Умение владеть собою, распознавать людей и определять – за что стоит жить и умереть

Таковы основы духовного характера со всеми их последствиями и проявлениями. Из них проистекает прежде всего – умение владеть собою: самому устанавливать для себя закон жизни и поведения, и самому свободно этот закон выдерживать и соблюдать (то, что можно передать греческим словом автономия – по-русски буквально самозаконие).

Эта автономность характера – это самообладание, этот самоудерж является условием верности и свободы. Ибо для того, чтобы блюсти верность – церкви, родине, правительству, жене, своему слову – нужна не только преданность сердца, но еще и живая, волевая власть над самим собою, над произволом своего ума, над кипением своих страстей, над своею корыстью и ленью.

Русский человек силен тогда, когда он целен; а цельности он достигает прежде всего и больше всего через свободу – через внутреннюю свободу любви и свободу веры. И, замечательно, что этой свободой любви и веры проникнут дух русского Православия — этой главной и величайшей воспитательной силы в истории русского народа.

Духовный характер дает людям еще одну драгоценную способность – распознавать людей, их духовность, их силу, их ранг, их призвание, их верность. Ибо распознать все это может только тот, кто сам этому причастен, кто или уже имеет это, или же упорно и усердно работает над тем, чтобы это приобрести.

Вот почему к организаторской и водительской деятельности призваны именно люди с духовным характером и только они. Ибо им дано видеть в других людях, кто из этих других к чему призван; и кто силен, кто слаб; и кто верен, а кто затаил в себе предателя; и кто какой ранг способен понести и вынести. А вне этого не создать никакой могучей и ведущей, жизненно-творческой организации.

В отборе людей, который уже начат силою исторических событий и ныне продолжается и совершается сам собою – решает прежде всего и больше всего критерий жизни и смерти. Ибо эти события – и великая война, и революция, и наше рассеяние – неустанно твердят нам одно: «жить стоит только тем, за что стрит бороться на жизнь и на смерть, за что стоит умереть». Стоит бороться и умереть – за Бога, за веру, за духовную свободу, за честь, за родину, за семью; стоит бороться и умереть – за свой народ, за его духовную культуру, за его творческую жизнь, за национальное искусство, за национальное достояние, за национального вождя. И новые русские поколения должны внять этому критерию у самой колыбели своей.

Пусть никто не говорит, что это сурово, невозможно и неосуществимо. Ибо, вот, смотрите: разве я выдумал эти слова и это требование? Разве не сама русская история громко твердит их вот уже двадцать лет у колыбели новорождающихся русских людей и разве не слышите вы в этих словах как бы некий исторический голос, который сразу обличает наше прошлое малодушие и оскудение, и в то же время дает нам обетование неизмеримо большего и прекрасного? Ведь в этом последний, потрясающий смысл всего того, что переживают русские люди под ярмом большевицкого террора: «предай и предайся; или закались и воспари; ибо жить стоит только тем, за что стоит бороться на смерть и умереть»... И не большевики мыслят и говорят это – куда им, слепым кротам материализма! Но в плавильне их зверского террора «дробится стекло» русской духовной бесхарактерности и «куется булат» русского национального характера. И, видя это, можем ли мы сомневаться в том, чем это кончится? И можем ли мы пассивно недоумевать о том, что нам надлежит делать?

Дата добавления: 2015-05-26