Рэки Кавахара 11 страница. Вдруг глаза Суго закатились

Вдруг глаза Суго закатились. Его визг оборвался, и все тело обмякло, как машина, отключенная от электричества.

Мою руку тоже покинули силы. Нож вывалился из ладони и упал Суго на живот.

Я разжал левую руку и встал.

Я подумал, что если еще хоть секунду буду смотреть на этого человека, желание убить его вскипит во мне опять, и на этот раз я не смогу ему противостоять.

Я оторвал его галстук и, перевернув Суго на живот, связал руки у него за спиной. Нож положил на крышу кабины фургона. Затем мысленно подстегнул мое тело, заставляя его идти прежней дорогой. Неверной походкой, шаг за шагом, волоча ноги, я вновь побежал по парковке.

Минут пять мне понадобилось, чтобы добраться до главного входа. Я остановился и сделал глубокий вдох. Взглянул на собственное тело, которое мне удалось-таки взять под контроль.

Выглядел я ужасно, весь в снегу и в песке. Порезы на левой щеке и правой руке, похоже, перестали кровоточить, но все еще болели.

Я стоял перед автоматическими дверями, но открываться они, судя по всему, не собирались. Я заглянул сквозь стекло внутрь. В холле горел тусклый свет, но стойка регистратуры была освещена нормально. Я кинул взгляды по сторонам. Слева от главного входа увидел маленькую стеклянную дверь; к счастью, когда я ее толкнул, она открылась.

В здании царила тишина. Я прошел мимо ровных рядов скамеек, которыми был заставлен холл.

У стойки никого не было, но из комнаты медсестер по соседству доносились звуки разговора. Молясь, чтобы у меня получилось что-то выговорить нормальным голосом, я раскрыл рот.

– Эмм… прошу прощения!

Через несколько секунд дверь открылась, и из комнаты вышли две медсестры в светло-зеленой униформе. Обе смотрели подозрительно; но когда они разглядели, в каком я виде, подозрительность на их лицах сменилась потрясением.

– …Что с вами?! – воскликнула высокая молодая медсестра с копной волос на голове. Похоже, на лице у меня было больше крови, чем мне казалось. Я ткнул рукой в сторону входа и ответил:

– Там, на парковке, на меня напал человек с ножом. Я оставил его без сознания возле белого седана.

Лица женщин разом напряглись. Старшая из двух медсестер повозилась с аппаратом за стойкой регистратуры и поднесла ко рту микрофон.

– Охрана, прошу немедленно подойти к комнате медсестер на первом этаже.

Похоже, кто-то из охранников как раз патрулировал поблизости: мужчина в темно-синей униформе подбежал совсем скоро. Когда он услышал объяснение медсестер, лицо его стало жестким. Говоря что-то в свою рацию, он направился к выходу, и молодая медсестра пошла вместе с ним.

Где-то минуту оставшаяся медсестра осматривала мою щеку, потом спросила:

– Вы ведь родственник Юки-сан с двенадцатого этажа? Больше ран у вас нет?

Здесь, похоже, было маленькое недоразумение, но я кивнул – у меня не было ни сил, ни желания вдаваться в разъяснения.

– Понятно. Сейчас позову врача, пожалуйста, подождите пока здесь.

С этими словами она убежала, оставив позади лишь звук быстрых шагов.

Я сделал глубокий вдох и огляделся. Убедившись, что поблизости никого не было, я перегнулся через стойку и ухватил один из лежащих там пропусков посетителя. Затем развернулся в сторону, противоположную той, куда убежала медсестра, – в сторону палаты, мимо которой я проходил уже множество раз, – и заставил свои дрожащие ноги перейти на бег.

Лифт стоял на первом этаже. Когда я нажал кнопку, дверь открылась с тихим гудом. Я привалился к стене кабины и нажал кнопку последнего этажа. Лифт, рассчитанный на больничные условия, двинулся с совсем небольшим ускорением, но даже под этим маленьким лишним весом мои колени чуть не подломились. Отчаянным усилием я удержался в вертикальном положении.

