Судебный процесс

Преступления и наказания.

Брачно-семейное право и наследование.

Правовое регулирование имущественных отношений.

Источники права.

Право Древнего Египта

1. Источники права. Правовые принципы и отдельные норма­тивные предписания египтян находили закрепление в различ­ных мифических преданиях о богах, жизнеописаниях фарао­нов, храмовых хрониках, жреческих трактатах, типологизированных поучениях образу жизни и профессиональным занятиям (например, «Речение Ипувера», «Поучение Мерикара», «Поучение Птаххотепа»), а также в «Книге мертвых», «Тек­стах пирамид» и других надписях на стенах храмов, на фресках, стелах и папирусах.

К древнейшим источникам права относились обычаи, тесно связанные с мифическими предписаниями и религиозными нормами. Согласно легенде, начало древнейшему законодатель­ству положил бог-луна Тот, передавший египетским жрецам 42 священные книги, первые 13 из которых были посвящены полномочиям фараона и основным законам. В «Мемфисском трактате», составленном жрецами бога Птаха в период Древне­го царства, описываются деяния богов-творцов, не только соз­давших номы и храмы, учредивших ритуалы и жертвоприноше­ния, но также провозгласивших всеобщую гармонию, особый общественный порядок и истину в форме важнейшего для египтян принципа маат (справедливости). В «Поучении Мерикара» говорится о древних канонах египтян, обычаях.

В древнеегипетской мифологии можно встретить описание различных правовых процедур и юридических символов. Имен­но египтяне стали рассматривать весы в качестве символа пра­восудия, справедливого суда. К весам приравнивали самого фа­раона.

Магические предсказания и ритуалы, игравшие роль свода мифологически закрепленных законов и детально регламенти­ровавшие жизнь каждого египтянина, осуществлялись по тра­диции жрецами.

Жречество выступало в Древнем Египте своеобразным га­рантом высокой управляемости населением и некоторой уни­фицированности правопорядка. Жрецы нередко по соглашению с фараонами оглашали в каждом номе специ­альный календарь благоприятных и несчастливых дней. Со­гласно этим магическим предписаниям, египтяне не имели права в определенные дни осуществлять торговлю, обращаться в суд, отправляться в морскую экспедицию и проч. Специаль­ные представители номового жречества на местах утверждали в окончательном виде и все постановления общинных судов по имущественным и семейным спорам.

Определенная часть жрецов специализировалась на толкова­нии указаний храмовых оракулов, которые давались не словес­но, как, например, в древнегреческих Дельфах, а большей ча­стью знаками и кивками.

С целью сакрализации своих знаний о древних обычаях и законах жрецы стремились максимально усложнить систему рисуночного, иероглифического письма и использовали собст­венную фонетическую иератику (скоропись), чтобы не допус­тить грамотное население Египта к получению сведений о субъективных правах и правовых запретах. Большое значение в качестве источника права имело зако­нодательство фараонов. Оно было весьма подвижным, а сам фараон рассматривался как постоянно деятельный живой, ис­точник своих законов. В историй права Древнего Египта были редки попытки крупных систематизации Законодательства. При четы­рех следующих фараонах были составлены своеобразные своды древнеегипетского права.

Известен торговый договор египетской царицы Хатшепсут (1525—1503 гг. до н. э.) с царем Параху, правителем государства Пунт (соврем. Сомали). Мирный договор 1296 г.до н. э., заключенный между фараоном Рамсесом II и хеттским царем Хаттусили III, является первым известным в истории международным договором, содержавшим основные принципы древневосточной дипломатии: 1) оба государства отказывались от применения силы друг против друга и брали на себя обязательство решать все недоразумения путем переговоров; 2) стороны заключали военный союз на случай, если одно из договаривающихся государств станет объектом нападения со стороны третьего, и обязывались оказывать друг другу вооруженную помощь; 3) они заявляли о взаимной выдаче преступников знатного и незнатного происхождения.

