Том 1. Возвращение Черноснежки 11 страница

Когда молот покинул заваленную обломками комнату, перед глазами Харуюки осталась лишь небольшая дыра в потолке. Где-то там вдали была крыша, и оттуда слабо доносился голос Сиан Пайла.

– Аа, еще не все срубил. Ну и ладно, все равно осталось минут пять-шесть, время выйдет раньше, чем я его найду и добью. И потом, мне же еще надо будет вызвать и победить «финального босса». А теперь!

Тон его голоса изменился. Он звучал хвастливо – и как-то даже ласково.

– Вы это видели, уважаемые зрители?! Особенно из Синего легиона!!! От меня еще есть польза! Я еще могу нормально сражаться, даже в «Безграничном поле»! Бессмысленно отбрасывать меня всего лишь из-за того, что я слегка перерасходовал очки, не так ли?!

Таку… Такуму… ты…

Перекатываясь под дырой в потолке, как сломанная кукла, Харуюки ощутил горячую влагу на своих щеках. Это были слезы. Впрочем, он сам не очень понимал, чтО оплакивает.

Возможно, он плакал потому, что нечто бесценное сломалось и не подлежало починке, а он и не заметил.

Несмотря на то, что этот бой он не мог проиграть. Несмотря на то, что он обязан был выиграть этот бой ради себя самого, ради Тиюри, ради Такуму – и ради Черноснежки.

Сдерживая боль колоссального раскаяния, Харуюки медленно сел. Со всего тела тут же стали дождем осыпаться на пол осколки брони.

Вставать смысла не было. Готовясь принять свое полное поражение и вернуться к прежнему себе, ничего не знающему про «Brain Burst», Харуюки обхватил колени руками и приготовился ждать, когда выйдет время.

Он начал закрывать глаза – но как раз перед тем, как они закрылись.

В углу полутемной комнаты.

Словно иллюзия, появилась она.

Там стояла кровать, по периметру которой торчало множество шипов.

На кровати, окруженное чернильно-черными цветочными лепестками, лежало хрупкое тело.

Платье чернее самой тьмы. Серебряные кружева. Лежащий рядом зонт. И – рассыпавшиеся прекрасные черные волосы, и – кожа белее снега, сияющая в полумраке. И тихо опущенные длинные ресницы.

У меня галлюцинации?

С этой мыслью Харуюки, волоча за собой обломанную ногу, медленно двинулся к шипастой кровати. Но вот он был все ближе, а аватар Черноснежки по-прежнему не исчезал.

Бросив правую руку на край кровати, словно падая туда, Харуюки наконец понял.

Эта комната – палата с микромашинами, где лежит Черноснежка.

И Черноснежка подключена к больничной сети. Поэтому, как только Харуюки начал дуэль, включился режим автоприглашения зрителей и Черноснежка появилась на арене.

– …Семпай.

Пробормотав это слово хриплым голосом, Харуюки протянул свою потрепанную правую руку и осторожно прикоснулся к щеке Черноснежки.

Слова потекли изо рта, будто прорвало плотину. И слезы вновь навернулись на глаза.

– Я… я не смог тебя защитить. Я не смог защитить твою мечту, твое желание. Я не смог сделать то, чего ты от меня ждала.

Слеза, выкатившись сквозь щель в полуразбитом шлеме, упала на щеку Черноснежки, превратилась в крохотную искорку и исчезла.

– «Я смогу измениться»… так я думал. Я смогу измениться с помощью твоих слов, твоей доброты, твоих чувств… Но все напрасно. Это не вина моего аватара… Наверно, он заключает в себя все мое бессилие. И Сильвер Кроу получился таким из-за меня. Потому что я не смотрю на небо, смотрю только под ноги, живу на коленях.

Харуюки осторожно перекатился всем телом и прижался к плечу Черноснежки.

– Я хотел отправиться туда. Туда, где ты… Высоко в небо, где ты так легко машешь крыльями. Выше… быстрее… куда подальше от этого болота, от этой реальности… вдвоем с тобой…

Всхлипнув, Харуюки выдавил последние слова.

