Беседа 24

ПСИХОЛОГИЯ ВАШЕГО СУЩЕСТВА - ЗОЛОТОЙ КЛЮЧ

22 ноября 1984 года

Бхагаван, в чем заключается функция ума в религии?

Ум - самое сложное явление во всем существовании.

Будет немного трудно понять функцию ума в религии. Вам потребуется пройти через три двери.

Во-первых, это позиция по отношению к уму современной западной психологии. Психология говорит, что ум имеет три функции: познавание, размышление, чувствование. Через познавание мы осознаем весь окружающий нас объективный мир. Все, что мы видим, слышим, ощущаем на вкус, на запах, на ощупь, - все это и есть познавание. Мир узнается через познавание. Пять чувств - пять путей познания мира.

Но через познавание невозможно узнать себя.

Посредством лишь познавания вы узнаете только мир вещей, поэтому-то западная психология отбросила идею вашей сущности, вашего внутреннего «я». Это очень странная ситу­ация, поскольку они говорят, что вы осознаете мир посредст­вом познавания, и при этом они отрицают вас. Кто осознает объективный мир? Кто видит восходы и закаты? Конечно, не глаз.

Есть кто-то позади глаза, но сам глаз не может видеть того, кто позади него.

Кто слышит звук, музыку, песню, птиц, поющих поутру? Не ухо. Ухо — всего лишь коридор. Кто-то стоит в конце коридора. Вы распознаете окно, но вы не распознаете челове­ка, стоящего позади окна и смотрящего на небо.

Западная психология находится в очень глупом положе­нии из-за этого отрицания.

Вы распознаете знание.

Вы распознаете познаваемое.

Но вы не распознаете познающего.

Без познающего может ли быть знание? Как может быть что-либо познано? Но странно, ни один западный психолог даже не поднимает этого вопроса.

Познавание, конечно, не может помочь пройти внутрь. Все пять чувств - это пути, ведущие вас вовне, прочь от вашего центра. И у них нет способа повернуться к самому центру. Для этого должно быть познано что-то другое.

Мы обсудим это. Коль скоро распознаны эти три функ­ции, давайте сначала обсудим их.

Познавание - это познание мира, другого мира, всего мира, не считая себя. Вы приобретаете знание обо всем и остаетесь абсолютно невежественными по отношению к себе. Видите странность ситуации?

Знание все время растет, а познающий уменьшается.

А этот познающий - самое существенное, поскольку это вы.

Второе - размышление, другая функция ума. Размышле­ние производит философию, теологию, науку.

Но размышление не может дать вам истины о вашем бытии, поскольку размышление всегда связано с тем, что поставляет вам познавание. Оно зависит от познавания.

Например, слепой человек не может размышлять о свете. У него нет способа размышлять о свете, поскольку, прежде всего, у него нет глаз. Не произошло познавания света. Нет объекта. Он не может сфокусировать свое размышление на чем-то, чего нет. Невозможно, чтобы глухой человек размыш­лял о музыке. Как он может размышлять о ней? Невозможно выразить ее в понятиях.

Поэтому философия зависит от познавания, но она только размышляет, она никогда не идет дальше размышления. Она никогда не ставит экспериментов.

Наука - дальнейший шаг. Она - следствие философии. Когда размышление начинает экспериментировать, начинает искать факты... ведь само по себе размышление остается вымыслом. Мысль - это просто воздух, если вы не докажете ее какими-то фактами. Наука возникает как результат долгой традиции философии, когда философия насыщается, все ходит вокруг, вокруг и вокруг и не может ухватить ничего, что можно назвать фактическим.

Да, философия познает, что есть логическое, но логическое не является обязательно действи­тельным, не является обязательно реальным. Иногда логичес­кое оказывается недействительным.

Иногда действительное оказывается нелогическим. Они не являются синонимами.

Но и философия, и наука оказываются бессильными в том, что касается религии. Да, они могут создать теологию. Теология - это не что иное, как философия о Боге. В этом смысл слова теология. «Тео» означает Бог; «логия» означает логику - логическое размышление о Боге. Не может быть ничего более абсурдного. Вы не знаете Бога. Познавание не предоставляет нам Бога. Вот почему наука постоянно преуспевает, а теология постоянно терпит поражение, ведь наука путем познавания имеет некоторое основание для вхождения в объективную реальность.

У теологии же нет путей, ведущих через познавание. Поэтому она просто остается размышлением о вымысле. Она размышляет о Боге.

Вы не знаете Бога. Как вы можете размышлять о нем?

Перед тем, как начать размышление, вы должны иметь некоторого рода переживание.

Поэтому теология - это псевдорелигия, притворяющаяся религией, но не религия.