2. Правовое регулирование имущественных отношений. В Древ­нем Египте существовал свод (каталог) всех земель страны — «Книга росписи земель Верхнего и Нижнего Египта», где все земли были расписаны, по держателям полей (храмы, управле­ния царской администрации, конкретные лица) на текущий год. Будучи верховным собственником земельного фонда стра­ны, фараон («властелин всего, что обходит солнце») мог жало­вать пахотную землю в качестве вознаграждения за службу от­дельным жрецам, воинам, другим своим подданным вместе с обслуживающими ее государственными рабами и инвентарем. Такие земельные пожалования («дом номарха») приобретали статус временного частного землевладения (джет), хотя госу­дарственные чиновники продолжали управлять этими землями и взимать с них часть дохода. Постепенно эти землевладения приобретали статус частной собственности («дом отца моего»).

В указах о назначении на должность говорилось, что, во-первых, должностное владение неделимо (владельцу дома при­надлежит и все остальное владение), во-вторых, его нельзя было унаследовать без назначения на ту же самую должность, в-третьих, запрещено пользоваться двумя неделимыми должно­стными владениями во избежание путаницы при исполнении связанных с правом владения обязанностей. Однако сохране­ние верховной собственности на землю за фараоном усложняло порядок передачи права собственности на землю, который со­провождался рядом формальностей, ритуалов и проч. Так, по­сле составления письменного договора купли-продажи, скреп­ления его клятвенными заверениями и религиозного освяще­ния совершался торжественный обряд ввода покупателя во владение в присутствии царского или храмового сановника.

В состав царско-храмового хозяйства помимо землевладе­ний входили царские виноградники, каменоломни, медные и серебряные рудники, зернохранилища и проч. Все водные ис­точники в Древнем Египте считались собственностью фараона и облагались в местных хозяйствах особым налогом, который распространялся на воду не только в каналах, водоемах, колод­цах, но даже в бурдюках, а также и на деревья, в тени которых эти бурдюки вешались.

Согласно преданию, жрецам издревле принадлежала третья часть земель Египта, предназначавшаяся для службы богам и предкам и исполнения священных обрядов. Храмовое земле­владение отличалось особым режимом: пользовалось вечным покровительством фараона как «земля богов», освобождалось от ряда налогов и повинностей на основе специальных грамот защиты, нередко сопровождалось составлением так называемых контрактов сообщества или партнерства, которые заключались между жрецами и трудовым населением храмовой округи.

Остальной земельный фонд поступал в непосредственное управление общинных старост, которые получали уча­сток земли («дом») за пределами общины из фондов фараона или местного храма. Но земли крестьян также считались собст­венностью фараона, и за пользование ими землевладельцы-об­щинники платили налог в качестве арендной платы. Земельный надел мог передаваться по наследству только по мужской ли­нии и при условии правильного культивирования почвы насле­додателем.

«Царские хемуу» получали личные наделы в поместьях хра­мов и вельмож с обязанностью выплачивать налоги продуктами сельского хозяйства. Выделялось также землевладение служащих по­минальных храмов египетских фараонов, которые являлись мелкими собственниками средств производства.

Иная недвижимость (жилые дома, сады и проч.) и все дви­жимые вещи могли отчуждаться свободным египтянам без со­ответствующей обязанности нести службу и с почти неограни­ченным правом распоряжения.

Отдельную категорию составляла семейная собственность, находившаяся под контролем старшего члена семьи, особо обе­регавшего так называемую культовую собственность для погре­бальных целей. К категории священных земель, на которых, в частности, запрещалось возводить частные постройки или раз­бивать сады, относились земли под дворцово-храмовыми соору­жениями, усыпальницами, стелами, обелисками, гробницами священных животных и птиц, например священных соколов.

В многочисленных документах и надписях, касающихся оформления различных обязательств, встречаются клятвы, ко­торые стороны произносят по требованию суда или по собст­венной инициативе. Так, при заключении в суде договоров найма рабов их владельцы клятвенно удостоверяли получение денег за весь оговоренный в договоре период найма, обязуясь одновременно возместить работой этих же рабов возможные дни их болезни. Владелец сдаваемого внаем осла клятвенно заверяет нанимателя, что никакое третье лицо не имеет на него прав.