Через несколько очень долгих секунд лифт остановился и двери открылись. Я вывалился из лифта в коридор.

Палата Асуны была всего в нескольких десятках метров, но путь этот казался бесконечным. Больше всего мое тело желало сейчас лечь; я двигался вперед, опираясь о стену. Коридор сделал Г-образный поворот, я свернул налево – и увидел прямо перед собой белую дверь.

Шаг за шагом я продвигался вперед.

Совсем как тогда…

Когда я вернулся в реал из погибшего виртуального мира, окрашенного закатом, я очнулся в другой больнице и тоже ковылял на иссохших ногах. В поиске Асуны мне оставалось лишь идти. И тот коридор привел меня в итоге сюда.

Наконец-то я могу с ней встретиться. Время пришло.

Чем ближе я подходил, тем сильнее нарастали самые разнообразные чувства в моем сердце. Дыхание участилось. Края поля зрения заволокла белая пелена. Но я не поддался искушению свалиться на месте. Я шел. Целенаправленно, раз за разом выставляя вперед ногу.

Я не осознавал, где я, пока вдруг не очутился перед самой дверью. Я перестал передвигать ноги, чтобы не врезаться в нее.

Там, за этой дверью, Асуна – ни о чем больше думать сейчас я был не в силах.

Я поднял дрожащую руку; карточка выскользнула из вспотевших пальцев. Я подобрал карту и со второй попытки сумел вставить ее в щель под металлической табличкой. Задержав дыхание, провел картой сверху вниз.

Индикатор рядом со щелью изменил цвет, и дверь с электрическим звуком открылась.

Мне навстречу поплыл мягкий цветочный аромат.

Лампы внутри палаты не горели. Через окно вливалось слабое белое сияние – свет, отраженный от снега.

Часть палаты была отгорожена большой шторой. По ту сторону шторы располагалась гелевая кровать.

Я не мог двигаться. Не мог продолжать идти. Не мог издать ни звука.

Внезапно в ухо мне кто-то прошептал:

– Эй – она ждет тебя.

И я ощутил, как чья-то рука мягко подталкивает меня в плечо.

Юи? Сугуха? Короче, это был голос кого-то, кто мне помогал. Я шагнул правой ногой вперед. Потом сделал еще шаг. И еще шаг.

Я встал перед шторкой. Вытянул руку, взялся за край.

Потянул.

С легким шумом, словно ветер в степи, белая вуаль качнулась и поплыла.

– …Ах.

Едва слышный звук вырвался из моего горла.

Девушка в тонком больничном одеянии, напоминающем снежно-белое платье, сидела в кровати спиной ко мне, неотрывно глядя в черное окно. Ее длинные блестящие волосы колыхались в отраженном от снега свете. Обе руки она держала перед собой, и в них покоился блестящий темно-синий предмет яйцевидной формы.

Нейрошлем. Терновый венец, сковывавший девушку, закончил свою службу и лежал молча.

– Асуна, – прошептал я еле слышно. Девушка содрогнулась всем телом – новая волна цветочного аромата наполнила воздух – и обернулась.

Она еще не до конца пробудилась от долгой дремы; ее карие глаза сияли сонным светом, но смотрели прямо на меня.

Сколько раз я мечтал об этом мгновении? Сколько я молился об этом?

На ее светлых, влажных губах появилась мягкая улыбка.

– Кирито-кун.

Впервые я его услышал, этот голос. Он был совсем не похож на голос, который я каждый день слышал в том мире. Однако, сотрясая воздух, сотрясая мое чувство слуха, устремляясь к моему сознанию, этот голос казался мне во много, много раз прекраснее.

Асуна убрала левую руку от нейрошлема и протянула ко мне. Одно это потребовало от нее колоссальных усилий; она задрожала.