– Я хотел… лететь.

…ТУК.

Будто отвечая его голосу, раздался еле слышный звук.

ТУК. ТУК.

Звук доносился из груди Черноснежки, к которой Харуюки припал щекой. Тихий, еле уловимый – но все же этот ритм звучал у нее в груди. Биение сердца.

Сейчас, в ускоренном состоянии, невозможно услышать биение реального сердца. Но это просто не могла быть слуховая галлюцинация. Отчаянно напрягая слух, Харуюки наконец понял.

Это – биение воли Черноснежки. Прямо сейчас она отчаянно сражается. Находясь на грани жизни и смерти, она держится изо всех сил. Эта воля к жизни и превратилась в сердцебиение, доносящееся до Харуюки на виртуальном поле боя.

– …Да, верно… – пробормотал Харуюки. И новые горячие слезинки потекли по его щекам. В голове его эхом прозвучали слова, которые Черноснежка когда-то ему сказала.

«Сила – не просто слово, обозначающее достижение победы».

Я совсем не понимал, что значит быть сильным. Ничегошеньки не зная, я лишь завидовал другим, а сам сдавался.

– «Сила» не в том, чтобы непременно выиграть…

Даже если я уродлив. Даже если я нелеп. Даже если в итоге я проиграю, шлепнусь на землю, в грязь.

Черноснежка, Блэк Лотус, выжила в смертельной схватке с другими королями и, затаив дыхание, укрылась в маленькой сети. Но не из трусости, не потому что она боялась. А потому что она не сдалась. Потому что она никогда не опускала головы.

– …Просто «сопротивляться». Смотреть в небо даже после того, как упадешь на землю… вот единственное доказательство того, что ты сильный. Правильно… семпай?

Ответа не было.

Но Харуюки явственно ощутил сильное биение и в своей собственной груди.

Пульсация его сердца сигналом отправилась в мозг.

И вновь его душа и его воля, готовые противостоять бедам, ускорились.

Пока в его груди остается это биение –

– Я еще могу стоять… я еще могу сражаться!

Эти слова Харуюки выкрикнул, обращаясь и к себе, и к Черноснежке.

Вцепившись правой рукой в край кровати, он вложил все силы в левую ногу и встал, шатаясь.

Мелкие блестящие кусочки брони снова посыпались с тела. Но пульсация, родившаяся в груди, жарко разошлась по израненным рукам-ногам, заставив их дрожать.

Внезапно –

Множество лучей ослепительно-белого света вырвалось из трещин в броне.

Одновременно с этим броня на спине разом осыпалась; ощущение было такое, будто ее сдуло. Харуюки распахнул глаза и, откинув голову, изогнулся назад.

На ближайшей к нему стене висело большое зеркало. Может, это было волшебное зеркало, которое соединяло эту комнату с соседней – комнатой наблюдения в реальном мире. Сейчас, как и кровать, оно изменилось, обросло со всех сторон черными железными шипами.

В середке зеркала отражалась Черноснежка на окантованной шипами кровати, а рядом – сам Харуюки.

Все его тело было в ужасном состоянии. Левая рука и правая нога отломаны посередине, поперек груди – широкие трещины. Трещины, похоже, были и на спине, и оттуда доносился какой-то хруст. С каждым хрустящим звуком вылетали искры и отваливались крохотные кусочки брони, и –

–?!

В полном обалдении Харуюки смотрел, как какие-то белые сверкающие штуки медленно-медленно выдвигаются из его спины и справа, и слева.

Это были как будто две тонких, длинных металлических пластины. Мечи?..

Едва Харуюки успел так подумать, как две торчащих в стороны металлических штуковины, с шумом вспоров воздух, развернулись, описали полукруг. Десяток тонких металлических игл отделился от основания каждого мечеподобного протуберанца.

Это… это не оружие, а…

…крылья.

Почти секунду Харуюки стоял, застыв на месте.

Горячо!!!

Ощущая страшный жар, расходящийся по всей спине, Харуюки распрямился, будто пытаясь его оттолкнуть.