Третьей функцией, признаваемой психологией, является чувствование. Чувствование дает вам целое измерение в виде всех искусств, поэзии, живописи, музыки, танца, литературы, но чувствование не имеет способов связи с фактическим. Оно может дать вам прекрасную поэзию, но оно не может доказать, что это факт. Никто и не просит поэтов доказывать фактическое: это было бы бессмысленно. Поэзия и не предполагает поставлять вам факты, она предполагает давать вам прекрас­ное, наслаждение прекрасным - что и есть чувствование.

Если нет того, кто чувствует, вы думаете, закат солнца будет прекрасным? Вы ошибаетесь. Закат солнца будет, но он не будет прекрасным. Ничто не будет прекрасным, ничто не будет безобразным, ничто не будет хорошим, ничто не будет плохим. Все это разделение идет лишь через ваше чувствова­ние.

То же является справедливым и по отношению к позна­ванию. Вы удивитесь. Сначала ваш ум откажется верить в это, но это факт, так что с этим ничего не поделаешь. В тот момент, когда вы закрываете глаза, все цвета в комнате исчезают - для вас. Если глаза закроют все, тогда все цвета в комнате исчезнут для всех. Тогда в этой комнате не будет цвета, поскольку для цвета необходима встреча света и глаза. В точке их встречи возникает цвет. Если глаза закрыты, точки встречи нет. Свет будет, но не будет глаза, чтобы вступить с ним в контакт и посредством этого контакта создать цвет.

Каждый луч света состоит из семи цветов радуги. Ваши одежды красные по одной странной причине. Они не красные. Ваши одежды поглощают шесть цветов из луча света - все, за исключением красного. Красный отражается назад. Осталь­ные шесть поглощаются. Поскольку красный отражается, он попадает в глаза других людей, поэтому они видят ваши одежды красными.

Это очень противоречивая ситуация: ваши одежды не красные, вот почему они кажутся красными. Если они кажут­ся синими, значит они не синие. Если они кажутся зелеными, значит они не зеленые, поскольку, какими бы они ни каза­лись, это означает, что этот цвет не поглощается. Остальные шесть цветов поглощаются, только один остается вовне. И цвет, оставшийся вовне, достигает глаз людей, и, естественно, они связывают этот цвет с вашей одеждой. Он пришел от вашей одежды. Но когда я закрываю свои глаза, ваши одежды немедленно перестают быть красными, поскольку мои глаза не будут создавать цвет.

Итак, даже наука может сказать лишь то, что она имеет дело только с фактами, но не с истиной.

Это факт, что ваша одежда красная, но это не истина.

Знайте различие между фактом и истиной. Факт означа­ет: вот так вещи предстают перед вашими органами чувств. Истина означает: вот такими вещи являются, без всяких ссылок на ваши органы чувств.

Теология не имеет ничего общего с познаванием, поэтому она - чистый вымысел. Философия тоже вымысел, но напол­овину, поскольку она может повернуть к теологии, тогда она становится более вымыслом; или она может повернуть к науке, тогда она перестает быть вымыслом, она становится фактической.

Но ни один из этих трех предметов - наука, философия, теология - не имеет никаких средств узнать человека, позна­ющего посредством всех этих трех функций, стоящего за всеми этими тремя функциями: познаванием, размышлением, чув­ствованием. И поскольку посредством этих трех функций человек оказывается недоступным, психология просто отвергает его. Это самая опасная ошибка, совершенная западной психологией.

Вторая дверь, второй возможный способ взглянуть на функции ума в отношении религии - это западный психоана­лиз. Западный психоанализ снова разделяет ум на три части: сознательный ум, бессознательный ум и коллективный бессо­знательный ум. Это разделение принадлежит Юнгу, и я использую его, поскольку оно является шагом вперед по сравнению с классификацией Фрейда. Разделение Фрейда таково: сознательный ум, подсознательный ум, бессознательный ум. На самом деле подсознательный ум — это всего лишь граница между сознательным и бессознательным, он не очень важен, поэтому я и не использую классификацию Фрейда.

Разделение Юнга гораздо более важно. Он говорит, что у вас есть сознательный ум, посредством которого вы размыш­ляете, понимаете. Все три функции психологии осуществля­ются посредством сознательного ума. Как раз под ним, в девять раз больше сознательного, лежит бессознательный ум, облада­ющий огромными возможностями, приходящий к жизни в ваших снах, в ваших фантазиях. Он обладает такими возмож­ностями, как телепатия, ясновидение, передача мыслей на расстояние. Он может читать в умах других людей, он может проецировать свои мысли в умы других людей, и они будут думать, что это их мысли.

Он обладает определенной способностью, которая извес­тна как «гипноз». Гипноз - это род преднамеренного сна, не естественного сна, а сна особого рода. В обыкновенном сне вы теряете все контакты с внешним миром. В гипнозе... «гипноз», само это слово, означает сон, но я использую его, чтобы отделить от обыкновенного сна. Обыкновенный сон — это когда вы разъединяетесь со всем внешним миром, миром объектов. Гипноз - это когда вы разъединены со всем внешним миром, исключая одного человека, человека, создавшего в вас этот сон и остающегося с вами в контакте. Вы не будете слышать ничего другого. Если заговорит кто-то другой, вы не будете слышать, но если заговорит человек, погрузивший вас в гипноз, вы будете слышать его. Если он приказывает вам, вы подчиняе­тесь. Если он скажет вам сделать что-то, вы сделаете. И этот бессознательный ум в состоянии гипноза может делать то, что выглядит чудом.

