Формулярный процесс

4. В последние годы республики происходят серьез­ные изменения в хозяйственной жизни Рима. Вместо земледельческой общины с полунатуральным хозяйством вырастает огромное государство, ведущее широкую внут­реннюю и внешнюю торговлю. Понятно, что легисакци-онный процесс, чрезвычайно сложный с обрядовой сто­роны и не открывавший возможности дать судебное при­знание вновь складывающимся отношениям (поскольку они не подходили под букву закона), оказался несоответ­ствующим новым социально-экономическим условиям. Жизнь требовала, чтобы судопроизводству была придана иная, более гибкая форма. Такой упрощенный порядок гражданского процесса появился сначала в практике пере-гринского претора, так как к перегринам применять ци­вильные leges actiones было нельзя.
С течением времени и городской претор стал прак­тиковать этот упрощенный порядок, который состоял в следующем. Претензия истца и возражения ответчика заявлялись без каких-либо обрядностей, и все это не­формальное производство in iure заканчивалось вручени­ем истцу записки, адресованной судье, в которой указы­вались те предположения или условия, при наличии ко­торых судье предписывалось удовлетворить иск, а при отсутствии этих условий — отказать в иске. Эта записка, содержащая условный приказ судье, называлась форму­лой. Отсюда новый процесс, сложившийся в последние годы республики и допущенный (законом Эбуция) к применению по желанию тяжущихся наряду с легисак-ционным, а затем двумя законами Августа (duae leges Juliae), окончательно установленный вместо легисакци-онного, получил название формулярного (производство per leges заменено производством per formulas).
5. Отличие формулярного процесса от легисак-ционного не исчерпывается упрощением судебной про­цедуры. Самое основное заключалось в том, что теперь претор, давая исковую защиту, не был связан старым правилом об изложении иска в точных словах закона. Пользуясь своим imperium, претор получил возможность признавать новые отношения развивавшейся жизни или, наоборот, оставлять порой без защиты отношения, фор­мально отвечающие закону, но по существу отмирающие вместе с этим законом, отказывая в подобного рода слу­чаях в выдаче истцу формулы иска (см. выше, разд.1, § 3). В своем эдикте претор заранее объявлял, в каких случаях он будет давать исковую защиту, в каких нет;
при этом он объявлял и формулы исков. Таким образом, получалось, что судебная исковая защита стала не просто средством признания и охраны материальных граждан­ских прав, а основным моментом, по которому только и можно было судить о наличии материального граждан­ского права. Поэтому принято характеризовать римское
частное право как систему исков.
6. Составные части формулы. Формула начиналась с назначения судьи (Octavius iudex esto, пусть будет судьей
Октавий).
Затем шла важнейшая часть формулы — интенция, в
которой определялось содержание претензии истца; тем самым из интенции было видно, какой вопрос ставился на рассмотрение суда. Претензия истца могла быть осно­вана на нормах цивильного права; тогда она называлась intentio in ius concepta, а иск назывался actio civilis. На­пример, формула виндикационного иска собственника содержала следующую интенцию: «если окажется, что вещь, относительно которой идет спор, принадлежит по квиритскому праву Авлу Агерию (условное обозначение
истца), то ты, судья...» и т.д.
Если требование истца нельзя было обосновать нор­мами цивильного права, а претор все же считал справед­ливым защитить это требование, то в интенции описыва­лись те факты, на которых истец основывает свою пре­тензию и при наличии которых следует иск удовлетво­рить. Например, лицо договорилось со своим должни­ком, оспаривавшим долг, что, если первое присягнет в существовании долга, второй без суда уплатит требуемую сумму; это лицо присягнуло, однако должник все-таки не платит; тогда претор давал истцу формулу, в интенции которой указывался факт присяги; такая интенция назы­валась in factum concepta, а иск — actio praetoria.
Если истец указывал в интенции большую сумму, чем ему следует, то такое преувеличение требования (pluspetitio) приводило не только к отказу в удовлетворе­нии иска в полной сумме, но и к полному освобождению ответчика ввиду погашающего действия литисконтеста-ции (см. выше, п. 2), сохранившегося и при формуляр­ном процессе.
Pluspetitio могла выразиться не только в превышении суммы иска, но также в преждевременности иска, в предъявлении не в надлежащем месте и т.п., причем и в этих случаях pluspetitio сопровождалась теми же послед­ствиями.
