Уголок рая 1 страница

Эмма Дарси

Аннотация

Ну разве могла предположить Джина Терлицци, скромная служащая цветочного магазина, что ей предстоит встреча с героем ее, казалось бы, несбыточных фантазий, влиятельным Алексом Кингом, и – что самое удивительное – тот ответит на ее любовь взаимностью. Да вот беда: у него уже есть невеста.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Изабелла Валери Кинг с одобрением взглянула на волевое лицо Элизабет, супруги ее племянника. Хорошая пара, за них можно не беспокоиться: трое сыновей, и все женились в течение последнего года, а двое из них уже ждут детишек.

Все правильно – должны заключаться браки.

Должны появляться дети.

Кому, как не ей, старейшей представительнице рода Кингов, знать, какой должна быть настоящая семья, ступенька от одного поколения к другому.

А вот за собственных внуков сердце болит. Лишь Алессандро собирается жениться, да и то это будет не брак, а сплошное недоразумение.

Его избранница совершенно не подходит ему.

Но вот беда: как раскрыть ему глаза? Как заставить его передумать?

Время для этого еще есть. Свадьба назначена на декабрь, после завершения сбора сахарного тростника. А сейчас только май. А значит, в ее распоряжении шесть месяцев на то, чтобы доказать Алессандро: Мишель Бэнкс не принесет ему семейного счастья. Она эгоистична и любит лишь одну себя. Однако у нее хватило ума, чтобы с помощью секса привязать к себе Алессандро.

Долго ли может продлиться такой брак? Тем более что эта женщина так любит светские развлечения и так гордится своей фигурой, что вряд ли обрадуется беременности. Еще вопрос, согласится ли она родить хотя бы одного ребенка? Или Алессандро придется выслушивать постоянные отговорки и жалобы?

– Замечательное здесь место, – с восхищением произнесла Элизабет, любуясь раскинувшимися вдали тростниковыми плантациями.

Женщины пили чай на террасе у фонтана, откуда открывался вид на радующие глаз сочной зеленью тропические леса Северного Квинсленда – разве сравнить с тем, к чему привыкли жители долины Кимберли?

Изабелла хорошо помнила, сколько труда пришлось вложить ее семье для освоения окружающей дом территории: и работы по расчистке земли, и неуступчивые виноградники, и ядовитые сорняки, и палящий зной, и лихорадка, и смертоносные змеи…

Она родилась в семье итальянских иммигрантов семьдесят восемь лет назад, и вся ее жизнь прошла в этом краю, на этом холме, возвышающемся над Порт‑Дугласом… Да, вся ее долгая жизнь, если не считать краткого периода замужества и их переезда с Эдвардом Кингом в Брисбен. А потом Эдвард и брат Изабеллы Энрико отправились воевать в Европу, да оба не вернулись… И тогда, овдовевшая, она снова приехала сюда, чтобы родить сына, своего возлюбленного Роберто.

– Мой отец решил поселиться здесь, – рассказывала она гостье, – потому что мама выросла в Неаполе и хотела жить у моря.

Элизабет улыбнулась.

– Какая романтическая история… Ваш отец построил этот замок?

– Виллу, – улыбнувшись в ответ, уточнила Изабелла. – Раньше она называлась виллой Валери. Но когда мой отец умер, местные жители стали называть наше имение Кинг‑Каслом, поскольку мой сын носил фамилию отца. Так это название и привилось.

– А вам не бывает обидно, что тем самым стерлась память о вашем отце?

Изабелла покачала головой.

– Нет, память остается в делах. Отец, если он видит нас, несомненно, радуется, что его внуки так заботливо сохраняют построенную им виллу. А вы сами знаете, как это нелегко.

Изабелле вдруг захотелось выговориться перед женщиной, которая должна была ее понять.

