ЧАСТЬ V 2 страница

Однако обнаружение новых элементов на нашем разрастающемся графике не дает нам права отвергать исходные гипотезы, заложившие его фундамент. Аргумент в пользу существования поля представления 2 основан на предположении, что имеется некоторая точка О, движущаяся по линии 0 0". И теперь мы не можем отрицать, что линия 0 0" в точке О есть сознательный трехмерный наблюдатель. Ибо только потому, что ранее, на первой ступени, мы признали присутствие на линии GH в этой точке такого сознательного трехмерного наблюдателя, мы позднее смогли включить линию 0 0" в наш график. Следовательно, наши построения восходят к истокам нашего анализа. Ничего из установленного нами ранее не должно игнорироваться в дальнейшем.

Итак, трехмерное поле представления, принадлежащее наблюдателю, которого мы рассматривали на первой ступени, оказывается элементом четырехмерного поля, принадлежащего наблюдателю, который появляется на второй ступени. И обнаружение этого четырехмерного наблюдателя — наблюдателя 2 или искомого конечного сознательного наблюдателя — означает, что наш «реагент» в своем сознательном трехмерном сечении О есть элемент в поле наблюдателя 2.

Далее, мы предполагали, что внимание (так мы называем всего-навсего сосредоточенное наблюдение, определяемое внешними факторами или чем-либо еще) наблюдателя 1 сфокусировано на некотором конкретном явлении в поле 1. Внимание конечного наблюдателя необходимо также считать сфокусированным на том же самом явлении. Но фокус трехмерного наблюдателя 1 должен быть трехмерным, а фокус наблюдателя 2, соответственно, четырехмерным. Следовательно, трехмерный фокус наблюдателя 1 должен быть окружен четырехмерным фокусом наблюдателя 2.

Как далеко, — спросим мы, — простирается по линии рр' поле 2? От G до Н, если судить по аналогии. Однако мы решили не доверять аналогии; и я вынужден просить читателя прийти к тому же выводу, последовав за мной по более длинному пути.

Поле представления ограничено определенными состояниями мозга, которые доступны наблюдению и расположены, с точки зрения наблюдателя, перпендикулярно временному измерению. На GH, как известно, имеется одно такое доступное наблюдению состояние — состояние в точке О. Но для того, чтобы GH целиком, от начала до конца, была полем представления, должны быть доступны наблюдению и все прочие содержащиеся в ней состояния мозга.

Совершенно верно. Именно таким свойством они и обладают. Первоначально на рис. 6 (а) и б (б) мы изобразили их в виде «прошлых» и «будущих» состояний мозга, представленного на рис. 5, причем состояний, доступных наблюдению.

Но не означало ли это, что наблюдение за ними было доступно только сознательному наблюдателю, чей фокус внимания на рис. 7 (а) и 7 (б) следовал за полем 1, а сам наблюдатель испытывал указанные состояния мозга последовательно, одно за другим?

Да, означало. Но наш теперешний усовершенствованный взгляд на графики обнаружил, что на самом деле конечным сознательным наблюдателем за последовательными состояниями мозга, находящимися в полосках АА' или ВВ', является наблюдатель 2, чей фокус, окружая фокус наблюдателя 1, следовал за полем 1. Поэтому оказывается, что наблюдатель 2, следя за фокусом наблюдателя 1, уже наблюдал сознательно состояния мозга (вертикальные линии), помещенные на рис. 9 слева от точки О, и вскоре аналогичным образом будет наблюдать состояния, помещенные справа. Тем самым все эти состояния должны быть доступны ему для наблюдения и располагаться, по его представлениям, перпендикулярно временному измерению. Отсюда ясно, что линия GH целиком находится в четырехмерном поле представления. Тот факт, что внимание наблюдателя по некоторым причинам следует за одной конкретной точкой в этом поле — точкой О, — ничего не меняет; поле представления не ограничено фокусом внимания (см. часть 1).

Однако не является ли поперечное сечение диагонального реагента в субстрате поля 2 промежуточным наблюдателем, в чье отсутствие наблюдатель 2 не мог бы сознательно наблюдать субстрат?

