Чтоб чувствовать деянья всех людей

— Анастасия, подожди, — меня как будто током мысль кольнула, — ты говоришь, что погибали все. И длится так тысячелетья. И все попытки безуспешны, всё человечество идёт своим путём?

— Да, все попытки были безуспешны моих прамамочек, отцов моих.

— Все погибали, значит, да?

— Все погибали, кто в люди шёл и говорить стремился.

— Так это же, одно лишь означает, и ты погибнешь, как и все. Ты тоже стала говорить. И здесь надеяться на что-то просто глупо. Ну, если никому не удалось мир, образ жизни общества сменить, зачем же ты...

— К чему о смерти преждевременно твердить, Влади­мир? Смотри, вот я и продолжаю жить. И рядом ты, и сын взрослеет наш.

— Но что уверенность в тебя вселяет? Что заставляет верить, будто победишь ты именно и вопреки попыткам неудачным твоих предков. Ты как они, всего лишь гово­ришь.

— Всего лишь говорю, считаешь ты? Когда-нибудь на фразы повнимательнее посмотри, Владимир. Не для ума они. Нет информации в них, ранее не излагавшейся, но люди их читают, и чувства бурные во многих возникают.

Все потому, что так построены они, что люди много ви­дят между строк. Поэзия их собственной души пробелы недосказанного заполняет. И говорю теперь об истине Божественной не я, они её собою открывают.

Всё больше их становится, теперь их не свернуть с пути мечты, при­сущей только Богу. Ещё и миссия моя не завершилась, а в душах многих претворилось желанье то, что ждал Творец. И это главное. Когда душа в мечте к чему-то устремилась, то обяза­тельно, поверь, всё обязательно и в жизни претворится.

— Тогда скажи мне, почему такими фразами всё ра­нее не излагалось?

— Не знаю. Может быть, Творящий блеснул энергией какой-то новой! Говорящей по-новому о том, что видим каждым днём вокруг себя, что видим, но значенья должного не придаём. И чувства не обманутся мои, я ясно чувствую. Он снова все энергии свои приводит в ускоренье. Рассвет грядёт для всей земли.

Земные дочери Его, сыны познают жизнь такую, какой творила жизнь энергия Бо­жественной мечты. И ты, и я причастны к тому будем. Но главное! Но, главное, они, те, первые, кто ощутить сумел те мысли, что сложились между строк, те мысли, что, как музыку души энергии Творца, в людей вселили.

Всё получилось! Всё произошло! Уж в мыслях новый мир стремятся строить люди.

—Ты, как-то, в общем говоришь, Анастасия. Скажи конкретнее, что люди должны делать, какой и как, ну, этот мир построить, в котором счастливыми все будут жить?

— Сейчас конкретнее, Владимир, не могу. Трактатов на Земле немало в период жизни человечества бывало. Пред многими из них впадали люди в преклоненья. Но только все бессмысленны они. Трактаты мир не в силах изменить, и доказательством тому всего одна лишь точка служит.

— Какая точка? Не пойму.

— Та точка во Вселенной, где предел всему определён. Та точка, на которой всё человечество сейчас стоит. И всё зависит от того, в какую сторону оно направит сле­дующий шаг. Всё это говорит о том, что нет в трактатах смысла никакого. Всё человечество от сотворения живёт, лишь чувствами влекомо.

— Постой, постой. Я что же?.. Я, что ли, не умом всё в своей жизни делал?

— Владимир, ты, как все другие люди, умом своим вокруг себя соотношение материи менял, стремясь посред­ством материальным ощущенья испытать, те ощущенья, о которых интуитивно знает каждый человек. Которых ищет каждый, и найти не может.

— Какие ощущенья? Что каждый ищет? Ты о чём?

— О том, что ощутили люди там, в первоистоках, ког­да их жизнь была ещё в раю.

— И что же, значит, хочешь ты сказать, я столько дел умом своим перелопатил для того, чтоб чувства эти райские познать?

— А ты, Владимир, сам помысли, для чего ты все дела свои творил.

— Как для чего? Как все и я обустраивал жизнь свою, своей семьи. Чтоб чувствовать себя других не хуже.

— «Чтоб чувствовать» — ты слово произнёс.

— Да, произнёс.

— Теперь понять сумей. «Чтоб чувствовать»... деянья всех людей.

— Ну, как же, — «всех». И наркоманов действия, что, тоже поиском являются тех ощущений?

— Конечно. Как и все, они стремятся эти ощущения найти, идя своим путём. Земное тело подвергая истяза­ниям, употребляют зелье, чтоб на миг, хоть приблизитель­но, оно им ощущение великое помочь познать смогло.

И пьяница, все забывая, морщась, горькую отраву пьёт лишь потому, что поиск ощущения прекрасного и в нём живёт.

И напрягает ум учёный, причудливым изобретает но­вый механизм, считает, будто механизм ему и всем дру­гим поможет удовлетворение познать. Но тщетно.

За свою историю немало людская мысль бессмыслен­ного наизобретала. Владимир, вспомни, и тебя предме­тов множество, там, где живёшь ты, окружает. И каждый тот предмет считается достижением научной мысли.

Труд множества людей затрачен для появления его. Но только мне скажи, пожалуйста, Владимир, какой из них тебя сча­стливым, удовлетворённым жизнью сделал?

