Исуна Хасэкура 12 страница. Ибо эту волчицу следовало лишь почитать

Ибо эту волчицу следовало лишь почитать.

– Подай мне пшеницу.

Второй раз услышав те же самые слова, Лоуренс кивнул, показывая, что понял, и собрался уже подать мешочек, который держал в руке.

Но тут в голову ему внезапно пришла мысль, и сердце сжалось от зловещего предчувствия.

– Что ты с ней хочешь сделать?

Услышав вопрос Лоуренса, Хоро несколько секунд стояла молча, потом внезапно шагнула передней лапой в его сторону. На Лоуренса накатил новый приступ страха, и он невольно съежился. Но тут он увидел, как полная огромных зубов пасть Хоро чуть изогнулась, и понял, что все его действия совершенно глупы, а вызвавший их страх – беспричинен.

– Это и есть ответ. А теперь подай пшеницу.

Лоуренс знал, что Хоро собирается, получив пшеницу, уйти; но в ее голосе была какая-то непонятная сила, которая заставила Лоуренса послушно вытянуть вперед руку. Правда, его собственных сил на то, чтобы заставить тело слушаться, уже не было. Мешочек вывалился из руки Лоуренса, и сама рука упала на пол следом. Лоуренс был не в состоянии даже взять мешочек обратно.

Все, что Лоуренс мог, – это в отчаянии смотреть на него.

– Спасибо тебе за то, что заботился обо мне, – сказала Хоро, подойдя вплотную, после чего своей огромной пастью аккуратно подняла крохотный мешочек.

Янтарные глаза так ни разу и не взглянули на Лоуренса. Хоро сделала два или три шага назад, после чего развернулась и двинулась во тьму. Белый мех на кончике хвоста, которым Хоро так гордилась, сиял перед глазами Лоуренса. Аккуратный кончик мерно покачивался, постепенно удаляясь.

Внезапно Лоуренс закричал. Хотя выдавленный им звук мало походил на крик, все же Лоуренс старался из последних сил.

– Сто-о-ой!

Хоро, однако, не замедлила шаг ни на мгновение.

Лоуренс ненавидел самого себя за то, что съежился от страха, когда Хоро шагнула в его сторону. Она столько раз говорила, что терпеть не может, когда люди взирают на нее с ужасом. И тем не менее тело Лоуренса испугалось против его воли. При виде существа, с которым не мог равняться ни один человек, – другой формы Хоро – оно могло лишь скорчиться и дрожать. Но несмотря на это, Лоуренс не желал сдаваться.

Несмотря на это, он по-прежнему хотел, чтобы Хоро вернулась.

– Хоро! – хрипло прокаркал он.

«Неужели бесполезно?» – мелькнуло у него в голове. Но в это самое мгновение Хоро остановилась.

Сейчас был его единственный шанс. Единственный шанс придумать, как заставить Хоро изменить свое решение. И если он не использует этот шанс – никогда больше ее не увидит.

«Но что мне ей сказать?» Множество разных слов вспыхивали в голове Лоуренса и тотчас пропадали.

Если он решит сказать, что не боится ее, это будет совершенно неубедительно. Потому что Лоуренс боялся Хоро, даже сейчас. И все-таки Лоуренс верил, что может заставить Хоро остаться, просто он не в силах подобрать слова, чтобы выразить свои смешавшиеся и противоречивые чувства. Лоуренс продолжал лихорадочно думать. Из своего словарного запаса, который Хоро когда-то назвала смехотворно маленьким, он, хоть и с трудом, все же выбрал и сшил вместе несколько слов, которые ему показались удачными.

– Ты… ты хоть представляешь себе, сколько стоит одежда, которую ты испортила? – вот что в конце концов вырвалось из его рта. – Мне наплевать, богиня ты или кто… я заставлю тебя вернуть мне эти деньги! И тех семидесяти монет, что ты уже заработала, совершенно недостаточно!

Лоуренс старался, чтобы его голос звучал гневно. Он не совсем притворялся; он действительно был сердит – на себя, за то, что произносил эти слова. Лоуренс чувствовал, что если он будет умолять Хоро остаться, она даже не дернется. Поэтому, хоть он и боялся Хоро в этом ее теле, угроза оставалась единственным способом ее остановить.