Словно притрагиваясь к снежной скульптуре, я нежно, очень нежно взял эту руку. Она была такая маленькая и худая, что мне стало больно. Но она была теплая. Словно стараясь залечить все раны, тепло лилось через контакт наших рук. Внезапно силы окончательно оставили мои ноги, и я опустился на краешек кровати.

Асуна протянула правую руку, осторожно прикоснулась к моей раненой щеке, и вопросительно склонила голову набок.

– А… последний бой, действительно последний, закончился буквально только что. Закончился…

И когда я это произнес, слезы наконец-то потекли у меня из глаз. Капли падали на мои щеки и стекали к пальцам Асуны, светясь под заоконным светом.

– …Прости меня, я пока что не могу нормально слышать. Но… я понимаю слова Кирито-куна, – прошептала Асуна, осторожно гладя мою щеку. Моя душа затрепетала при звуках этого голоса.

– Все кончено… наконец-то… наконец-то… я встретился с тобой.

Серебряно сияющие слезы стекали по лицу Асуны. Ее влажные глаза впились в мои, словно передавая мне ее чувства; она произнесла:

– Рада познакомиться, я Асуна Юки. …Я вернулась, Кирито-кун.

Я ответил, не выпуская рыдания из горла:

– Я Кадзуто Киригая… С возвращением, Асуна.

Наши лица сблизились, губы соприкоснулись. Нежно. Потом еще раз. Сильно.

Я обвил руками ее хрупкое тело и заключил в объятия.

Души отправились в странствие. Из одного мира в другой мир. Из этой жизни в следующую жизнь.

И они стремились друг к другу. Страстно взывали друг к другу.

Когда-то давно, в большой крепости, парящей в небе, юноша, который мечтал стать мечником, встретил девушку, которая замечательно готовила, и влюбился. Те юноша и девушка давно уже не существуют, но их сердца, пройдя долгий путь, наконец воссоединились вновь.

Гладя по спине рыдающую Асуну, я сквозь слезы посмотрел в окно. Во все усиливающемся снегопаде я, мне показалось, увидел две тени.

Одна – в черном плаще и с двумя мечами за спиной.

Другая – девушка в красно-белом рыцарском одеянии и с рапирой на поясе.

Улыбаясь и держась за руки, они развернулись и медленно заскользили куда-то вдаль.

К оглавлению

Глава 9

– Итак, класс, на сегодня у нас все. Файлы с домашними заданиями номер двадцать пять и двадцать шесть вам уже высланы, пожалуйста, заполните и верните их к следующей неделе.

Как только звонок объявил об окончании утренних уроков, учитель отключил большую сенсорную панель и вышел из класса; в огромной комнате тут же воцарилась расслабленная атмосфера.

Я поерзал подсоединенной к терминалу старомодной мышкой, чтобы загрузить и быстренько проглядеть домашку. При взгляде на длиннющие вопросы – похоже, их уйма и я от них совершенно отупею – я вздохнул, затем отключил мышь и сунул ее вместе с терминалом в рюкзак.

Этот звонок, кстати, чертовски похож на звон часовни в Стартовом городе на первом уровне Айнкрада. Если те, кто разработал такой звук школьного звонка, об этом знали, то у них довольно мрачное чувство юмора.

Разумеется, никого из учеников в одинаковой школьной форме это, похоже, не волновало. Беззаботно треща между собой, они выходили из класса кучками по три-пять человек и направлялись в столовку.

Застегнув молнию на рюкзаке, я закинул его за плечо и уже собрался встать, когда парень с соседней парты, с которым у меня наладились приятельские отношения, поднял глаза и сказал:

– А, Кадзу, если идешь в столовку, займи мне место.

Прежде чем я ответил, это с ухмылкой сделал другой ученик, сидящий рядом.

– И не надейся, у Кадзу сегодня аудиенция с Принцессой.

– А, понятно. Блин, везет тебе.

– Угу, ну, в общем, так получилось. Прости.

