Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Позиция политических партий




 

Из Ланкашира, 19 декабря. Насколько сложным представляется нынешнее положение Англии, если сосредоточиться, как это делает англичанин, на ближайшем, на осязаемой действительности, на внешней стороне практической деятельности, настолько же оно является простым, если свести эту видимость к её принципиальному содержанию. В Англии существуют только три имеющие значение, партии: партия землевладельческой аристократии, денежной аристократии и радикальной демократии. Первая, партия тори, по своей природе и историческому развитию – чисто средневековая, последовательно‑реакционная партия, партия старого дворянства, родственная «исторической» школе права в Германии и образующая опору христианского государства. Ядро второй партии – вигов – составляют купцы и фабриканты, большинство которых образует так называемое среднее сословие. Это среднее сословие, – к которому принадлежит всякий, кто считается джентльменом, т. е. кто имеет свой приличный доход, не будучи чрезмерно богатым, – является средним сословием только по сравнению с богатыми дворянами и капиталистами; по отношению же к рабочим оно является аристократией. В такой стране, как Англия, которая живёт только промышленностью и имеет, следовательно, множество рабочих, такое положение неизбежно будет осознано гораздо скорее, чем, например, в Германии, где под средним сословием понимают ремесленников и крестьян и где совершенно не знают такого многочисленного класса фабричных рабочих. Таким образом, партия вигов будет поставлена в двусмысленное положение juste‑mitieu{173}, как только рабочий класс начнёт осознавать себя. А это и происходит в настоящий момент. Рабочий класс с каждым днём всё больше проникается радикально‑демократическими принципами чартизма и всё больше признаёт их выражением своего коллективного сознания. Однако в настоящее время эта партия находится лишь в процессе образования и поэтому не может ещё выступить со всей энергией.

Само собой понятно, что, кроме этих трёх главных партий, существуют ещё всевозможные переходные оттенки, и два из них в настоящий момент имеют известное значение, хотя они и лишены всякого принципиального содержания. Первая группа – нечто среднее между вигизмом и торизмом; она представлена Пилем и Расселом, и на ближайшее будущее ей обеспечено большинство в палате общин, а стало быть, обеспечена и правительственная власть. Другая, с «радикальным» оттенком – нечто среднее между вигизмом и чартизмом; она представлена полдюжиной членов парламента и несколькими периодическими изданиями, особенно «Examiner»[149], и её принципы, хотя и неофициально, легли в основу Национальной лиги против хлебных законов[150]. Значение первой группы с дальнейшим развитием чартизма должно возрасти, так как она в противовес ему выражает то самое единство принципов вигизма и торизма, которое чартизм как раз и подчёркивает. Вторая – с ростом чартизма должна сойти целиком на нет. Позиция этих партий по отношению друг к другу выявляется яснее всего в их отношении к хлебным законам. Тори не отступают ни на пядь от своих позиций. Дворянство знает, что его сила, кроме конституционной сферы палаты лордов, заключается главным образом в его богатстве. При свободном ввозе хлеба дворянство было бы вынуждено заключить с арендаторами новые контракты на менее выгодных для него условиях. Всё его богатство – в землевладении; стоимость земельного владения находится в неизменном соотношении с арендной платой и падает вместе с ней. В настоящий момент арендная плата так высока, что даже при теперешней пошлине арендатор разоряется; введение свободного ввоза хлеба понизило бы эту арендную плату, а с ней и стоимость земельной собственности на одну треть. Достаточное основание для аристократии, чтобы крепко держаться за своё благоприобретённое право, которое разоряет земледелие и обрекает на голод бедняков деревни. Виги, всегда готовые играть роль juste‑milieu, предложили твёрдую пошлину в 8 шиллингов на квартер; эта пошлина как раз достаточно низка, чтобы дать доступ иностранному хлебу и ухудшить арендатору рынок, и как раз достаточно высока, чтобы отнять у арендатора всякое основание к требованию новых условий аренды и установить в стране в среднем такую же высокую цену на хлеб, какая существует сейчас. Таким образом, мудрость juste‑milieu разоряет страну ещё гораздо вернее, чем косность последовательной реакции. «Радикалы» в этом вопросе действительно радикальны и требуют свободного ввоза хлеба. Но «Examiner» набрался такой храбрости только за последнюю неделю, а Лига против хлебных законов с самого начала так была поглощена борьбой против существующих хлебных законов и Sliding‑Scale[149], что до последнего момента постоянно поддерживала вигов. Однако постепенно абсолютная свобода ввоза хлеба, и вообще «свободная торговля», стала боевым кличем радикалов, а виги благосклонно поддакивают и кричат вместе с ними о «свободной торговле», под которой разумеют «умеренные» пошлины. Само собой понятно, что чартисты знать ничего не хотят о хлебных пошлинах. Но что из всего этого получится? Что ввоз хлеба должен стать свободным, – это так же верно, как то, что тори должны пасть мирным или насильственным путём. Можно спорить лишь о формах, в каких произойдёт эта перемена. Вероятно, уже ближайшая парламентская сессия приведёт Пиля к отказу от скользящей шкалы и вместе с этим к отходу от торизма в целом. Дворянство уступит во всём, что не влечёт за собой неизбежно понижения ставок арендной платы, но на другие уступки оно не пойдёт. Во всяком случае, коалиция Пиль – Рассел, парламентский центр, имеет наибольшие шансы на формирование правительства и своими половинчатыми мероприятиями будет задерживать решение хлебного вопроса возможно дольше. Но как долго – это зависит не от неё, а от народа.