Тяга торговцев к деньгам была глубже, чем долины в горах. А торговец, которому должны, становился настойчивее, чем полная луна в ночном небе.

Чтобы значение его слов стало ясным, Лоуренс вложил в них столько злобы, сколько смог. Он не говорил Хоро, чтобы она не уходила – он говорил, что пытаться уйти бесполезно.

– Как ты думаешь, сколько лет я копил деньги… лишь для того, чтобы купить эту одежду?! Я буду гнаться за тобой… я буду гнаться за тобой до самого Северного Леса! – прокричал Лоуренс. Его голос разнесся по тоннелям мягким эхом, которое постепенно затихло.

Хоро просто стояла на удалении от Лоуренса. Потом ее хвост внезапно шевельнулся.

«Обернется ли она?»

Истратив все силы без остатка на крик, Лоуренс окончательно утратил власть над своим телом и свалился на пол ничком. Но лихорадочное ожидание жило в нем; все его тело было напряжено настолько, что Лоуренс едва мог дышать.

А Хоро снова зашагала прочь.

Топ, топ. Шаги Хоро гулко разносились по подземелью.

Картина перед глазами Лоуренса начала затуманиваться.

«Я не плачу. Я просто медленно погружаюсь в бездну, которая есть мое сознание», – успел подумать Лоуренс.

К оглавлению

Заключительная глава

В полной темноте, не в силах разглядеть даже пальцев на вытянутой руке, Лоуренс стоял и не понимал, где он и что он делает. Тьма окутывала его со всех сторон, однако Лоуренс отчетливо видел собственное тело.

«Как такое возможно?» – подумал Лоуренс. Внезапно краем глаза он заметил какое-то движение.

Рефлекторно обернувшись на движение, Лоуренс, однако, ничего не увидел. Решив, что ему померещилось, он зажмурился, потер глаза и открыл их вновь – и снова краем глаза увидел движение.

«Пламя?» – в первое мгновение мелькнуло в голове Лоуренса, и он посмотрел вперед, откуда оно должно было исходить. И тогда он увидел, что это было.

Что-то коричневое мелькало влево-вправо. Лоуренс прищурился, чтобы получше разглядеть, и понял, что это было не пламя. Это был мех. Длинный качающийся пучок коричневого меха.

На кончике мех был белый.

Тут глаза Лоуренса расширились; изумленно ахнув, он со всех ног бросился вперед.

Этот мех с белым кончиком…

«Это же Хоро! Это ее хвост! Его ни с чем не спутаешь!» – прокричал Лоуренс, отчаянно преследуя раскачивающийся хвост; а тот все удалялся и удалялся.

Изо рта Лоуренса не вырвалось ни звука. Хвост никак не приближался. Шаги Лоуренса становились все тяжелее; он все больше раздражался. Стиснув зубы, Лоуренс вытянул вперед правую руку, хоть и знал, что это бесполезно.

И тут хвост Хоро внезапно пропал.

Вместо него перед глазами Лоуренса появился знакомый потолок.

– Ох!

Лоуренс резко сел, и тут же острая боль пронзила его руку, заставив вскрикнуть. Лишь мгновение он не понимал, что происходит, но боль вернула воспоминания.

Воспоминание о том, как за ним гналась Гильдия Медиоха. О том, как его ранили в руку. О том, как преследователи загнали его в угол.

И о том, как ушла Хоро.

Вспомнив, наконец, как ее печально колышущийся хвост постепенно исчез во тьме, Лоуренс тяжело вздохнул.

«Только не говорите мне, что я не мог сказать что-нибудь более подходящее», – подумал Лоуренс. То, что сейчас он был заключен в теле, которое даже сесть толком не могло, было неважно. Вопрос, где он сейчас находится, тоже был неважен – все это было пылью по сравнению с его печалью и сожалением.

– Ты пробудился?

Лоуренс повернул голову туда, откуда пришел этот неожиданный вопрос. В дверном проеме в противоположном краю комнаты стояла фигура Мархейта.

– Как твоя рана, уже лучше?

Мархейт подошел к Лоуренсу, держа в руках какие-то бумаги, и открыл окно над кроватью.

