая студенту пространство. Джеймс глубоко вздохнул, выудил заранее приготовленное счастливое воспоминание, где фигурировало больничное крыло, приглушенный свет, Ксения и он сам, и сделал движение рукой, про себя четко произнося «Экспекто Патронум».
Он был уверен, что получится. Он же Поттер, а его отец умел вызывать защитника уже на третьем курсе! Да и счастливое воспоминание было сильным и свежим. Класс зашевелился, когда из палочки Джеймса вырвалось что-то большое и сверкающее. Не поскакало, не полетело – косолапо стало двигаться по воздуху. Медведь? Нет, огромный, медведеподобный пес медленно оплывал кабинет. Потом потух. Джеймс застыл, не веря в то, что у него вышло.
- Мистер Малфой, ваша очередь.
Скорпиус хмыкнул, отодвинул друга в сторону и даже как-то лениво выпустил в воздух своего Патронуса. Джеймс и весь класс охнули – с огромной скоростью воздух разрезали крылья грифа. Огромная птица сверкала, проносясь под потолком. А Джеймс как-то не поверил Малфою, что тот может легко вызвать Патронуса.
- Садитесь, вы меня сегодня удивили, жаль, нет такой отметки - «удивительно», поэтому получайте «выше ожидаемого»…
Друзья пожали плечами и вернулись за свою парту.
- Не понимаю, почему не «превосходно»?- пробурчал Джеймс, плюхнувшись на свое место.
- Может, выражение твоего лица в момент выполнения заклинания слишком красноречиво говорило о том, что у тебя за счастливое воспоминание?- усмехнулся Малфой, убирая палочку в карман и развалившись на стуле.
- Очень смешно, ха-ха,- Джеймс сощурил глаза в сторону двух слизеринок, что смотрели в их стороны. Девушки отвернулись.- Ну, теперь, по крайней мере, я не буду чувствовать себя идиотом рядом с Лили…
- При чем тут Лили?- насторожился сразу слизеринец.
- Да она летом уже научилась вызывать Патронуса, отец - хороший учитель по темной магии и защите от нее,- Джеймс потер шею.- Ее саламандра однажды меня чуть до нервного приступа не довела.
- Саламандра? Вот это да…- Скорпиус задумался.- Жаль, что Патронусы серебристые, а то бы насладились буйством красок… Когда уже колокол, сил больше нет смотреть на муки хаффлпаффца?! Смотри, Поттер, еще чуть-чуть, и родится ежик, будет у тебя конкурент по части…
- Ты достал уже…! Быстрее бы колокол! Черт, еще Травология… Убиться. Невилл, небось, затащит нас в какую-нибудь замерзшую до основания теплицу, и мы через десять минут превратимся в ледяные скульптуры…
- Зато денег на мрамор для памятника не нужно будет тратить,- усмехнулся Малфой.
- Какой ты стал экономный, сын хорька,- Джеймс взъерошил волосы.
- О тебе же забочусь, ежик без пихты,- лениво ответил слизеринец.- Женишься, детишек нарожаете, наследство, приданное…
- Мерлин, Малфой, что у тебя за мысли с утра?- даже чуть испуганно спросил Джеймс. Над их головами проскакало что-то, безумно похожее на кролика-мутанта.- Вообще отстань. Я устал, я хочу спать…
- Угу, не гриффиндорец, а принц Гамлет…
- Достал ты со своим Гамлетом!
К ним обернулись два рейвенкловца:
- Слышали, что у Слизнорта кто-то спер колбу с любовным зельем?
- Класс!- хором откликнулись друзья, выпрямившись.- Кто?!
- Мистер Поттер! Мистер Малфой! По пять баллов с каждого за шум на уроке. И сядьте прямо.
Парни лишь переглянулись, а потом снова воззрились на однокурсников.
- Кто?- переспросил Джеймс, сонливость которого как рукой сняло. Любовные зелья у Слизнорта пропадали периодически, и каждый раз это заканчивалось весьма весело. Но обычно это происходило к Рождественскому балу.
- Понятия не имеем. Если кто-то из наших, то молчат,- пожал плечами один из рейвенкловцев.