Я поднял руку, останавливая их обычный поток жалоб, и выскользнул из класса.

Быстрым шагом пройдя по светло-зеленому коридору и выйдя через запасной выход во внутренний двор школы, я облегченно вздохнул; звуки обеда сюда не доносились. Между деревьями шла дорожка, вымощенная новенькой плиткой. Здание школы, видимое отсюда за кронами деревьев, казалось холодной бетонной коробкой; на самом же деле это был настолько великолепный кампус, что я с трудом мог поверить, что он остался не у дел после реорганизации школ.

Несколько минут я шел по тропе сквозь образованный зеленью тоннель, пока не добрался наконец до маленького круглого садика. По краям садика в окружении цветов стояли простые деревянные скамейки. На одной из них в одиночестве сидела школьница и смотрела на небо.

Длинные каштановые волосы струились по темно-зеленому школьному пиджаку. Кожа по-прежнему оставалась бледной, но розовый оттенок уже вернулся к щекам.

Стройные ноги были затянуты в черные колготки. Девушка сосредоточенно смотрела в небо, покачивая ногой, подошва туфли периодически шаркала о землю; вся ее фигура дышала непередаваемым очарованием. Я остановился у края садика и, привалившись к стволу дерева, продолжил молча смотреть на девушку.

Неожиданно она кинула взгляд туда, где я стоял, и, увидев меня, расплылась в улыбке. Но тут же ее лицо приобрело чопорный вид, и она, закрыв глаза, произнесла что-то типа «пфуу» и отвернулась.

Неловко улыбаясь, я подошел к скамье и обратился к девушке.

– Прости, что заставил ждать, Асуна.

Асуна кинула на меня короткий взгляд, по-прежнему дуясь.

– Ох, ну почему Кирито-кун всякий раз, когда меня видит, пытается следить за мной из тени?

– Виноват, виноват. Возможно, я прирожденный преследователь женщин.

– Эх…

Я уселся рядом с Асуной – та сделала недовольное лицо и отодвинулась – и с наслаждением потянулся.

– Ахх… как я устал… и проголодался…

– Говоришь как старик, Кирито-кун.

– Вообще-то у меня такое чувство, будто за последний месяц я постарел на пять лет… И кстати…

Сложив руки на затылке, я искоса взглянул на Асуну.

– …Я Кадзуто, не Кирито. Пользоваться здесь игровыми никами – дурной тон все-таки.

– Ой, ну да. Только… что ж тогда со мной будет! Меня уже раскусили?

– А все потому, что ты взяла себе ник такой же, как настоящее имя. …Впрочем, меня, похоже, тоже раскусили…

Это специальное учебное заведение посещали игроки, ходившие до начала происшествия с SAO в среднюю или старшую школу. Оранжевые игроки, на которых висели убийства, должны были больше года провести под специальным наблюдением. Ну а тех, кто, как я, нападал на других только ради самозащиты, просто расспросили как следует; прочие криминальные деяния, такие как воровство или шантаж, здесь не учитывали.

Ученики избегали пользоваться своими никами из Айнкрада, но лица-то у нас практически те же, что в SAO. Асуну, похоже, узнали сразу после поступления сюда, да и меня тоже – я был хорошо известен среди высокоуровневых игроков, и за наше долгое общение раскрыл некоторым из них свое имя и разные другие детали.

Оказалось просто невозможно сказать себе, что ничего не произошло, и обо всем забыть. Все случившееся не было сном; все пережитое нами в том мире было реальностью, и каждый из нас с этой реальностью должен был как-то примириться.

Я взял обеими руками левую руку Асуны, придерживающую ротанговую корзинку на коленях. Рука по-прежнему была тощая, но заметно поправилась по сравнению с тем днем, когда Асуна пробудилась.

Чтобы успеть к крайнему сроку приема в школу, ей пришлось пройти очень суровый курс реабилитации. Еще совсем недавно она даже ходить не могла без костылей, а бег и серьезные физические нагрузки оставались под запретом до сих пор.