Нет, не является. Наш конечный наблюдатель — это четырехмерный наблюдатель, фокус внимания которого слегка захватывает четырехмерные участки субстрата. А наблюдатель 1 — всего лишь трехмерный наблюдатель, реагирующий исключительно на трехмерные явления. Для наблюдателя 2 он по своей способности к наблюдению вообще не является конкретной целостностью. Он — нечто вроде не имеющей толщины плоскости в мире тел и доступен для наблюдения только при условии, что тела можно наблюдать. И его наблюдения (модификации в соответствии с локальной трехмерной природой субстрата) могут наблюдаться наблюдателем 2 лишь в качестве неотъемлемой части наблюдаемых областей, имеющих на одно измерение больше.

Итак, линия GH, подобно линии CD (или C'D') на рис. 7 (а) или 7 (б), есть поле представления. И оно, подобно полям, рассмотренным нами на первой ступени, тянется от одного конца субстрата мозга к другому перпендикулярно временному измерению. И поскольку этим свойством наделены уже два члена серии, можно видеть в нем повторяющееся отношение, характерное для каждого члена.

Для завершения второй ступени отметим стрелкой ось Т 2 в указателе измерений (рис. 9), показав, что линия GH — поле представления, движущееся во Времени 2. Теперь движение поля 1 во Времени 1 восстановлено. Ибо, раз линия GH перемещается по графику, точка О, где GH пересекается с 0 0", движется вдоль GН по направлению к Н, проходя состояния мозга последовательно, справа налево.

Наш график, изображающий второй член серии, опять служит работающей моделью и ничуть не противоречит данным рис. 8. Там точка О была точкой пересечения, движущейся вдоль GH. Наш усовершенствованный график лишь подтверждает это и дает дополнительную информацию о том, что движение точки пересечения обусловлено движением во Времени 2 линии GH, причем GH оказалась полем представления, невоспринимаемым при чрезмерно суженном взгляде, предлагаемом нам на рис. 8. В точке О по-прежнему находится наш трехмерный движущийся во Времени 1 наблюдатель, однако теперь он оказывается всего-навсего сечением — сознательным сечением своей собственной временной протяженности вверх и вниз в форме диагонального реагента.

Заметим, что, в свою очередь, линия GH — движущееся поле 2 — должна быть линией, где конкретное существо — наблюдатель 2 — пересекает плоскую фигуру G'С" Н" Н'. Далее, поскольку область вокруг точки О, где наблюдатель 2 ведет сознательное наблюдение, передвигается от одного конца линии GH к другому, этот наблюдатель должен обладать способностью к сознательному наблюдению на любом участке GH. Более того, наше конечное время — время, отмеряющее движение линии GH по плоскости и точки О по GH, — является не Временем 2, а Временем 3.

* * *

Мы можем без особых проблем продолжить наш анализ и перейти к следующей ступени; но нет необходимости повторять нашу аргументацию.

Мы, разумеется, обнаружим, что время, поле представления и наблюдатель, которых на второй ступени мы считали конечными, были вовсе не конечными. Мы столкнемся со множеством конечных реальностей, имеющих большее число измерений, причем каждая из них будет сохранять свой статус «конечной» до тех пор, пока мы не поднимемся на ступень выше, — и так до бесконечности.

На рис. 10 мы изобразили три временных измерения некоего тела (объемной фигуры), данного в перспективе. Чтобы ясно обозначить перспективу, мы вынуждены были нанести воображаемые границы фигуры; но грани ее, собственно говоря, вовсе не занимают те положения, которые мы пока еще можем указать. Исключение составляют участки, отмечающие начало и конец протяженности субстрата мозга во Времени 1. Фигура не имеет никаких других границ, кроме сторон.

Время 3 показано в виде вертикального измерения фигуры. По отношению к этому времени измерения, называемые Временем 1 и Временем, сходны с пространственными измерениями.

Рис.10.

Плоскость G'G" H"H', т. е. горизонтальная плоскость-сечение фигуры, есть моментальный снимок рис. 9, данный в перспективе. В новом временном измерении длительности состояний мозга, представленных на рис. 9 линиями, тянущимися во Времени 2, следует изобразить при помощи продления этих линий во временное измерение 3 так, чтобы они образовывали плоскости, располагающиеся наподобие поджаренных ломтиков хлеба in a rack (однако изображение их перегрузило бы график). Тогда наш первый реагент — линия O'O" — будет длиться (тянуться) во Времени 3 в виде плоскости, делящей фигуру по диагонали, иначе говоря, плоскости ABCD.