Например, вы можете ходить по огню. Таких людей много по всему миру: мусульманские суфии ходят по огню, буддий­ские монахи ходят по огню на Цейлоне, в Индии, в Китае, на Яве, на Суматре. Это происходит каждый год, во многих местах, во многих храмах, свидетелями тому тысячи людей. И вы можете ходить по огню. Все, что для этого нужно, это в состоянии гипноза получить приказ от человека, загипнотизи­ровавшего вас, о том, что вы можете ходить и не сгорите.

Бессознательный ум настолько мощен, что он может изменить саму вашу физиологию. Вы можете ходить по огню и не сгореть. Возможно и другое. Вы в гипнотическом сне; в вашу руку кладется холодный камень, и вам говорят, что он раскален докрасна, чистый огонь, - и ваша рука будет обожжена. Нет, не камень обжег вам руку. Что же случилось? Ваш бессознательный ум настолько мощен, что тело слушает­ся его. Религии в полной мере использовали способности бессознательного ума.

В Индии почти в каждой деревне можно увидеть людей, протыкающих себе щеку острогой с одной стороны и вытаски­вающих ее с другой. Два отверстия - в обеих щеках - и ни единой капли крови. И часами они могут ходить в таком состоянии, с острогой во рту. А когда острогу вынимают, нет ни капли крови, и раны заживают моментально. Не остается ни единого шрама. Но для этого нужно то же самое средство - гипноз.

Сейчас в России используют гипноз для обучения. Ребе­нок спит в наушниках, и очень, очень тихим голосом, чтобы не побеспокоить сон, его учат. А утром он помнит, чему его учили. Он помнит гораздо лучше, чем, если бы он пытался запомнить это в сознательном состоянии, ведь, когда вы в сознательном состоянии, ваш ум занят еще тысячей и одной вещью. Но когда вы в гипнотическом сне, ваш ум ничего не делает. Он просто поглощает все, что вливается в него.

Теперь они используют это для внушения, обучения коммунизму. Они применяют это к заключенным, военноп­ленным. В Китае это использовалось так широко, что когда люди, захваченные в плен во время корейской войны, возвращались в свои страны, они оказывались совершенно другими - они были коммунистами. А ведь они отправились бороться с коммунизмом. Они отправлялись с явной антикоммунисти­ческой позицией, - а когда возвращались из лагерей для военнопленных, оказывались коммунистами, абсолютными коммунистами. И никто ничего не говорил им, все делалось во сне. Но такой сон нужно специально устроить, он должен быть гипнотическим, не обыкновенным сном.

И так может быть устроено, собственно, все религии на протяжении столетий так и делали, а вы этого не знали. Например, если вы перед тем, как пойти спать, распеваете мантру, все время распеваете, распеваете, распеваете, распева­ете, распеваете, пока не уснете, то это не будет обыкновенный сон. Вы сами в себе создали гипнотический сон. Это самогип­ноз. И теперь ваш сон будет совершенно иным. И конечно, утром вы почувствуете разницу. Вы будете более свежими, более обновленными, более ясными, чистыми, молодыми, освеженными, ведь в гипнозе ничто не движется, вся актив­ность прекращается. Это был самогипноз, никто не заставлял вас.

Вы можете гипнотизировать себя и внушать самим себе. Например, вы можете постоянно распевать какую-нибудь мантру с мыслью о том, что сегодня ночью вы увидите Кришну, Кришна явится в вашем сне. На фоне этой мысли вы все время распеваете мантру... и Кришна явится вам в вашем сне, такой реальный, как и все остальное, что вы видите. Вы сможете прикоснуться к нему, вы сможете разговаривать с ним, он будет отвечать вам. Нет сомнений в том, что это он. Вот так христиане видят Христа, индусы видят Кришну, буддисты видят Будду, и после таких видений их вера абсолютно лишается всяких сомнений. Теперь поколебать их веру можно, только разрушив созданную ими же самими гипнотическую обусловленность.

Люди, захваченные в плен в Китае, все были религиозны­ми людьми, пришедшими из разных стран. Все они вернулись антирелигиозными людьми. Вся их религия была изъята тем же самым способом, которым она вначале была вложена в них - тем же методом.

Бессознательное имеет потрясающие силы. Оно может передавать мысли. Оно иногда устанавливает мысленную связь, даже если вы не практиковались в этом. Например, когда умирает сын, то может быть так, что мать, находящаяся даже за тысячи миль, почувствует, что происходит что-то неладное, поскольку у нее установлена с сыном определенная связь. Сын - часть ее. Девять месяцев он был неотъемлемой частью ее физиологии, ее психологии, всего. Его фундамент все еще связан с ней.