Джеймс и Скорпиус переглянулись, задорно улыбаясь. Черт, кто и что задумал? Оставшиеся несколько минут урока друзья обсуждали версии – кто и для кого украл зелье. Джеймс поймал себя на том, что почти весь класс говорит о том же.
Когда прозвенел колокол, парни быстро собрались и покинули кабинет.
- Как представлю себе холод на улице, брр,- Джеймс даже поморщился, когда они спускались по лестнице.
- Эй, Джеймс, иди скорее…- из-за угла выглянул с горящими от воодушевления глазами третьекурсник с Гриффиндора. Он на секунду замялся, увидев Малфоя.- Там…
Джеймс, а с ним и Малфой, не ожидая ничего хорошего, поспешили по коридору, куда указывал мальчишка.
- … гиппогриф,- выдал Джеймс, когда понял, на что они и еще десяток студентов смотрят.
Лили пламенно целовала не очень-то сопротивлявшегося Грегори. На глазах публики.
- Поттер, какой уж тут гиппогриф,- прошипел Малфой, вцепившись в руку друга. Джеймс очень боялся, что сейчас здесь прольется кровь, поэтому сделал шаг вперед, преграждая путь слизеринцу к парочке.- Да чего ты стоишь, идиот?! Оторви ее от него!
- Малфой, она…- растерянно проговорил Джеймс.
- Ты точно идиот,- прошипел Скорпиус и сделал резко два шага к целующимся, легко растащил их в разные стороны, вызвав гул неодобрения собравшихся вокруг студентов и гневный взгляд Лили.
- Малфой, какого черта?- вскрикнула она, но Скорпиус буквально толкнул ее в объятия друга.
- Поттер, держи свою сестру крепко, а лучше – веди к Слизнорту, пусть он дает ей противоядие…
- Противоядие?- переспросил Джеймс, сжимая вырывающуюся из его рук Лили.
- Поттер, оглох?! Любовное зелье!- в конец разъярился Малфой, сжимая палочку.- К Слизнорту, живо!
- А ты? Мерлин, Лил, постой спокойно!
- Какого…?! Пусти!- девушка была разъярена не меньше Скорпиуса.
- Я пойду и найду вашу милую родственницу, которая накормила твою сестру конфетками с волшебной начинкой!- слизеринец развернулся и быстро покинул коридор, одним взглядом расталкивая в стороны свидетелей.
- Пойдем, Лили,- Джеймс потянул сестру прочь, намереваясь исполнить приказ друга. Малфой опять по только ему известным причинам сделал далеко идущие – и, наверное, правильные – выводы из ситуации. Мерлин, как ему удается сохранить холодный разум, когда он наталкивается на подобные сцены?! Малфой, по-другому не скажешь.
- Куда ты меня тащишь?! Отпусти!- Лили уже была готова применить палочку, но Джеймс вовремя перехватил ее руку и отобрал оружие. Потом наложил на нее «силенцио», чем вызвал почти убийственную ярость. Ничего, потом спасибо скажет.
Благо, что Слизнорт был у себя, но Джеймс чувствовал себя совершенно неуютно, пока вел сестру, которая даже без слов и палочки красноречиво сопротивлялась, по коридорам. Их провожали заинтересованными или удивленными взглядами.
Слизнорт открыл дверь подземелий после десятка настойчивых ударов кулаком. Джеймс без предисловий втолкнул Лили в помещение и протиснулся сам.
- Профессор, срочно нужна ваша помощь…- начал парень.
- Итак, первая жертва зелья,- добродушно проговорил профессор Зельеварения, сложив на животе руки и оглядывая Лили, словно она была интереснейшим экземпляром для исследования.- Вы ее заставили молчать? Ну, разве так можно с такой милой девушкой…
- Профессор, пожалуйста, дайте ей противоядие,- взмолился Джеймс, у которого уже рука болела держать сестру.
- Конечно-конечно,- Слизнорт снял с полочки склянку и протянул Лили.- Выпейте, милая, и мы сразу же вас отпустим к вашему любимому, правда ведь, мистер Поттер?
Джеймс кивнул, надеясь, что сестра выпьет. Она долго смотрела сначала на бутылочку, потом на брата, но, видимо, привычка верить преподавателям брала свое – она залпом выпила предложенное зелье.