В «настоящем» состоянии рис. 9 (показано в середине фигуры) поле представления GH, которое должно обозначаться пересечением конкретного наблюдающего существа с плоскостью фигуры, находится в середине плоскости. В «прошлом» состоянии рис. 9 (нижняя плоскость фигуры) это поле, т. е. линия пересечения, находится на DE, а в «будущем» состоянии рис. 9 (верхняя плоскость фигуры) — на FB. Следовательно, реагент 2, конкретное секущее существо, располагается на наклонной плоскости DFBE, изображающей его длительность.

Пересечение этой плоскости с плоскостью ABCD есть линия DB. Новое движущееся поле представления (поле 3) есть плоскость G'G" H"H'. Поскольку плоскость поля 3 движется по фигуре, линия ее пересечения с наклонной плоскостью DFBE (линия GH) перемещается по плоскости движущегося поля 3 в направлении линии G" H". Иначе говоря, поле 2 движется во Времени 2. Между тем точка О (где пересекаются три плоскости ABCD, DFBE и G'G" H"H') перемещается по движущейся линии GH в направлении к H. Иначе говоря, поле 1 движется во Времени 1^[12].

* * *

Наш анализ, очевидно, можно продолжать подобным образом до бесконечности. В итоге мы получим одно-единственное многомерное поле представления в абсолютном движении — поле, движущееся по неподвижному субстрату объективных элементов, которые тянутся во всех временных измерениях. Движение этого конечного поля вызывает движение бесчисленных участков пересечения его самого с неподвижными элементами, причем участки пересечения являются полями представления с меньшим числом измерений. Далее, в бесконечности мы столкнемся со временем, отмеряющим все движения в разнообразных полях представления или движения этих полей. Это будет «Абсолютное Время» с абсолютным прошлым, абсолютным настоящим и абсолютным будущим. Настоящий момент Абсолютного Времени должен заключать в себе все моменты — «прошлые», «настоящие», «будущие» — всех подчиненных временных измерений.

Нам, заметим, никогда не удастся показать действительный путь точки О. На рис. 9 он изображен в виде линии О'О", на рис. 10 — в виде линии DB. По мере добавления все новых и новых временных измерений мы всякий раз обязаны как-то по-иному изображать его. Но наблюдателю каждого конкретного движущегося поля на конечном, полностью завершенном графике будет казаться, что путь точки О пролегает именно в его поле (например, наблюдателю поля GH на рис. 10 точка О предстанет движущейся от G к Н.)

Теперь природа серии начинает постепенно проясняться. Серия — это нечто вроде китайских коробочек, устроенных таким образом, что меньший член (коробочка) заключен в другом, ему подобном, но большем по размерам (в нашем случае имеющем на одно измерение больше) члене.

Законы серии можно легко сформулировать. Первый из них гласит: Каждое движущееся во времени п-мерное поле представления заключено в (п+1) -мерном поле, движущемся в другом временном измерении, причем (п+1) -мерное поле охватывает события, которые в п-мерном поле предстают как «прошлые»,«настоящие» и «будущие».

Второй закон вводит понятие серийного наблюдателя. (Этот наблюдатель, разумеется, не тождествен серии наблюдателей, существующих независимо друг от друга.)

Содержимое моментов Времени 1, как мы видели, может последовательно представляться конечному наблюдателю только при условии, что содержимое моментов Времени 2 также представляется последовательно, равно как и содержимое моментов всех других Времен в серии. Значит, конечный наблюдатель — это наблюдатель поля представления, которое движется во Времени, расположенном на том краю серии, что уходит в бесконечность. А будучи наблюдателем этого поля, он является наблюдателем и всех других движущихся полей, подчиненных и имеющих меньшее число измерений.

Далее, точка О с самого начала была для нас местом, где происходит сознательное наблюдение. Следовательно, на какую бы ступень анализа мы ни поднимались, наш конечный наблюдатель будет вести сознательное наблюдение именно в точке О. Но интересно, что ни один наблюдатель сам по себе не обладает способностью к сознательному наблюдению. Обретением ее он полностью обязан сознательному наблюдателю, стоящему в серии на порядок выше него. И вот по какой причине.