– Здесь, в тропиках, нередко случаются стихийные бедствия. Бывают засухи. Циклоны. Во время одного из них как раз и погиб мой сын. Тяжелое было время… Роберто не стало, плантации начали хиреть…

Время утрат – во всех смыслах.

– Говорят, что в несчастьях закаляется характер, – заметила Элизабет. – Человеку приходится подниматься над обстоятельствами.

– И бороться, чтобы сохранить то, что у него есть, – решительно заключила Изабелла.

В ее голосе прозвучала такая сила убежденности, что Элизабет с интересом взглянула на нее. Обе они седые, немолодые женщины, но Изабелла, хотя и была почти на двадцать лет старше ее, похоже, не ощущала себя старой. Пусть лицо испещрено морщинами и наверняка пошаливает здоровье, пламя жизни по‑прежнему горит в ней и не погаснет до конца дней, что отпущены ей на земле.

– Ваш отец гордился бы вами, Изабелла, – негромко произнесла Элизабет. – Вы подняли на ноги внуков, теперь они стали мужчинами и многого добились сами. На нас с Рафаэлем произвела сильное впечатление вчерашняя поездка по плантациям.

– Но пути Господни неисповедимы. Тот циклон унес жизни Роберто и его жены…

Изабелла тряхнула головой, словно стараясь сбросить с себя груз мучивших ее воспоминаний, и кинула на Элизабет проницательный взгляд.

– Я хочу, чтобы мои внуки женились, чтобы у них появились свои дети, которым и будет принадлежать будущее. Но только внуки меня что‑то пока не балуют.

– А как же Алекс?..

– Вчера за ужином вы видели его невесту, Мишель Бэнкс. Какого вы о ней мнения?

Поколебавшись, Элизабет осторожно сказала:

– Очаровательная… Очень изысканная.

Изабеллу не удовлетворил явно уклончивый ответ.

– Одним словом: алмаз. Блеска хоть отбавляй, а сердце твердое. Эта молодая особа не умеет отдавать.

– Вы недовольны его выбором?

– Она никогда не станет ему хорошей женой.

Минуту Элизабет молчала, а потом рискнула дать совет:

– Значит, вы, Изабелла, должны найти для него другую женщину, пока еще не поздно.

– Я? Каким же образом, интересно? Алессандро не согласится встречаться с кем‑нибудь по моей указке. Он очень гордый.

– Натан, мой старший сын, растратил несколько лет на никчемных женщин. Для него настоящая жизнь должна быть связана с землей. Думаю, то же можно сказать и об Алексе.

– Верно. А Мишель Бэнкс в эту картину не вписывается. Для нее земля – источник дохода. И не более того.

– Скажу вам откровенно: когда я поняла, что мой сын может потерять себя, я занялась поисками женщины, которая могла бы осчастливить Натана. И нашла. А потом оказалось, что и Натан – именно тот, кто ей нужен. И сами видите, какая получилась прекрасная пара.

– Это вы нашли Миранду?

– Да. Стараясь быть незаметной, я вывела обоих на нужный путь. И мои молитвы были услышаны, – сказала Элизабет.

– Да, пути двух близких душ должны пересечься… Если их правильно направлять.

– Контролировать все обстоятельства невозможно. Я лишь два‑три раза слегка подтолкнула моего сына и Миранду друг к другу. И если бы не маленькие хитрости…

– Ха! Какая женщина не захочет быть с Алессандро?

– Важно еще, чтобы он захотел быть с ней. Мишель Бэнкс поразительно красива…

– Ну да, искусно вылепленная красота. Поверхностный слой в миллиметр толщиной.

– Она сексуальна, – возразила Элизабет.

– Кожа да кости. А ему нужна женщина, которая могла бы родить ему ребенка и имела бы нормальную грудь, чтобы его потом выкормить. Женщина, которая знала бы, какую роль в жизни мужчины играет правильное питание. Одним зеленым салатом сыт не будешь.

Элизабет рассмеялась.