Случилось так: один из моих друзей - очень хорошо известный поэт профессор Рамешвар Шукла, псевдоним которого «Анчал». Мы ехали с ним вдвоемиз Джабалпура в Нагпур в одном автомобиле. Было, наверное, полпервого ночи. Мы были примерно на полпути между Джабалпуром и Нагпуром, как он внезапно что-то услышал. Я не слышал ничего. Он сказал: «Вы слышали что-нибудь?»

Я сказал: «Нет».

Он сказал: «Странно, но я услышал это трижды».

Я спросил его: «Что вы услышали?»

Он сказал: «Я услышал: "Мунна, Мунна, Мунна"».

Я спросил: «Это что-то значит для вас?» Я понятия не имел о том, что Мунна было его детским именем. В Индии это популярное имя, Мунна. До того, как дети получат полное имя, их зовут Мунна, Паппу или вроде этого, каким-нибудь бессмысленным словом. Мунна было его детским прозвищем.

И он сказал: «Меня называл так только мой отец, никто другой», - а в тот момент ему самому было около шестидесяти, он был главой колледжа и хорошо известным поэтом. Кто бы стал называть его Мунной? Только его отец, а отец жил в Аллахабаде.

Я сказал: «Будет лучше, если мы остановимся где-нибудь и вы немедленно позвоните в Аллахабад».

Он сказал: «Чепуха. Зачем?»

Я сказал: «Не говорите, что это чепуха. Ведь если только ваш отец называл вас Мунной и вы слышали это имя три раза, а я ничего не слышал, то это означает, что что-то шевельнулось в вашем подсознании, и это должно быть связано с вашим отцом».

Он сказал: «Вы верите в эти вещи?»

Я сказал: «Это не вопрос веры; для меня все это очень научно».

Мы остановились в Сеони, большом городе между Джа­балпуром и Нагпуром, это было единственное место, где мы смогли найти телефон. Мы позвонили. Его отец умер ровно в полпервого и перед смертью позвал три раза: «Мунна, Мунна, Мунна», - поскольку тот был его единственным сыном. И точно в двенадцать тридцать мой друг услышал его. Это, конечно, не имеет ничего общего с сознательным умом. Но подсознание может иметь такую связь.

В примитивных обществах можно найти многих людей, способных устанавливать связь друг с другом на расстоянии в сотни миль, посылать сообщения, принимать сообщения так же точно или, может быть, еще точнее, чем мы это делаем посредством сознательного ума. В письме вы можете допустить ошибку; при передаче сообщения по телефону что-то может произойти. Погода может оказаться неподходящей, вы можете подключиться к неправильному номеру - все возможно. Но когда одно подсознание связывается с другим, ничего неправильного не случается.

Этот бессознательный ум имеет потрясающие неисследо­ванные силы. И поскольку они не исследованы, религия эксплуатируетих. К подсознательному, к его неисследован­ным возможностям может быть сведено множество религиоз­ных чудес. И однажды все чудеса можно будет объяснить подсознательным умом и его возможностями. Все его возмож­ности еще не раскрыты.

Но бессознательное не может помочь вам познать себя. Это за пределами его возможностей. Это не в его власти.

Третья часть разделения Юнга - это коллективное подсоз­нание, которое глубже и еще фундаментальнее обычного подсознания, поскольку подсознание было индивидуальным, это ваше подсознание, которое в вас с тех пор, как вас зачали в утробе матери. Я не говорю, с тех пор, как вы были рождены. Нет, все началось с того момента, как вас зачали, поскольку с того момента начало расти не только ваше тело, вместе с ним начал расти и ваш ум. Поэтому первый отпечаток на ваш ум наложен вашей матерью. Все, что происходит с психологией вашей матери за эти девять месяцев, обязано наложить отпе­чаток на всю вашу жизнь.

Поэтому любое образованное общество в мире должно заботиться о психологии матери в эти девять месяцев. Ведь речь идет не только о ее уме - она создает внутри себя другой ум, который будет продолжаться; если она злится, то что-то злобное входит в подсознание ее ребенка. Если она несчастна, что-то несчастное входит в ее ребенка.

Но коллективное подсознание насчитывает миллионы и миллионы лет. Оно несет опыт ваших праотцов и праотцових праотцов. Оно несет... если человек произошел, согласно Дарвину, от обезьяны, то где-то в коллективном подсознании хранится переживание обезьяны. Но обезьяна — это не начало.

Ученые говорят, что человек вышел из моря. Первая жизнь появилась, должно быть, в море, в виде рыб, возможно. Ваше коллективное подсознание несет все это, все эти переживания. Вы несете в себе всю историю жизни на этой планете, и она воздействует на вас. Вы не знаете о ней, но она манипулирует вами, она заставляет вас делать что-то, думать о чем-то, поступать определенным образом.