Заключение возмездных договоров облегчалось тем, что в Древнем Египте издавна продукты или изделия оценивались с помощью единицы под названием шетит или чисто весовой единицы дебен в 90 граммов золота, серебра, меди. Тот, кто хо­тел продать дом или раба и договаривался о его стоимости в шетит, получал на эту сумму зерно или скот. После передачи покупной стоимости стороны произносили клятвы при свиде­телях, а суд регистрировал сделку. После этого рабы станови­лись собственностью нового владельца и, как правило, сразу же (получали египетское имя. В формулярах договоров купли-про­дажи раба имелась непременная оговорка, что раб продается вместе со своими детьми, которые у него уже имеются и кото­рые родятся в будущем.

Широкое распространение получили договоры перевозки грузов. Владельцы судов состояли, как правило, на государст­венной службе и являлись материально-ответственными лица­ми, вследствие чего были обязаны возмещать владельцу ущерб в случае утраты, гибели или порчи товара. Во время длительно­го пути (например, при доставке зерна из Нубии или Фив) груз охраняли воины соответствующих гарнизонов. При получении груза в пункте назначения местные работники (например, зер­нохранилища) были обязаны в кратчайшие сроки послать в столицу писцам казначейства отчет о получении и распределе­нии груза.

Ряд контрактов сопровождался оформлением особого «доку­мента об обеспечении», который фиксировал временный ха­рактер договорных отношений, ограничивая их, как правило, трехгодичным сроком (сделки займа, ссуды, «контракты пора­бощения», оформлявшие рабство-должничество). Гарантиями прав сторон служили наряду с составлением «документов об обеспечении» и расписок также скрепление основного договора клятвой и право обращения в спорной ситуации в «дом судей».

В специальные «дома записей» (своеобразные государствен­ные архивы) поступали на длительное хранение большинство деловых документов, удостоверявших характер и происхожде­ние той или иной земельной и прочей собственности, включая сведения о должностях и служебных владениях, копии доку­ментов по купле-продаже, аренде и др.

За нарушение обязательств древнеегипетское законодатель­ство предусматривало штраф в размере двукратной стоимости предмета обязательства. В судебной практике встречались дела об оговорках, связанных с нарушением обязательств по незави­сящим от сторон причинам. В таких случаях договоры растор­гались в судебном порядке, а стороны возвращались в первона­чальное положение.

3. Брачно-семейное право и наследование. Женщина играла на протяжении всей истории Древнего Египта значительную роль в социаль­ной и хозяйственной жизни всего общества. Она и в семье занимала довольно высокое положение в качестве «владычицы дома». В связи с этим получил распространение брак-партнер­ство с оформлением брачного контракта, в котором закрепля­лись не только режим раздельной собственности супругов, но и свобода развода. Каждый брачный договор сопровождался сим­волическим обрядом обмена «брачными» браслетами, впослед­ствии — железными кольцами и передавался на утверждение джати. Последний четко следил за тем, чтобы в его тексте со­держалась детальная опись имущества жены, определялись сум­мы обязательных для мужа выплат на содержание его супруги. Для египтян понятия «построить дом» и «взять жену» были синонимами. Свадебный обряд был достаточно прост, так как ос­новная часть брачной церемонии заключалась в переходе не­весты с ее приданым из отцовского дома в дом жениха. После свадьбы муж продолжал обычно называть жену «сестра» (се-нет), не «супруга» (хемет).

Вполне официально заключались браки между родственни­ками (например, дядьями и племянницами), а также признава­лись полигамные браки для фараонов и отдельных чиновников. Старшая жена в гареме фараона, она же, как правило, его сест­ра, ведала организацией дворцового ритуала, занимая долж­ность «хозяйки дома царя». В современной литературе нередко утверждается о частом заключении браков между братьями и сестрами, что, однако, было характерно лишь для высшего сословия и царского рода.