Мерлин, когда же придет спокойная жизнь?!

Глава 2. Лили Поттер.
Врагу бы не пожелала попробовать на себе действие любовного зелья. И тем более выпить от него противоядие, потому что отрезвление приносит такую бурю эмоций, что хочется просто разорваться, а потом кусочки спрятать. Подальше.
Она у всех на глазах призналась Грегу в любви. Она у половины школы на виду набросилась на него и поцеловала. Ее видел Скорпиус. Она наорала на брата. Мерлин, за что?!
- Кажется, мисс Поттер к нам вернулась,- улыбнулся Слизнорт, забирая у девушки склянку из-под противоядия.- Ох, я надеюсь, вы ничего не успели натворить, вы так покраснели… И побледнели… Может, вам нужно к мадам Помфри?
- А яд у вас есть? Чтобы быстро и безболезненно?- с воодушевлением спросила Лили, стараясь не смотреть на брата, замершего у дверей. Где же Скорпиус? Что он скажет? Вот это влипла…
- Ну-ну, дорогая, все не так уж плохо…- с надеждой произнес профессор Слизнорт, потирая ус.
- Хуже, по-моему, не бывает,- Лили бросила взгляд на брата – тот, судя по всему, не знал, то ли ухмыляться, то ли хмуриться.- Спасибо, профессор…
Она в растерянности вышла из подземелий – как раз донесся звук колокола.
- Ты как, Лил?
- Все нормально, иди на свои занятия,- отмахнулась она от брата, надеясь хоть минуту побыть одной. Студенты, заходившие в подземелья, перешептывались и хихикали, отчего Лили стала просто пунцовой.
- Ладно, я побежал,- Джеймс уже развернулся, когда она схватила его за руку.
- Джим, а где… Скорпиус?- слабым голосом спросила Лили, заглядывая в родные глаза в поисках поддержки. Он потрепал ее по плечу:
- Пошел разбираться, кто догадался дать тебе любовное зелье. Так что смерть тебе не грозит… разве что Грегори…
- Что?
- Все, я пошел, у меня и так за неделю уже два прогула,- он ободряюще улыбнулся и поспешил прочь.
Лили привалилась к стене, закусив губу. Почему ей? Разве это смешно? Она сама теперь не в своей тарелке, как-то нужно извиняться перед Грегом, который, как она была уверена, был тут вообще ни при чем. И Малфой…
Она подняла глаза на звук шагов и увидела, как к ней медленно приближается слизеринец. Руки в карманах брюк, мантия расстегнута, галстук небрежно распущен. На лице – какая-то смесь насмешки и злости.
Он остановился в двух шагах от нее, пристально глядя на ее лицо. Лили чувствовала, как пылают ее щеки и какой виноватый у нее взгляд. Хотя, в сущности, в чем ее вина?
- Поттер, я надеюсь, что впредь ты будешь внимательнее и перестанешь брать сладости из непроверенных источников,- проговорил он, чуть прищурившись.
- Сладости? Ты о… конфетах…
- Которыми тебя так услужливо угостила твоя любимая и неподражаемая на глупость родственница,- закончил в своей любимой манере Малфой.
- Аманда? Но откуда у нее…? Она не могла…
- Конечно, не могла, для подобного нужно иметь хотя бы каплю мозговой жидкости,- фыркнул Скорпиус.
- Не говори так…
- Поттер, твоя доброта и вера в людей тебя погубит,- слизеринец прислонился спиной к стене напротив.- Эта твоя Аманда такая наивная, что, мне кажется, у нее на лбу написано – «сделай из меня дуру и используй по назначению»…
- Где она взяла эти конфеты?
- Лучше скажи, кто еще угощался волшебными конфетами «бросься в объятия первого встречного»?
- Никто,- растерянно проговорила Лили, задумавшись.- По крайней мере, я не видела…
- А Уизли?
- Роза? Она не любит шоколад,- чуть улыбнулась девушка.- Скорпиус… Откуда у Аманды эти конфеты, ты выяснил?
- Конечно,- пожал плечами слизеринец.- Колобок-гений взялась передать тебе подарок от меня…
- От тебя?- нахмурилась Лили.