– Да… благодарю, намного лучше.

В открытое окно ворвался свежий прохладный ветер, и вместе с ветром ворвался шум голосов. Лоуренс понял, что комната находится внутри Гильдии Милона.

Это значило, что Гильдия Милона спасла Лоуренса из подземелья.

– Я должен принести глубочайшие извинения за нашу неповоротливость, из-за которой ты попал в столь опасное положение.

– Ничего, ведь первоначальной причиной всего этого была моя спутница.

Мархейт кивнул; выражение его лица в этот момент было каким-то странным. Потом, видимо, найдя нужные слова, Мархейт медленно произнес:

– Нам очень повезло, что Церковь нас не обнаружила и что вся суета произошла в подземельях. Если бы церковники увидали истинное обличье твоей спутницы… не только наше отделение, но, возможно, вся Гильдия отправилась бы на костер.

Услышав это, Лоуренс потрясенно переспросил:

– Вы видели ее истинное обличье?

– Да. Люди, посланные тебе на выручку, сообщили, что они нашли тебя, но гигантская волчица сказала, что не отдаст тебя, господин Лоуренс, пока не приду я лично.

Лгать Мархейту было незачем. Значит, когда Лоуренс потерял сознание, Хоро к нему вернулась.

– Т-тогда где сейчас Хоро?

– Она отправилась на рынок. Твоя спутница очень нетерпелива. Она сказала, что должна заранее приготовиться к путешествию, – Мархейт произнес эти слова беззаботным тоном, ибо он не знал, что крылось за этим решением Хоро. Но для Лоуренса было совершенно очевидно, что Хоро решила отправиться дальше одна.

«Она, должно быть, уже в пути на свой родной север», – подумал Лоуренс. Ему казалось, что в сердце у него образовалась огромная дыра; в то же время он с горечью подумал, что теперь он сможет порвать с Хоро полностью.

Знакомство с Хоро само по себе было очень странным и необычным. А вместе они провели всего лишь несколько коротких дней.

«Я просто буду думать, что эти дни были сном. Тогда, возможно, мне проще будет смириться», – сказал себе Лоуренс. Затем, чтобы не передумать, он вернулся к своему привычному деловому образу мыслей.

Помимо упоминания Хоро, Мархейт сказал еще кое-что важное.

– Вы сказали, что Хоро отправилась на рынок. Значит ли это, что сделка с Гильдией Медиоха состоялась?

– Безусловно. Мои люди, посланные в королевство Тренни, вернулись сегодня рано утром и сообщили, что успешно заключили с королем сделку. Мы уже получили привилегии, которые так стремилась заполучить Гильдия Медиоха. Используя эти привилегии как наживку, мы начали переговоры с Гильдией Медиоха. Они уже все поняли и смирились с поражением. Можно сказать, что все прошло как по маслу, – гордо произнес Мархейт.

– Понятно. Это замечательно… но это означает, что я проспал целые сутки?

– Хм? Конечно, конечно, так и было. А, кстати, полдень был совсем недавно, и очаги в кухне пока не погасили. Так что не желаешь ли чем-нибудь подкрепиться, господин Лоуренс? Чем-нибудь теплым, может быть?

– Нет, благодарю, я не голоден. Не могли бы вы лучше рассказать о сделке в деталях?

– Хорошо, понял.

Мархейт сейчас напомнил Лоуренсу жителей юга, которые всегда предлагают еду своим гостям. Это его несколько смутило; он подумал, что будь он местным жителем, ему, пожалуй, пришлось бы принять предложение отобедать.

– Общее число монет, которые нам удалось собрать, составило триста семь тысяч двести две. Король намеревается значительно понизить долю серебра, поэтому он согласился выплатить нам триста пятьдесят тысяч монет.

От таких цифр, пожалуй, у любого могла бы голова закружиться. Лоуренс, однако, не удивился; он принялся подсчитывать в уме, какую же прибыль он в итоге получит.

Согласно договору ему причиталась двадцатая доля всего, что заработает Гильдия Милона. Лоуренс подсчитал, что его прибыль составит около двух тысяч монет. Если эти подсчеты окажутся верны, он сможет осуществить свою мечту о собственной лавке.