Но даже это подсознание, коллективное подсознание, не имеет пути к вашему существу.

Оно может отвести вас назад ко всем тем телам, через которые прошло ваше бытие. Может быть, отсюда и пошла идея перевоплощения. Только подумайте об этом: может быть, это и дало восточным людям идею перевоплощения, как будто они уже где-то существовали до этой жизни. Будда говорит, что в одной из своих жизней он был слоном. Может быть, он входит в свое коллективное подсознание и вспоминает там не свое индивидуальное, но коллективное переживание. Но когда вы вспоминаете это переживание, оно выглядит индивидуаль­ным.

Тот день, когда вы сможете пройти глубже, нырнуть глубже в коллективное подсознание, будет очень решающим днем... продолжаются ли жизни индивидуально? Одна жизнь рождается в одном теле, потом в другом теле, потом еще в одном - или это просто коллективная эволюция оставляет свои следы в каждом индивидууме, и он вспоминает эти следы. Но когда он вспоминает, он чувствует: «Я был слоном».

Индусы говорят, что первым воплощением Бога была рыба. Странно... только подумайте об этом. Почему они должны были так решить? В мире так много животных, почему первым воплощением Бога должна быть рыба? У индусов есть другое воплощение Бога - получеловек, полужи­вотное. Никто не побеспокоился обдумать эти факты с психо­логической точки зрения. Может быть, это воспоминание о чем-то очень глубоком в вашем коллективном подсознании, о том, что вы ощущаете как «рыбу». И это определенно означает, что жизнь воплощается в виде рыбы. Вы можете назвать ее Богом, не имеет значения. Это просто одно и то же. И идея, сама идея, пришедшая к индусам, - а этой идее десять тысяч лет, это не новая идея... О том, к кому пришла эта идея, я могу сказать, что он, должно быть, глубоко нырнул в коллективное подсознание и нашел там жизнь, возникающую как «рыба».

И вторая идея является даже еще более важной. Одним из воплощений Бога является Нарасинга, получеловек, полулев. Конечно, если человек в своем развитии прошел стадию животных, то было время, когда он был полуживотным, получеловеком. Перепрыгнуть невозможно... в десять часов вы обезьяна, а в десять пятнадцать вы человек - такого не может быть. Где-то между десятью и десятью пятнадцатью вы должны быть полуобезьяной и получеловеком, преобразую­щимся, меняющимся. И скорее всего это верно, коль скоро большинство людей, коснись даже сегодняшнего дня... напол­овину люди, наполовину обезьяны. Разделение может прохо­дить двумя способами: или вы разделяете человека на нижнюю половину, обезьяну, и верхнюю половину, человека, или вы разделяете человека на внешнюю половину, обезьяну, и внут­реннюю половину, человека, или наоборот.

Представляется, что в человеке так много от животного, что гипотеза Дарвина имеет право на существование. Произо­шел ли он от обезьяны или нет, смысл не в этом; смысл в том, что человек растет где-то из животного. Но куда девается животное? Куда уходит ваше детство, когда вы становитесь юными? Оно становится частью вашего подсознания. Ничто никуда не уходит. Не может уйти. Некуда уходить. Оно просто все время складывается внутри вас. Но то, что случилось в жизни миллионы лет назад, должно быть где-то и в вашей жизни - конечно, на такой глубине, до которой нелегко добраться. Глубина должна быть океанической. Атлантичес­кий и Тихий океаны в некоторых точках имеют глубину пять миль. Я думаю, что человеческое подсознание много, много глубже, пяти миль недостаточно, ведь целая жизнь... так много изменений, так много преобразований.

Но, даже измерив всю глубину коллективного подсозна­ния, вы не сможете пройти к себе.

Ваше существо все еще остается тем, кто измеряет, тем, кто пытается познать. Вы не сводимы к объекту. Позвольте мне подчеркнуть это.

Вы не сводимы к объекту. Вы всегда - субъект, всегда и всегда. Что бы вы ни знали, вы - познающий, вы никогда не познаваемое.

Третья дверь, третье измерение идет от восточной психо­логии, которая признает и «четвертое». Западная психология признает только три функции, западная психология признает только три разделения. Восточная психология признает четы­ре: бодрствующее сознание, грезящее сознание, спящее сознание и четвертое. Четвертое не имеет имени; его называют турийя - четвертое, просто «четвертое». И они хорошо сдела­ли, не дав ему имени, поскольку оно так обширно и неопреде­ленно, что дать ему имя - значит наложить ограничение, значит придать смысл, значит сделать его объектом. Поэтому они не дали ему имени, они просто называют его четвертым.

Западной психологии и западному психоанализу нужно это четвертое - они испытывают огромную потребность в четвертом. Без четвертого они неполны - неполны, нелогичны, иррациональны, поскольку постоянно остается в стороне са­мый важный фактор вашего существования, вы сами. Вот Фрейд рассматривает страх, долг, подавление, секс, алчность - его творения велики, его исследования велики, но ни разу он не рассматривает свое собственное существо.