Только благодаря движущемуся сознательному наблюдателю GH, который пересекается с реагентом О'О", на линии О'О" выделяется точка О, где этот O'O", на линии О'О" выделяется точка О, гае этот реагент способен к сознательному наблюдению. Отбросьте GH — и не будет точки О. Аналогично, на рис. 10 только благодаря движущемуся полю 3 — плоскости G'G" H"H' (совпадает с сознательным наблюдателем 3), — которое пересекается с реагентом 2 — плоскостью DFBE, — на плоскости DFBE выделяется линия GH, где этот реагент способен к сознательному наблюдению. Уберите плоскость G'G" H"H' из графика — и линия GH, содержания точку О, исчезнет. И так будет повторяться на протяжении всей серии до бесконечности. Короче говоря, отбросьте стоящего на порядок выше сознательного и последовательного^[13] наблюдателя — и стоящий ниже него наблюдатель перестанет существовать как сознательный или последовательный, хотя диагональный реагент, совершенно ненужный и не имеющий оправдания своему существованию, бессознательный и реагирующий сразу на все, останется.

Следовательно, как все представленные для наблюдения явления в конечном счете отсылают нас к набору состояний мозга,с которых мы начали на «ближайшем» краю серии наш анализ, так и любое сознательное наблюдение, подобно любому последовательному наблюдению,в конечном счете отсылает нас к наблюдателю, находящемуся на «удаленном» краю серии,то есть к «наблюдателю в бесконечности».

(Термин «наблюдатель в бесконечности» не означает наблюдателя, бесконечно удаленного во времени или пространстве. Слово «бесконечность» лишь указывает на количество членов серии. А наблюдатель, о котором идет речь, — это просто ваше обычное, повседневное Я, ваше «здесь» и «сейчас».)

Итак, наш второй закон гласит:

Серийность полей представления предполагает существование серийного наблюдателя. В этом смысле любое движущееся во Времени п-мерное поле есть поле, явленное движущемуся аналогичным образом п-мерному сознательному наблюдателю. Наблюдение, ведущееся любым таким наблюдателем, есть наблюдение, ведущееся всеми сознательными наблюдателями, которые принадлежат к полям,с большим числом измерений,и в конечном счете наблюдение, ведущееся «наблюдателем в бесконечности».

Далее, поскольку термин «внимание» служит всего-навсего обозначением сосредоточенного сознательного наблюдения, внимание наблюдателя — к какому бы полю он ни принадлежал — должно сводиться к вниманию наблюдателей, принадлежащих к полям с большим числом измерений, и тем самым к «наблюдателю в бесконечности». Однако в каждом случае фокус внимания (область, охватываемая наблюдением определенной степени концентрации) должен иметь столько же измерений, сколько имеет сам наблюдатель и его поле. В поле 1 он трехмерен, в поле 2 — четырехмерен и т. д.

Следовательно, наш третий закон гласит:

В любом поле фокус внимания имеет столько же измерений, сколько и само поле,и является димензиональным центром фокусов внимания, находящихся во всех полях более высоких порядков, вплоть до и включая фокус внимания, находящийся в поле, лежащем в бесконечности.

Теперь посмотрим, нельзя ли из всего это что-нибудь создать.

ГЛАВА XXII

С помощью анализа мы определили природу механизма времени, установив, что его существование неизбежно, если мы наблюдаем события в их последовательности. Сейчас нам предстоит ответить на вопрос, может ли исследование этого механизма помочь нам найти объяснение чему-нибудь еще. Ответ, разумеется, будет утвердительным.

Как это ни странно, но первого открывшегося факта я не предвидел ни в малейшей степени. С самого начала было ясно, что анализ должен выявить (1) серию полей представления, каждое из которых движется в следующем поле — поле, расположенном на порядок выше; (2) серию фиксированных диагоналей, пересекающих друг друга; и (3) серийного наблюдателя. Но я и не догадывался, что фиксированные диагонали представляют длительности наблюдавших элементов в серийном наблюдателе и что каждый из этих элементов бессознателен всюду, за исключением точки, где его пересекает поле следующего сознательного наблюдателя рангом выше. Открытие этих движущихся и строго локализованных областей сознательного наблюдения имело важное значение, ибо сразу стало понятно, что в ходе анализа механизма последовательности неожиданно для нас раскрывался во всех своих подробностях механизм сознания.