Другая основная часть формулы называется кондем-нацией: в ней судье предлагалось удовлетворить иск, ес­ли интенция подтвердится, и отказать в иске в против­ном случае: «если окажется, что.., то присуди Нумерия Негидия (условное обозначение ответчика)', а если этого не окажется, оправдай».
Если по характеру интенции судье трудно было су­дить, о каком отношении идет спор, перед интенцией в формуле описывалось это отношение, для чего включа­лась в формулу особая часть — демонстрация; например:
«если Авл Агерий вел дела Нумерия Негидия и при этом...» и т.д.
По некоторым судебным делам (например, по искам о разделе общей собственности) судья иногда был вынуж­ден (например, ввиду неделимости вещи) присудить вещь одной из сторон, а другую сторону компенсировать уста­новлением какого-нибудь нового права за счет первой стороны (например, права на денежные выплаты и пр.).
' Условные обозначения истца и ответчика употреблялись в объявляе­мых в эдикте типах исков; в конкретном деле, разумеется, формула со­держала действительные имена истца и ответчика. Полномочие поступить таким образом судье давалось в специальной части формулы, называвшейся adiudicatio.
Перечисленные части формулы называются основ­ными (хотя demonstratio и adiudicatio включались далеко
не во всякую формулу).
В формуле могли быть также второстепенные части:
а) эксцепция, б) прескрипция.
Эксцепция буквально значит изъятие, исключение. В
случае включения •эксцепции в формулу судья, установив правильность интенции, должен удовлетворить иск, «за исключением того случая, если...». Таким образом, в форме эксцепции ответчик выдвигал свои возражения || против иска. Однако не всякое возражение ответчика называлось эксцепцией. Если, например, в интенции го- и ворится, что ответчик должен истцу 100 сестерциев, а X ответчик заявляет, что он ничего не должен, это — отри­цание иска, а не эксцепция. Если же ответчик подтвер­ждает, что он действительно принял на себя обязательст­во уплатить 100 сестерциев (т.е. интенция им не отрица­ется), но заявляет, что это произошло вследствие приме» ненного со стороны истца насилия (так что кондемна-ция, несмотря на подтверждение интенции, не должна иметь места), то такая ссылка называлась эксцепцией. В приведенном примере эксцепция могла быть заявлена, когда бы истец ни предъявил иск. Такая эксцепция на­зывается погашающей или уничтожающей. В отличие от таких эксцепции возможны эксцепции отсрочивающие. Например, против иска истца ответчик ссылается на состоявшееся между сторонами соглашение не взыски­вать долга в течение двух лет; эксцепция имеет тогда применение лишь в том случае, если иск предъявлен
ранее этого срока.
Наконец, прескрипцией (буквально — надписание)
называлась часть формулы, которая следовала непосред­ственно за назначением судьи. Нередко такая надпись делалась для того, чтобы отметить, что в данном случае истец ищет не все, что ему причитается, а только часть. Такая оговорка была нужна ввиду указанной выше (п. 2) особенности римского процесса; однажды предъявлен­ный из какого-либо правоотношения иск уже не мог быть повторен; включением прескрипции истец преду­преждал погашающее действие литисконтестации и обеспечивал себе возможность в дальнейшем довзыскать остальную часть причитающейся суммы.
7. Как в легисакционном, так и в формулярном про­цессе судебное решение обжалованию не подлежало'.
Оно сразу вступало в законную силу и признавалось за истину (в отношении сторон по данному процессу); res hidicata pro veritate accipitw (D.50.17.207). Разрешенный су­дом вопрос не может быть вторично предметом спора меж­ду теми же сторонами. Если вопреки этому снова предъяв­ляется иск, против него дается exceptio rei iudicatae, т.е. возражение, что дело уже было разрешено судом.
Особенностью формулярного процесса было, между прочим, то, что кондемнация в иске определялась в денежной форме. Исполнение судебного решения в случае удовлетворения иска производилось так, что первоначальное притязание истца заменялось новым обязательством, вытекающим из самого судебного решения и снабженным особым иском (actio iudicati), соответствующим современному исполнительному листу. Если ответчик оспаривал существование законного решения по делу и возражал против actio iudicati, a между тем подтвердить свои возражения не мог, он отвечал в двойном размере.
Если добровольного платежа по actio iudicati не по­ступало, производилось принудительное взыскание. Ма­гистрат мог арестовать должника до уплаты долга (лич­ное взыскание) или же обратить взыскание на его иму­щество. В последнем случае кредиторы вводились во владение имуществом должника, которое продавалось с публичных торгов.
