Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

У ЧЕРТЫ 9 страница. Рамзес давал себе отчет, что вылазка не особо нужна




Рамзес давал себе отчет, что вылазка не особо нужна. Огромный риск против небольшой вероятности найти кого-нибудь, кто никак не обойдется без их помощи. Да и расхотелось умирать, если честно. В плюсе Рамзес числил возможность разведать обстановку, но это был слабый плюс, не перевешивающий опасности.

Инга же кипела от нетерпения, и Рамзес, как ему казалось, понимал девушку. Жизнь в Штатах заразила ее вирусом не шибко осмысленной активности. По принятым там, за океаном, правилам игры пассивный всегда проигрывает. Лежачий камень, так сказать. Делай хоть что-нибудь, но делай!

Страна непуганых, сказал как-то старина Ворон, когда Зона свела его с белозубым недоумком, желавшим сфотографировать кровососа. Вроде и не дурак, а именно непуганый. Не осознающий, что здесь не игра, ни честная, ни даже грязная. Здесь жизнь, реальная наша житуха, где выход стерегут крысы с ядовитыми зубами, и ведро в углу вместо туалета. Где правила не писаны, потому что их нет. Где цель не победить, а выжить. И тем самым победить. Тот непуганый, к слову, выжил и даже ходил пару месяцев. Потом исчез. Видимо, надоело, здесь же нет ничего интересного. Что может быть интересного в кровососе?

И все же Рамзес решился на вылазку. Крысы и собаки в массе своей ушли, а за неимением видимой опасности в их разношерстной команде обязательно начнутся трения. Скипидар вспомнит, что он здесь власть, а Инга - что Скипидар для нее совсем не власть.

Глеб начал будить участкового. Скипидар не хотел просыпаться, ворочался, чмокал мясистыми губами, и во сне занимаясь пищепотреблением. Когда очнулся, повел из стороны в сторону соловым взглядом.

- Уже утро? Монстры ушли?

- Ушли, - обнадежил его Глеб.

Скипидар перекрестился, истово ударяя щепотью в лоб, грудь и плечи.

- Ну, слава тебе господи! Вы куда?

- Попробуем дойти до телефона. Если удастся, то и на улицу вылазку сделаем.

- Несет вас нечистый, - буркнул злой со сна прапорщик. - Нет бы дождаться немцев с огнеметами.

Инга язвительно хмыкнула.

- У Шваница свои проблемы, Вить, - быстро вмешался Глеб.

Со стороны Ясенева все еще долетали звуки разнокалиберной стрельбы.

Участковый равнодушно пожал плечами. Хотите идти? Ваше дело. Его, прапорщика Скидоренко, не поднимет с места и приказ министра. Насчет министра Глеб, конечно, поспорил бы, но решил не обострять ситуацию. Скипидар нужен лояльный и находящийся у пулемета.

Смарт показывал нулевой уровень сигнала, и на скорое восстановление сети Глеб не рассчитывал. Надеялся только на радиосвязь; судя по звенящей легкости в голове, возмущение, наведенное Зоной, слабело. Вот только к рации нужно спускаться вниз, что равносильно той же вылазке.

Рамзес посветил в темный чердачный лаз фонарем, каковой аксессуар прилагался к пулемету. Убедился, что в круге света живность отсутствует, и осторожно спустился. Только потом махнул Инге.

Люк над головой опустился с могильным грохотом.

- Не хотел при всех, - сказал Рамзсе вполголоса. – Напомню сейчас: командую я. Мы ведь не будем меряться… э-э… авторитетами?

Девушка быстро и неглубоко дышала.

- Звал бы Варана, сталкер! – вспылила она. – Или этого… участкового пельменя. Что ты меня цепляешь?

«Разве цепляю?!»

- Я бы взял Варана, - признался Глеб, - но у него рука. Так что придется нам вдвоем как-нибудь.

- Кондовый мужской шовинизм, - усмехнулась девица. – Не трусь, прикрою.

- Надеюсь, - в тон ответил Глеб, приматывая фонарь к стволу медицинским пластырем. – Я иду первым.

В свете фонаря проявился разгромленный коридор. Искромсанные пулями стены, кровь и немногочисленные крысиные тушки. Не то свои пожрали – но не без следа ведь! – не то вчерашние боевые успехи оказались не столь значительными.

Глеб шел к лестнице, перебрасывая ствол от одного дверного проема к другому. Крысы рвали бумагу, дерево и пластмассу; пол усеивали обломки разбитой офисной техники. Декоративную пальму обглодали до желтой сердцевины. На пороге одной из комнат Глеб наткнулся на окровавленную женскую туфлю, напрягся, но увидел только поле битвы грызунов за поношенную обувь. Он шагнул через клубок крысиных тушек, и снял трубку настенного телефона. Глухая тишина, чего и следовало ожидать.

Нескоро управа начнет свою работу, ох нескоро!

- Осторожно! – предупредила Инга.

Желтоватые брызги бликовали в свете фонаря на полу и стенах. Яд!

- Вижу! Постарайся не дышать!

Проскочили опасное место и остановились у лестницы в цокольный этаж, в отделение милиции.

- Туда? – Инга кивнула вниз. – Или наружу выйдем?

Глеб оглянулся на близкую дверь управы, забранную железом и потому не поддавшуюся монстрам.

- Вниз, - решил он. – Искать передатчик.

- Внизу совсем темно.

- Там и днем всегда свет жгли, - резонно заметил Глеб. – Подвал же.

Он сделал шаг в темноту. За световым кругом стояла мгла, что называется, глаз выколи. Глеб выключил фонарь и дождался, когда глаза привыкнут. Утер с лица пот. Вроде и не жарко, но… неспокойно. И солдат где-то здесь лежит.

Дверь в милицию держалась на честном слове; в пробоины от пуль сочился утренний свет. Рамзес толкнул створку, вызвав в помещении суетливый переполох. Вывернув из косяка уцелевшую петлю, рухнула дверь; из-под нее с быстрым цокотом коготков порскнули грызуны.

Большая старая крыса стояла посреди длинного коридора и грустно смотрела на Глеба. Так казалось из-за седой шерсти и нагноившихся глаз. Выстрелом навскидку Глеб снес твари голову; даже рассмотреть толком не успел, и это спасло их. Крысы бросились из углов, незаметных щелей и даже откуда-то сверху, но неслаженно, лишенные общего руководства и страха перед вожаком.

- Пригнись! – завизжала Инга.

Глеб выстрелил еще раз, от бедра, и только потом шагнул в сторону. Быстро переломил обрез. Гильзы выпали, обдав резким кислым запахом.

Инга открыла огонь из «Тигра». Над плечом жахнуло так, что Рамзес мгновенно оглох. Пуля, которой опытные стрелки валят лося с ног, вжикнула по полу, разрубив крысиную тушку, ударилась в стену и рикошетом улетела вверх вдоль перил. Обдала Глеба потоком горячего воздуха.

- Не стреляй! – взмолился сталкер.

Он представил, как сей бронебойный снаряд пробивает дощатый чердачный настил и на излете жалит, к примеру, Скидоренко. В задницу. Это ж какой разбор полетов будет! Страшнее волны!

Глеб снова нырнул в дверной проем. Крысы бежали прочь, рассыпаясь веером по темным углам. На них яростно хрюкал еще один крысиный волк, огромный и злой, а оттого смелый, и Глеб убил его, не растрачивая ценный боеприпас на мелочь.

- У тебя кровь, – Инга стояла за спиной. – Как ты?

Глеб сунул руку за воротник, вспомнив, что секунды назад крыса упала ему на голову, а он ее смахнул и, наверное, не убил. На шее стремительно припухала ранка от крысиных зубов. Не яд, слава богу. Иначе уже корчился бы в муках.

- Приемлемо, - ответил Глеб и увидел Крынкина.

Точнее то, что от него осталось.

«Рядом с тобой погибают, оборотень!» – вспомнилось не к месту.

Солдат лежал на спине, отбросив руку с конвульсивно сжатым «Калашниковым». Крысы обглодали кулак, и автомат легко выскользнул из красномясых пальцев. Стараясь не смотреть в то место, где у живого человека бывает лицо, Глеб нагнулся снять с бронежилета запасные магазины и вздрогнул. Из-под сбившейся вбок кевларовой пластины, прямо из человеческой утробы, злобно сверкали красные глазки. Мутанты повалили обезумевшего от боли человека и вскрыли ему брюшную полость, пожирая теплое и вкусное человечье нутро. Глеб выстрелил в эти злобные глаза, зарядил и снова выстрелил. Из-под бронежилета, из штанин и рукавов брызнули, отчаянно пища, несколько мелких тварей.

Инга закашляла, сжав ладонью рот, и Глеб встал рядом, готовый прийти на помощь. Дождался, когда она успокоится, и протянул автомат.

- Возьми! Из твоего мушкета только слонов бить.

Девушка приняла оружие, без малейшей брезгливости стерла рукавом кровь с ложа, и от этого у Глеба случился приступ теплого чувства к напарнице. Показывать его Рамзес не стал, памятуя старую армейскую заповедь: командир, которого солдаты не считают мудаком - не командир, а размазня в погонах.

Сначала передатчик. Глеб свернул в большую комнату у входа, где, собственно, и размещалась вся милиция, оставив Ингу в дверях контролировать обстановку.

К передатчику Глеб подходил с трепетом. Не то, чтобы связь была крайне необходима, как раз при отсутствии оной миротворцы зашевелятся скорее. Но – оперативная обстановка, но – состояние Зоны. Без этой информации жить становилось безумно скучно, и милицейские переговоры могли развеселить. Или наоборот, расстроить.

- Рамзес! Крысы! – сорвала его с места Инга.

Глеб выпрыгнул в коридор. Крысы жидкими струйками бежали со всех сторон, сливались во внушительный поток, который разбивался о неприступную милицейскую дверь.

Волк, сообразил Рамзес. Их зовет крысиный волк! Сталкер выстрелом навскидку разметал стаю. Твари, пронзительно крича, рассыпались по углам и щелям.

- Пусти! – девушка рванулась, и Глеб не успел ее остановить.

Инга ногой сдвинула неподъемный засов, выставила в распахнутую дверь «Тигра»; расставив локти, быстро повела стволом и выстрелила. По мгновенно расслабившимся плечам Глеб понял – не промахнулась.

- Это был волк, - объяснила девушка.

- Молодец! – похвалил Глеб и уточнил. – Что не промахнулась - молодец. Если бы промахнулась… дисбат тебе за самодеятельность.

«А в Зоне и убить могут за такие фортели!»

- Дисбат? - фыркнула девица. – Что не в солдатский бордель?

Глеб подавил улыбку.

- Стой там, раз уж вылезла. Прикроешь.

Передатчик грызуны не тронули, им, очевидно, этот железный ящик представлялся таким же чудным артефактом, как Глебу родные для крыс «карусель» или «трамплин». Сталкер щелкнул тумблером. Зажглась подсветка, засветился микродисплей, но кроме шума в динамиках Глеб ничего не услышал. Он проследил взглядом за антенным кабелем и со вздохом перекинул тумблер обратно. Крысы измочалили кабель по всей длине, от полки с радиостанцией до отверстия в потолке, куда он нырял, чтобы соединиться с антенной на крыше.

Связи не будет, понял Глеб. Есть несанкционированный передатчик в баре, но вряд ли в лучшем состоянии. Бар же никто не защищал; Глеб высадил заднюю дверь, Крынкин переднюю. Кувалда убежал, скрылся, а бармена, дай бог, чтобы спасли местные.

- Связи не будет, - объявил Рамзес. – Другого кабеля у Скипидара нет, готов спорить. Теперь - или когда сотовую сеть поднимут, или ехать в Ясенево.

- Лучше сразу застрелиться, - логично заметила Инга. – Пойдем наружу?

Ее глаза сверкнули авантюрной искрой.

 

 

Они ходили по двум Вешкинским улицам и многочисленным дворам, отстреливая заплутавших собак и крыс. Стучали в задраенные ставни и забаррикадированные двери. Записывали, где отзывались, просили не выходить, если люди казались адекватными, а таких было меньшинство. Выходить никто и не осмеливался, волна монстров повергла людей в безмерный шок. Такой кошмар в моем доме? В моем селе, на моем огороде?!

Сталкер гадал, где теперь граница. Неужели здесь, в когда-то мирных Вешках, уже Зона? И через пару дней прикатят БТРы с черными крестами и автобусы с красными, чтобы эвакуировать оставшихся в живых? Глеб был уверен, что на автобусах или на своих двоих, но жители побегут отсюда, как только осмелятся.

Потому что волна убила Вешки. Глеб это понял не сразу, только спустя время осознав, что тех чистеньких и сонных Вешек уже нет. Конечно, слепцы и крысы, составившие костяк волны, не могли разрушить дома. Но как в них жить, обгаженных, залитых бешеной слюной и человеческой кровью, Глеб не представлял. Деревня навсегда останется душам растерзанных.

Даже в разоренных домах многие спаслись, отсидевшись, кто в погребе, кто на крыше. Но вот уже нашелся дом, где семья заснула без воздуха в тесном подвале; у отдушины сидели по очереди, пока не выхлебали весь кислород, а сверху воздушную трубу закупорило крысиной тушкой. И в другом доме задохнулись, и в третьем, везде, где подвалы не приспособили для долгой отсидки. Дверей, из-за которых не отзывались на стук и крики, становилось все больше.

Вот пришлось снимать с дерева подростка, без остановки плевавшего густой слюной. Глеб только глаза прикрывал рукой, и потом долго умывался у колодца. Твари вырезали всю семью, только парень спасся чудом. Он успел запрыгнуть на дерево и не истек кровью – пальцы на правой руке ему отрезала собака. Будто скальпелем, ровно и чисто. Паренек не понимал своей утраты и все порывался чесать голову или тереть нос распухшей культей.

В соседнем дворе мужчина бегал с тлеющей паклей вокруг сарая и старался подпалить деревянные стены. Глеб уронил пиромана на землю, прижал сверху, но тот с нечеловеческой силой выкручивался из захвата и кричал, кричал, кричал сорванным голосом. Надрывался: «там монстры! нужно сжечь!», пока Инга не ударила его прикладом в затылок. Человек упал лицом в землю; с его головы в грязь потекла кровь. Глеб связал помешанного, и тут же заметил еще одну струйку дыма в дальнем конце деревни…

Иногда в них стреляли, сопровождая выстрелы дикими воплями. Эти побьют друг друга сами, понял Глеб. Ирония, мать ее, Зоны – пережить волну и быть застреленным сошедшим с ума соседом. Глеб сначала отвечал выстрелом в воздух, для острастки, потом начал экономить патроны.

На дальней окраине Вешек наткнулись на сильные разрушения. Глеб решил, что здесь прошла стая кабанов – волна собирала вместе и не таких строптивых существ. Кабаны словно танки валили деревья, легкие постройки, а иногда и на домах оставляли отметины. Глеб постоял возле железной двери, вмятой, очевидно, ударом кабаньей башки, и велел Инге расчехлить карабин.

Кабан-переросток нашелся в соседнем дворе. Инга ахнула, оценив пропорции монстра, и перезарядила «Тигра» магазином с красной отметкой. Бегемот! Он снес будочку деревенского туалета и провалился мордой в выгребную яму. Смерть его стоила жизни: такая же страшная, вонючая и бессмысленная. Тушу уже поглодали собаки и крысы, размотали сизые кишки по огороду.

В следующем дворе на крики отозвались из колодца. Глеб откинул ржавую плиту, надвинутую на колодезный зев. Молодой мужчина висел в узкой трубе, упершись в бетонные стены, и смотрел вверх белыми глазами. Его, обессиленного, вытащили, обвязав веревкой. Мужчина упал здесь же, уронил голову в траву. Не то заплакал, не то засмеялся, и Глеб похлопал его по плечу. Только потом случайно заглянул в колодец.

- Стой! – велел подавшейся вперед Инге и наспех придумал поручение. – Найди ему что-нибудь, брезент или одеяло.

- Что там? - остро глянула Инга.

- Не нужно тебе этого видеть. Я сам.

- Я не… как это?.. кисейная барышня! Запомни, наконец!

Девушка разозлилась, но заглядывать не стала. У нее дрожали губы.

Глеб обвязался веревкой и нырнул в узкий колодезный круг. Поднялся, вытянул за собой тело мертвой девочки. Потом мальчика. Потом, с усилием, труп молодой женщины с прокушенным и вываленным наружу языком.

Мужчина смотрел, но не на тела, а в колодец. Столько тоски читалось в его взгляде, что Инга перешла на шепот.

- Он их утопил?

Глеб кивнул.

- Там слишком мало места на четверых.

Сталкер накрыл тела брезентом, и пошел к воротам, хлюпая водой в ботинках. Инга, помедлив, двинулась следом. За спиной раздался глухой всплеск. Глеб ухватил девушку за плечо.

- Не ходи! Он сам так решил.

И подумал, что мужчина вряд ли утопится. Трус всегда до конца трус, до самого глубокого донышка. Но попытаться – его право.

Самое страшное начиналось там, где люди не могли ни прятаться, ни сопротивляться. Обглоданные тела еще как-то можно было объяснить звериным голодом и охотничьим инстинктом. Но здесь твари игрались, загоняя и убивая беззащитных людей.

Возле круга из человеческих голов Инга не сдержалась и громко всхлипнула. Собаки мало, что выложили правильную окружность, они еще методично обгадили каждую голову.

- Псевдопес, его повадки, - объяснил Глеб мертвым голосом; говорить отчетливо не получалось.

Псевдопсы обязательно метили добычу, отгоняли запахом конкурентов. В свежих песьих экскрементах даже мухи не выживали.

- Не-на-ви-жу! – выдавила по слогам девушка. – Убивать, убивать и убивать!

Ее колотила дрожь.

- Заткнись или я тебе пощечину влеплю! – рявкнул Глеб. – Тебя сюда не гнали, ты сама приехала... зачем-то.

Девушка протяжно застонала, давя истерику.

Но и на Глеба понемногу накатывала черная неотходчивая злоба. И, как ни странно, вина. Сталкер понимал, что это бессмысленно, что он появился здесь всего пару дней как, что в Вешках хватает начальства. Только где оно? А трупы – вот! Истерзанные, расчлененные. И он, Рамзес, везунчик и почти легенда, один из лучших ходоков и знатоков Зоны, не сделал ровным счетом ничего. Действительно, оборотень…

Глеб спохватился и приказал себе унять эмоции. Девчонке нужна поддержка, а не выволочка.

- Это Зона, - он старался говорить по возможности спокойно. – Все начинается с азарта, продолжается ненавистью, а заканчивается...

- Чем?

Рамзес сделал вид, что не услышал вопроса.

За Ингой и Глебом потянулись немногие смельчаки, начали помогать. Первым человеком, которого они встретили, оказался сердитый дед в дряхлой шинели с отметинами споротых погон. Старик живо шаркал в пыли огромными кирзачами и, с закинутым за плечо автоматом, вид имел воинственный. Глеб присмотрелся - МП-40, в просторечье «Шмайссер», раритет! Улыбнулся против воли. Не обманул Варан, и впрямь с войны припрятано.

- Дед! – крикнул сталкер. – Не шали оружием!

- Я сорок годов!.. – услышал в ответ. – У меня попляшут!..

- Боевой дедок, - восхитился Глеб.

Когда стало окончательно ясно, что твари ушли, Рамзес предложил участковому сниматься с поста и организовать в отделении что-нибудь на предмет кормежки и неотложной медпомощи. С прапорщиком спустились Варан и мышка Леночка. Сталкер тут же пропал, а мышь к удивлению Глеба засуетилась среди пострадавших и вообще, взяла все на себя, отстранив важного, но бестолкового Скипидара. Хотя и плакала не переставая – и откуда в ней столько жидкости? – но не истерично, а грустно, как по родному человеку.

- Дурак! – сказала Инга в сердцах. – Золото-девка, чтоб ты знал!

Они теперь действовали слаженно, превращаясь в весьма опасную машину для убийства. Начали чувствовать друг друга, угадывать действия напарника и даже разговаривали без прежних колких наскоков. Если, конечно, разговор не заходил о чем-то личном.

В следующую вылазку дошли и до участка Пасенков, вместе с которыми встречала монстров Анна Павловна.

- Не прощу себе, если она погибла, - сказала Инга. - Уж ее-то, безобидную, грех было не спасти! А что я Ленке скажу? Крысы сожрали твою маму?

Но оказалось более или менее в порядке. Пасенки сидели в погребе, вместе с Анной Павловной, и выходить категорически отказались – «ты уж, Глебушка, сперва перебей собак».

- Ан Пална, - завопила Инга в продушину, - это я! Лена жива-здорова, не беспокойтесь!

В ответ начали плакать, и Глеб закатил глаза. Ну, семейка!

Зато Анны Павловны дом оказался разорен, твари отодрали фанерку, которой прикрывался кошачий лаз. От кота остались только клочья рыжей шерсти… Или? Инга услышала горестный вопль из печки и стукнула в заслонку прикладом.

- Хозяин! – закричала девушка громче кота. – Выходи, если жив!

Четвероногий хозяин голосил и выходить отказывался. Инга вытащила его, обмотав руку полотенцем, и ошалевший кот заметался по хате, не находя привычных укрытий. Все порушено и провоняло чужими запахами. Он взобрался, царапаясь сквозь одежду, на плечо ласковой постоялицы и начал жаловаться на жизнь.

- Ах ты, скотина толстая, - умилилась Инга. – Жив ведь! И не похудел даже!

Она засмеялась облегченно, будто спасение кота было сейчас важнее всего на свете, обняла его, зарывшись носом в густую шерсть.

Пуля высадила стекло в окошке, пробила кошачье тело и ударила девушку в лицо.

Выстрела не было. Глеб только увидел, как взорвалась кровью Ингина голова. Он заревел, вскидывая к плечу обрез, но не нашел в кого выстрелить.

 

 

«Рядом с тобой погибают, сталкер!..»

- Жива она, слышите?

Мышь Леночка тормошила Глеба, смеясь и плача одновременно. Глеб стряхнул остатки мутного полузабытья, куда провалился в надежде не думать, что Ингу убили.

- Жива, - кисло подтвердил случившийся рядом участковый. – Заговоренная что ли?

Где, впрочем, было случиться Скипидару, как не здесь, в милицейском отделении, где под его охраной размещались теперь госпиталь, полевая кухня и центр власти Вешек и округи?

Глеб поднялся с пола - он сидел в коридоре у стены, и зашел в комнату для «тяжелых». Инга, в брюках и майке, но босая, сидела на койке, слаженной из дверного полотна, и ощупывала бестолково забинтованное лицо. Майка открывала спортивные плечи, слишком широкие для вечернего платья, но в самый раз для Зоны, таскать рюкзак и оружие. Карабин оставил на плече бордовый синяк. Можно сказать, повезло, отдача этого слонобоя могла и ключицу сломать.

Глеб долгую секунду не мог оторвать взгляда от крепкой Ингиной груди, и только потом рассмотрел остальное: синяк, бинт.

- Кто тебя так?! – возмутился он. – Ну-ка, разматывай!

Сталкер помог ей снять повязку и открыл плохо обработанную рану. Пуля, ударив по касательной, разорвала девушке левую щеку и раздробила несколько зубов. Толстый Леночкин кот, уберегшийся от монстров и так обидно погибший, спас ей жизнь, отклонив телом пулю.

- Что? – прошепелявила Инга, глядя исподлобья. – Такой не нравлюсь?

- Нравишься, - признался Глеб. – Очень нравишься. И вообще, и сейчас.

Инга отвернулась.

- Уйди…

Ну уж нет! Глеб нашел армейскую аптечку, какие аптечки массово завезли в предзонье, и стерильные перчатки в ней.

– Будет больно. Потерпишь?

Инга небрежно дернула плечом. Глеб вкатил ей в челюсть целый шприц анестетика, но она все равно орала благим матом, пока сталкер чистил рану.

- Терпи!

Глеб рвал из пачки чистые салфетки и промокал обильно хлынувшую кровь. Когда закончил - остановил кровотечение, наложил швы и залил рану герметиком, усмехнулся:

- Я и не знал таких слов.

- Я тоже... Так больно было, а лица теперь не чувствую.

Инга говорила невнятно, анестетик обездвижил губы и язык.

- Извини, врач из меня тот еще, - смутился Глеб. - В рамках ускоренного армейского курса.

- Заметно!

Девушка легла. Глеб сел рядом, не зная, можно ли спрашивать или дать ей отдохнуть.

- Что мнешься как девочка? - развеяла его сомнения Инга. – Нашел, кто стрелял?

- Нет. Били издалека через глушитель. Лучше ты скажи, кто стрелял.

Инга помолчала.

- Кто стрелял – не знаю. Знаю, кто приказал. Найду и убью.

- Три статьи УК, - поставил ее в известность помрачневший Глеб. – Угрозы, месть, покушение на убийство. Давай обойдемся без бандитизма, ладно? Просто скажи мне.

- Я скажу, - решила Инга. – Но… как это?.. откровенность за откровенность – и ты мне ответишь на вопрос.

- Не хотелось бы торговаться…

- Меня приказал убить Артур Сароян. Могу сказать за что. А кто ты, Глеб? Зачем здесь?

Рамзес не знал, что ответить.

- Я опытный сталкер, который оттоптал любимые мозоли половине ходоков, - осторожно сказал он. - За это меня не любят. А здесь я случайно. Ты же помнишь автобус?

Инга кивнула с задумчивым видом.

- Ты сказал, что я не понимаю, о чем говорю, - напомнила она. – Насчет… ну, оборотня. Объяснишь?

Глеб невесело усмехнулся.

- Когда-то я пришел в Зону, молодой и наглый как... В общем, судьба у меня и до того случилась богатая, и я считал, что все в этой жизни понимаю. Зона меня обломала на первой же ходке. Меня послал на смерть человек, которому я доверял безусловно. Здесь это называется отмычка... С тех пор даже слово это ненавижу! Никогда не хожу с отмычками, принципиально.

- И никому не веришь?

- Это была моя вторая ошибка. Одиночки в Зоне не выживают... как правило. На счастье, мне повстречался хороший человек, Мишка Ворон…

Глеб замолчал. Всякий раз, когда он говорил о Мишке, начинало жечь где-то между носом и глазами. Слезы, настоянные до концентрации соляной кислоты, рвались сквозь броню Глебова равнодушия.

- Он тебя спас?

- Сначала я хотел его убить. Потом он набил мне морду... Да, можно сказать, он меня спас. Я ходил с ним больше года.

«А потом Мишка погиб, и я не смог ничего сделать».

- А дальше? – негромко спросила девушка.

- Ворон погиб. Я стал ходить один, просто потому, что другого Мишки уже не будет, - не очень ловко соврал Глеб. – Все ждут, когда же Зона приберет меня, и называют оборотнем.

Оборотнем его называли потому, что кандидаты на Мишкино место умирали чаще положенного. Иные даже, пройдя семь кругов Зоны, удачно разбогатев и удалившись на покой, давились насмерть черешней. А Глеб не вылезал из ходок, будто заговоренный. Его удачливость вошла в легенды. Выносливость казалась нечеловеческой. Его раны заживали так быстро, что собаки могли только позавидовать. Он не топил стресс в водке, а усталость - в женщинах. Этого многие не могли простить.

И он не мог простить того же Зоне.

Глеб поспешил увести разговор в сторону.

- Тот, кто отправил меня на смерть, оказался полным дерьмом. Использовал и бросил, думал, сдохну. Встретил его потом, в глаза смотрю и вижу - трусит! Но понимает, ничего я ему не сделаю.

- А ты?

- Ну… сказал, тихо так, доходчиво, что гулять ему чуть-чуть осталось. Бывает такое – загляну человеку в глаза, а он прогибается...

- И я? - посмотрела с вызовом Инга.

- Ты? Нет. Ты сильная, только очень… напряженная. Как натянутый лук. Так нельзя долго.

Девушка отвела взгляд.

- А дальше?

- Сгинул он. Сам, это доподлинно известно. Но получается, что я его… приговорил, что ли.

После этого Глеб впервые услышал за спиной: «оборотень»!

Девушка задумалась. Чувствует, что недоговариваю, понял Глеб.

- За что Артур хочет тебя убить? – торопливо спросил он.

- У Артура завелся крот. Он считает, что я имею к этому какое-то отношение, - призналась Инга, и Глеб напрягся. – Когда ты… как это?.. отшил меня, я пошла в «Харчо» и стала набиваться в компанию. Артур переполошился. Посчитал меня связной или что-то в этом роде. Из-за этого наша с ним дружба не состоялась.

- Обосновано посчитал?

- Нет, - отрезала Инга и сплюнула в пластиковую миску кровью. – А вообще, не твое дело! Иди к черту, провокатор хренов, у меня опять кровь пошла.

Глеб, не удержав нежности, положил руку на ежик темных волос. Ладонь приятно защекотало, будто Глеб и впрямь гладил молодого ежа с мягкой щетиной вместо иголок.

- Выздоравливай!

Думал, сбросит его руку, но девушка замерла, ее круглые розовые уши начали стремительно краснеть.

На пороге Глеб оглянулся. Инга смотрела вслед.

«Убивать-то зачем? Если бы каждого связного убивали... Нет, девочка, что-то ты темнишь!»

Смарт завибрировал, когда Рамзес стоял на крыльце, собираясь закурить. Глеб так удивился, что уронил сигарету и начал судорожно искать смарт по карманам. Глянул на индикатор сети – полный даун – и принял вызов. Цент пробился по спутниковому каналу.

- Хай, Рамзес!

- Почему молчал, толстяк?

- Ты хотел услышать мой голос? – рассмеялся Цент. – Я польщен… Ладно, извини, я боялся помешать. Знаю, что у вас творилось. Наблюдал волну со спутника – такая, знаешь, серая тонкая линия.

- Сволочь ты, Цент, - в сердцах рубанул Глеб. – Я думал, тебя взяли, а ты просто драпанул. Мог бы предупредить!

Цент, как всегда, не обиделся.

- Я предупреждал! А что без подробностей, были на то причины.

- А сейчас причины закончились?

- Сейчас картина прояснилась.

«Ни хрена она не прояснилась», - подумал Глеб, но спросил о другом:

- Где волна?

Цент радостно заржал.

- Не межуй, сталкер! Обстановка в норме, волна рассыпалась. Сейчас они большей частью под Ясенево, в округе крупных скоплений не заметно.

- Что под Ясенево?

- Воюют! