В палате общин. – пресса о восточных делах. – царский манифест. – дания

К. МАРКС

Лондон, вторник, 2 августа 1853 г.

На улицах Лондона снова появились извозчики. В прошлую субботу кэбби отказались от своей системы пассивного сопротивления. Тем временем парламент продолжает уничтожать великий акт своей нынешней сессии, устраняя шаг за шагом всякий casus belli между кэбби и палатой общин.

В пятницу прошел в последнем чтении билль об Индии, после того как предложения министерства о повышении окладов членам, председателю и вице‑председателю Совета директоров были отклонены и оклады директоров были снижены до 900 ф. ст., а председателю и вице‑председателю до 1000 фунтов стерлингов. Специальное заседание Совета акционеров Ост‑Индской компании, состоявшееся в прошлую пятницу, представляло в высшей степени мрачное зрелище. Унылые восклицания и речи ясно выдавали опасения достойных собственников‑акционеров, почуявших, что добрые времена, когда индийская империя была их собственностью, по‑видимому, миновали. Один достопочтенный джентльмен заявил о своем намерении внести на рассмотрение палаты общин резолюцию, отвергающую настоящий билль, объявляющую от имени акционеров и директоров об их отказе от той роли, которая предназначена им этим министерским мероприятием. Забастовка почтенных акционеров и директоров Ост‑Индской компании! Не правда ли, какое поразительное зрелище! Английская палата общин, отменив соляную монополию Компании, сделала первый шаг к установлению своего непосредственного управления финансами Индии.

Вчера на заседании парламентского комитета был проведен билль о морских волонтерах прибрежной службы. Цель этого мероприятия заключается в том, чтобы создать соединение численностью в 10000 человек, которые будут ежегодно в течение четырех недель проходить военное обучение по обороне британских берегов. Так же, как при службе в милиции, эти волонтеры получат специальное вознаграждение в размере 6 фунтов стерлингов. Их служба должна будет ограничиваться пятью годами в мирное время и шестью в периоды военной опасности. Во время службы они будут получать жалованье, как матросы 1‑й статьи, а на протяжении последнего года – дополнительно надбавку в два пенса в день. В мирное время их нельзя удалять от берега дальше, чем на 50 лиг {Морская лига равна 5,56 км. Ред.}, в период военной опасности дальше, чем на 100 лиг.

Билль о лендлордах и арендаторах в Ирландии также прошел вчера вечером в третьем чтении. Была добавлена одна важная поправка в пользу арендаторов, а именно – запрещение лендлордам захватывать и продавать урожай арендатора, находящийся на корню.

Г‑н Кобден опубликовал брошюру о происхождении бирманской войны[222].

Боязнь неурожая во Франции настолько велика, что правительство Луи Бонапарта договорилось с синдикатом парижских булочников о небольшом снижении в первой половине августа цен на хлеб, несмотря на неуклонное повышение цен на муку на Halle aux bles {хлебном рынке (в Париже). Ред.}. Булочники должны быть впоследствии компенсированы повышением цен.

«Это», – пишет «Economist», – «заговор французского правительства, имеющий целью обманным путем внушить народу уверенность, что урожай не так плох, как в действительности».

День за днем на столбцах печати в большом количестве появляются противоречивые сообщения о восточных делах, фабрикуемые в Вене и Берлине, частично русскими агентами с целью ввести в заблуждение французскую и английскую публику относительно действий России, частично по специальным заказам из Парижа в целях биржевых спекуляций. Однако заявление, опубликованное в сегодняшнем номере «Morning Post», заслуживало бы внимания, если бы этот орган Пальмерстона так часто не злоупотреблял подобными угрозами, к которым он сегодня прибегает только для того, чтобы завтра взять их обратно.

«Либо к 10 августа вопрос целиком будет разрешен мирным путем, либо соединенные эскадры получат приказ направиться в Босфор, а возможно и в Черное море. На смену терпеливым переговорам придут энергичные действия, и страх перед опасностью больше не помешает пустить в ход действенные средства, которые могут стать необходимыми во имя безопасности. Если царь примет сделанное ему в настоящее время предложение, то в качестве первого условия будет значиться немедленная эвакуация Дунайских княжеств».

«Morning Post» утверждает далее, что представители Англии, Франции, Австрии и Пруссии^{17} 24 июля договорились относительно пунктов ультиматума, который немедленно был направлен в С.‑Петербург[223]. Это утверждение, однако, противоречит последним заявлениям лорда Кларендона и лорда Джона Рассела, упоминавших лишь о совместной ноте Франции и Англии; к тому же оно совершенно игнорируется французской прессой. Однако как бы там ни было, оно означает, но крайней мере, что в кабинете министров партия Пальмерстона предъявила ультиматум доброму Абердину, на который он должен ответить 10 августа.

Видимо считается, что совещаний в Вене и Константинополе недостаточно, так как из «National‑Zeitung»[224]мы узнаем, что теперь должно заседать совещание в Берлине. Чтобы обеспечить это совещание необходимым «материалом» для обсуждения, русский император соизволил заявить, что при всей своей готовности отказаться от оккупации Дунайских княжеств в качестве материальной гарантии, обеспечивающей интересы его единоверцев, он теперь вынужден удерживать княжества в качестве гарантии возмещения расходов, связанных с нынешней их оккупацией. В то время как князь Горчаков провозгласил в своих прокламациях, что Россия обязывается воздерживаться от какого‑либо вмешательства в прерогативы законных властей в княжествах, царь издает указ, запрещающий господарям Молдавии и Валахии платить какую‑либо дань турецкому правительству или поддерживать с ним какие‑либо отношения. По получении этого предписания господарь Валахии уведомил русского консула в Бухаресте, что он уже отослал султану денежную дань, на что консул ответил: c'est de l'argent perdu {это потерянные деньги. Ред.}; это означает, что господарю придется снова уплатить эту сумму России.

Газета «Patrie» во вчерашнем номере сообщает, что трое из наиболее влиятельных молдавских бояр со специального разрешения господаря выехали из Ясс в Петербург, чтобы сделать царю представление по поводу поведения русских солдат, которые, в нарушение торжественного обещания, данного Порте, держат себя в Дунайских провинциях как в завоеванной стране и совершают там бесчисленные акты вымогательства. Русских, безусловно, нельзя обвинить в том, что они преследуют какие‑либо пропагандистские цели в княжествах путем завоевания там себе популярности.

Россия продолжает вооружаться, так же открыто афишируя это, как и прежде. Газета «Hamburger Nachrichten»[225]опубликовала следующий манифест императора, изданный в Петербурге 23 июля:

«Божьей милостью мы, Николай I, манифестом нашим от 1 (13) августа 1834 г., установив ежегодные частные по государству рекрутские наборы, повелеваем:

1. Для укомплектования сухопутных войск и флота произвести десятый частный рекрутский набор с губерний восточной полосы Империи, полагая с 1000 душ по 7 рекрутов в соразмерность с бывшим в 1852 г. набором в губерниях западной полосы.

2. Независимо от сего взять с губерний восточной полосы по 3 рекрута с 1000 в число 6 человек, которых эта полоса в предшествовавшие наборы поставила менее противу западной.

3. С губерний Псковской, Витебской и Могилевской, которые манифестами от 31 октября 1845 г. и 26 сентября 1846 г. по случаю урожая были изъяты от поставки рекрутов, собрать в 1853 г. с 1000 душ по 3 рекрута. С евреев Витебской и Могилевской губерний взять, наравне с евреями прочих губерний, по 10 человек с 1000.

4. Сбор рекрутов начать с 1 ноября и кончить к 1 декабря. Дан в Санкт‑Петербурге

Николай I».

Манифест дополнен двумя указами, в которых определяются детали проведения этого нового и чрезвычайного рекрутского набора. Согласно второму указу, кроме вышеперечисленных губерний, набор будет также проведен среди однодворцев[226]и горожан в губерниях Киевской, Подольской, Волынской, Минской, Гродненской, Виленской и Ковенской.

Корреспондент газеты «Hamburger» сообщает следующее:

«Вооружение внутри империи непрерывно продолжается. Запасные батальоны 4‑го пехотного корпуса сосредоточиваются близ Тулы. Мы узнаем из приказа по одной из воинских частей, что гвардия и гренадеры по‑прежнему находятся в лагерях под Красным Селом и близ Пудости, неподалеку от Гатчины. Полевые маневры этих двух корпусов, насчитывающих до 100000 человек, продолжаются».

Стокгольмская газета «Post Zeitung» в номере от 16 июля сообщает, что русский император отдал приказ вооружить и снабдить припасами Балтийский флот, состоящий из 20 линейных кораблей и 15 фрегатов.

«Kolnische Zeitung» от 29 июля пишет:

«Досрочное возвращение датско‑шведского флота до окончания его маневров объясняется тем, что командующий получил приказ немедленно привести корабли на ремонт в Балтийское море».

Сегодня как французские газеты, так и газета «Morning Chronicle» помещают телеграфную депешу из Вены от 3 июля, в которой сообщается, что Америка предложила Порте денежную помощь и действенную поддержку.

Впечатление, которое производит на умы континентальной публики угрожающая позиция России в сочетании с внушающими тревогу видами на урожай, наиболее ярко отразил журнал «Economist» в следующих словах:

«Царь вновь вызвал к жизни революционные стремления и надежды в Европе; мы читаем о заговорах в Австрии, о заговорах в Италии, о заговорах во Франции. Здесь начинают больше опасаться новых революционных беспорядков, чем объявления правительствами войны».