— Какой?.. Какой?.. Ну, может быть, отдельно взя­тый — никакой. А вместе все предметы жизнь, всё же, силь­но облегчают. Машина легковая, например. За руль са­дишься и едешь, куда хочешь. На улице дождь, холод, а в машине можно отопление включить.

На улице жара, все потом обливаются, а ты кондиционер включаешь, и вок­руг тебя прохлада. А в доме, вот на кухне, например, для женщин множество приспособлений существует.

Посудо­моечные машины даже есть, чтоб женщин от труда осво­бодить. И пылесосы тоже есть, чтобы уборку облегчить и время сэкономить на уборке. Всем ясно, множество пред­метов способны облегчать нам жизнь.

— Увы, Владимир, иллюзорны облегченья эти. Своею жизнью сокращенной, да страданьями всё человечество за них и вынуждено каждый день платить.

Чтоб получать бездушные предметы, работой нелюбимой, как рабы, всю жизнь и вынуждены заниматься люди. Предметы появ­ляются бездушные вокруг, как индикатор степени непо­нимания человеком вселенской сути бытия.

Ты человек! Внимательнее посмотри вокруг себя. Чтоб получить очередной свой механический предмет, заводы строятся, чадя смертельным смрадом, безжизненной ста­новится вода, и ты... Ты, человек, для них всю жизнь свою нерадостной работой должен заниматься.

И не они тебе, а ты им служишь, изобретая, ремонтируя и поклоняясь им. Меж тем, Владимир, мне скажи, кто из великих мудрецов учёных изобрёл и на каком заводе произвёл вот этот механизм для услуженья человеку?

— Какой?

— С орешком белочку, что под моей рукой. Я посмотрел на руку Анастасии. Она держала её про­тянутой, ладонью вниз, примерно в полуметре над тра­вой. А на траве, как раз под ладонью, на задних лапках рыженькая белочка стояла. В передних лапках белочка держала кедровую шишку.

Мордашка рыжая то к шишке опускалась, то задиралась вверх, и круглые блестящие глазёнки белочки смотрели на лицо Анастасии. Анаста­сия улыбалась, глядя на зверька, не шевелясь, и руку на весу по-прежнему держала.

И белочка в траву вдруг шиш­ку положила, захлопотала как-то вся над ней и лапками передними, своими коготками лущила шишку, малень­кий орешек из неё достала. И снова встав на лапки зад­ние, подняв свою мордашку, словно протягивала тот оре­шек для Анастасии, как будто бы просила его принять из её лапок.

Но и здесь, не шевелясь, сидела на траве Анас­тасия. И белочка, склонив головку, быстро надкусила скорлупу орешка и лапками своими, коготками очистила зерно от скорлупы и положила на листок травы зерно ореха.

Потом зверёк всё новые орехи из кедровой шишки стал доставать, надкусывал скорлупки и ядрышки на ли­стик складывал. Анастасия опустила руку и положила на траву ладонью вверх. И белочка все ядра чистые в ла­донь с листа переложила торопливо.

Анастасия второй своей рукой слегка погладила пушистого зверька, и бе­лочка вдруг замерла. Потом поближе к Анастасии под­бежала и встала, как-то радостно пред нею трепеща, заг­лядывая ей в лицо.

— Спасибо! — в адрес белочки произнесла Анастасия, — ты сегодня хороша, как никогда, красавица. Иди, иди же, хлопотушка. Найди избранника, красавица, достойного себе. И руку протянула в сторону ствола развесистого кедра.

Вокруг Анастасии вприпрыжку белочка два раза обежала и бросилась стремглав по направлению, указанному ей рукою человека, вскочив на ствол, исчезла в кроне кедра. А на ладони, протянутой ко мне, лежали ядра чистые кед­рового ореха.

«Действительно! Вот это механизм — по­думал я. — Сама продукт срывает, сама его приносит, ещё и чистит от скорлупы, ухода за собой не требует зве­рёк, ремонта, электроэнергию не потребляет». Попробовав орешков, я спросил:

— А полководцы Македонский, Цезарь, правители, что войны затевали, Гитлер тоже, что ли, чувства первоистоков те искали?

— Конечно. Чувствовать себя они хотели правителями всей земли. Считали подсознательно, что ощущение та­кое сродни тому, что все интуитивно ищут. Но ошиба­лись в том они.

— Считаешь, ошибались. Почему ты так считаешь? Ведь никто ещё весь мир завоевать не смог.

— Но завоёвывали города и страны. За город шло сра­женье, победы достигали, но скоротечное удовлетворенье завоеватели от той победы получали. И к большему за­воеванию они стремились, войны продолжали. Завоевав страну, и не одну, не радость, а заботы получали.

И страх всё потерять, и вновь пытались удовлетворение искать путём воинственных свершений. Их ум, погрязший в суете, уже не мог их привести к мечте Божественных великих ощущений. Печален был конец у всех воинственных пра­вителей земных.

И обозримая, известная сегодня всем история о том гласит. Но только, к сожаленью, суета, метанья, догматов меркантильных череда не позволяют тем, кто в дне сегодняшнем живёт, определить где, в чём их ощущение Божественное ждёт.

Дата добавления: 2015-05-29