После пробуждения Асуны я часто навещал ее в больнице. Когда я видел, как она стискивает зубы, пытаясь идти, и как при этом слезы льются у нее из глаз, мне самому было так больно, словно меня резали на части. Вспоминая те дни, я молча погладил ее пальцы.

– …Кирито-кун.

Услышав ее потрясенный голос, я поднял глаза и увидел, как Асуна залилась краской.

– Ты что, не знаешь? Нас отлично видно из столовой.

– Чего…

Я поднял взгляд поверх деревьев – и точно, отсюда можно было разглядеть здоровенное стеклянное окно на верхнем этаже школы. Я поспешно отдернул руки.

– О господи…

Асуна с пораженным видом вздохнула и вновь чопорно отвернулась.

– Не буду кормить такого легкомысленного типа.

– Аа, пощади, умоляю.

Я отчаянно заизвинялся, и несколько секунд спустя Асуна наконец рассмеялась и открыла свою корзинку. Достала оттуда круглый сверток в бумажных полотенцах и протянула мне.

Приободрившись, я взял его и развернул; внутри обнаружился большой сэндвич, из которого торчали листья салата. От запаха у меня сразу заурчало в животе, и я, недолго думая, отхватил здоровенный кусок.

– Это… у него вкус как…

Жадно жуя и глотая, я с выпученными глазами повернулся к Асуне. Та с улыбкой сказала:

– Э-хе-хе. Вспомнил?

– Как же я могу забыть. Такой же сэндвич я ел на семьдесят четвертом уровне…

– Да, воспроизвести соус было трудновато. Что за бессмыслица… лезть вон из кожи там, чтобы сымитировать вкус реальности… а теперь я вернулась и лезу из кожи здесь, чтобы воспроизвести вкус того мира.

– Асуна…

Мне отчетливо вспомнились те полные счастья дни, и на меня нахлынули эмоции. Я снова взглянул Асуне в лицо.

Ответив мне таким же прямым взглядом, Асуна улыбнулась и прошептала:

– У тебя майонез в уголке рта.

К тому времени, когда я дожевал два своих больших сэндвича, а Асуна – свой маленький, обеденный перерыв уже почти закончился. Асуна налила из маленького термоса травяной чай и, держа бумажный стаканчик обеими руками, спросила:

– Кирито-кун, какие у тебя уроки после обеда?

– Сегодня еще два урока… Слушай, они сейчас пишут не на доске, а на сенсорной панели, мы пишем не в тетрадках, а в планшетниках, а домашку нам отправляют по сети. Если так, с равным успехом можно было учиться дома.

Асуна захихикала, слушая, как я жалуюсь.

– Панели и компьютеры мы только сейчас можем применять. Скоро школы перейдут на голографические проекторы… И кстати, благодаря этой школе мы с тобой можем так вот встречаться.

– Вообще-то это так, конечно, но…

Хотя у нас с Асуной одни и те же факультативы, но разные года обучения, а значит, и разная программа, так что встречаемся мы только трижды в неделю.

– И, похоже, эта школа – модель для будущих поколений. По крайней мере, так отец говорит.

– Хехх… Сёдзо-сан – как у него дела?

– Более-менее. Хотя какое-то время он был очень подавлен. Он решил, что совсем не разбирается в людях. Он ушел с поста гендиректора и вообще частично отошел от дел; и когда часть груза с его плеч ушла, он, не исключено, потерял цель. Ну, если он найдет себе хобби, с ним скоро все будет в порядке.

– Понятно…

Я потягивал свой чай, глядя в небо вместе с Асуной.

Суго. С точки зрения отца Асуны, Сёдзо Юки, этот человек был подходящим кандидатом в мужья его дочери.

В тот снежный день, даже после того как его арестовали на больничной парковке, Суго отчаянно сопротивлялся, так что аж противно было. Молчанка за молчанкой, отказ за отказом, и все время пытался перевалить вину на Акихико Каябу.

