К. МАРКС. Общие выборы в Голландии, вызванные недавним роспуском Генеральных штатов, уже закончились

ГОЛЛАНДСКИЕ ДЕЛА. – ДАНИЯ. – КОНВЕРСИЯ БРИТАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ДОЛГА. – ИНДИЯ. – ТУРЦИЯ И РОССИЯ [96]

Лондон, вторник, 24 мая 1853 г.

Общие выборы в Голландии, вызванные недавним роспуском Генеральных штатов, уже закончились. В результате выборов большинство в 12 голосов принадлежит ультрапротестантскому и роялистскому министерству.

Дания в настоящее время наводнена антиправительственными брошюрами, из которых наиболее значительными являются: «Объяснение датскому народу причин роспуска парламента» г‑на Грундтвига и анонимный памфлет, озаглавленный: «Спорный вопрос о престолонаследии в Дании, или что должно быть предпринято европейскими державами». Цель обеих брошюр – доказать, что отмена прежнего закона о престолонаследии, на чем настаивало министерство и что предусмотрено Лондонским протоколом, приведет к гибели страны, превратив ее первоначально в провинцию герцогства Гольштейн, а затем в вассальное владение России.

Таким образом, датский народ, кажется, осознал, наконец, какие последствия для него самого имело его слепое сопротивление требованиям независимости, выдвинутым в 1848 г. герцогствами Шлезвиг и Гольштейн. Датский народ настаивал на сохранении вечной унии между его страной и Гольштейном и ради этого объявил войну германской революции; выиграв эту войну, он удержал за собой Голыптейн. Но за это завоевание датский народ вынужден теперь расплачиваться потерей собственной родины. «Neue Rheinische Zeitung» в 1848–1849 гг. неустанно предостерегала датских демократов о конечных последствиях их враждебного отношения к германской революции[97]. Она недвусмысленно предсказывала, что Дания, содействуя разоружению революции за рубежом, навсегда связывает себя с династией, которая, если устанавливаемый порядок престолонаследия будет узаконен и санкционирован самими датчанами, станет приносить их национальную самостоятельность в жертву bon plaisir {произволу. Ред.} русского царя. Датская демократия отказалась действовать в соответствии с этим советом и получает теперь такое же возмездие за проявленную ею близорукость и безрассудство, как и славяне Богемии {Чехии. Ред.}, которые ради того, чтобы «уберечь свою национальную самобытность от немцев», ринулись в истребительный поход против своих единственно возможных освободителей от ненавистного им германского деспотизма – против венских революционеров. Разве это не является сейчас суровым уроком для обоих этих народов, которые в результате интриг контрреволюции позволили вовлечь себя в самоистребительную войну против дела революции?

Теперь, когда выдвинутый Гладстоном план сокращения государственного долга прошел через парламент и подвергается проверке на практике, его поборники, – а почти вся лондонская пресса, казалось бы, в высшей степени одобрительно отнеслась к этому знаменитому плану, – немедленно умолкли. Предложенные Гладстоном на выбор три способа добровольной конверсии трехпроцентных бумаг на сумму в 500000000 ф. ст. свелись к столь платоническим пожеланиям, что ни один из них не нашел еще такого количества согласных его принять, которое заслуживало бы упоминания. Что же касается конверсии облигаций Компании Южных морей, то к вечеру 19 мая из общей суммы в 10000000 ф. ст. было обменено на новые ценные бумаги всего лишь 100000 фунтов стерлингов. Согласно общему правилу, если подобные операции не бывают завершены в течение первых же недель, то после этого с каждым днем все больше утрачивается вообще какая‑либо вероятность их осуществления. Кроме того, процентная ставка, хотя и медленно, но неуклонно, растет. Вот почему едва ли не будет преувеличением предположить, что прежние ценные бумаги на сумму в 10000000 ф. ст. могли бы быть обменены на новые в намеченный для проведения такой операции срок. Но даже если бы это было так, г‑н Гладстон должен будет уплатить по крайней мере 8000000 ф. ст. тем владельцам бумаг Компании Южных морей, которые не захотят обменивать их на новые ценные бумаги. Единственный фонд, которым располагает г‑н Гладстон на этот случай, это государственные бюджетные средства в Английском банке, составляющие приблизительно восемь или девять миллионов фунтов стерлингов. Поскольку эти средства, однако, являются не излишком, образованным в результате превышения дохода над расходами, а лишь вложениями в банк, сделанными в силу того, что государственные доходы поступают несколькими месяцами раньше времени их расходования, то г‑н Гладстон в будущем окажется в один прекрасный момент перед очень большими финансовыми затруднениями, которые одновременно вызовут в высшей степени серьезное расстройство в денежных операциях банка и на денежном рынке вообще. К тому же плохие виды на урожай дадут толчок более или менее значительному отливу золота.