Стоя на коленях, корчась, он отступил на несколько шагов и съежился, обхватив плечи единственной рукой.

Пожалуй, ощущение было не как от высокой температуры; словно сгусток чистой энергии, запечатанный внутри его спины, извивался, пытаясь вырваться.

–!!!

Плохо. Не могу больше терпеть.

Изогнувшись всем телом, точно натянутый лук, Харуюки задрал голову. Перед его глазами…

…была дыра сквозь все здание, пробитая его телом всего лишь несколько минут назад. Черная, глубокая дыра, на другом конце которой виднелось маленькое, одинокое желтое пятнышко. Коридор, ведущий в далекое небо.

Оно зовет меня.

Не осознавая, что делает, Харуюки поднял искалеченную левую руку вверх, а правую прижал к телу. Он ощутил, как энергия, бурлящая между лопаток, вдруг резко уплотнилась и сжалась.

На мгновение вернув взгляд к вытянувшейся на кровати любимой…

…Харуюки вновь уставился в небо.

– …Пошёооооооооооол!!!

С этим воплем он выбросил вверх правую руку.

ДООО!!!

Раздался взрывоподобный звук, и серебряная молния прошила черноту.

Тело Харуюки взмыло вверх, точно выпущенная из лука стрела.

Ффу, фуфуфу…

Каждый раз, когда он пролетал сквозь больничный этаж, воздух со свистом врывался в уши.

Всего за несколько секунд преодолев темный коридор, серебряный аватар вылетел на крышу, но не остановился, а продолжал подниматься вверх. Металлические иглы на спине громко жужжали, и их энергия разгоняла маленькое тело Харуюки, с легкостью преодолевая виртуальную гравитацию и настойчиво толкая его вверх.

Внезапно перед самыми глазами Харуюки возникло черное клубящееся облако.

Но стоило ему прикоснуться к густой черноте поднятым правым кулаком, как облако отпрянуло в стороны, точно монетки, сдутые ветром.

Когда Харуюки поднялся по черному облачному тоннелю, ослепительный бледно-желтый свет ударил его по глазам.

Вынырнув из облачного моря, Харуюки расставил руки-ноги, гася ускорение. Жужжание из высокого стало низким, и Харуюки охватило мягкое ощущение парения, как в самолете, когда он заканчивает взлет.

Медленно паря, Харуюки развернулся на месте.

– …Аах… – вырвалось у него вместе с выдохом.

Его глазам открылась неописуемая картина. Сквозь разрывы в клубящемся море облаков Харуюки видел окрашенный в неяркие цвета гигантский город, тянущийся, насколько хватало взгляда. Вон там Синдзюку, превратившийся в скопление башен-копий, там густой лес, а вон возвышается здание, похожее на магическую крепость, – видимо, Императорский дворец.

Он посмотрел в другую сторону – там была бескрайняя паутина улиц, покрывающая Сугинами, Митаку и Хатиодзи; а вдалеке – холмы Окутама, а рядом громадная гора, вершина которой тонула в облаках, – скорее всего, Фудзияма.

Наконец Харуюки посмотрел на юг – там ярко сияла сплошная серая поверхность.

Море. Токийский залив. И – бескрайний Тихий океан.

Бесконечность.

– Мир… бесконечен…

Пробормотав эти слова, Харуюки начал медленно снижаться.

Снова опустился в облако, прошил его насквозь и, вылетев снизу, увидел под собой землю.

Спустившись достаточно низко, чтобы видеть детали на улицах под собой, он вновь заставил иглы завибрировать и перестал снижаться.

Всего в тридцати метрах под Харуюки была крыша больницы.

Поле боя, которое он совсем недавно считал большим и широким, отсюда казалось совсем маленьким – хоть в руку бери. И синий великан тоже там был – стоял на краю дыры в крыше, задрав голову и глядя в небо.

Полновесные три секунды Сиан Пайл безмолвно смотрел на Харуюки, словно из него душа выпала.