– Но не забывайте, что судить о сексуальной привлекательности женщины все равно Алексу. Если Мишель удовлетворяет его вкусам, вряд ли он взглянет на пышечку.

– Но у жены моего сына должны быть приличные формы!

– Вам, конечно, лучше это знать, Изабелла. Однако, как мне кажется, гораздо важнее, чтобы женщина сумела бы стать для него партнером – во всех отношениях.

– Партнером, да. В этом‑то Алессандро и нуждается. Ему необходима такая женщина, которая с радостью станет матерью его детей.

На этом разговор закончился. Изабелла осталась им очень довольна. Хорошо, что приехала Элизабет. И ее друг, аргентинец Рафаэль Сантисо, тоже славный человек. Он чем‑то напоминал Изабелле ее отца.

Но что все‑таки делать с Алессандро? Как ему помочь?

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Джина! Иди‑ка сюда!

Джина Терлицци поспешно отложила ветки аспарагуса, которые намеревалась добавить в очередной букет, и поспешила в торговый зал, недоумевая, кому это она вдруг так срочно понадобилась. Ее тетка, владелица цветочного магазина, предпочитала сама обслуживать покупателей.

Загадка разрешилась быстро. Джина почувствовала легкий укол в сердце, когда увидела своего сына Марко (ему только что исполнилось два с половиной года), которого крепко держала за руку пожилая дама. Еще больше Джина растерялась, узнав в ней Изабеллу Валери Кинг.

Магазин располагался в Кэрнсе, в семидесяти километрах к северу от Кинг‑Касла, где жила Изабелла. Эту выдающуюся во всех отношениях женщину знали и глубоко почитали все, кто принадлежал к итальянской общине Северного Квинсленда. Легкий холодок пробежал по спине Джины, когда она оказалась лицом к лицу со старухой. Что она здесь делает? И почему привела с собой Марко?

– Вы – madre [1]этого мальчика?

Джина с трудом отвела взгляд от сверливших ее темных глаз. Ее сын едва ли не с ужасом смотрел снизу вверх на свою недоброжелательницу.

– Да, – ответила Джина срывающимся голосом. – Марко, что ты натворил? Почему ты не во дворе?

Ребенок торжествующе взглянул на мать. В его карих глазах засветился озорной огонек.

– Я подтасил ясики к заболу, заблался и отклыл калитку, – с гордостью объявил он.

Что ж, значит, отныне за Марко надо будет присматривать, когда его берешь с собой на работу.

– И что потом?

– Покатался на велике.

– Он несся на велосипеде по улице с сумасшедшей скоростью. И едва меня не сшиб, – последовало недвусмысленное разъяснение пожилой дамы.

Джина выпрямилась: раз уж ее ждут неприятности, то надо их встретить с достоинством.

– Миссис Кинг, прошу прощения, что мой сын подверг вас опасности. Я очень вам благодарна за то, что вы его привели. Я была в полной уверенности, что он спокойно играет на заднем дворе.

– У вас весьма предприимчивый малыш. Мальчики всегда мальчики. Так что впредь не забывайте: в них кипит неуемная творческая энергия.

Услышав миролюбивую интонацию женщины, Джина приободрилась.

– Обязательно. Еще раз спасибо вам, миссис Кинг.

Она вновь была подвергнута испытующему осмотру, от которого ничто не укрылось: длинные коричневые волосы со светлыми прядями, ниспадающая на лоб челка, янтарные глаза с густыми ресницами, большой рот, длинная шея, полные груди под блузой без рукавов, точеная талия, широкие бедра, голые, обутые в простые сандалии ноги.

Осмотр показался Джине довольно‑таки бесцеремонным, как будто старуха принимала ее за легкомысленную простушку, не способную даже присмотреть за собственным сыном. А это неправда! Джина считала себя хорошей матерью. Просто временами Марко мог быть сущим дьяволом.