Как бы вы определили сознательного наблюдателя? То есть определили так, чтобы отличить его от бессознательного наблюдателя, скажем, фотоаппарата? Полагаю, вы начнете с трюизма, заявив, что это тот, кто осознает свои акты наблюдения. А затем вообразите, будто ваша формулировка равносильна утверждению, что он сознательно наблюдает эти акты наблюдения.

Вы тотчас понимаете, что таким путем вам не удастся объяснить феномен сознания; но вы понимаете также и то, что вас подвели к заявлению, которое абсолютно истинно и которое вы, вероятно, не сможете отвергнуть. Однако посмотрим, что оно означает. Само по себе сознательное наблюдение первичного акта наблюдения есть вторичный акт сознательного наблюдения и, согласно изложенному выше утверждению, должно быть сознательно наблюдаемо в ходе третьего акта и так далее до бесконечности. Вы пустились в описание серийного процесса, не имеющего конца. И единственный способ избежать его — вернуться к началу и… отказаться от мысли о том, что наш приятель осознает свои акты наблюдения. Тогда, хотя от вас и ускользает объяснение феномена сознания, вам станет ясно: если наш наблюдатель и может быть сознательным, то только как серийный наблюдатель, каждый член которого сознательно наблюдает акты наблюдения, совершаемые членом рангом ниже.

Трудно представить, каким образом такой серийный наблюдатель может существовать где-либо в рамках исключительно трех пространственных измерений; но, как показывает анализ, проведенный в предыдущей главе, он может очень мило существовать — и действительно существует — в многочисленных временных измерениях. Реагент 1, сознательно реагирующий на субстрат мозга в точке О, является в этой точке представлением в движущемся поле наблюдателя 2, сечением, находящемся в состоянии реагирования и сознательно наблюдаемым. Аналогично, реагент 2 на линии GH (где он ведет сознательное наблюдение в точке О) является представлением в движущемся поле наблюдателя 3 (см. рис. 10) и так далее до бес конечности.

Следует заметить, что, согласно нашему анализу, человек может быть сознательным, не осознавая себя. Действительно, строго говоря, нет такой вещи, как сознание своего Я. Возьмите из серии любого наблюдателя, изучите его и вы увидите, что наблюдатель, чьи реакции он наблюдает, всегда есть наблюдатель рангом ниже, а наблюдаемое Я — «низшее» Я. Вероятно, вывод о существовании истинного Я, или, возможно, «высшего» Я, сделали тогда, когда открыли, что некоторые явления в субстрате не относятся к категории «всеобщего достояния». Но такого рода знание должно быть приобретенным; оно не должно быть результатом наблюдения за своим Я.

Однако посмотрим, не принес ли наш анализ еще какие-нибудь плоды.

Да, кое-что есть… но это «кое-что» увлекает нас в область чистой психологии и должно рассматриваться в соответствующем ключе. Психологи всегда стремятся объяснить, каким образом получается так, что мы осознаем течение времени, точнее сказать, осознаем не просто само движение или изменение, но тот факт, что вместе с движением или изменением проходит время. В конце концов, концепция времени как длины, по которой совершается движение, достаточно изощренная; между тем, все люди — и образованные, и (что гораздо удивительнее) необразованные — единодушно признают, что именно так мы обычно и мыслим время. Ребенок на лету схватывает суть неуклюжих объяснений своей няни. Ему не нужно твердить, что «вчера» прошло, а «завтра» грядет. Но каким образом и ребенок, и мы обретаем этот чудесный кусочек знания?

Часто отваживаются выдвигать теорию о том, что внимание не ограничивается рамками математического момента, но охватывает чуть больший промежуток, иначе говоря, имеет малую протяженность во временном измерении.