Отец не имел права отказаться от своего ребенка в случае, если его матерью была не «владычица дома», т.е. законная суп­руга, а рабыня. Отмечают удивительный обычай древ­них египтян, которому они придавали большее значение, — вы­кормить и вырастить всех родившихся у них детей. Супруг вполне легально мог содержать в своем доме наложниц, а его неверность, как правило, не каралась никакими санкциями. За проступок или ослушание муж был вправе наказывать свою же­ну, однако жестокое избиение могло стать поводом к судебному разбирательству и привести к вынесению приговора, предусмат­ривающего сто палочных ударов с лишением права на совмест­но приобретенное имущество. Юридическая практика Позднего царства свидетельствует, что брачные контракты не препятство­вали женщине развестись в соответствующих случаях и завести новую, семью. Для этого достаточно было иметь приданое опре­деленной стоимости, составленный брачный контракт и огово­ренные в нем условия относительно будущего совместно нажи­того имущества. После кончины одного из, супругов общим имуществом продолжал пользоваться оставшийся в живых, а в отношении своей доли (две трети вносил муж и только одну треть — жена) имел полное право распоряжения. Одним из са­мых неблагоприятных последствий развода по инициативе мужа была его обязанность передать все свое имущество в управление старшему сыну с последующим разделом между всеми детьми. Это правило не распространялось на особый имущественный комплекс целевого назначения, выделенный для, исполнения обязанностей по уходу за погребением родителей.

На протяжении всей истории древнеегипетского права со­хранялась раздельная собственность мужа и жены, и, хотя жена могла по завещанию наследовать мужу, естественными его на­следниками были все же только дети. Для передачи жене своего имущества муж должен был, как правило, ее удочерить. Своей собственностью женщина вправе распоряжаться самостоятель­но: завещать, продавать и приобретать. По женской линии мог­ло также переходить землевладение и связанный с ним должно­стной титул отца, мужа или брата.

«Старшим сыном» и наследником, согласно воле главы се­мьи, мог быть объявлен любой из детей, в том числе от пред­шествовавших браков. Важнейшей обязанностью сыновей и священным долгом являлись достойные похороны отца и по­стоянная забота о его гробнице. Дочь наследовала наравне с братьями, и наследство могло передаваться как по мужской, так и по женской линии. Если женщина оказывалась старшей при малолетстве братьев и других сестер, она назначалась «управительницей» над всеми наследниками. Остальные дети, как правило, отстранялись от наследства, работали на положе­нии низших членов в хозяйстве патриархальной семьи и со вре­менем были обязаны выйти из ее состава.

4. Преступления и наказания. В «Книге мертвых» содержался перечень 42 самых тяжких для египтян гре­хов-преступлений.

Наиболее тяжкими признавались преступления против фа­раона и государства и религиозно-культовые преступления. К первым относились измена во время ведения военных дей­ствий, заговор против монарха, мятеж, разглашение государ­ственной тайны, «переход Реки» (посещение соседнего нома без разрешения). К ним примыкали также должностные пре­ступления. Так, при последнем фараоне XVIII династии (1319—1292 гг. до н. э.) началась борьба против кор­рупции среди чиновников, и в частности против взяточни­чества, в случае которого при наличии показаний двух свидетелей виновный подвергался смертной казни. Еще один состав государственного преступления выделился в связи с те­ми особенностями, которые отличали древнеегипетские клят­вы. В закреплявших их юридических документах обычно пре­дусматривалось наказание, которому могло быть подвергнуто лицо, произносившее клятву, в том случае, если показание окажется ложным или если условие, подкрепленное клятвой, не будет выполнено. Если ложное обвинение грозило ответ­чику имущественным штрафом, то истцу помимо этого назна­чалось телесное наказание.