' Однако за принцепсом признавалось право вытребовать любое дело и осуществить надзор за правосудностью решений (см.: Aymard A. et Au-boyer J. Rome et son empire. Paris, 1954, p. 294 (Histoire generate des civili­sations, II).

8.Экстраординарный процесс.

8. Экстраординарный процесс. Еще в классическую эпоху наряду с нормальным гражданским процессом, дет-лившимся на две стадии — ius и iudicium, стали встречать­ся случаи, когда спорные дела граждан разбирались маги­стратом без передачи решения дела присяжному судье (см. ниже, § 5). Такой особый, чрезвычайный (extra ordinem) порядок рассмотрения понемногу стал применяться и по таким делам, где раньше давалась формула. К концу III в. н.э., т.е. при переходе к абсолютной монархии, этот экст­раординарный (extra ordinem) процесс, не делившийся на ius и iudicium, совершенно вытеснил собой формулярный процесс. Императорская власть не доверяла выборным судьям (хотя их «выборность» и в период принципата бы­ла больше на словах, чем на деле); императоры стали вес­ти борьбу с нарушениями права (а тем самым и рабовла­дельческого строя) непосредственно сами или через своих
чиновников.
В экстраординарном процессе судебные функции;
осуществляются административными органами: в Риме и Константинополе (в связи с разделением империи на Западную и Восточную) — praefectus urbi (начальником городской полиции), в провинциях — правителем про­винции, а по менее важным делам — муниципальными магистратами. Однако нередко императоры принимали судебные дела и к своему личному рассмотрению.
Рассмотрение дел утратило публичный характер и происходило в присутствии лишь сторон и особо почет­ных лиц, которые имели право присутствовать при этом. Если истец не являлся к слушанию дела, оно прекраща­лось; при неявке ответчика дело рассматривалось заочно.
В противоположность процессу классического пе­риода в экстраординарном процессе было допущено апелляционное обжалование вынесенного решения в следующую, высшую инстанцию. Таким образом, на ре­шение praefectus urbi можно было приносить жалобы им­ператору, на решение правителя провинции — praefectus praetorio (начальнику императорской гвардии), а на его решения — императору.
Судебное решение в экстраординарном процессе приводилось в исполнение органами государственной власти по просьбе истца. В случае присуждения ответчи­ка к выдаче определенной вещи она отбиралась принуди­тельно (manu militari), если в течение двух месяцев от­ветчик не передавал ее добровольно.
Если присуждалась денежная сумма, судебные ис­полнители отбирали у ответчика соответствующую сумму или какую-нибудь вещь, которую продавали для удовле­творения претензии истца. Обращение взыскания на все имущество должника имело место лишь в том случае, если заявлены претензии несколькими кредиторами не­состоятельного должника, причем он не передает добро­вольно имущества для их удовлетворения.
Правило республиканского процесса об окончатель­ном погашении однажды предъявленного иска (хотя бы по нему и не состоялось решение) в экстраординарном процессе не применяется. Значение res iudicata — судеб­ного решения, вступившего в законную силу (см. выше, п. 7), остается непоколебимым.

9. ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ИСКОВ

1. Судебные магистраты (главным образом преторы) имели в силу своего imperium право отказать в судебной защите отношения, хотя бы оно и подходило под нормы цивильного права, и наоборот, дать судебную защиту в случае, не предусмотренном нормами цивильного права.
Поэтому практически первостепенное значение имел вопрос, дает ли претор в данном случае иск (actio). Ответ на этот вопрос можно было найти в преторском эдикте. Смысл термина actio в эпоху легисакционного процесса сводился к определенной деятельности лица, выражав­шейся в выполнении установленного ритуала. В класси­ческом римском праве actio есть предусмотренное эдик­том судебного магистрата средство добиться путем су­дебного процесса решения, соответствующего интересам данного лица.
Постепенно формулы исков в практике претора ти­пизируются, т.е. вырабатываются типические формулы
для отдельных категорий исков.