– Вы – вдова, насколько я понимаю? – нарушила молчание Изабелла Кинг. – И давно?

– Вот уже два года.

– Наверное, мальчик нуждается в мужской руке.

Осуждение, скрытое в словах миссис Кинг, заставило Джину покраснеть.

– У Марко есть дяди.

– Вы молоды и очень привлекательны. За вами кто‑нибудь ухаживает?

– Нет. Я не… Я не встретила никого, кто бы…

Она совершенно смешалась под безжалостным изучающим взором.

– Вы были очень привязаны к мужу?

– Ну… Да…

– Между тем вы работаете в магазине и поэтому не можете уделять мальчику достаточно внимания. Это не пойдет ему на пользу. Вам нужен муж, на которого вы могли бы опереться.

Джина могла только согласиться. Вступать в пререкания с Изабеллой Кинг? О, для этого требуется немалое мужество. Оставалось лишь надеяться, что стоявшая рядом тетка не сочтет замечания старухи оскорбительными. Она предоставила племяннице работу в магазине и по‑родственному разрешила приводить Марко с собой.

Несомненно, Джине предстоит пережить несколько неприятных минут, когда Изабелла Кинг покинет магазин. Однако пожилая дама не только не тронулась с места, но и продолжила разговор, повернув его в новое, неожиданное русло:

– И вы выступаете на свадьбах в качестве певицы?

– Да.

Как миссис Кинг могла об этом узнать?

– Ваш агент прислал мне ваши записи. У вас красивый голос.

Теперь хоть что‑то становится понятным.

– Благодарю вас.

– Вам известно, что в Кинг‑Касле проводятся свадьбы?

– Да, конечно.

Самые изысканные и роскошные свадьбы!

– Мне нужны хорошие певцы. Но предварительно я всегда прослушиваю их в бальном зале. Там акустика не такая, как в студии.

О, этот знаменитый бальный зал! Джине, разумеется, не приходилось там бывать, но она много слышала о нем. Неужели ей предоставляется шанс петь на этих шикарных свадьбах? А там и платят прекрасно!

– Я бы хотела пригласить вас на прослушивание. У вас найдется время в воскресенье во второй половине дня?

– Да, – не медля ни секунды, ответила Джина.

Еще бы, ведь перед ней замаячила великолепная возможность заработать куда больше, чем те гроши, которые она обычно получала за выступления.

– Очень хорошо. Тогда в воскресенье, в три часа. И привозите с собой мальчика.

Миссис Кинг все еще не выпускала руку Марко. И, как ни странно, мальчик не старался высвободиться. Его как будто заворожила эта пожилая женщина, которая таким властным тоном разговаривает с его матерью.

– Марко, ты поедешь ко мне в гости с твоей madre.

– За ним могли бы присмотреть, – поспешно предложила Джина, опасаясь, что ее непредсказуемый ребенок позволит себе какую‑нибудь шалость.

Ответом ей был жесткий взгляд.

– Не беспокойтесь.

Возможно, миссис Кинг сама почувствовала, что взяла чересчур резкий тон, потому что сразу же улыбнулась сначала Марко, а затем Джине.

– Он очень симпатичный мальчик.

– Спасибо. Вы… очень добры.

– Марко, иди к madre. – Она отпустила руку ребенка и погладила его по кудрявым волосам. – И не гоняй больше на велосипеде по улицам.

Марко беспрекословно подбежал к матери и ухватился за ее руку.

– Сколько ему лет?

– Два с половиной.

– Для своего возраста он замечательно катается, – неожиданно одобрительно произнесла Изабелла Валери Кинг. – Велосипед стоит возле двери.

– Спасибо вам.

– Значит, в воскресенье в три часа.

– Мы приедем, миссис Кинг. И еще раз вам спасибо.

Без десяти минут три… Джина припарковала свою компактную «хонду‑свифт» на стоянке под бугенвиллеей вблизи увитой лианами беседки. Вокруг ни одной машины, отчего Джина разволновалась еще сильнее.