Но один из его подчиненных сознался во всем, едва стало известно о существовании свидетеля. Когда на свет выплыл тот факт, что триста игроков, не вернувшихся из SAO, удерживались взаперти на сервере в йокогамском отделении «РЕКТО Прогресс» и подвергались там бесчеловечным экспериментам, все пути к бегству для Суго оказались отрезаны. Суд, кажется, начался совсем недавно, но Суго уже потребовал психиатрического освидетельствования. Главным обвинением значилось вооруженное нападение, но общественность весьма занимал вопрос, добавятся ли к нему еще и обвинения в похищении людей и в незаконном ограничении свободы.

То, над чем этот мерзавец работал, – злодейские исследования по промывке мозгов с помощью технологии Полного погружения – в итоге оказалось воспроизводимо исключительно на нейрошлемах первого поколения. В итоге почти все нейрошлемы должны были быть уничтожены; можно сказать, что именно благодаря результатам экспериментов Суго и были приняты контрмеры.

К счастью, триста невозвращенцев совершенно не помнили, что были подопытными кроликами в экспериментах над людьми. Их мозгу не был нанесен никакой вред, ни один из них после возвращения не выказывал никаких психических расстройств. Нам сказали, что после соответствующего лечения все они смогут влиться в общество.

Однако «РЕКТО Прогресс» и «ALfheim Online»… да нет, весь жанр VRMMO-игр получил тяжелейший удар.

Изначально одного лишь происшествия с SAO было достаточно, чтобы в обществе поднялась шумиха. В итоге сошлись на том, что это было невероятное, безумное преступление, совершенное психом-одиночкой; а тут… вызванный Суго инцидент в ALO, которая прежде была объявлена безопаснейшей из игр жанра VRMMO, заставил задуматься: а не может ли любой VR-мир оказаться потенциальной площадкой для совершения преступлений?

«РЕКТО Прогресс» была ликвидирована, но и основная компания «РЕКТО» понесла серьезный урон; были сменены управляющие звенья на всех уровнях ниже исполнительных директоров; компании повезло, что она вообще выжила.

Деятельность ALO была приостановлена. Конечно, оставалось еще пять-шесть других VRMMO, которые продолжали функционировать, но и они, хоть и не прямо, тоже получили удар в виде оттока пользователей. С резким снижением доходов им вряд ли удалось бы избежать закрытия. В этой ситуации единственным, что могло поддержать ослабевший и почти выдернутый с корнем росток, было…

…«Семя мира», которое вверил мне Акихико Каяба.

Я должен был разузнать про Каябу.

В ноябре 2024 года, когда мир SAO рухнул, умер и Акихико Каяба. Это стало ясно два месяца назад, в марте 2025.

Те два года, что Каяба провел в Айнкраде в роли Хитклиффа, он скрывался в горах, в домике, построенном в никем не посещаемом лесу в префектуре Нагано.

Разумеется, нейрошлем Каябы не запирал его в «когтях смерти», и он мог разлогиниваться, когда хотел; но, будучи лидером гильдии РыКов, он, похоже, оставался в игре подолгу – иногда неделю подряд.

Помогала ему аспирантка, прошедшая тот же курс, что и он, на промышленном факультете Токийского университета и, как выяснилось впоследствии, участвовавшая в работе исследовательского отдела «Аргуса».

Похоже, Суго в студенчестве работал в той же самой лаборатории, где и возненавидел Каябу всеми фибрами души, хотя и притворялся весьма успешно, что обожает своего семпая. Судя по всему, он и к этой женщине подкатывал не раз – я узнал это лично от нее месяц назад, когда ее выпустили под залог.