Потом вяло поднял левую руку и хрипло выдавил:

– Ха… Хару…

Но его слова потонули во внезапно поднявшемся гвалте.

Голоса. Зрители, собравшиеся на крышах зданий, окружающих больницу, и наблюдающие за дуэлью между Сильвер Кроу и Сиан Пайлом, заговорили все разом.

– Он что… он не падает?! Да, он абсолютно парит!!!

– Это не прыжок… он летит?! Не может быть!!!

– Способность к полету… наконец-то она появилась. Гляньте на его крылья!!! Это же «аватар летающего типа»!!!

Харуюки не понимал причину такого переполоха среди зрителей. Он обалдело смотрел сверху вниз. Некоторые из нескольких десятков собравшихся аватаров поднялись повыше, другие потянулись к клавиатурам.

– О нем ничего не известно! Откуда он вообще?! Из какого легиона… кто его Родитель?!

– Б-быстрее свяжись со штаб-квартирой! Ты, разлогинься и все сообщи!!!

– Ты что, шутишь? Черта с два я пропущу то, что сейчас тут будет!!!

Все это напоминало растревоженный улей; а успокоил его внезапно раздавшийся дикий вопль.

– Оо… оооооооо!!!

Раскинув в стороны руки-ноги, ревел Сиан Пайл. От этого крика вздрогнул окружающий воздух – это докатилось даже до Харуюки, парящего высоко в небе.

– Неет!!! Неееееееееет!!!

С металлическим лязгом он навел свой пикомет в правой руке на Харуюки.

– Не смей! Слышишь, не смей!!! Не смей смотреть на меня сверху внииииииииииииз!!!

Он вопил так, словно собственную кровь выплевывал.

Одновременно раздался еще более громкий лязг, и от заряженной пики во все стороны стали расходиться белые электрические ниточки.

Сиан Пайл стоял, раздвинув ноги, приопустив поясницу и поддерживая пикомет левой рукой, и оставшиеся 40% его шкалы спецатаки разом исчезли.

Понимая, что Сиан Пайл нацелил на него, вероятно, свою последнюю, самую мощную атаку, Харуюки молча поднял правую руку и изо всех сил сжал кулак.

Лишь сейчас он понял, какие «спецатаки» даны ему на самом деле.

«Удар». И «Пинок».

Это его обычные атаки, но в то же время это и суперспецатаки.

С силой отведя сжатый кулак назад, Харуюки раскрыл все иглы и развернулся. Нацелившись на Сиан Пайла, стоящего прямо под ним.

– Па-аааадааааай!!! «Лайтнинг Сиан Спайк»!!![22]

И как только Сиан Пайл выкрикнул название приема, стальная игла, превратившись в луч света, выстрелилась из его правой руки.

Летя прямо ей навстречу, Харуюки вложил всю силу в крылья; он готовил всего-навсего удар кулаком.

– Уу… ооооооооо!!!

БУМММ!!!

Словно включив ракетный двигатель, Сильвер Кроу понесся вперед, точно световая пуля.

В левом верхнем углу поля зрения зеленая полоска спецатаки начала быстро сокращаться. И в то же время начало разгораться белое сияние вокруг правого кулака.

– ХАРУУУУУУУУ!!! – взревел Такуму.

– ТАКУУУУУУ!!! – точно так же взревел Харуюки.

КИИИИИН!

Харуюки запеленало вырвавшееся из его спины «сверхускорение» – большее, чем обычное ускорение, которое давал «Brain Burst».

Мир изменил цвет.

Харуюки отчетливо видел синее копье Сиан Пайла, летящее снизу ему навстречу, видел сияющее острие копья. Его траектория высветилась перед глазами, как какая-то иллюзия.

Скорость сознания Харуюки превысила скорость вражеской атаки – а эта атака ведь не случайно содержала слово «молния» в названии. Вот какова сила истинного «ускоренного», которого нашла и в которого верила Черноснежка.

Я вижу… я вижу, семпай!!!

Так всей душой молча выкрикнул Харуюки.

Копье ползло медленно.