В Индии самым знаменитым фрейдистом-психоаналити­ком был доктор Лалджирам Шукла; он был руководителем психологических исследований в Индусском университете в Бенаресе. Так случилось, что один из моих друзей, который учился со мной в Джабалпуре, - после окончания я переехал в университет Саугара, а он в университет Бенареса - влюбился в дочку доктора Лалджирама Шуклы. Доктор Шукла был очень знаменитым человеком. Постепенно он согласился на их брак. Они были из одной и той же касты, так что проблем не было. Этот мальчик был из очень богатой семьи. И он был единственным сыном - все хорошо.

Лалджирам Шукла очень хотел совершить бракосочета­ние быстро, поэтому он привел мальчика - теперь тот сам уже очень знаменитый историк в университете Джабалпура, глава факультета истории, доктор Байджнатх Шарма, - он привел его из общежития в свой дом и сказал: «Зачем тебе жить там? Ты ведь станешь моим названым сыном. Тебе не нужно жить в общежитии, можешь жить в моем доме, у меня такой большой дом. И во всем этом доме живу только я, моя дочь и моя жена, три человека. Здесь ты можешь иметь все для себя».

Постепенно Байджнатх начал говорить с ним обо мне, поскольку находился под сильным впечатлением от меня - он пробыл со мной четыре года. И разбудил такое большое любопытство в Лалджираме, что тот сказал: «Может быть, ты пригласишь его. Я хотел бы повидаться с этим человеком, который произвел на тебя такое большое впечатление. Я слышал это не только от тебя - все, кто приезжает из этой части страны на мой факультет, начинают произносить это имя. Оно доходит до меня из столь многих источников, что я не могу больше ждать. Отправь ему телеграмму, чтобы он немедленно приезжал и погостил бы у меня несколько дней, столько дней, сколько у него получится».

Телеграмма пришла ко мне. Я подумал, что это будет хорошей возможностью немного сразиться с великим психоло­гом. Я сражался с религиозными людьми, со всякими людьми, но великий фрейдист - это хорошая возможность!

Я послал телеграмму: «Приезжаю немедленно и буду вашим гостем столько, сколько у вас получится». Даже моя телеграмма испугала его: «столько, сколько у вас получит­ся...» Не собирается ли он здесь поселиться навсегда?

Байджнатх сказал: «Я ничего не могу сказать о нем. Он может остаться здесь жить навсегда, - но ошибка ваша. Вы попросили его: "Можете оставаться здесь столько, сколько у вас получится". Он ответил вам: "Я останусь столько, сколько у вас получится"».

Лалджирам сказал: «Неприятности начались. Я боюсь, что будут неприятности».

Я добрался туда ночью, около двенадцати часов. Он приехал встретить меня. Он был старым человеком. Мы поехали домой. По пути он не сказал мне ни слова. Путь был долгим, поскольку мой поезд доходил только до Мугалсарая, не прямо до Бенареса, и от Мугалсарая я должен был ехать автомобилем до Бенареса. Мугалсарай стоит по одну сторону Ганга, а Бенарес - по другую. Поэтому есть поезда, идущие до Бенареса, и есть поезда, идущие до Мугалсарая, но этот конкретный поезд, первый попавшийся мне... поэтому он приехал подобрать меня в Мугалсарае, - но ни один из нас не сказал ни слова.

Байджнатх чувствовал себя очень неловко. Он сказал: «В чем дело? Вы оба молчите?»

Лалджирам сказал: «Я молчу потому, что если я скажу что-то, а он возразит, то мы не уснем всю ночь. А почему он молчит, я не знаю».

Я сказал: «Я просто молчу, жду утра». Он сказал: «Что вы имеете в виду?» Я сказал: «Вы начали! Подождем до утра. Пожалуйста, не начинайте прямо сейчас. Я устал... длительное путешествие, и сейчас, посреди ночи... подождите до утра!»

Он сказал: «Вы нарушили мой сон. Что вы собираетесь делать утром?»

Я сказал: «Утро значит утро. Я не собираюсь давать вам никакого ключа».

И утром Байджнатх рассказал мне: «Всю ночь он ходил по коридору. Я просил его два или три раза: "Вам нужно пойти спать. О чем вы думаете?" Он ответил: "Я думаю о том, что случится утром". Я возразил: "Что случится? Ничего не случится. Мой друг абсолютно безвреден. Можете идти спать". Но он не мог. Он пытался, - но снова вставал и ходил. Он сказал: "В эту ночь мне не уснуть"».

Утром... это было зимнее утро, поэтому мы сели на солнышке, и из университета пришли все его аспиранты, его доценты, ученые-исследователи, около тридцати пяти чело­век. Было также несколько профессоров его факультета.