– Согласно нашему с тобой договору, сумма, которую мы тебе должны, составляет двадцатую долю всего нашего дохода от этого дела. Верно?

Лоуренс кивнул; Мархейт также кивнул в ответ. Затем он вручил Лоуренсу полоску бумаги.

– Пожалуйста, подтверди.

Слова Мархейта не достигли ушей Лоуренса.

Потому что число, написанное на бумажной полоске у него в руках, было совершенно невероятным.

– Это… что?

– Сто двадцать серебряных монет. Двадцатая доля всего нашего дохода.

Это был удар.

Сердиться, однако, Лоуренс не мог, ибо причина такого резкого уменьшения прибыли была указана тут же, в документе.

– Расходы на перевозку монет, налог с перевозки, сбор за сделку с монетами, посреднические расходы при заключении договора… это все придумали королевские советники. Они решили, что привилегии нам не дать они не могут, но бОльшую часть денежных потерь вернут обратно.

Достаточно было посмотреть на подробное описание сделки, чтобы понять, что король сполна использовал свое положение, чтобы отобрать деньги у Гильдии Милона. Он не только потребовал, чтобы Гильдия Милона оплатила все расходы на перевозку и сбор монет, но и заставил Гильдию оплатить всё вперед теми же самыми монетами. Дороже всего обошлась перевозка – в десять тысяч монет; столько пришлось уплатить за лошадей, грузчиков, охрану и работников, присматривающих за деньгами. Более того, в договоре, который им навязал король, было указано, что и стоимость переплавки должна была оплатить Гильдия – таким образом он вытянул еще немалую часть денег. Человек, подписавший договор со стороны Гильдии Милона, был торговцем с юга, человеком знатного рода, владеющим одним из отделений Гильдии; но по сравнению с королем его знатность ничего не стоила. Так что между ними даже спора возникнуть не могло. Все, что оставалось Гильдии Милона, – это молча взять на себя все расходы.

– Согласно нашим окончательным подсчетам, мы получили доход в две тысячи четыреста монет. Тебе причитается двадцатая доля, и эта сумма указана в документе.

«Я столько ломал голову, меня ранили в руку, и все, что я за это получил, – жалкие сто двадцать монет? И это не говоря о том, что если бы я не ввязался в это дело…

…Я бы не расстался с Хоро».

Сколько Лоуренс ни думал, на ум шло лишь одно слово: проиграл. Сто двадцать монет просто-напросто не стоили того. Однако договор есть договор, и Лоуренсу оставалось лишь смириться с этой суммой. Любой торговец знает, что есть времена прибыльные, а есть времена убыточные. Конечно, денег оказалось намного меньше, чем Лоуренс рассчитывал, но, по крайней мере, он не заплатил за них жизнью. В том положении, в котором он оказался, получить сто двадцать монет – возможно, очень удачный исход.

Посмотрев еще раз на документ, Лоуренс медленно кивнул.

– Мы этого изначально не учли. Я глубоко сожалею, что так получилось, – сказал Мархейт.

– Подобное всегда случается в нашем деле.

– Мне очень приятно слышать это от тебя. Однако…

При этих словах Лоуренс поднял глаза на Мархейта: он внезапно заговорил очень тепло.

– Неожиданные ситуации могут быть и к лучшему. Пожалуйста, взгляни сюда.

Лоуренс взял у Мархейта второй документ и прочел написанные на нем несколько слов. Дочитав, он в потрясении повернулся вновь к Мархейту.

– Похоже, Гильдия Медиоха очень сильно стремилась заполучить эти привилегии, которые, как они знали, быстро обесценятся. Они тоже скопили немало монет, но при этом залезли в долги. Эти привилегии им были нужны любой ценой, и они предложили нам продать эти привилегии, как только мы их заполучили.

В документе, который держал Лоуренс, значилось имя человека, с которым Гильдия Милона желала разделить этот особый доход. Гильдия передавала Лоуренсу одну тысячу серебряных монет.

– Тысяча монет… вы вправду хотите мне столько дать?

– Конечно же, это для нас сущий пустяк, – улыбнулся Мархейт. Лоуренс решил, что Гильдия Милона, должно быть, получила с этого дела очень большую прибыль, но, разумеется, спрашивать о конкретной сумме не стал. Получить такое количество денег помимо договора – это была удача столь же редкая, как найти на полу золотой слиток.

– В дополнение к этому мы берем на себя оплату твоего проживания, пока ты выздоравливаешь, а также платим за твою лошадь и повозку.

– С моей лошадью все в порядке?

– Да. Полагаю, Гильдия Медиоха посчитала, что брать лошадь в заложники не имеет смысла, – кивнул Мархейт и усмехнулся. Лоуренс улыбнулся в ответ.

«Да, такое обхождение куда лучше, чем я ожидал», – подумал Лоуренс.

– Что касается деталей выплаты, полагаю, мы обсудим их позже?

– Хорошо. Однако я очень хочу поблагодарить вас за все.

– Излишне. Эта плата – небольшая цена за хорошие отношения с таким торговцем, как ты, господин Лоуренс.

Судя по тому, каким взглядом Мархейт смотрел на Лоуренса, тот не ошибся, когда прикинул прибыль Гильдии. Тем не менее, Мархейт одаривал Лоуренса своей деловой улыбкой. Лоуренс решил, что это он делал специально. И все же: Лоуренс получил от высокого чина огромной гильдии, Гильдии Милона, тысячу монет; и в придачу этот человек выражал надежду на продолжение работы с Лоуренсом в будущем. Это означало, что Гильдия вправду ценила Лоуренса как торговца, с которым стоит вести дела.

И для самого обычного торговца, такого как Лоуренс, это был законный повод для гордости.

Лоуренс кивнул и еще раз поблагодарил Мархейта.

– А, я думаю, лучше все-таки спросить сейчас. Ты желаешь получить все деньгами? Если ты предпочитаешь получить оплату товарами, я должен пойти отдать нужные распоряжения.

Тысяча монет, если их носить с собой, – это всего лишь груз, который не приносит прибыли. Услышав любезное предложение Мархейта, Лоуренс принялся размышлять, сопоставляя причитающуюся ему сумму и вместимость своей повозки. Наконец он выбрал подходящий товар.

– У вас есть перец? Перец легкий и занимает мало места. Приближается зима, люди скоро начнут запасать мясо, и цены на перец вырастут.

– Ты сказал «перец»? – переспросил Мархейт и хихикнул.

– А что?

– Ах, мои извинения. Я совсем недавно прочел одну пьесу, которую мне прислали с юга, и сейчас не могу не вспоминать о ее сюжете.

– Пьеса?

– Именно. Однажды перед богатым торговцем появился демон и сказал: «Приведи мне самого вкусного человека в этом краю, иначе я сожру тебя». Торговец не желал расставаться с жизнью; он выбрал из своей прислуги нескольких юных горничных и самого толстого лакея и отвел их к демону. Однако демон лишь покачал головой.

– О?

– Тогда торговец начал искать в семьях богатых и знатных людей, тратя большие деньги; в поисках вкусного человека он обшарил весь край. Наконец он нашел юного монаха, тело которого источало аромат свежего меда и молока. За огромные деньги он выкупил этого юношу у монастыря и предложил его демону. И тогда юноша сказал демону: «О демон, ты, кто противостоит богам! Самый вкусный человек в этих краях – не я».

Лоуренс, зачарованный историей, молча кивнул.

– «Самый вкусный человек стоит прямо перед тобой. Это человек, с ног до головы покрытый пряностями своих богатств, отчего его жирная душа идеально приправлена».

Когда Мархейт рассказывал историю, на его лице можно было прочесть все происходящее. В конце он изобразил полное ужаса лицо торговца, после чего резко вернулся к своей чуть застенчивой улыбке.

– Это религиозная пьеса Церкви; она иносказательно повествует о торговле и призывает к умеренности в торговых делах. Об этих-то событиях я и думаю все время. Когда я думаю о пряностях и затем о богатом торговце, все так хорошо совпадает.

Любой торговец понял бы, что эти слова Мархейта были комплиментом.

Лоуренс нашел историю очень интересной, похвалу Мархейта – тем более; так что он с широкой улыбкой ответил:

– Надеюсь, вскоре и мое тело пропитается ярким и густым ароматом пряностей.