А Сильвер Кроу летел все быстрее, словно полностью превратился в свет.

Они сблизились, слились – в это мгновение Харуюки чуть-чуть довернул вправо.

Дзыннь!

Царапнув по левому краешку шлема и рассыпав пучок ярких искр, копье пролетело мимо.

В следующий миг.

«Удар» Харуюки вошел глубоко-глубоко в грудь Сиан Пайла.

Потом раздался грохот, и их сцепившиеся тела отнесло назад; в крыше больницы осталась глубокая борозда.

Вмазавшись в стальное ограждение крыши, они разнесли его в клочья и вылетели на воздух.

– Ооооо!!! – взвыл Харуюки и заставил металлические иглы биться.

Могучая подъемная сила подхватила его. Погрузив правую руку в тело Сиан Пайла на всю длину, Харуюки развернулся и понесся вверх – все выше, выше.

За считанные секунды он пробил море облаков и взмыл в желтое небо.

Он снизил разгон, а потом перешел на парение; лишь тогда из-под лежащей у Харуюки на плече маски Сиан Пайла, который, похоже, потерял сознание при ударе, раздался кашель.

– Кха… ффу…

Его громадная фигура вздрогнула, он поднял голову.

И тут же он испустил тоненький вопль – как будто предыдущий яростный рев вовсе не ему принадлежал.

– У… уааа?!. Я… ле… чу?!.

Тряся маской, он принялся орать не переставая:

– Стой, Хару!.. Не… не бросай меня!!! Если я сейчас упаду… я же проиграю…

Полосы хит-пойнтов у них обоих были теперь багровыми, и от них остались лишь поперечные ниточки. Сиан Пайл не дергался – его тело застыло от страха падения; его тон сменился на умоляющий.

– Если… если я проиграю… если я проиграю первому уровню, я потеряю все очки… а тебе можно, ты всего четыре или пять потеряешь! Пожалуйста, пожалуйста, сдайся, Хару! Мне никак нельзя терять «Brain Burst»!!!

– Таку… Такуму…

Прошептав, почти простонав это имя, Харуюки с силой сжал правый кулак, по-прежнему вонзенный в Сиан Пайла.

Что – что ты говоришь после всего, что было!!! Ты пытался забрать все очки Черноснежки… ты пытался стереть ее «Brain Burst» и ее единственное желание в жизни!

Сейчас ему стоит чуть-чуть изменить положение руки – и туша Сиан Пайла, лишившись поддержки, рухнет на землю с высоты. Такуму потеряет около сорока очков, и его «Brain Burst» автоматически деинсталлируется. И – он никогда уже не сможет атаковать Черноснежку из локальной сети.

Харуюки заскрипел зубами, так что они едва не раскрошились.

Все его тело задрожало; а потом кратковременная жажда крови пронзила его от головы до пальцев ноги и ушла.

Голос, выдавленный им сквозь стиснутые зубы, звучал надтреснуто, по-чужому.

– …Ты признаешь, Таку?

– …Ч-что?..

– Тебе никогда не победить меня в ускоренном мире. Ты признаешь это, Таку!!!

Секунда тишины.

Слова, вернувшиеся к Харуюки сквозь сцепившиеся тела, прозвучали тихо, словно что-то рухнуло.

– …Да. Ты прав… Как и ожидалось, я не могу тебя победить. Как во всех остальных играх, в которые мы играли когда-то…

Харуюки сделал глубокий вдох, потом выдох. И таким же тихим голосом произнес:

– Значит… мы с тобой одинаковые.

–?!. Ч-что?..

– В реальном мире я не могу выиграть у тебя. Но здесь, в этом мире, ты не можешь выиграть у меня. Мы одинаковые. Вот почему… вот почему.

Замолчав, Харуюки в упор посмотрел в бело-синие глаза под маской Сиан Пайла, потом продолжил:

– Вот почему… я хочу, чтобы ты стал моим союзником… моим товарищем. Таку. С сегодняшнего дня, как и я, подчиняйся ей, сражайся вместе с нами.