Вторая категория тяжких преступлений обособилась в связи с тем, что уголовно-правовые представления египтян впитали в себя различные мифологические образы, в том числе тотемические. В частности, в каждом номе существовала особая адми­нистративная должность «смотрителя за священными живот­ными». В связи с тем, что одной из ипостасей бога солнца Ра был «великий огненный кот», преследовалось любое посяга­тельство на жизнь представителей семейства кошачьих. Так, в случае гибели кошки виновный приговаривался к смертной казни независимо от того, намеренно или случайно она была убита. С архаичными мифологическими представлениями егип­тян было связано также особое отношение к традициям в но­шениии одежды и украшений, чтобы быть узнаваемыми номовыми божествами и добрыми духами. Поэтому переодевание в платье лица другого сословия, должностного ранга или даже пола не только влекло публичное наказание, но и грозило по­смертным «раздвоением» его души на суде Осириса и вечным блужданием ее по «полям мрака».

Особо жестоко преследовались такие преступления, как по­сягательства на храмовую собственность, кража погребального имущества и ограбление гробниц. Так, при возбуждении дела об ограблений некрополя, было указано, что это — «преступле­ние великое, подлежащее наказанию через казнь сажанием на кол». Согласно указу фараона XIX династии Сети кража хра­мового имущества наказывалась 100 ударами и взысканием в пользу храма штрафа в стократном размере стоимости украден­ного. За кражу храмового скота вору отрезали нос и уши, после чего его отдавали в рабство храму, а членов его семьи делали зависимыми людьми того же храма. Кроме того, всякие свято­татцы лишались права на совершение погребальных церемоний и обрекались на загробные кары.

Отдельную категорию составляли преступления против лич­ности (убийство, нарушение правил врачевания, повлекшее смерть больного) и против семьи и нравственности (прелюбо­деяние, изнасилование). Постепенно обособилась и группа преступлений против частной собственности (кража, грабеж, мошеннические действия в виде обмеривания или обвешива­ния и т. п.). В качестве наказания за эти преступления пред­усматривалось, как правило, возвращение похищенного иму­щества и' выплата в качестве штрафа двух- или трехкратной стоимости украденного в пользу потерпевшего. Ростовщичест­во преследовалось в связи с тем, что оно относилось к низким ремеслам, не достойным добропорядочного подданного, кото­рым могли заниматься только чужеземцы — евреи, критяне, финикияне.

Основной целью наказания было устрашение. В «Поучении Мерикара» были заложены некоторые общие принципы и ос­новы системы наказаний: «Остерегайся карать опрометчиво: не убивай — нет тебе в этом пользы, наказывай побоями и заклю­чением; благодаря этому будет заселяться эта страна; исключе­ние лишь для бунтовщика, чей замысел раскрыт». В систему наказаний входили: смертная казнь (сажание на кол, отдача на съедение крокодилам и проч.), заключение в тюрьму, обраще­ние в рабство, ссылка на каторжные работы в Нубию и другие страны, телесные и членовредительные наказания, лишение звания и превращение должностного лица в ремесленника или земледельца, денежный штраф, конфискация частных рабов в пользу государства.

5. Судебный процесс. Неотъемлемым элементом судопроизвод­ства являлись клятвы, которые произносили для подтверждения своих показаний свидетели и стороны. Однако данная заинтере­сованными лицами клятва не считалась безусловным доказа­тельством, и независимо от нее суд производил расследование, применяя пытки, очные ставки, обыски. Пытки часто практи­ковались во время допроса, когда обвиняемого подвергали би­тью палками по спине, ладоням и стопам.

В тех случаях, когда обвинение или иск не имели под собой твердых доказательств, клятва еще во времена Нового царства освобождала от обвинения. По традиции произнесение клятвы при судоговорении оставалось обязательным, но при этом об­ращение к именам богов и фараона стали дополнять указанием на ту кару и конкретную санкцию, которая должна будет по­стигнуть виновного при даче ложного клятвенного показания. Нередко суд выносил свой приговор, опираясь на клятву и вхо­дящие в ее состав санкции, определяемые нормами обычного права и закона.

Так, в одном из процессов по обвинению в оскорблении фа­раона суд потребовал от обвинителей, установив лживость выдвинутого ими обвинения, дать клятвенное обещание об окон­чательном отказе от своих исковых притязаний. От лиц, признанных оракулом неправыми и таким образом проигравших, также требовали произнесения клятвы в том, что они согласны с приговором и не будут его обжаловать.

Дата добавления: 2015-05-31