И эта малая протяженность дана в Законе 3 нашей серии. Он гласит: фокус внимания в поле 1 есть димензиональный центр фокусов внимания, находящихся во всех полях более высоких порядков. Это означает, что фокус в поле 1 окружен некоей периферией, которая — как бы узка она ни была — охватывается вниманием наблюдателя 2. А это означает, что наблюдатель 2, чье внимание окружает и следует за вниманием наблюдателя 1 в поле 1, должен воспринимать движение наблюдателя 1 по отношению к тем стационарным (мозговым) представлениям в поле 2, которые охватываются его собственным фокусом, имеющим на одно измерение больше. Аналогичным образом наблюдатель 1 воспринимает объекты, движущиеся через его собственное трехмерное поле. Поэтому наблюдатель 2 (и также «наблюдатель в бесконечности») не только наблюдает то, что наблюдает наблюдатель 1, но и воспринимает последнего как движущегося от «прошлого» к «будущему» во Времени 1.

(Философы не преминут заметить, что «последовательность переживаний» неизбежно предполагает «переживание последовательности».)

В связи с тем, что фокус наблюдателя 1 перекрывается фокусом наблюдателя 2, уместно сделать еще одно, по-видимому, существенное замечание. Любой фокус внимания, движущийся во Времени 1, рано или поздно натолкнется на некоторые неупорядоченные явления в субстрате представленные на рис. 7 (а) и 7 (б) волнистыми линиями. По отношению к полю 1 и его фокусу эти неупорядоченные явления, наблюдаемые или ненаблюдаемые, — суть движения физических элементов в трехмерном пространстве. Однако фокус наблюдателя 2, чуть более широкий и перекрывающий фокус наблюдателя 1, вполне может охватить кусок Времени 1, содержащий значительное количество таких неупорядоченных явлений. В этом случае они предстанут в виде некоей структуры (паттерна) Времени 1, расположенной на участке субстрата, охваченном фокусом наблюдателя 2. Это означает, что наблюдатель 2, чье внимание следует за полем 1, должен непосредственно воспринимать в объективном мире свойства, лежащие за пределами пространственных конфигураций и пространственных движений длящихся частиц. Тогда физическая частота предстанет в виде паттерна, иначе говоря, обнаружится как нечто конкретное. Этот факт в конечном счете может иметь формальную связь с данной наблюдателем интерпретацией частоты как ощущения. Но мы, вероятно, раскроем самую суть рассматриваемой проблемы, если скажем: то, что конечный наблюдатель должен непосредственно наблюдать, есть очень важное и примечательное свойство, известное в физике под названием «действие». Но о нем чуть позже.

Можем ли мы извлечь из нашего анализа что-нибудь еще?

Да. Мы наконец-то нашли объяснение нашему «феномену», касающемуся сновидений.

Согласно Закону 3, фокус внимания, находящийся в любом поле более низкого порядка, окружен фокусами внимания, находящимися во всех полях более высоких порядков. (Приведенная формулировка — лишь способ сообщить о том, что в конечном счете именно «наблюдатель в бесконечности» наблюдает явления в этом поле более низкого порядка.) Значит, в моменты бодрствования внимание наблюдателя 2 не блуждает туда-сюда в пределах поля 2, а следует за фокусом наблюдателя 1 в поле 1, движущемся по полю 2. А что если из-за пассивности мозга поле 1 станет — как в глубоком сне — пустым? Эта ситуация изображена на рис. 11.

Рис.11.

Пробел в середине графика свидетельствует об отсутствии всех состояний мозга, связанных с порождением психических явлений. Тогда в момент (в Абсолютном времени), когда поле 2, т. е. линия GH, движущаяся во Времени 2, занимает указанную позицию, в поле 1 (точке пересечения линий GH и О'О") нет ничего, за чем мог бы следить наблюдатель 1. Из-за отсутствия фокуса, который имеет на одно измерение меньше и за которым можно было бы следовать, фокус внимания наблюдателя 2 становится первым членом серии концентрических фокусов. И поэтому ничто не препятствует его перемещению — под прямыми углами к его временному измерению — во всех измерениях его поля представления GH. Иначе говоря, когда в поле 1 нет ничего, за чем мог бы следить «наблюдатель в бесконечности», его внимание будет блуждать где-то в другом месте. Именно такого рода блужданием внимания объясняются, как показано в главе XXIII, все общепризнанные феномены, связанные со сновидениями. Здесь мы лишь отметим, что, блуждая, внимание наталкивается на мозговые корреляты чувственных явлений, воспоминания и цепочки ассоциативного мышления, которые могут находиться либо в «прошлой» части Времени 1 (например, в положении а), либо в его «будущей» части (например, в положении b). В период бодрствования внимание, следуя за точкой поля 1, где движущаяся линия GH пересекается с линией O'O", уже натолкнулось на состояние мозга АА' (в положении а) и направляется к состоянию мозга ВВ' (в положении b).

