Революция и истероид

Порядок

Истероид наводит свой истероидный порядок в вещах. При этом он прежде всего как бы следует законам красоты. Он эстет. Он знает и этикет, в этом он тоже эстет, истероид тщательно соблюдает правила этикета, кичится этим, делает замечания в адрес человека, нарушившего этикет. Может даже унизить его: нечего, дескать, лезть со свиным рылом в калач-

ный ряд. Ему даже нравится уничижать других именно в отношении культуры поведения, но невдомек, что этим он сам нарушает психологическую культуру общения. Впрочем, в целом он любит «делать людям красиво». И хочет, чтобы ему «делали красиво». В одежде, в квартире, в книгах — у истеро-ида во всем порядок в соответствии с модой и красотой в его понимании.

У паранойяльного и эпилептоида порядок целесообразный, рациональный, а у истероида — порядок нерациональный, даже иногда неудобный, но «красивый». Книги у него расставлены по обложкам, по сериям, по модности писателей, по популярности произведений, но не по содержанию, как у паранойяльного.

Вообще эстетика быта, одежды, манер, имиджа играет большую роль в жизни истероида.

Порядок, поддерживаемый истероидом в вещном и людском мире, диктуется модными веяниями, глянцевыми журналами, рекламными проспектами, привычками любимых актеров, писателей, иногда политических лидеров.

Можно сказать и так: истероид любит внешний порядок или даже беспорядок, лишь бы это способствовало концентрации внимания на нем самом.

Порядок в отношениях с людьми истероид скорее любит нарушать: он любит «пошалить», похулиганить, так чтобы все это заметили.

■ Известная оперная певица, эффектно одетая, в ботфортах, в шляпе «с траурными перьями», переходит в самом широком месте Тверскую, перерезая вместе со своим смущенным спутником путь машинам, и подошедшему было милиционеру дает визитную карточку: дескать, будете в Большом, где я пою, заходите, не стесняйтесь.

Но это еще что... Оказавшись с тем же спутником в ресторане «Националя» и не найдя свободного столика, присаживается с ним, еще более смущенным (на это и рассчитано), за уже сервированный стол и начинает есть одно из приготовленных для гостей блюд, а подошедшему метрдотелю, мило улыбнувшись, вручает визитную карточку, декламируя приблизительно те же слова.

Но зачастую истероид становится врагом существующего порядка. Без него немыслима ни одна революция. Он революционер по своим эмоциям. Он тоже любит ниспровергать: это эффектно. И он эффектно смотрится на трибуне, на баррикадах, на танке, даже на табуретке, когда ораторствует, обличает, высмеивает, разъясняет, призывает. Чаще всего он из-за неглубокой проработки социальных проблем не сан приходит в революцию, а присоединяется к гвардии какого-либо паранойяльного лидера, которому искренне поверил, которому симпатизирует, и обретает в лучах его славы свой ореол его сподвижника. Это длится недолго, истероид остывает, разочаровывается, ссорится, иногда по пустякам, уходит к другим лидерам, получая ярлык предателя, перерожденца. На новом месте все повторяется, если он не уходит вообще от политики. Истероиду свойствен политический революционный романтизм, который подразумевает борьбу за справедливость, революционный терроризм, революционное жертвоприношение, революционное самопожертвование... Отличие от паранойяльного в том, что все это носит изменчивый характер.

Истеровд иногда, как паранойяльный, — космополит, а иногда, как эпилептоид, — патриот. Все зависит от стечения обстоятельств, патриотизм может даже меняться на космополитизм, и наоборот.

Истероиды могут сочинять и петь революционные песни, песни свободы, равенства, братства. Красивая женщина-истеро-идка может выпить за революцию (Катя в старом фильме «Хождение по мукам»). Они могут быть поэтами революции, артистами революции, могут сыграть роль «Свободы на баррикадах», хотя вряд ли смогут быть глубокими ее идеологами.

Часто они роем вьются вокруг паранойяльного лидера, создавая ему реноме: их много, они сменяют друг друга, одни уходят, другие в еще большем количестве приходят. И, как мы уже говорили, они могут создать ту необходимую критическую массу, при которой к паранойяльному вождю присоединяются и более нужные ему эпилептоиды, а дальше, уже все вместе, они ломают прежний порядок.

■ Ярчайшая Марина Цветаева буквально кричит: «Переезд, не жалейте насиженных мест, звезд упавших и тех не жалейте... выход в мир по аллейке, чуть левей...»

У Цветаевой «чуть левей», а у Маяковского уже «Левый марш»: «Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой!» Истеро-идное «пусть сильнее грянет буря!» тоже сыграло свою роль в революции семнадцатого, хотя в целом глубокий писатель Горький обладал далеко не только истероидными чертами. Да, истероиды — не творцы идеологии революционной ломки, но ее певцы и тоже в ответе...

Романтичность

Мы говорили о революционной романтике истероида. Но это, пожалуй, только одна из ипостасей его романтизма. Истероид — вообще романтик, он едет «за туманом и за запахом тайги» и ждет, чтоб все смотрели, как он едет... Он может завербоваться на рыболовное судно или работать в команде исследователей океана и чарующего его подводного мира. Парашютный спорт с фигурами в воздухе — тоже его стихия. Он может быть даже летчиком-испытателем. Много истероидов среди богемы, были они и среди французских художников... А русский авангард в живописи почти сплошь представлен истероидами. Борода, свитер, трубка... Обратите внимание на то, как они покупают краски и холсты в художественных салонах. Истероидных женщин больше привлекает романтизм отдыха на островах (ах!.. Канары, Сейшелы... «Вы еще не бывали на Тенерифе? Съездите — обменяемся впечатлениями»). Романтика мужчин-истероидов выражена в известных именах: Картуш, Скарамуш, Бумбараш...

Дата добавления: 2015-06-04