Срок действия хартии Ост‑Индской компании истекает в 1854 году. Лорд Джон Рассел заявил в палате общин, что правительство сможет 3 июня огласить устами сэра Чарлза Вуда свои соображения о будущем управлении Индией. Некоторые министерские газеты дают понять, в подтверждение уже распространившихся среди публики весьма достоверных слухов, что коалиции удалось свести даже гигантскую индийскую проблему почти к карликовым масштабам. Газета «Observer»[98] готовит умы английского народа к новому разочарованию. Мы читаем в этом негласном органе Абердина:

«В области новой организации управления нашей восточной империей предстоит сделать гораздо меньше, чем это обычно предполагают».

Милорды Рассел и Абердин сделают гораздо меньше даже по сравнению с тем, что предполагается сделать.

Главное в предлагаемых изменениях сводится, по‑видимому, к двум весьма незначительным пунктам. Во‑первых, Совет директоров будет «обновлен» за счет пополнения его некоторыми новыми членами, назначаемыми непосредственно короной, но даже и эта свежая кровь будет вливаться «на первых порах экономно». Язвы старой директорской системы, стало быть, думают исцелять таким образом, чтобы вводимая сейчас с «большой осторожностью» порция свежей крови вполне успела застояться, прежде чем приступят к повторному вливанию. Во‑вторых, будет положен конец совмещению в одном лице должности судьи и налогового инспектора и к занятию должности судьи будут допускаться только лица с образованием. Не кажется ли вам, когда вы слышите о таких предложениях, что вы переноситесь в ранние периоды средневековья, когда феодальных баронов еще только начали заменять в роли судей юристы, от которых требовалось, по крайней мере, умение читать и писать?

«Сэр Чарлз Вуд», который выступит в качестве председателя Контрольного совета по делам Индии с этим солидным образчиком реформы, – это тот самый дубоватый [timber] господин^{7}, который при последнем правительстве вигов проявил такие недюжинные умственные способности, что коалиция находилась в страшном затруднении, не зная, как с ним поступить, пока не напала на счастливую мысль поставить его во главе Индии. Ричард III предлагал королевство за коня, коалиция предлагает осла для королевства. Право же, если нынешний официальный идиотизм олигархического правительства есть показатель того, на что сейчас способна Англия, значит времена английского владычества над миром миновали.

Мы не раз видели, как коалиция неизменно находила какие‑либо удобные предлоги для отсрочки всякого, даже незначительного мероприятия. В настоящее время присущая ей склонность к отсрочкам встречает в отношении Индии поддержку со стороны общественного мнения обеих стран. Английский и индийский народы одновременно требуют отсрочки всяких законодательных мер по индийскому вопросу до тех пор, пока не будет выслушан голос населения Индии, пока не будут собраны необходимые материалы и пока не будут завершены начатые расследования. На Даунинг‑стрит уже поступили петиции от трех президентств[99]с возражением против поспешного издания новых законов. Манчестерская школа основала «Индийское общество»[100], которое должно будет немедленно приступить к устройству митингов в столице и по всей стран в целях протеста против издания в текущую сессию парламента каких бы то ни было законов в данной области. Кроме того, в настоящее время работают две парламентские комиссии, подготовляющие отчет о положении дел в управлении Индией. Но коалиционное министерство на этот раз неумолимо. Оно не хочет ждать, пока будет обнародовано мнение какой‑либо комиссии. Оно желает немедленно и непосредственно издать законы для 150 миллионов человек – и издать их сразу на двадцать лет вперед. Сэр Чарлз Вуд жаждет прослыть современным Ману. Откуда же столь внезапно появившиеся поспешность и законодательный пыл у наших «осторожных» политических инвалидов?

Они хотят продлить старую индийскую хартию еще на 20 лет. При этом они пользуются постоянной ссылкой на желание провести реформу. Почему? Английская олигархия предчувствует приближающийся конец своего славного правления и испытывает весьма понятное желание заключить с английским законодательством такую сделку, которая позволила бы ей, даже если бы Англия вскоре высвободилась из ее слабых, но жадных рук, сохранить для себя и своих сообщников привилегию, позволяющую грабить Индию еще в течение 20 лет.