Такуму ничего не ответил, лишь резко втянул воздух. После короткой паузы хриплый стонущий голос прозвучал из щелей маски.

– …Не валяй дурака, Хару, ты ведь сам знаешь. Твой Родитель… Блэк Лотус, которая пытается прятаться и на которую охотится мой легион, – главная предательница ускоренного мира! То есть… сражаться вместе с ней – это значит…

– Вот именно. Нам придется победить «шестерых королей чистых цветов». И этого нечего бояться. Знаешь, я тебе скажу кое-что хорошее… Такие вещи – самое важное, что есть в играх.

После этого заявления Такуму замолчал надолго.

В словах, произнесенных им несколько секунд спустя, звучал оттенок насмешливого презрения к самому себе.

– …Хару, неужели ты до сих пор мне веришь? Даже если я сейчас скажу «да» – ты собираешься поверить моим словам, вот так, безо всяких оснований? Словам человека, который нарушил закон своего легиона, нарушил правила «Брэйн Бёрста» и предал обоих своих друзей?

– Когда это кончится, мы расскажем Тию все.

После мгновенного ответа Харуюки Такуму в который уже раз за сегодня потрясенно ахнул.

– Э?!.

– Про «Брэйн Бёрст», про нашу дуэль, и… про чувства, которые мы оба прятали. Мы расскажем ей все.

Подняв глаза к простирающемуся в бесконечность небу, Харуюки медленно продолжил:

– Скорее всего, с этого нам и надо будет начать. До сих пор мы все трое прятали друг от друга то, что не должны были прятать. Мы сомневались в том, в чем не должны были сомневаться. Мы должны начать заново… с какого-то места.

– …Начать заново… Хару, ты серьезно думаешь, что это возможно? Ведь я… я в нейролинкер Тию… – дрожащим голосом проговорил Такуму. Харуюки легонько обнял его культей левой руки.

– Она до смерти разозлится, да. Она будет на нас орать, будет бушевать… но в конце концов она нас простит. Она же Тию.

Произнеся эти слова со смешинкой в голосе, Харуюки начал медленно снижаться.

Вернувшись на крышу и освободившись от правой руки Сильвер Кроу, Сиан Пайл с трудом отошел на несколько шагов и со стуком уселся.

Харуюки кинул быстрый взгляд на счетчик времени. Через две минуты с небольшим эта долгая дуэль наконец завершится.

На всякий случай он кликнул по полоскам хит-пойнтов – там оставалось абсолютно одинаковое количество. Если до конца дуэли ничего не изменится, она завершится вничью, и оба останутся при своих очках.

Снова взглянув на Сиан Пайла, который неподвижно сидел, повесив голову, Харуюки подумал:

Может, я… ошибся?

Может, мне надо было безжалостно бросить Такуму на землю, чтобы не оставить ни малейшего шанса, что он нарушит обещание и нападет на Черноснежку?

Нет – неверно. Сомневаться в других или верить в других – это то же самое, что сомневаться в себе или верить в себя.

Я верю в себя, решившего поверить в Такуму.

Это ведь правильно, да?..

Так спрашивал голос его сердца. И вдруг –

С тяжелым металлическим лязгом за его спиной раскрылись двери лифта.

Харуюки сжался всем телом; но, еще оглядываясь, он уже знал, кого там увидит; он верил.

Это не мог быть новый враг. Поскольку сражаться на этой арене могли лишь Харуюки и Такуму.

И это не мог быть какой-то незнакомый дуэльный аватар. Просто незачем было постороннему зрителю выходить на крышу из больницы.

Но когда Харуюки убедился, что угадал, собственными глазами, у него перехватило дыхание, грудь наполнилась чем-то горячим и из глаз потекли слезы.

Идеальная чернота, словно сама суть тьмы. Ослепительная серебряная белизна по краям.

Чересчур сильный холодный ветер трепал длинные волосы и подол юбки, перебирал бубенчики, украшающие зонт.

– Сем… па…

Его сдавленный голос дрожал, как у маленького ребенка.