Бог знает в который раз она проверила, не выпала ли из сумочки кассета. Она не имела ни малейшего представления о том, будет ли ей предложено петь под музыку или нет. Как бы то ни было, кассета с ней – на случай, если потребуется музыка. Глянув в зеркальце заднего вида, она убедилась, что ее скромный макияж в порядке. Можно надеяться, что она выглядит вполне пристойно.

Марко заснул на заднем сиденье. Ярко‑синие шорты и футболка в полоску очень шли ему. Сама Джина надела лимонного цвета платье без рукавов; одежда подобного стиля придавала ей уверенности, а сейчас она, как никогда, нуждалась в ней.

Отстегнув ремень безопасности, она осторожно разбудила Марко и взяла на руки. К счастью, просыпался он всегда в хорошем настроении, словно бы говоря: «Привет, жизнь! Что нового?»

– Мама, мы плиехали в замок?

– Да. Я только закрою машину, и мы пойдем.

Пока они поднимались на крыльцо, Марко с восторгом разглядывал башню, венчавшую холм. Люди говорили, что Фредерико Стефано Валери выстроил эту башню с тем расчетом, чтобы его жена могла любоваться и подплывавшими к берегу лодками, и тростниковыми плантациями.

– Мам, а можно мы туда сходим?

– Не сегодня, Марко. Зато мы увидим бальный зал. Там потолок украшен зеркалами, а деревянный пол – узорами.

Поднявшись по лестнице с роскошными пальмами в кадках по сторонам, мать с сыном вышли на широкую, вымощенную плитами дорожку, проложенную посреди ухоженного газона, и направились к просторной террасе, в центре которой возвышался фонтан. Вокруг стояли столы и стулья. За одним из них расположились три человека: Изабелла Кинг, а еще мужчина и женщина.

У Джины едва не подкосились ноги, когда она узнала мужчину. Это же Алекс Кинг, по всей видимости, со своей невестой! Только недавно Джина любовалась фотографией этого Сахарного Короля в газете, в которой сообщалось о его помолвке. Если и был человек, один вид которого вызывал у нее головокружение и заставлял сердце выпрыгивать из груди, так это он!

Разумеется, она любила Анджело, своего бывшего мужа. Но то было обычное земное чувство, а Алекс представлялся ей недосягаемой мечтой. Красивый, высокий, решительный. Истинный король среди прочих мужчин! И вот теперь она видит его перед собой! О боже, как бьется сердце! И ноги дрожат…

Неужели он улыбается её Марко, который, оробев, прижался к ней? Улыбка смягчила суровые черты его лица. У него поразительные голубые глаза, должно быть, они достались ему от предков по линии деда, тогда как оливковая кожа и черные волосы, густые и вьющиеся, напоминают о его итальянской крови.

Наверное, Джине следовало бы в первую очередь подойти к Изабелле. Но она не могла ни о чем думать. Словно сомнамбула, она подошла прямо к Алексу Кингу. Тот поднялся ей навстречу… она едва доставала ему до плеча.

С заметным опозданием Джина повернула голову к старой аристократке, по чьей воле она явилась в этот дом. Я приехала по делу, зло напомнила себе Джина. Дело, дело, дело… Но не обращать внимания на мужской магнетизм Алекса Кинга было выше ее сил!

– Это мой внук, Алессандро, – произнесла Изабелла Кинг. (Приветливая улыбка старой леди успокоила Джину: хозяйка не поставит ей в вину отступление от правил хорошего тона.) – А это Мишель Бэнкс, его невеста.

Джина наклонила голову, улыбнулась и получила в ответ чуть заметный небрежный изгиб рта молодой женщины. Полные, чувственные губы. Вот, значит, какова во плоти прекрасная Мишель Бэнкс, известная модель: золотистые волосы, забранные в узел на затылке, идеальные точеные черты лица, миндалевидные серо‑зеленые глаза, классический нос, лебединый изгиб шеи, стройная фигура… Ее наряд – короткая блуза и широкие брюки смелого покроя – подчеркивал полное отсутствие лишних граммов веса.