– Поживем – увидим. Пока же – я всегда рад приветствовать тебя в стенах нашей гильдии, господин Лоуренс.

После этих любезных слов они оба рассмеялись.

– Хорошо, я подготовлю для тебя перец. У меня сейчас много дел, так что прошу извинить… – и Мархейт повернулся к двери.

В этот самый миг в дверь постучали.

– Уж не твой ли это партнер? – спросил Мархейт; Лоуренс, однако, был убежден, что это невозможно.

Мархейт направился к двери. Лоуренс, подняв голову, глянул в окно, в ясное голубое небо.

– Хозяин, тут какой-то счет, – послышался голос, едва Мархейт отворил дверь. Затем раздался шелест бумаги.

Лоуренс догадался, что этот счет требовал срочной оплаты. Он перевел взгляд на облака, и на него вновь накатило острое желание обзавестись наконец-то собственной лавкой.

Вскоре, однако, его внимание вновь привлек голос Мархейта.

– Действительно, получатель – Гильдия, тут не может быть сомнений…

Скосив глаза на Мархейта, Лоуренс обнаружил, что тот, в свою очередь, смотрит на него.

– Господин Лоуренс, этот счет тебе.

В голове у Лоуренса тотчас всплыли все имена его деловых партнеров, кому он был должен. Он попытался вспомнить, какую сделку он здесь заключал в последний раз. Однако все дни, проведенные в городе, более-менее походили один на другой; и даже если бы Лоуренс заключил эту сделку вчера, вряд ли от него потребовали так строго держаться уговоренной даты платежа – по крайней мере, пока он находится за стенами Гильдии Милона. И кстати, откуда его деловые партнеры могли знать, что он здесь?

– Можно мне взглянуть?

Вместо ответа Мархейт забрал бумагу у работника и, подойдя к кровати Лоуренса, протянул ему.

Взяв в руки документ, Лоуренс пробежал глазами первую его часть, где перечислялись условия договора, и сразу перешел к деталям. Его интересовало, о каких конкретно товарах идет речь, – тогда он сразу же сможет понять, чей это счет. Однако список товаров в документе не пробудил никаких воспоминаний.

– Хм…

Лоуренс погрузился в размышления. Внезапно его словно подбросило. Ошарашенный его реакцией, Мархейт попытался было что-то сказать, но у Лоуренса не было времени слушать. Он спрыгнул с кровати и, не обращая внимания на боль в левой руке, кинулся к двери.

– М-могу ли я спросить…

– Пропустите! – заорал Лоуренс. Работники Гильдии поспешно разошлись, давая дорогу. Лоуренс, лишь мельком отметив их ошеломленные лица, выскочил из комнаты. Уже собираясь убегать, он в последний момент все же остановился и спросил у ближайшего работника:

– В какой стороне у вас погрузка-разгрузка?

– А, эээ, в конце этого коридора налево и потом вниз по лестнице.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Лоуренс и бросился бежать со всех ног по коридору, сжимая в руке счет.

В такое возбуждение его привел список товаров на скомканном в его руке бумажном листе. Дата на счете была сегодняшняя, а деньги по счету причитались торговцам одеждой и фруктами с рынка Паттио. Список включал в себя два роскошных платья с длинными рукавами, два сатиновых пояса и в придачу пару дорожных туфель, гребень из панциря морской черепахи и огромное количество яблок.

Общая стоимость купленного превышала полторы сотни монет. В первую очередь обращало на себя внимание количество яблок – слишком большое, чтобы их можно было унести в одиночку. Но несмотря на это, никакого упоминания о найме лошади или повозки в счете не было.

Отсюда Лоуренс сделал единственно возможный вывод.

Наконец Лоуренс прибежал в закут для погрузки и выгрузки товаров.

Вокруг все гудело и суетилось, как в пчелином улье. Над Лоуренсом возвышались горы и горы разнообразных товаров, от прибывших из далеких краев до готовых к отправке незнамо куда. Повсюду виднелись лошади, перевозящие товары с места на место, и орущие что-то друг другу люди. Этот хаос являл собой будни Гильдии Милона, свидетельствуя о ее процветании.