Глядя на Харуюки, который, волоча сломанную ногу, сделал ей навстречу шаг, потом еще –

Черноснежка склонила голову набок и улыбнулась.

– Семпай!!!

Наконец-то позвав ее нормальным голосом, Харуюки с рваным звяканьем побежал, насколько вообще был способен бежать.

Черноснежка тоже побежала ему навстречу, цокая каблучками.

Без страха, без колебаний Харуюки раскинул руки – и они с Черноснежкой очутились в объятиях друг друга.

Изо всех сил обнимая ее мягкое, сладко пахнущее тело, Харуюки прорыдал:

– Ты… ты пришла в себя… Слава богу… я верил… я верил, что ты непременно вырвешься… я так рад… правда…

Держа Харуюки в объятиях, словно обволакивая, Черноснежка прижалась к нему щекой; она не произносила ни слова.

Наконец в ушах Харуюки раздался ее шепот – такой же влажный, как его.

– …Я была в темноте – ни на земле, ни на небе… и слышала только твой голос. Ты… защищал меня, да? Так изранился…

Ее правая рука ласково погладила изборожденное тело Сильвер Кроу.

– Так изранился… спасибо… спасибо тебе, Харуюки-кун.

– Нет… это семпай меня защитила. Потому что я услышал твои слова… что ты веришь в меня… именно поэтому… я смог взлететь.

Черноснежка молча кивнула несколько раз, потом вытянула руку и осторожно погладила тонкие крылья за спиной Харуюки.

– Какие красивые… вот она какая, твоя сила, потенциал, который прятался внутри Сильвер Кроу. До сих пор… не существовало ни одного дуэльного аватара с настоящей способностью к полету. Я знала, что предчувствие меня не подведет. Ты тот, кто способен изменить этот мир.

Затем она медленно опустила маленькое тело Сильвер Кроу на крышу.

Наклонив голову и глядя на Харуюки с улыбкой, сказочная принцесса с воздушной фигуркой заговорила голосом, в котором слышна была самая капелька силы.

– Похоже, пришло время… Пора и мне выбраться из мирного кокона и еще разок попробовать добраться до неба.

Потом она отвела взгляд и посмотрела мимо Харуюки. Сиан Пайл, по-прежнему сидящий там, где его оставили, лишь поднял глаза и смотрел на Харуюки и Черноснежку исподлобья.

– Перед тобой… я тоже должна извиниться, Сиан Пайл.

Слова Черноснежки стали для Харуюки неожиданностью.

– Я много раз делала посмешище из дуэли с тобой, это было позорно с моей стороны. Сейчас я покажу мою истинную форму. И если ты пожелаешь, я встречусь с тобой лицом к лицу и буду сражаться в полную силу.

Подняв правую руку, она проворно понажимала что-то на виртуальной клавиатуре.

ПЗЗ. ПЗЗЗЗЗЗ!

Аватар сказочной принцессы внезапно окутали черные молнии.

Прямо перед глазами поспешно отступившего на несколько шагов Харуюки ее силуэт окутался фиолетовым свечением и начал постепенно меняться. Юбка, едва не касавшаяся крыши, укоротилась и расщепилась на острые, зазубренные пластины. Руки и ноги стали идеально прямыми, ладони и ступни сжались, став тонкими, как иглы.

Длинные волосы обратились в свет и исчезли, на их месте возникла маска, смахивающая на хищную птицу с крыльями за спиной – и наконец с последними электрическими звуками все визуальные эффекты пропали.

Перед Харуюки, словно высеченный из черного хрусталя, стоял прекрасный, невообразимо прекрасный дуэльный аватар.

Форма тела напоминала ту, что у Сильвер Кроу.

Но этот аватар был довольно рослым, больше 170 сантиметров. Элегантное, хоть и образованное в основном прямыми линиями, тело покрывала черная броня, от которой исходило ощущение прозрачности. Тело это было стройное, словно кукольное, а вокруг пояса на нем была броневая юбочка, напоминающая цветок черного лотоса.