Я раздобыл ее е-мэйл, буквально клещами вытащив его у чиновника Министерства по чрезвычайным ситуациям, и после долгих колебаний написал ей письмо, где были такие слова: «Я не собираюсь изливать свое возмущение, я просто хочу узнать подробности». Неделю спустя пришел ответ. Потом она приехала на экспрессе из префектуры Мияги, где сейчас жила, и мы познакомились. Ее звали Ринко Кодзиро. Мы зашли в кофейню рядом со станцией Токио, и она запинающимся голосом рассказала мне всю историю.

Судя по всему, Каяба решил умереть вместе с миром SAO еще до начала этого инцидента. Однако способ смерти он выбрал весьма необычный. Похоже, он запрограммировал аппаратуру Полного погружения на сверхмощное сканирование его мозга; в итоге его мозг оказался выжжен, и он умер.

Вероятность, что сканирование прошло успешно, была даже меньше одной тысячной – но Кодзиро сказала мне, что чувствовала, хоть и не имела для этого никаких оснований: ему удалось.

Если все прошло так, как задумал Каяба, то его память, разум, вообще все электрические сигналы его мозга были переведены в цифровой код и сейчас существуют в сети – настоящий электронный мозг.

Поколебавшись немного, я рассказал ей, как говорил с сознанием Каябы в старом сервере ALO, как он помог мне спасти Асуну и что он мне вручил.

Несколько минут она сидела, опустив голову. На стол капнула слеза. Потом она подняла голову и сказала:

«Я пришла в коттедж, где он прятался, чтобы убить его. Но я не смогла. И из-за этого множество молодых людей потеряли свои жизни.

Тому, что мы с ним сделали, не может быть прощения.

Если вы его ненавидите, пожалуйста, сотрите то, что он вам дал.

Но если… если в вас есть что-то еще, кроме ненависти…»

– Кирито-кун. Ээй, Кирито-кун. Насчет сегодняшней оффлайновой встречи…

Асуна пихнула меня локтем, и я вернулся с небес на землю.

– А – прости. Я просто задумался.

– Охх. Что там, что здесь ты такой раздолбай, когда расслабляешься.

Асуна покачала головой, словно была изумлена до глубины души, но тут же с сияющей улыбкой положила голову мне на плечо.

Я сидела у окна в западной части школьной столовки за третьим столиком с юга и сосала соломинку, пытаясь добраться до остатков клубничного йогурта на дне пакета. Громкое хлюпанье втягиваемого воздуха, совершенно неподобающее воспитанной девушке, заставило сидящую напротив меня Кейко Аяно нахмуриться.

– Блииин, Лиз… то есть Рика-сан, пей потише, пожалуйста.

– Но этот… ах, этот Кирито, как же он к ней липнет…

С высоты столовки верхушки деревьев не мешали мне прекрасно видеть скамейку, на которой они сидели – парень с девушкой; угнездились там, прижавшись плечами.

– Блин, какая наглость, заниматься этим в школе…

– Вот именно, подглядывать – плохая привычка!

Я кинула на Кейко короткий взгляд и ответила, чуть подбавив яду в голос:

– Кстати о подглядывании, не присматривалась ли к ним и Силика совсем недавно?

Кейко, она же мастер кинжала Силика, залилась краской, опустила глаза и принялась набивать рот пловом с креветками.

Я смяла пустой пакет и швырнула его в стоящее в нескольких метрах мусорное ведро, потом положила голову на стол и тяжело вздохнула.

– Ахх… если бы мы знали, что так будет, ни за что не согласились бы на это «месячное перемирие»!

– Но ведь это была идея Лиз-сан, нет?! Мы должны позволить этим двоим крутить свои шуры-муры ровно месяц, так ты говорила… какая наивность.

– У тебя рис на лицо налип.

И снова я вздохнула и посмотрела в окно на проплывающие мимо белые облака.

И как он раздобыл мой е-мэйл? До сих пор я этого не знаю; так или иначе, в середине февраля я вдруг получила мэйл от Кирито.

Я была просто потрясена, в голове моей прозвенел гонг на второй раунд, и я, вся такая в восторге, отправилась к месту встречи. Но то, что Кирито рассказал мне в той кофейне, было еще более поразительно.

