Сближение понимания присутствия-открытости у Хайдеггера и в буддизме 5 страница

Если сформулировать это несколько иначе, наше существование возникло из физической вселенной, а наиболее непосредственным образом — из «ниш» или «просветов», которые, в определенном смысле, «предоставляет» или «делает возможными» нелинейная динамика среды, окружающей все живые формы. Если это так, то нет ничего изначально неправильного в том, чтобы искать отражения наших «лица» и «структуры» в физических системах, которые на разных уровнях породили наше бытие. Вопрос скорее сводится к тому, где нам искать нашу структуру вне нас самих и как нам ее узнать?

Жизненные миры чувствующих существ должны в том же смысле предоставляться или обеспечиваться их физическим окружением. Гибсон описал, каким образом переживаемый объемлющий строй любого движущегося существа «дает» его конкретное

372

Надличностный опыт и рефлексивность

присутствие и непосредственные возможности для движения. Термины, которые у нас есть для описания этого феномена, неизбежно происходят из нашего общественного бытия и нашего отношения к взращиванию. Ибо коль скоро существо живо, его существование предоставляет, обеспечивает, допускает, поддерживает, содержит его объемлющий строй, подобно тому как мать обеспечивает и поддерживает растущие чувствительность и ощущение собственного бытия младенца. Если это не делается в достаточной степени, то дух этого младенца умирает столь же обязательно, как рыба, вынутая из воды — только медленнее.

Судя по всему, тот факт, что нам каким-то образом «дают» или «позволяют» быть, обнаруживается на всех уровнях реальности — от космических асимметрий после Большого Взрыва до нелинейной динамики, экологических ниш, объемлющего строя, взращивания молоди млекопитающих, и взаимоотношений зеркального отражения между матерью и младенцем. Если мы описываем это как «дар» или «сострадание», обязательно ли это будет проективным антропоморфизмом? Разумеется, структура «даруемого» или «предоставляемого» бытия является первичной и независимой по отношению к тому, как мы судим об этом даре, или что потом с нами происходит. Но все же оказывается трудно освободиться от языка взращивания, когда мы смотрим на место разумного существа в более широком окружении неразумной природы. Если мы обнаруживаем, что наиболее полное выражение нашего презентативного символизма включает в себя постижение присутствия-открытости как сострадания, то из этого должен следовать очевидный вывод, что такое осознание основывается на нашей способности «входить в роль другого», и что это вовсе не иллюзия или регрессия, а столь же верное наблюдение, как и любые другие продукты нашего ума.

Ранее я говорил, что в науках о человеке нет никаких оснований считать, что «объяснение» опыта и поведения тем самым делает недействительным совершенно другой" модус «понимания». Понимание и объяснение — это две разных познавательных позиции, которые встречаются и порой сталкиваются как в повседневной жизни, так и во многих дисциплинах, ставящих целью познание нашей собственной природы. Конечно, XX век был свидетелем беспрецедентных достижений в «объяснении» физической и биологической вселенной. В то же время мне неизвестны никакие

Хайдеггер, буддизм махаяны

373

обоснованные доводы, которые бы показывали, что выражения человеческой природы в каком-то смысле ошибочны по сравнению с представлениями физических наук. На самом деле последние сейчас сражаются с относительностью, дополнительностью и индетерминизмом, которые всегда были присущи всякому выразительному самоописанию. С этой точки зрения, «религия» должна быть ни чем иным, как преобразованием физической реальности — на том уровне, на котором ее знает и объясняет данная культура — в самосоотносительную метафору. Различие между нами и традиционными культурами состоит в том, что за внезапным расширением и непрерывной реорганизацией нашего знания вселенной лишь крайне неуверенно и с оглядкой последовали соответствующие неизбежные попытки «понимать» ее как, в конечном счете, наш дом. Таким образом, одни и те же структуры «смотрят» «внутрь» или «наружу» — с необходимой неопределенностью в отношении того, что есть что, о которой писал Хайдеггер. «Взгляд наружу» — это специальное расширение восприятия, составляющее физическую науку, а «взгляд внутрь» — метафорическое зеркало, предоставляемое природой, концептуализируемой таким образом. Почему для символического существа, чей мир основан на диалоге с «другим» — и вхождении в его роль, — одно из этих направлений должно быть «истинным», а другое «ложным»?

Разумеется, из подобного анализа вовсе не следует та точка зрения, будто то, что физическая вселенная «дарует» или «делает возможным» наше бытие, представляет собой в каком-либо смысле преднамеренное или целенаправленное действие — как в более сильных вариантах антропного принципа в недавних научных дискуссиях. Не означает это и что структуры физической вселенной, образующие наиболее непосредственную внешнюю оболочку жизненных миров, сами являются «живыми». Можно показать, что это не так. Но это все же означает, что мы не можем начинать полностью «представлять себе» нашу связь с физической вселенной, не используя — вольно или невольно — общие паттерны чувственного восприятия и бытия млекопитающим. Это экзистенциальный и даже эпистемологический вопрос, а не научный или богословский.

Современное разделение трансперсональной психологии, с ее пониманием «более высоких состояний сознания» и экзистенциа-

374

Надличностный опыт и рефлексивность

лизма, особенно хайдеггеровской феноменологии бытия-в-мире, прискорбно и неправильно — хотя его, как правило, одобряют представители обоих этих позиций. Напротив, презентативные метафоры медитативного постижения как раз и являются ощущаемыми смыслами фундаментальных структур существования человека и чувствующих существ, как их более или менее независимо определяют мировые мистические традиции, описательная феноменология и теория восприятия Гибсона. Эти формы «просто там есть», и их синестетическое воплощение в качестве ощущаемых смыслов — это, судя по всему, самое близкое, насколько мы можем подойти к полному проявлению нашего презентативного разума. Вероятно, это самое близкое, насколько мы, как символизирующие существа, можем подойти к своей действительной ситуации. С позиции, общей для Хайдеггера и буддизма, также представляется, что полное переживание присутствия-открытости освобождает нас от необходимости понимать в качестве неизменного то, что в любом случае является открытым. Сознание — открытая система. Формальной системой или логосом чувствительности/разумности является открытость — всегда вокруг и впереди, пока продолжается осознание.

Дата добавления: 2015-06-04