Один хорошо осведомленный датский господин, только что прибывший в Лондон из‑за опасения заболеть холерой, свирепствующей в настоящее время с такой силой в Копенгагене, что ею поражено уже 4000 человек и не менее 15000 человек просят выдать паспорта для выезда из столицы Дании, сообщил мне, что королевский рескрипт о престолонаследии был принят главным образом потому, что от голосования воздержалась большая часть эйдерменовцев[227], надеявшаяся своей пассивной позицией предотвратить кризис. Однако кризис, которого они опасались, обрушился на них в виде октроированной конституции, направленной в первую очередь против «друзей крестьян»[228], партии, при поддержке которой датская корона ранее добилась успехов в вопросе о престолонаследии. Поскольку я намерен вернуться к этой теме в особой статье, я укажу здесь лишь на то, что датское правительство представило на рассмотрение объединенного сейма (ландстинга вместе с фолькетингом) ноты, которыми оно обменялось с великими державами по поводу своих предложений.

Наибольший интерес из этих документов, особенно в настоящий момент, представляют собой ноты Англии и России. «Молчаливый» Кларендон не только одобряет королевский рескрипт, но прозрачно намекает датскому правительству на то, что оно не могло бы дальше существовать, имея прежнюю демократическую конституцию со всеобщим избирательным правом и без чего‑либо вроде палаты лордов. Поэтому молчаливый Кларендон взял на себя инициативу поощрить и спровоцировать осуществление в Дании – в интересах России – coup d'etat {государственного переворота. Ред.}. Русская нота, адресованная графом Нессельроде барону Унгерн‑Штернбергу, после обзора статей Лондонского договора, подписанного 8 мая 1852 г.[229], заканчивается такими словами:

«Договор 8 мая формально не предписывает, чтобы Lex Regia был отменен; такая статья была бы невозможна в договоре, заключенном между независимыми государствами. Она противоречила бы дипломатической практике, и более того – тому уважению, какого заслуживает суверенитет и достоинство датской короны. Но державы, давая согласие на возвращение короне территорий взамен отказа от условий Lex Regia в том случае, когда этого потребует необходимость, и обещая свою поддержку, естественно были вынуждены предоставить его величеству королю Дании выбор наиболее подходящих средств для осуществления законодательным путем этой цели. Его величество, воспользовавшись своей королевской прерогативой, выразил свое намерение установить для всех подвластных ему земель такой порядок престолонаследия, при котором в случае, если мужская линия потомков Фредерика III угаснет, все притязания, проистекающие из статей 27 и 40 Lex Regia должны будут считаться недействительными и на престол должен быть призван принц Кристиан Глюксбургский. Корона Дании будет закреплена за ним и его потомками мужского пола от его брака с принцессой Луизой Гессенской. Таковы условия, изложенные в королевском рескрипте от 4 октября 1852 года. Они выражают взгляды, которые, по крайней мере для императорского правительства, служили основой при настоящих переговорах. С точки зрения императорского кабинета они представляют единое целое и не могут быть урезаны, ибо, как нам это представляется, отмена статей 27 и 40 Lex Regia является естественным следствием и условием sine qua non {непременным. Ред.} не только порядка, в силу которого на престол призывается принц Кристиан Глюксбургский и его наследники, но также и принципа, установленного в преамбуле договора, а именно, что наиболее надежным средством сохранить неприкосновенность Датской монархии является такое положение, при котором во всех землях, подвластных ныне Дании, престол наследуют лишь представители мужской линии… В статье II договора державы объявляют, что они признают на вечные времена принцип неприкосновенности Датской монархии… Они определенно заявили о своем намерении общими усилиями помешать повторению осложнений, которыми был столь несчастливо отмечен истекший год… Прекращение мужской линии принца Кристиана Глюксбургского безусловно восстановило бы в силе эвентуальные права, от которых его императорское величество отказался в свое время в пользу принца. Однако инициатива, намеренно предоставленная в этом деле королю Дании, а также сотрудничество трех великих держав в вышеуказанном случае, если оно будет осуществлено, ограждают датских патриотов от чьих‑либо честолюбивых замыслов и стремлений, ныне существующих разве только в их собственном воображении».

Россия таким образом дает понять, что временную отмену Lex Regia, предусмотренную договором от 8 мая, следует толковать как отмену на все времена, а отказ русского императора на все времена от своих прав является только временным отказом, но что датские патриоты могут отныне уповать на защиту неприкосновенности своей страны европейскими державами. Разве они не являются свидетелями того, как защищается неприкосновенность Турции после подписания договора 1841 года!

Написано К. Марксом 2 августа 1853 г.

Напечатано в газете «New‑York Daily Tribune» № 3847, 16 августа 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

Дата добавления: 2015-06-04