- Ага, добрая девочка со Слизерина попросила милую Аманду передать Лили Поттер конфеты от Скорпиуса Малфоя, типа – это секрет и сюрприз… Только хаффлпаффка могла купиться на такое…
- Какая слизеринка? Ты узнал?- почти шепотом спросила Лили. Малфой лишь кивнул.- Почему?
- Потому что ты – а – гриффиндорка, б – из-за тебя скоро посадят Забини, а Присцилла была важной персоной среди наших девчонок, в – ты моя девушка, и это многим не по вкусу, г – ты нравишься Грегори, а он тоже у нас лакомый кусочек… Продолжать?
Лили покачала головой, глядя в пол у своих ног. Злость и растерянность ушли, но что делать с Малфоем, который просто стоит у стены и равнодушно ее рассматривает?
- Скорпиус, я знаю…
- Не знаешь,- откликнулся он, и девушка подняла голову. Он сузил глаза.- И лучше тебе не знать, что бы я сделал с тобой и с ним, если бы не догадался сразу, что это любовное зелье…
- Как ты догадался?- робко спросила Лили.
Он усмехнулся, сложив на груди руки:
- Я хотя бы иногда слушаю ушами и смотрю глазами. Соединить в голове пропавшее любовное зелье, конфеты от Колобка и твое странное поведение всего через несколько часов после того, как ты спала у меня на плече, было не трудно… Труднее было не разбить… лицо Грегори… и отодрать тебя от него…
- Скор, ты же понимаешь…
- Если бы не понимал, не стоял бы тут,- снова прервал он девушку. Ухмыльнулся, глядя на ее зардевшиеся опять щеки:- Ну и как?
- Что?- не поняла она.
- Как Грегори целуется? Лучше меня или хуже? Может, ты теперь предпочтешь его поцелуи…
- Дурак!- она бросилась к нему, легко ударила по бледной щеке, но тут же обняла и поцеловала. Он обвил ее руками, чуть приподнимая, развернулся и прижал к стене, буквально терзая ее губы своими и дразня языком. Его рука скользнула ей под мантию и коснулась груди.
- Скор…- выдохнула она, пытаясь его оттолкнуть.- С ума сошел?
- Нет,- выдохнул он, целуя ее в шею.- Просто я не желаю больше никогда видеть тебя с другим… Ты моя.
- Звучит… очень… по-малфоевски,- она все же смогла оттолкнуть его от себя и стала поправлять на себе мантию.- Я и не буду ни с кем другим, тебе это известно…
Лили смотрела на слизеринца и видела, как полыхает отсветами пламени серебро его глаз. Дьявол, по-другому она его сейчас назвать и не смогла бы. Серебряный дьявол.
- А теперь, я думаю, мне стоит пойти и успокоить Аманду. Уверена, что ты был не сильно деликатен,- Лили впервые широко улыбнулась, глядя на слизеринца.
- Я ее не бил, не пытал и вообще ее не трогал. Если честно, она сама все выболтала, когда меня увидела,- они поднимались из подземелий, держась за руки.- Она кинулась рассказывать, как замечательно удался сюрприз с конфетами. Неужели у всех хаффлпаффцев было такое тяжелое детство, что пара конфет для них – сюрприз с великим праздником?
- Она тебе сказала, кто ей дал конфеты?- они вышли в пустой сейчас холл.
- Показала,- усмехнулся Скорпиус, останавливаясь.- Вечер у меня будет веселый… И у тебя тоже.
- В смысле?
- Я не прощаю подобных шуток с подоплекой подлости,- Малфой посмотрел на высокий потолок.- Каждая подлость, сделанная исподтишка, должна быть наказана, чтобы совершивший ее не мог даже допустить, что подобное можно повторить…
- Скор…- немного испуганно произнесла Лили.
- И ты пойдешь со мной, потому что они от тебя не отстанут, пока ты сама не поставишь их на место,- твердо сказал слизеринец, глядя прямо на нее. Лили замотала головой.- Да, ты пойдешь.
- Нет, и не проси,- она отступила назад, уверенно глядя в его глаза.- Я не опущусь до их уровня, я не буду мстить. Это не выход.
- Ты говоришь сейчас, как Ксения…
- Кстати, как она?