Что-нибудь еще?

Да; результаты проведенного анализа великолепно согласуются с открытиями, сделанными в ходе «экспериментов наяву».

Анализ позволил нам четко разграничить представление, сводящееся к исходным состояниям мозга, и наблюдение (включает внимание), отсылающее нас к «наблюдателю в бесконечности». Поэтому неудивительно, что нам не удалось обнаружить закона, который принуждал бы конечного наблюдателя направлять свое внимание на какое-либо конкретное явление в каком-либо конкретном поле. Между тем нельзя не признать, что в моменты бодрствования внимание обычно направляется на явления, находящиеся в поле 1. С теоретической точки зрения единственное, что принуждает внимание к этому, — привычка. Теория подтверждается практикой. В ходе «экспериментов наяву», как читатель, должно быть, помнит, внимание — пока ему позволялось легко и быстро следовать за цепочкой ассоциативно связанных образов — натыкалось исключительно на образы прошлого. Теперь причина этого ясна. Возможность быстро и легко наблюдать цепочку ассоциативно связанных образов показывает, что внимание конечного наблюдателя перемещалось в соответствии с привычкой. Но привычка удерживает его в поле 1, а в этом поле все образы относятся к прошлому. Однако привычка, как оказалось, вовсе не закон; ее можно преодолеть. Решительный отказ замечать эти с готовностью поставляемые образы позволял нам полностью прервать внимание в поле 1. И в те редкие минуты, когда это удавалось, внимание в поле 2 могло свободно, как в сновидениях, скользить по ассоциативным дорожкам, простирающимся за пределы «настоящего момента» Времени 1.

В этой главе мы ограничились рассмотрением лишь простейших положений, выводимых из нашего анализа, и теперь нам остается сделать еще одно замечание.

Абсолютно ясно, что наш серийный наблюдатель столкнется со значительными трудностями при попытке освободиться от пут сознательного существования. Действительно непонятно, как он вообще собирается справиться с этой задачей.

Субстрат, в конечном счете поставляющий содержимое его серийного поля представления, есть всего-навсего первичная протяженность во Времени 1, тянущаяся (длящаяся) в многочисленных временных измерениях. Эта протяженность во Времени 1 имеет начало и конец, причем обе эти границы учитываются и проявляются во всех протяженностях в других временных измерениях. Однако поля, перемещающиеся по протяженностям во втором и более «высоких» временных измерениях, движутся не в направлении от этих двух границ или к ним,а прямо между ними. Лишь поле 1 выпадает из этой многомерной фигуры. Следовательно, смерть, иначе говоря, достижение движущимся полем границы, — вовсе не серийный элемент. Она, подобно пробелам, возникающим во сне, и различным временным неупорядоченным явлениям в субстрате, есть одно из тех характерных исключительно для первого члена свойств, которые, как отмечалось ранее, должны существовать в любой имеющей начало серии.

Разумеется, может произойти произвольный обрыв протяженностей субстрата в других временных измерениях — их может прервать какое-нибудь божество. Но при отсутствии такого вмешательства субстрат, как явствует из анализа, сохраняется до бесконечности во всех временных измерениях, за исключением первого. Ибо в прочих измерениях он не обладает теми свойствами, которые во Времени 1 указывают на возможный в будущем разрыв протянувшихся во времени линий.

Итак, наблюдатель 1 является, по-видимому, единственным смертным наблюдателем.

* * *

Читатель, надеюсь, отметит, что изложенные выше принципы сериализма выведены не из эмпирических доказательств нашего «феномена», связанного со сновидениями, а получены в ходе прямого анализа того, что с логической точки зрения должно быть свойством любой вселенной, в которой время имеет длину, а события переживаются последовательно.

Дата добавления: 2015-05-26