Я сказал: «Теперь мы можем начать. Утро наступило». Он сказал: «Что же, давайте начнем с самого начала. Есть ли Бог или нет?»

Я ответил ему: «Это не с самого начала. Бог не может быть первым. Должно было быть что-то до Бога. У него должны были быть отец и мать, иначе как это он неожиданно возник в существовании? И если он может неожиданно возникать в существовании, тогда зачем беспокоиться вообще о чем-либо. Целое существование - Бог - неожиданно возникает в существовании. Если это будет нашей окончательной позицией, если мы должны будем принять то, что Бог не создан, тогда почему бы нам не принять и такую простую вещь, что и существование не создано?

Зачем без необходимости вносить вымысел? Это основной принцип науки: использовать наименьший из возможных объем гипотез. Все, что может быть отброшено, должно быть отброшено. Нужно пользоваться минимальным объемом гипо­тез. Это основа всякого научного исследования.

Бог - бесполезная гипотеза. Он никак не поможет. Вопрос-то остается тем же самым: «Кто создал его?»Вопрос не изменился, поэтому и его постановка бесполезна». После этих слов я сказал: «Спросите о чем-то, относящемся к делу, существенном. Я приехал к вам сюда издалека не для того, чтобы обсуждать с вами Бога. И какое дело фрейдисту до Бога? Я приехал к вам, как к психологу. Так будет лучше, в этом случае у вас будет твердая почва под ногами. С такими вещами, как Бог и прочее, у вас будут проблемы. Возвращай­тесь на свою почву, я хочу испытать вас на вашей твердой почве».

Итак, я, прежде всего, сказал этому человеку: «Вся ваша психология упускает самый важный смысл. Вы говорите о сознательном, подсознательном, бессознательном, но вы не говорите о четвертом, турийя, а четвертое стоит за всем остальным».

Я показал вам три двери: разделенные по восточному принципу, это бодрствующее сознание, грезящее сознание, спящее сознание; разделенные по принципу психоанализа, это сознание, подсознание, коллективное подсознание; разделен­ные по принципу психологии, это познавание, размышление, чувствование. Это единственные разделения, которые до на­стоящего времени создал человек. Но только восточная психо­логия признала четвертое, не дав ему имени. И четвертое - это дверь в религию. Что есть это четвертое?

Вы видите вещи там, во внешнем мире, - это объективный мир, люди, деревья, горы, океаны. Затем вы видите мысли, чувства, эмоции, гнев, алчность - это ваш внутренний мир. Но кто тот смотрящий? Вот два мира: внешний мир и внутренний мир, - но кто смотрящий?

Спросить, кто этот смотрящий, значит поднять основной религиозный вопрос.

Вопрос о Боге - это не религиозный вопрос. Это очень детский вопрос.

Религиозный вопрос таков: кто тот смотрящий, смотря­щий на мысли, эмоции, смотрящий на вещи, на людей, на горы, на облака... кто этот смотрящий, спрятанный за всем этим? Наблюдатель на холмах не делает ничего, кроме как просто наблюдает. Ни малейшего действия, чистое зеркало, которое отражает все, что проходит перед ним...

Путь к этому наблюдателю очень прост. Вы отбрасываете объекты наблюдения, поскольку они закрывают наблюдателя - как будто солнце со всех сторон закрыто облаками, и вы не видите его. Легко отбросить внешние объекты; вы просто можете закрыть глаза, и внешних объектов больше нет. Трудности возникают с внутренними объектами. Они лишь тени внешних объектов — преходящие мысли, преходящие грезы, преходящие фантазии. Не боритесь с ними. Если вы боретесь с ними, вы становитесь актером; вы более не наблюдатель. Вы забыли, что должны оставаться просто наблюдате­лем.

Это простая сноровка. Если раз получилось, дальше не будет никаких трудностей, но в первый раз это определенно трудно. Это все равно, как плавание. Когда вы видите других людей, плавающих в реке или в океане, вы изумляетесь, ведь вы сами не умеете плавать. А они говорят, что это очень просто, здесь нет проблем.

В моей деревне был один очень хороший, старый, добрый человек. Все любили его, он был таким простым и таким невинным, хотя ему было за восемьдесят. А рядом с моей деревней протекала река. Он устроил себе на реке особое место, где он принимал свои омовения. Насколько каждый в деревне мог вспомнить, всегда его видели там, день за днем, год за годом; дождливый ли сезон, лето, зима - не имеет значения; здоров ли он или болен - не имеет значения. Он был там точно в пять часов утра, на своем месте. А это было самое глубокое место на реке, поэтому обычно туда никто не ходил, и оно было довольно далеко.

Люди обычно ходили на реку; она была всего в ста метрах от моего дома, но то место было на расстоянии двух миль. И поскольку наши холмы подходили близко к реке, нужно было преодолеть одну гору, потом другую, потом только вы дости­гали того места. Но то было прекрасное место. Когда я осознал это, я стал ходить туда. И мы немедленно стали друзьями, поскольку... вы знаете меня, что я за человек. Если он собирался быть там в пять, то я приходил туда в три. Один день, два дня, три дня... Он сказал: «В чем дело? Ты решил победить меня?»