2. Среди многочисленных различных исков необхо­димо выделить следующие важнейшие виды: actio in rem (вещный иск) и actio in personam (личный иск). Юрист Павел противопоставляет' право собственности на вещь, с одной стороны, и право требовать от другого лица что-либо сделать или чего-либо не делать (воздержаться от определенного действия), с другой стороны; право собст­венности (как и некоторые другие права) может быть на­рушено любым третьим лицом, причем заранее неиз­вестно, кто именно является возможным нарушителем права. Поэтому принято говорить, что для защиты такого права иск дается против любого третьего лица, которое будет нарушать право данного лица; иск в этом случае называется actio in rem — вещный иск. Термин actio in rem показывает, что отвечает по иску тот, у кого нахо­дится вещь, или вообще тот, кто посягает на данную вещь. По современной терминологии это называется аб­солютной защитой.
В противоположность actio in rem иск, именуемый ac­tio in personam, дается для защиты провоотношения лич­ного характера между двумя или несколькими определен­ными лицами. Например, А. обязался что-то сделать для В.; В. имеет право требовать совершения этого действия именно от А. и ни от кого другого. Следовательно, нару­шить право В. в данном случае может только А., ибо ни­кто другой не принимал на себя обязательства совершить для В. данное действие. Таким образом, возможный на­рушитель такого рода права известен заранее и иск воз­можен только против этого лица. Поэтому иск в этом слу­чае носит название actio in personam (личный иск). По современной терминологии это относительная защита.
3. Другое важное различие исков actio stricti iuris — иск строгого права и actio bonae fidei — иск, построенный на принципе добросовестности. Основное значение этого различия заключается в том, что при рассмотрении исков строгого права судья связан буквой договора, из которого вытекает иск, при рассмотрении исков bonae fidei положение судьи свободнее, он имеет право прини­мать во внимание возражения ответчика, основанные на требованиях справедливости, хотя бы в формулу иска и не было включено особой эксцепции (например, при ac­tio bonae fidei судья учитывает ссылку ответчика на dolus со стороны истца, т.е. на то, что истец допустил обман, даже если в формулу иска не включено специальной эксцепции по этому поводу).
4. Одним из средств для осуществления правотвор-чества без изменения буквы закона служила actio utilis, т.е. иск по аналогии. Эту разновидность исков можно пояснить на следующем примере. Если одно лицо непра­вомерно уничтожает или повреждает чужое имущество, то по Аквилиеву закону (республиканского периода, приблизительно III в. до н.э.) причинитель вреда отвеча­ет лишь при условии, если вред причинен согроге corpori, т.е. телесным воздействием на телесную вещь. С помощью иска (из Аквилиева закона) в форме utilis пре­тор распространил защиту потерпевшего вред и на те случаи, когда вред причинен виновным образом, но без непосредственного телесного воздействия на вещь (на­пример, лицо виновным образом уморило чужое живот­ное голодом).
5. Actio ficticia (иск с фикцией). В тех случаях, когда претор признавал необходимым распространить преду­смотренную законом защиту на какое-то новое, не пре­дусмотренное в законе отношение, он иногда предлагал (в формуле) судье допустить существование некоторых фактов, которых в действительности не было, и с помо­щью такой фикции подвести новое отношение под один из существующих исков. В формуле этот прием выражал­ся следующим образом: если окажется то-то и то-то, в таком случае, если бы было то-то, ты, судья, присуди, и т.д. Например, когда назрела потребность допустить передачу требования от одного лица к другому, то для за­щиты нового лица претор стал давать иск, в котором су­дье предлагалось предположить (допустить фикцию), что новое лицо (которому передано право требования) явля­ется наследником первого лица (а на наследника перехо­дили права и обязанности) (см. ниже, разд. VIII). Тем самым лицо, которому передано право требования, полу­чало исковую защиту.
6. Различались иски штрафные и иски об удовлетво­рении, или о восстановлении нарушенного состояния иму­щественных прав (так называемые реиперсекуторные, ас-tiones rei persecutoriae). Иногда из одного и того же факта вытекали одновременно и штрафной и реиперсекутор-ный иски; например, потерпевший от кражи мог предъя­вить и иск о возврате похищенного (реиперсекуторный иск), и иск о взыскании штрафа (штрафной иск).
7. Специальную категорию составляли кондикции (condictione). В чем состояло отличие кондикции от ас-tiones, спорно. Можно определить кондикции как иски, основанные на цивильном праве, в которых не указыва­лось, из какого основания они возникали (абстрактные иски). Например, истец мог потребовать с помощью кондикции платежа известной суммы, причем в формуле иска не указывалось (и это было безразлично), обязан ли ответчик уплатить эту сумму по договору займа или на основании специального письменного договора и т.п., лишь бы долг в этой сумме существовал.

Дата добавления: 2015-05-31