В прошлую субботу из Брюсселя и Парижа были переданы по телеграфу депеши, содержащие известия из Константинополя от 13 мая. Немедленно по их получении в министерстве иностранных дел состоялось заседание кабинета министров, продолжавшееся три с половиной часа. В тот же день по телеграфу был послан приказ адмиралтейству в Портсмут, предписывающий, чтобы два паровых фрегата – 90‑пушечный «Лондон» и 71‑пушечный «Санпарай» отправились из Спитхеда в Средиземное море. Приказ отправиться в море получили также 21‑пушечный паровой фрегат «Хайфлайер» и 16‑пушечный паровой фрегат «Оден».

Каково же было содержание этих депеш, вызвавших столь внезапную активность министров и прервавших состояние безмятежной сонливости, в котором пребывала Англия?

Известно, что вопрос о святых местах был урегулирован в пользу России[101]; по уверению русских посольств в Париже и Лондоне, Россия не притязала ни на что другое, кроме как на признание за ней главной доли в этих святых местах. Цели русской дипломатии были не менее рыцарскими, чем Фридриха Барбароссы и Ричарда Львиное сердце. Так, по крайней мере, уверяет «Times».

«Однако», – по словам «Journal des Debats»[102], – «5 мая из Одессы прибыл русский паровой фрегат «Бессарабия», имея на своем борту полковника с депешами для князя Меншикова; а в субботу, 7 мая, князь вручил турецким министрам проект соглашения или специального договора, в котором были изложены новые требования и притязания. Этот документ называют ультиматумом, поскольку он сопровождался весьма краткой нотой, в которой указывалось, что крайним сроком для принятия или отклонения этого документа Диваном является вторник, 10 мая. Нота заканчивалась примерно такими словами: «Если Высокая Порта соблаговолит ответить отказом, то император будет вынужден усмотреть в этом акте полное отсутствие уважения к своей особе и к России и примет это известие с чувством глубокого сожаления»».

Главная цель этого договора состояла в том, чтобы обеспечить русскому императору протекторат над всеми православными подданными Порты. По Кючук‑Кайнарджийскому договору конца XVIII века[103], в Константинополе должна была быть сооружена православная церковь, и русскому посольству было предоставлено право вмешательства в споры между ее священниками и турками. Эта привилегия была подтверждена Адрианопольским договором. Но теперь князь Меншиков желает эту необычную привилегию превратить во всеобщий протекторат над всей греко‑православной церковью в Турции, то есть над большинством населения Европейской Турции. Кроме того, Меншиков требует, чтобы константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский патриархи, а также митрополиты пользовались правом несменяемости, если только они не будут уличены в государственной измене (против русских), но и тогда они могут быть смещены только с согласия царя. Другими словами, он добивается отказа султана {Абдул‑Меджида. Ред.} от своего суверенитета в пользу России.

Известия, доставленные телеграфом в субботу, таковы: во‑первых, князь Меншиков согласился продлить до 14 мая срок для ответа на свой ультиматум; далее, в составе турецкого министерства произошли изменения, в результате которых министром иностранных дел был назначен Решид‑паша, противник России, а Фуад‑эфенди был возвращен на пост министра; и, наконец, русский ультиматум был отклонен.

Если бы Россия даже одержала целый ряд выдающихся побед, то и при этом она не могла бы предъявить Турции столь далеко идущие требования. Это – лучшее доказательство того, насколько упорно Россия придерживается своей прочно укоренившейся идеи, что каждое контрреволюционное междуцарствие в Европе дает ей право вымогать уступки у Оттоманской империи. И действительно, начиная со времени первой французской революции, попятное движение на европейском континенте всегда означало также и продвижение России на Востоке. Но Россия ошибается, смешивая нынешнее состояние Европы с ее положением после конгрессов в Лайбахе и Вероне, или даже после Тильзитского мира. Сама Россия теперь гораздо больше боится революции, которая должна последовать за любой всеобщей войной на континенте, чем султан – нападения царя. Если остальные державы будут держаться твердо, Россия наверняка отступит, сохраняя внешнее достоинство. Как бы то ни было, последние маневры России послужили, во всяком случае, могучим толчком для элементов, дезорганизующих Турцию изнутри. Единственный вопрос заключается в том, действует ли Россия по свободному побуждению или же она поневоле является лишь бессознательным рабом современного рока – революции? Я уверен в последнем.

Написано К. Марксом 24 мая 1853 г.

Напечатано в газете «New‑York Daily Tribune» № 3790, 9 июня 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые

Дата добавления: 2015-06-04