Я сказал: «Нет. В этом нет смысла, но я собираюсь сюда в три - точно так же, как вы решили быть здесь в пять».

Он спросил: «Умеешь ли ты плавать?»

Я сказал: «Не знаю, но вам не нужно беспокоиться. Если кто-то умеет плавать, то и я смогу. Если вы умеете, тогда в чем проблема? Одно точно: плавание доступно человеку, этого достаточно. Самое большее, я могу утонуть - так что же? Однажды умрет каждый. Это не имеет значения».

Он сказал: «Ты опасен. Я научу тебя плавать».

Я ответил: «Нет». Я сказал ему: «Вы просто сидите здесь, а я прыгну. Не пытайтесь спасать меня; даже если я буду звать вас, не слушайте меня».

Он сказал: «Что же ты за ребенок? Ты будешь кричать: "Спасите меня", - а я не спасу тебя?»

Я сказал: «Да. Я не буду кричать. Я просто сделаю все абсолютно уверенно. Может быть, когда я буду тонуть, уми­рать или задыхаться или когда вода попадет мне в нос или рот, я закричу: "Спасите меня", - но я хочу, чтобы было ясно: я не хочу, чтобы в этом случае меня кто-либо спасал. Или я узнаю, что такое плавание, или я утону, узнав, что плавание не для меня».

И до того, как он смог бы меня остановить, я прыгнул. Конечно, я два или три раза скрывался под водой и поднимался на поверхность. А он стоял там, на берегу, ожидая, так что, если бы я позвал его... но я просто махал руками и не собирался его звать. Три или четыре раза я скрывался под водой, поднимался на поверхность, разбрасывал руки наугад, ведь у меня не было понятия, как плавать, - но что делать? Когда вы тонете, вы используете все способы, какие только возможны. И в течение пяти минут я освоил это дело.

Я вернулся и сказал ему: «Вы предлагали учить меня тому, что я смог освоить в течение пяти минут? Мне просто нужно было рискнуть, и дать себе отчет в том, что, самое большее, это может означать смерть».

Плавание - это сноровка, это не искусство, которому нужно учиться. Вас просто нужно бросить в воду. Вы обяза­тельно начнете бултыхаться и двигать руками и ногами, и вскоре вы заметите, что если вы разбрасываете руки и ноги гармонично, синхронно, то вода сама держит вас.

Я сказал этому старому человеку: «Я видел мертвые тела, плывущие по реке. Если мертвый человек может плавать, не хотите ли вы сказать, что я живой и не смогу? Даже мертвые знают, как это делается». В дождливый сезон, во время паводка, много раз так случалось, что целые деревни заливало водой, - многие люди, мертвые тела, мертвые животные проплывали по реке. Поэтому я сказал: «Даже мертвые люди плывут, и быстро. А я живой, поэтому дайте мне шанс выучиться самому, мне кажется, что это всего лишь сноровка. Какое искусство может быть здесь? Это не мастерство или какое-то трудное для понимания искусство. Все, что я вижу, это то, что люди разбрасывают свои руки, - и я могу разбра­сывать свои».

Вы должны запомнить: наблюдение - это не какое-то искусство, какое-то умение, нет; это сноровка. Все, что вы должны запомнить, - это не тонуть в реке, которая протекает внутри вас. А как вы тонете в ней? Вы тонете, если, так или иначе, становитесь активными.

Если вы остаетесь неактивными, не делаете ничего... просто наблюдаете: «Я не предполагаю делать что-либо, при­ходит гнев, пусть проходит. До свидания». Если приходит какая-то мысль, хорошая или плохая, она вас не беспокоит. Вы просто наблюдаете, ничего не называете по именам, не порицаете, ведь все это действия.

Действие вводит вас в ум. Бездействие выводит вас из ума. Действие - это мост между вами и умом; при бездействии этот мост отбрасывается, и вы стоите совершенно одни.

И в тот момент, когда вы не активны, ни в чем не участвуете, возникает переживание чуда.

Это ваше участие дает жизнь уму — его мыслям, чувствам, эмоциям - это ваше участие дает ему жизнь.

Когда вы не участвуете, они просто рассеиваются, остав­ляя чистую пустоту: вы одни, в вашей предельной уединеннос­ти.

Время остановилось. Когда останавливается ум, останав­ливается и время. И впервые в жизни вы видите того, кто смотрит, вы наблюдаете наблюдателя.

Вы начинаете осознавать осознанность, и именно в этом и есть вся религия.

Но вы должны помнить четвертое. Трех разделений, сделанных тремя различными группами людей в мире, недо­статочно, вам нужно четвертое.

И это четвертое просто — наблюдательность, вниматель­ность, бдительность.

Дата добавления: 2015-06-04