- Не меняй тему,- попросил Малфой.- Лили, неужели ты не понимаешь,- он отвернулся и взмахнул руками от бессилия,- не понимаешь, что вот из-за этой твоей доброты и всепрощения ты будешь вечно попадать в подобные ситуации?! Нельзя прощать унижения и подлость! Нельзя!
- Скорпиус, это неправильно,- Лили подошла и положила руку на его напряженное плечо.- Если бы ты предлагал просто с ними поговорить, объясниться…
Малфой фыркнул и резко повернулся к ней, схватив за руки:
- Объясняются пожилые супруги, когда у нее подгорело молоко, а он пропил зарплату! А за подлость отвечают!
Лили лишь покачала головой, беря его бледное лицо в руки:
- Скор, милый, не проси меня в этом участвовать. Я бы хотела, чтобы и ты просто с ними поговорил, но ведь я не смогу тебе помешать. Ты знаешь – я люблю тебя таким, какой ты есть, я знаю, что не смогу тебя изменить. Просто и ты пойми и прими то, что я не смогу поступать так, как ты…
Он глубоко вздохнул, притянул ее к себе и обнял.
- Вас, Поттеров, жизнь столько раз топтала, мяла, прокатывалась всей тысячей колес, а вам хоть солнце рухни… Откуда в вас все это? Это доверие, всепрощение, глупая уверенность, что все можно решить словами и добром? Будто вас выпускают из какого-то другого мира, где есть только любовь и дружба…
- Мерлин, Малфой, тебя ли я слышу…
Они вздрогнули – в дверях стоял Джеймс, потирающий озябшие руки.
- Почему ты сейчас не в теплице, где должен ломиком ковырять землю и чертыхаться, поминая свои любимые трусы Мерлина?- Скорпиус отпустил Лили.
- Да…- гриффиндорец махнул рукой.- Все равно опоздал… Я смотрю, обошлось без жертв и крови?
- Это только пока,- усмехнулся Малфой.- Надо бы где-нибудь переждать, пока на нас не наткнулись преподаватели…
- Я хотел сходить к Ксении,- заметил Джеймс,- но мадам Помфри не очень-то обрадуется толпе, да еще посреди уроков.
- Тогда переждем в Выручай-комнате,- Лили улыбнулась парням. Странно, но сейчас она чувствовала себя почти абсолютно счастливой. Потому что ей улыбались двое ее самых любимых парней.

Глава 3. Гарри Поттер.
Гарри стоял и смотрел на Гермиону. Что-то произошло, но что, он вспомнить никак не мог. Предыдущие два дня тонули в дымке, воспоминания были смазанными и расплывчатыми. Что-то случилось, с ним и с ней. Что?
Он проснулся утром из-за того, что задыхался. Задыхался не от нехватки воздуха – из-за его избытка в легких. Грудь буквально разрывалась. Он старался не дышать глубоко, но это ничего не изменило. Он открыл глаза и чуть не ослеп – так ударил свет, наполнявший комнату. Он судорожно дышал – было ощущение, что заканчивается действие жаброслей, но он еще в воде. Безмерная слабость во всем теле. Каждую клетку ломило, руки не слушались. А внутри – невесомая пустота. Он испугался этой пустоты, испугался слабости, испугался переизбытка воздуха и света. Что с ним?
Рядом лежала бледная Гермиона. Она крепко держала его за руку, на его ладони – следы от ногтей. Ее губы искусаны в кровь. Лицо бескровное, с тенями под глазами. Гарри смотрел на нее сквозь прищуренные глаза. Наверное, ночью ему приснился кошмар, и она снова пришла к нему. Но он ничего не помнил.
Он освободил свою руку и поднялся, стараясь не разбудить Гермиону. Ноги дрожали, тело начала сотрясать дрожь. Он осторожно вдыхал и так же осторожно выдыхал, словно привыкал к этому простому движению – вдох-выдох. Поправил очки на носу, все еще не решаясь полностью открыть глаза.