Лоуренс принялся оглядываться по сторонам в поисках того, что, он не сомневался, обязательно должно было оказаться здесь.

Закут был весьма просторным, и лошадей с повозками в нем было слишком много. Лоуренс оббегал его вдоль и поперек; несколько раз он поскользнулся на соломе, рассыпанной повсюду. Наконец в самом дальнем углу он разглядел знакомую лошадь и со всех ног побежал туда. Все, кто работал вокруг, к этому времени уже глядели только на Лоуренса с неописуемыми выражениями на лицах, но ему было наплевать. Сам он смотрел лишь в одну сторону.

На козлах доверху набитой яблоками повозки, держа в руках красивый хвост и расчесывая его черепаховым гребнем, восседала хрупкая девичья фигурка.

На девушке было платье, сшитое из материи высшего качества; голова была покрыта платком, надвинутым по самые глаза. Прошло несколько секунд; девушка прекратила расчесывать мех и вздохнула.

Не повернув головы к Лоуренсу, она раскрыла рот и произнесла:

– Я не хочу, чтобы меня преследовали до самого севера, чтобы заставить выплатить долг.

При этих словах, начисто лишенных каких-либо манер, Лоуренс с огромным трудом удержался от смеха.

Подойдя к козлам, он протянул по-прежнему не глядевшей в его сторону Хоро правую руку. Хоро, лишь мигнув, сосредоточенно ела глазами хвост у себя в руках; но в конце концов она медленно протянула руку к Лоуренсу.

После того как тот со всей силы ухватился за руку Хоро, она наконец улыбнулась с таким видом, словно признала поражение, и сказала:

– Я вернусь на север лишь после того, как выплачу тебе свой долг.

– А иначе и быть не может!

Хоро стиснула руку Лоуренса.

Похоже, странствия необычайной пары еще далеки от завершения.

Ибо эта история – о путешествии волчицы и пряностей.

К оглавлению

Послесловие автора

С тех пор, как я начал участвовать в писательских конкурсах, где полагались призовые деньги, меня не покидали мысли о выигрыше гран-при.

Затем идут мысли о том, чтобы на призовые деньги накупить акций, с их помощью увеличить свое состояние – и вот я уже весь в мечтах, как мое колоссальное богатство повелевает миром.

Недавно я смог заработать достаточно, чтобы заказать в ларьке увеличенную порцию собы, не заботясь о том, что может не хватить денег.

Меня зовут Исуна Хасэкура.

Мне удалось занять второе место в 12 конкурсе Денгеки – это такая честь, которая сопоставима примерно с выигрышем луны в небе. Я не верил собственным глазам. Мне трижды снилось, что мне звонят и сообщают, что произошла ошибка и меня спутали с кем-то еще.

Когда я занялся редактированием романа, мне дважды снилось, что я не успел к дедлайну.

И бог знает сколько раз мне снилось, что я богат и правлю миром.

По правде сказать, даже сейчас, когда я пишу это послесловие, я не уверен до конца, сон это или явь.

Я искренне благодарен отборочному комитету, редакторам и членам жюри конкурса, которые открыли мне дорогу в мир этих снов. Все, кто входил в конкурсную комиссию и кто подал за меня голоса, и в особенности Мицутака Юки-сэнсэй, подаривший мне серебряную фигурку волка, так хорошо сочетающуюся с названием «Волчица и пряности», – спасибо вам всем огромное. Этот серебряный волк и сейчас бережно хранится возле моего компьютера.

Не могу не поблагодарить Дзю Аякуру-сэнсэя за шикарные иллюстрации. Ему удалось передать дух моих персонажей в совершенстве. Надеюсь, моя благодарность не уступает в масштабе моему изумлению, когда я впервые их увидел.

Всем людям, вещам и событиям, благодаря которым я оказался в том положении, в каком оказался, – огромное вам спасибо.

Я твердо намереваюсь приложить все усилия для того, чтобы никогда не пробуждаться от этого прекрасного сна.

Исуна Хасэкура

Версия текста от 03.07.14. Последнюю версию можно найти на http://ushwood.ru/saw

Дата добавления: 2015-06-04