Джина внезапно показалась себе толстой. Глупости, конечно, ведь это неправда. Просто у нее другое телосложение. Но здравые аргументы не помогали. Перед ней сидела женщина, на которой собирается жениться Алекс Кинг.

– Джина Терлицци и Марко, ее сын, – завершила церемонию представлений Изабелла.

– Очень рад с вами познакомиться. И с Марко, – тепло приветствовал гостью внук хозяйки поместья, и его бархатный голос как будто накатил на Джину волной удовольствия. – Терлицци – достойная фамилия. По‑прежнему занимаетесь рыболовным промыслом?

– Да, почти все мужчины, – ответила Джина, удивившись, что Алексу известна фамилия ее мужа.

Много лет назад Роберт Кинг, отец Алекса, финансировал открытие рыболовецкого предприятия семейства Терлицци. А еще раньше прадед Алекса, Фредерико Стефано Валери, положил начало традиции финансовой поддержки коммерческих проектов итальянских иммигрантов, которым банки отказывали в кредитах. Кинги судили о перспективности тех или иных сделок скорее по интуиции, чем по размерам стартовых капиталовложений. И, насколько Джине было известно, до сих пор все должники Кингов оправдывали их доверие.

– А вы – вдова Анджело? – продолжал Алекс Кинг, и в его голосе послышалось несомненное сочувствие.

Джина кивнула. То, что Алексу известно имя ее мужа, удивило ее еще больше.

– Помню эту печальную историю. Я читал о том, как он пришел на помощь рыбаку, лодка которого разбилась на рифах.

– Да, оба утонули во время шторма, – чуть слышно подтвердила она.

– Смелый был человек. Тяжелая утрата для вас и для вашего сына. – (Сердце Джины сжалось от того, с какой симпатией говорил об ее муже Алекс.) – Я полагаю, ваши родные заботятся о вас?

– Они очень много для меня сделали.

– Прекрасно. Бабушка предупредила меня, что вы приедете на прослушивание. – Он указал на пустые стулья, стоявшие у противоположной стороны стола. – Что вам предложить? Вина, фруктового сока, воды?

– Да, спасибо. Если можно, воды.

– А тебе, Марко?

– Сока, позалуйста.

– Только полстакана, – поспешно вставила Джина, усаживая сына за стол. – Из полного стакана он всегда проливает.

– Понял.

– Так вы – профессиональная певица? – проговорила Мишель Бэнкс, удостаивая наконец Джину своим вниманием.

– Да нет, что вы! Так иногда выступаю по просьбе на свадьбах, помолвках, на других мероприятиях. Но я бы не назвала пение источником средств к существованию.

Джина решила, что будет лучше ответить честно. К чему выдавать себя за кого‑то другого? В конце концов, чаще всего она выступала по просьбе родных или друзей, не получая за это никакой платы.

– Но вы, надо полагать, учились? – уточнила красотка чуть пренебрежительным тоном, что несколько задело Джину.

– Если вы имеете в виду уроки вокала, то да. И я неоднократно принимала участие в певческих фестивалях.

– Так почему же тогда вы не стали заниматься этим профессионально?

– Не для каждой женщины профессиональная карьера стоит на первом месте, – сухо заметила Изабелла.

Мишель пожала плечами.

– Если у вас действительно хороший голос, а вы его не используете, то просто жаль.

Джина начинала сердиться. Зачем невесте Алекса Кинга подобным образом указывать ей на ее место? Ведь у Мишель есть все, чему могла бы позавидовать любая женщина, в том числе и этот фантастический мужчина, уже надевший ей на палец кольцо!

– Меня не привлекает образ жизни певицы, – бесхитростно ответила Джина и повернулась к Изабелле: – А хорош ли мой голос, судить миссис Кинг.

– С нетерпением жду возможности его услышать. – Старая дама ободряюще улыбнулась. – Если он такой, каким получился в записи… – Она взглянула на внука. – Тогда ты, Алессандро, наверняка захочешь, чтобы Джина выступила на твоей свадьбе.

Воцарилось молчание. Впервые Джина почувствовала напряжение, царившее на террасе и явно не имевшее к ней никакого отношения.

Мишель Бэнкс посмотрела на Алекса, откровенно ища у него поддержки. Тот подчеркнуто миролюбиво обратился к бабушке:

– Мы это уже обсудили. Мишель хочет пригласить арфистку, а не певицу.

– Алессандро, мне известно, чего хочет Мишель, – с холодным достоинством произнесла Изабелла. – Но мне до сих пор неизвестно, чего хочешь ты.

– Этот день принято посвящать невесте, – возразил Алекс с некоторым недовольством.

Изабелла теперь разглядывала невесту внука, и Джина ощутила за ее лукавым взглядом немалую толику яда.

– Мишель, вы тоже полагаете, что свадьба – это праздник невесты, а жених должен лишь беспрекословно исполнять все ее желания?

Мишель холодно усмехнулась.

– Алексу будет приятно, если я смогу послушать арфу.

– Лично мне никогда не казалось, что арфа, да что там, вообще какой бы то ни было музыкальный инструмент способен передать столько же чувств, сколько живой голос человека.

– Что ж, это вопрос вкуса, – возразила Мишель. – Арфа – тонкий, изысканный инструмент.

– Бесспорно. И все‑таки, на мой взгляд, даже на смотре изысканности должно оставаться место для выражения любви. – Она улыбнулась Джине. – Если вы готовы, то, может быть, уже можно приступить к прослушиванию?

– Да. Благодарю вас. – Джина отставила стакан и потянулась к сумочке. – Я привезла с собой кассету. В бальном зале есть аппаратура? Или…

– Конечно. – Изабелла сделала знак внуку. – Алессандро сейчас даст вам пульт дистанционного управления.

Сердце Джины затрепетало. Значит, он тоже будет слушать? Она заметила недовольную складку над переносицей Мишель Бэнкс и поспешила поблагодарить Алекса Кинга.

– Да что вы, какие благодарности!

Он говорил любезно, но Джина не могла не задаться вопросом, не злит ли и его столь неприкрытая враждебность бабушки. Если слушатели настроены таким образом, ее задача весьма усложняется. А невеста Алекса, во всяком случае, будет изначально настроена критически.

Изабелла поднялась, и это означало, что всем надлежало последовать ее примеру. Джина торопливо забрала у Марко стакан.

– Мама, а мы увидим зелкала на потолке? – спросил мальчик.

– Да, да.

– Идем, Марко. Дай мне руку, – распорядилась Изабелла. – Я сама все тебе покажу, пока твоя madre будет готовиться к выступлению.

Марко повиновался без всяких колебаний; его глаза сияли от предвкушения удовольствия. Почему он так охотно подчиняется этой старухе, тогда как обычно проявляет строптивость, когда к нему обращаются незнакомые люди? Едва ли, подумала Джина, он с такой готовностью взял бы за руку ту же Мишель Бэнкс. Что до Изабеллы Кинг… Наверняка на него оказала магическое влияние исходящая от нее спокойная и доброжелательная сила. Сила, которую она выпестовала в себе за долгие годы, когда была главой семейного клана.

Исключительность положения Изабеллы не стала бы оспаривать даже Мишель Бэнкс. Интересно: а кем сама Джина представляется Изабелле Кинг? Может быть, пешкой в игре, которую старуха затеяла против своей будущей родственницы?

Остается надеяться, что это не так.