Похоже, Кирито имел прямое отношение к этому прогремевшему «скандалу с ALO». И я узнала, что среди пострадавших была Асуна и что она была особенной жертвой.

Он сказал, что Асуна очень хочет меня видеть; конечно же, я к ней просто полетела. И когда я увидела эту фигурку, хрупкую, как ледяная статуэтка, готовая вот-вот растаять, мое инстинктивное стремление защищать ее, которое проявилось еще в Айнкраде, вновь включилось со страшной силой.

К счастью, Асуна восстанавливалась с каждым днем и в итоге смогла поступить в школу вместе с нами. Когда я встретилась с Асуной снова, я вовсе не видела в ней соперницу, скорее младшую сестренку – во мне поднялось желание ее защищать. И вместе с сидящей сейчас передо мной подругой, влюбленной в Кирито точно так же, как я, мы образовали альянс под названием «Давайте просто понаблюдаем за ними в мае». Но.

Вздохнув в третий раз, я проглотила остатки своего BLT[9] и подняла глаза на Силику.

– Пойдешь на сегодняшнюю оффлайновую встречу?

– Конечно. Лифа… Сугуха-тян тоже придет. Наконец-то я впервые увижу ее в оффлайне.

– Силика, у тебя на удивление хорошие отношения с Лифой, – заметила я, улыбнувшись с ехидцей. – Наверно, дело вот в чем. У вас с ней чувство близости, потому что вы обе как «младшие сестрички».

– Муу… – пробормотала Силика, и ее щека дернулась, когда она сунула в рот последнюю креветку. Затем она наконец улыбнулась.

– А ты, Лиз-сан, в эти дни ну совсем как старшая сестра.

Несколько секунд между нами словно искорки проскакивали; потом мы синхронно подняли глаза к облакам и вздохнули.

Перед угрюмой черной входной дверью заведения Эгиля «Кафе-кости» торчала недружелюбная доска, на которой было выведено: «Зарезервировано на сегодня».

Я повернулся к стоящей рядом Сугухе и спросил:

– Сугу, ты уже знакома с Эгилем?

– Ага, мы два раза вместе охотились на той стороне. Он просто огромен!

– Должен предупредить, оригинал в размерах не меньше. Будь готова.

Сугуха распахнула глаза; Асуна рядом с ней хихикнула.

– Я тоже была просто поражена, когда впервые сюда пришла.

– Да и я был в шоке, чего скрывать.

Похлопав по голове явно напуганную Сугуху, я толкнул дверь, и мое лицо расплылось в ухмылке.

Не успел колокольчик звякнуть, как его звон тут же потонул в радостных выкриках, свисте и аплодисментах.

Бар никогда не был особенно просторным, но сейчас в нем было вообще не протолкнуться. Из здоровенных динамиков лилась музыка – к моему изумлению, это оказалась фоновая музыка из Айнкрада, тема Альгедо, которую играл оркестр из NPC. Все посетители держали в руках бокалы, и вообще впечатление было такое, что вечеринка уже шла полным ходом.

– …Эй, но мы же не опоздали, – заоправдывался я, но тут передо мной появилась Лизбет в униформе.

– Конечно-конечно, главный герой должен появляться под конец. Вам, братцы, специально было сказано прийти чуть позже других. Ну, добро пожаловать.

Нас троих буквально затащили в битком набитый бар и проводили до маленькой сцены в задней части. Дверь закрылась со звуком «батан!», и тут же музыка смолкла и лампы притухли.

Внезапно прямо на меня упал луч света, и снова прозвучал голос Лизбет.

– Так, все вместе, готовы?.. Поехали!

– Кирито, победителю SAO – ура!! – разом прокричали все. Громкий треск хлопушек. Аплодисменты.

Пока я с обалделым видом на это дело смотрел, со всех сторон засверкали фотовспышки.

Дата добавления: 2015-06-04