А внутри – невесомая пустота. Нет, не пустота, потому что отдаленным эхом – давно привычная боль. Но лишь эхом, словно огромная бездна, заполнявшая его еще недавно, сдалась до размеров комочка, что теперь тревожил его в самом дальнем уголке души. И, кроме этой отдаленной, будто почти забытой боли, невесомость и пустота. Тьма отступила, она выглядывала откуда-то издалека - откуда доносился привычный крик. Но крик был приглушен, словно настигал его сквозь толщу лет.
Гарри медленно вышел из комнаты, переставляя дрожащие ноги и привыкая все глубже дышать. Он заглянул в спальню Альбуса – сын не спал. Ал сидел на кровати и раскладывал карточки от шоколадных лягушек. Когда Гарри подошел к кровати, Альбус обнял его за шею, улыбаясь. «С возвращением, папа!», сказал мальчик. И Гарри почувствовал, как к застарелому камню горя и вины присоединилось еще что-то – небольшое, но теплое, ласкающее.
«Пойдем вниз, завтракать». Гарри подал сыну джинсы и свитер, почистил их палочкой и залатал (пусть неумело) дырку на рукаве. Потом спустился на кухню, отметив, что третья сверху ступенька скрипит и надо бы ее подправить позже.
В гостиной он подобрал несколько карандашей и улыбнулся, увидев, что кто-то (он даже знал, кто) оклеил фантиками стену под лестницей. Он поставил на плиту чайник и стал слушать, как он шумит: привычно, задевая что-то внутри него, отчего пустота снова изменилась. Глаза уже могли без боли смотреть на свет, что шел из окна, но легкие все так же были переполнены и причиняли легкую боль, но к этому он начал привыкать. Наверное, он все еще задыхался.
«Па, там столько снега выпало!», Альбус вбежал на кухню, уже надев шапку и куртку, из-под джинсов торчали пижамные штаны, шнурки на ботинках кое-как завязаны. Сын заматывал на шее зеленый шарф. Ал хотел взять из вазы конфету, но Гарри не позволил – нельзя есть сладкое до завтрака. Тогда мальчик махнул рукой и поспешил прочь, видимо, во двор. И Гарри, отключив чайник, пошел за ним. В гостиной он взял плед и завернулся в него.
На улице он на миг опять потерялся в ощущениях. Легкие буквально заполнились морозным воздухом, из глаз брызнули слезы. Его знобило, в ногах – слабость. Он опустился на крыльцо, держа плед у шеи и пытаясь дышать. Смех резвящегося в снегу Альбуса будил что-то в душе.
Воздух в легких был слишком… другим. Гарри притянул к себе веточку и превратил ее в сигарету, вспомнив, как этим увлекался Туба. Впервые в жизни закурил, но не закашлялся. Стало легче, немного. Легче дышать, легче смотреть.
Озноб становился все сильнее, а невесомая пустота внутри и отдаленное эхо былой боли – все ощутимее. А потом пришел Люпин с его фиолетовыми почему-то волосами и радостной новостью, и в душе снова появилась частичка тепла, частичка чего-то нового, теплого, ласкающего. Говорилось легко, слова сами приходили на ум, хотя он совсем не думал о том, что он говорит.
Слабость и озноб не покидали его все это утро. Пока он не встретился глазами с Гермионой.
Что произошло? Он будто вот только что понял, что вовсе не пустота была сейчас внутри – просто после давящей боли из вины и страшных воспоминаний, после этого пуда, теперь казавшегося просто застарелым рубцом, окаменелой частью души, то, что было в нем сейчас, казалось пустотой. Невесомой пустотой. Невесомой, но не пустотой. И глядя сейчас на Гермиону, он это понял окончательно. Невесомость чего-то легкого, светлого, теплого, ласкающего.
Он словно оглядывался и видел за спиной темный вход, откуда доносился надсадный, приглушенный крик. Его крик. И темный проход в пещеру его прошлого, почти поглотившего его, но почему-то отступившего, уже не притягивал. Манил, обещая вечный покой в тумане из скорби, но не притягивал. И он смог отвернуться и взглянуть на свет. Свет, что дарили ее усталые, но родные, полные надежды глаза.
Гермиона сидела на диване, не двигалась, молчала. Бледные щеки и чуть заметные круги под глазами. Она обычно так выглядела, когда очень сильно уставала. Ее волосы – они стали еще длиннее за два месяца, а он и не заметил – распались по плечам. Но они были все такими же каштановыми, а он ведь стал почти седым.