В любом случае она должна постараться хорошо спеть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– И мы обязаны все это терпеть? – громко прошипела Мишель на ухо Алексу.

Алекс нахмурился.

– Да.

Закатив глаза, Мишель с видом мученицы двинулась к бальному залу следом за хозяйкой дома и ее протеже.

Алекс вдруг ощутил, что не на шутку раздражен нелюбезностью Мишель и ее неприкрытым снобизмом по отношению к Джине Терлицци. Ему‑то с первых же секунд понравились молодая вдова и ее сын. Неужели Мишель не могла просто пожелать Джине успеха? Ведь вполне понятно, почему одинокая мать, пережившая трагедию, не хочет таскать сына по всевозможным светским тусовкам, что было бы неизбежно, избери она профессиональную артистическую карьеру.

Мишель должна понимать, какие мотивы движут другими людьми. Нужно принимать различия в системах ценностей и в жизненных обстоятельствах. И кстати, Мишель могла бы пойти на небольшой компромисс в том, что касается программы свадебного торжества. Не стоило бы полностью отстранять его бабушку от принятия решений. По мнению Изабеллы, свадьба – это общесемейное дело. Так всегда было и будет в итальянских кланах.

После того как бабушка достаточно безапелляционно высказалась насчет арфы, Алекс решил, что ему следует более решительно участвовать в предсвадебных приготовлениях. И считаться не только с невестой, но и с другими. Ему вспомнился недавний приезд Элизабет Кинг, ее рассказы о том, как активно она руководила подготовкой к бракосочетаниям сыновей. А бабушка, несомненно, переживает, что ее выводят из игры. Это неправильно.

Когда они вошли в зал, Мишель сразу же заняла место поближе к выходу. Ее нежелание хотя бы изобразить интерес к прослушиванию слишком очевидно!

Алекс, с трудом сдержав раздражение, подошел к столику, который облюбовала его бабушка, помог ей и Марко устроиться, потом повел Джину к эстраде, чтобы показать ей аппаратуру.

Когда женщина протянула ему кассету, ее рука слегка дрожала. Нервы? Или досада на неприятный инцидент с его невестой? Алекс поспешно взял кассету. Ему захотелось ободрить Джину, вернуть ей веру в себя.

– Не обращайте внимания на Мишель, – посоветовал он, не думая о том, насколько правильно будут поняты в данной обстановке его слова. – Представьте себе, что поете для сына.

Кровь прилила к щекам Джины. Ее густые темные ресницы взлетели, и она устремила на него удивленный и благодарный взгляд своих светло‑карих глаз. Какой у них, оказывается, потрясающий золотистый оттенок, если смотреть на них вблизи! Внезапно Алексу захотелось обнять смущенную женщину, успокоить ее и защитить. Впрочем, здравый смысл заставил его воздержаться от подобных экстравагантных и абсолютно неуместных поступков. Однако сила этого неожиданного порыва изумила его, ведь он едва познакомился с этой женщиной.

– Спасибо, вы очень добры, – неуверенно прошептала она.

У нее прекрасная добрая улыбка. С такой улыбкой и нужно петь. Алекс ободряюще пожал руку Джины.

– Все будет хорошо. Вы справитесь. Раз бабушка пригласила вас для прослушивания, значит, ваш голос произвел на нее сильное впечатление.

Она кивнула, Алекс отпустил ее и занялся кассетой. Ему вдруг стало не по себе: он не имеет права думать об их гостье как о женщине. Нет ничего противозаконного в том, чтобы проявить к ней человеческое внимание, а вот сексуальный интерес плохо согласуется с его обязательствами по отношению к Мишель. И он не позволит, чтобы на него повлияло пустяковое недовольство сегодняшним поведением невесты.

Алекс включил аппаратуру, передал Джине пульт дистанционного управления, поправил микрофон. И все это время ее выразительные янтарные глаза притягивали его сильнее, чем ему хотелось бы.

Дата добавления: 2015-05-31