 

Написано Ф. Энгельсом 19 декабря 1842 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Напечатано в «Rheinische Zeitung» № 358, 24 декабря 1842 г.

 

ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА В АНГЛИИ

 

Из Ланкашира, 20 декабря. Положение рабочего класса в Англии становится с каждым днём всё более критическим. Правда, в настоящий момент оно кажется не таким уж плохим: в хлопчатобумажных округах большая часть людей занята работой, в Манчестере на 10 рабочих приходится, может быть, лишь один незанятый, в Болтоне и Бирмингеме, вероятно, установилось то же соотношение, а когда английский рабочий занят, он доволен. И он может быть доволен, по крайней мере рабочий хлопчатобумажной промышленности, если он сравнит свою участь с судьбой своих товарищей в Германии и Франции. Там рабочий зарабатывает ровно столько, чтобы кое‑как перебиваться, питаясь хлебом и картошкой; он счастлив, если один раз в неделю купит мясо. Здесь же он каждый день ест говядину и получает за свои деньги лучшее жаркое, чем богач в Германии. Два раза в день он пьёт чай, и у него всегда ещё остаётся достаточно денег на то, чтобы за обедом выпить стакан портера, а вечером – грога. Так живёт большинство рабочих Манчестера при ежедневной двенадцатичасовой работе. Но надолго ли это! При малейших колебаниях в торговле тысячи рабочих остаются без хлеба; их скромные сбережения быстро исчезают, и тогда им грозит голодная смерть. А такой кризис должен снова наступить через несколько лет. То самое расширенное производство, которое сейчас даёт работу «пауперам» и делает ставку на китайский рынок, должно создать огромную массу товаров и застой в их сбыте, что снова повлечёт за собой всеобщую нищету среди рабочих. Пока положение текстильных рабочих наилучшее. В угольных копях рабочим приходится выполнять за низкую плату самую тяжёлую и самую вредную для здоровья работу. В результате эта часть рабочего класса питает к богачам гораздо большую злобу, чем другие рабочие, и поэтому особенно выделяется грабежами, эксцессами по отношению к более богатым и т. п. Так, здесь в Манчестере очень боятся «болтонских ребят»[150], которые проявили и во время летних волнений наибольшую решительность. Такой же славой пользуются рабочие‑металлисты, как и вообще все, кто занят тяжёлым физическим трудом. Если они уже сейчас едва сводят концы с концами, то что с ними будет при малейшем застое в делах? Правда, рабочие образовали в своей среде кассы, фонды которых они пополняют еженедельными взносами и которые предназначены для поддержки безработных; но и этих средств хватает лишь до тех пор, пока хорошо работают фабрики, ибо даже и в этом случае всё ещё остаётся достаточно нуждающихся. Как только безработица становится всеобщей, иссякает и этот источник вспомоществования. В настоящий момент козлом отпущения является Шотландия, где фабрики свёртывают производство, ибо при расширении английской промышленности всегда страдает то один, то другой район. Во всей окрестности Глазго безработица растёт с каждым днём. В Пейсли, сравнительно небольшом городе, две недели назад было 7000 безработных, сейчас их уже 10000. И без того уже незначительные пособия касс взаимопомощи уменьшились ещё наполовину, так как фонды иссякают; на собрании высшего и низшего дворянства графства было вынесено решение организовать подписку, которая будто бы должна дать 3000 фунтов, но это средство также отжила свой век, и сами эти господа в глубине души рассчитывают собрать не больше 400 фунтов. Из всего этого, в конце концов, выходит, что Англия со своей промышленностью взвалила себе на плечи не только многочисленный класс неимущих, но – среди них – ещё и довольно значительный класс нищих, от которого Англия не может избавиться. Эти люди сами должны искать какой‑либо выход; государство отказывается от них, даже отталкивает их от себя. Кто осудит их, если мужчины пустятся на грабёж или кражу со взломом, женщины – на воровство и проституцию? Но государству дела нет до того, что такое голод, – горек он или сладок, – оно бросает этих голодных людей в свои тюрьмы или ссылает в колонии для преступников, а когда оно выпускает их оттуда, то может с удовлетворением видеть достигнутый результат – людей, лишённых хлеба, оно превратило в людей, лишённых ещё и нравственности. И самое курьёзное во всей этой истории то, что премудрый виг и «радикал» никак не уразумеют, откуда при таком положении страны берётся чартизм и как это чартисты только могут думать, что они имеют в Англии хотя бы малейшие шансы на успех.

 

Написано Ф. Энгельсом 30 декабря 1842 г.

Напечатано в «Rheinische Zeitung» № 359, 25 декабря 1842 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-04; Просмотров: 398; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.018 сек.