Но в первую очередь взгляд падал на конечности аватара. И руки, и ноги представляли собой устрашающе длинные и острые мечи. На ветру арены клинки издавали еле слышный холодный звон. Они ярко сверкали; казалось, они способны рассечь абсолютно все, к чему прикоснутся.

На передней части головы, имеющей форму откинутой назад буквы V, были абсолютно черные зеркальные очки. И за этими очками с вибрирующим «уиииин» вспыхнули два ярко-сиреневых глаза.

Харуюки стоял неподвижно, словно лишился души. Судя по фигуре Сиан Пайла, тот был в примерно таком же состоянии. Даже не столько эта жестоко-прекрасная фигура – их обоих потрясла безграничная мощь, вдруг выросшая из первоначального нежного черного аватара.

Харуюки был абсолютно убежден, что, если ему придется сражаться с этим, его мгновенно изрубят в клочья – он и глазом моргнуть не успеет, как исчезнет, рассыплется.

Наконец Харуюки удалось выдавить из груди голос, похожий на вздох.

– Он… красивый. Очень… красивый. Семпай говорила, что он уродливый, но… ничего же подобного…

– Хмм… вот как…

Лишь голос остался прежним, Черноснежкиным.

– Даже несмотря на то, что у меня нет рук, чтобы держать кого-то…

Договорить она не успела.

ДО О О О О!

Вновь со стороны зрителей раздался взрыв потрясенных воплей.

– У, уоооо! Оооо?..

– Это… этот дуэльный аватар!!!

– Блэк Лотус! Черный король! Она здорова!!!

Пожалуй, сейчас они вопили вдвое громче, чем когда увидели полет Сильвер Кроу.

Черноснежка огляделась и, легонько пожав плечами, произнесла:

– А теперь… Сильвер Кроу. Подними меня, пожалуйста, в воздух.

– Э, ага… да.

Какой бы мощью она ни обладала, вес ее не мог быть больше, чем у Сиан Пайла. Однако же легко сказать «подними меня»; а как ему?..

С тихим вибрирующим звуком Черноснежка, паря над самой крышей, пододвинулась к ошарашенному Харуюки, затем повернулась направо и небрежным движением подняла руки, одновременно чуть опустив поясницу.

Словно приглашая Харуюки понести ее на руках.

Хотя в голове у него было лишь «Э?», Харуюки чувствовал, что здесь и сейчас сбежать он не имеет права. Роняя капли пота со шлема – по крайней мере так ему казалось, – Харуюки неуклюже вытянул руки вперед и подставил под спину и бедра Черноснежки.

– Позаботься обо мне.

Произнеся эти слова чуть игривым тоном, Черноснежка вверила свое тело рукам Харуюки. Под взглядом Такуму, в котором Харуюки уловил (или ему показалось, что уловил) насмешку, он собрал волю в кулак и поднял аватар из черного хрусталя. К счастью, Черноснежка оказалась даже еще легче, чем он ожидал; Харуюки, заставив иглы за спиной завибрировать, оттолкнулся от крыши здоровой ногой.

Со звуком «гюуууу!» он несильно ускорился и полетел вертикально вверх.

Черноснежка в его объятиях, изгибая спину и шею, чтобы получше рассмотреть улицы внизу, шепотом воскликнула:

– Это… потрясающе! На такое и подсесть можно… В следующий раз я хочу устроить дуэль через Прямое соединение и летать все полчаса… ой, уже достаточно высоко.

– Да, – кивнул Харуюки и перешел на парение.

На самом деле они были не так уж высоко. Внизу можно было ясно видеть множество дуэльных аватаров, которые глядели на них с окрестных крыш, задрав головы.

Черноснежка сделала долгий, глубокий вдох и –

Ее громкий, полный достоинства голос, казалось, разнесся до самого горизонта.

– Слушайте все!!!

И мгновенно вся арена затихла.

– Слушайте, Бёрст-линкеры из легионов шести королей!!! Я – Блэк Лотус!!! Я бросила вызов власти королей-тиранов!!!

Дата добавления: 2015-06-04