Гарри никак не отреагировал на уход Люпина и Альбуса на кухню, откуда манил запах свежего чая. Не мог отвести взгляда от этих глаз, они помогали дышать, он уже не задыхался, прошел озноб. Осталась лишь слабость. И невесомость в недавно такой тяжелой, истекающей последними каплями крови душе.
Он медленно подошел к дивану и сел рядом с ней. Уголки ее губ чуть дернулись вверх, она протянула руку и убрала прядь непокорных волос с его лба. Задержала палец на шраме, легко очертив контур. Но смотрела Гермиона ему прямо в глаза. И он не мог оторваться, боясь, что, утратив этот жизненно необходимый контакт, он снова потеряется в себе, бездна вновь поглотит его, снова затянет в пучину прошлого. Прошлых поступков. Прошлых ошибок. Прошлой вины. Они были в прошлом, действительно, теперь в прошлом. Лишь отголоски, что доносились сейчас до него.
- Как ты?- тихо спросила она, сплетая свои пальцы с его.
- Будто оправляюсь после тяжелой болезни,- ответил Гарри, откидываясь на спинку дивана. Слабость, сильная слабость. Кажется, Гермиона это понимала.- Но ведь не было никакой болезни, да?
- А ты сам не помнишь?
Он покачал головой, глядя в ее глаза, черпая в них силу, о природе которой он мог только догадываться:
- Я помню «Нору», сражение, правда, очень нечетко, смазано как-то,- он запустил свободную руку в волосы.- Остальное, как ни силюсь, не могу восстановить, все словно ускользает…
- Ну, и не надо,- она села удобнее, чтобы видеть его лицо.
- Но ведь что-то произошло, да?
Гермиона лишь погладила его по руке:
- Ты просто очень устал, теперь выспался и отдохнул…
- Ты врешь,- заметил Гарри, настораживаясь.- Ты мне скажешь правду?
- Когда-нибудь,- пообещала она неопределенно, поднимаясь, но не отпуская его руку.- Идем, надо позавтракать, обязательно нужно восстановить твои силы.
- И твои не помешает,- Гарри поднялся и последовал за ней, пообещав себе, что все равно добьется от Гермионы правды.
Альбус и Тедди заканчивали свой завтрак – оба были перемазаны шоколадом, причем Люпин, судя по всему, из-за сладких ладошек Ала.
- Пап, а можно я пойду с Тедди и посмотрю на Мари с малышом в животике?
- Альбус, но ведь малыша еще не видно,- заметил Люпин, поднимаясь.
- Я все равно хочу! Мари обещала дать мне поносить ее театральный парик, который меняет цвет волос по желанию того, кто его наденет. Прямо как Тедди…- Альбус покосился на бледно-фиолетовые волосы Люпина.
- Хорошо, иди, если Тедди тебя возьмет,- кивнул Гарри, взлохмачивая волосы на макушке сына.- Тед, проследи, чтобы он не ел много сладкого.
Люпин кивнул, и вместе с Альбусом они пошли в гостиную, видимо, чтобы через камин попасть к Тедди в дом.
Гермиона налила Гарри чая, пока он садился и намазывал джемом тосты. Он протянул ей один и улыбкой поблагодарил за чай, глубоко втягивая запах мяты.
Они молча ели, почти все время глядя друг на друга. Гермиона улыбалась, наблюдая, как он с аппетитом уплетает уже девятый кусок хлеба. Слабость постепенно проходила.
- Мне нужно кое-куда сходить,- Гермиона, допив чай, поднялась.- Надеюсь, ты не будешь скучать?
Он покачал головой.
- Обещай, что, когда вернешься, то расскажешь мне, что произошло.- Она кивнула, обошла стол и поцеловала его в черную макушку, прижав на мгновение к себе.- И будь осторожна, пожалуйста.
- Не волнуйся,- она улыбнулась, отстраняясь.- Я через камин.
Гарри пошел с ней в гостиную и там сел, Гермиона поднялась наверх, но через пятнадцать минут, одетая, с расчесанными волосами, спустилась обратно. Она очень тихо произнесла адрес, по которому отправилась. Тайны Мадридского двора…
Он обвел взглядом гостиную в поисках того, чем заняться, пока он предоставлен самому себе.
За час он заказал и получил с совой продукты, которых в доме осталось не так уж и много. Он починил скрипящую ступеньку, повесил картину, что давно стояла в углу, ожидая внимания со стороны хозяев. Он убрался в комнате, что занимал Альбус – выбросил массу фантиков и оберток, сложил рисунки и карандаши, собрал в коробку карточки от шоколадных лягушек, подобрал одежду, раскиданную по комнате…
Он чувствовал приятную усталость и все ту же невесомость внутри.
Гарри прибирался в своей спальне, складывая рубашки, когда в окно постучалась еще одна сова. Он взял письмо, развернул, и рука его дрогнула, сердце бешенно застучало, забилось в груди.
На ладонь выпал медальон Гермионы, а на куске пергамента были наспех нацарапаны слова: «С момента вскрытия письма у тебя есть ровно минута, чтобы выйти из дома и трансгрессировать в лес Дин, к озеру, иначе Гермиона Уизли будет убита».
Гарри отпустил письмо, сжав в руке медальон, бросился вниз по ступенькам, почти снес с петель дверь, выскочил во двор и тут же трансгрессировал в давно знакомый, но почти забытый лес, где когда-то он увидел лань Северуса Снейпа.
Здесь почти ничего не изменилось, даже камень, на котором они так давно уничтожили часть души Волан-де-Морта, лежал на том же месте. Снег так же покрывал землю, деревья, только на озере еще не было льда. Но у самой кромки воды стоял человек, обхватив за шею прижатую к нему Гермиону. Палочка была приставлена к ее горлу. А из леса выступили еще трое волшебников.
- Дрейк Забини, если я не ошибаюсь?- заставил себя заговорить Гарри, не спуская глаз с Гермионы. Не верилось, что какой-то час назад они сидели в гостиной и так же обменивались взглядами.
- Рад познакомиться, несравненный мистер Поттер. Вы пунктуальны и до тошноты предсказуемы,- довольная усмешка показалась на губах аристократа с гладкими чертами лица.- Киньте мне вашу палочку, и я, может быть, отпущу ее.
- А откуда мне знать, что это именно она?- Гарри до боли сжал в руке медальон Гермионы. Опять медальон в этом месте. Может, это все же очередной обман? Тогда он сможет трансгрессировать в другое место и там решить, что предпринять.
- А откуда, по-вашему, мы узнали об этом лесе?- злорадно усмехнулся Дрейк Забини, потирая кончиком палочки горло Гермионы.- И не думайте, что сможете удрать – отсюда нельзя трансгрессировать, мы об этом позаботились. Бросайте палочку! Или я убью ее!
Гарри поймал взгляд подруги – она словно говорила ему «нет, не делай этого». Но он просто достал свою палочку и кинул под ноги Забини.
- Отпусти ее!- он не был напуган тем, что остался безоружным перед лицом своих врагов. Не впервые он вот так стоял перед смертью. Главное было спасти Гермиону.
- Гарри Поттер, я знал, что однажды мы снова встретимся…
Гарри резко обернулся и увидел высокого молодого человека лет двадцати с почти бесцветными волосами до плеч и бледным лицом. Но он узнал этого человека – узнал бы где угодно и через сколько угодно лет.
Тот мальчик, чья мать встала между ним и смертью. Том.
- Ну, что же, Дрейк, она твоя,- лениво произнес предводитель оборотней, и Гарри резко развернулся и уже начал бежать в сторону Забини, который на глазах превращался, но кто-то из волшебников обездвижил его. И перед объятыми ужасом глазами Гарри оборотень укусил Гермиону, упавшую на землю.
Множество хлопков разорвали тишину осеннего леса, вокруг стали двигаться люди, кто-то что-то кричал, а обездвиженный Гарри смотрел на лежащую на земле Гермиону и капли крови на снегу.
- На землю, папа!- крикнул кто-то, и в следующий момент кто-то сшиб его с ног. Гарри больно ударился плечом, но успел заметить зеленый луч, пролетевший над ним, а потом – яркую вспышку зеленых глаз. На него смотрел Альбус.

Дата добавления: 2015-05-26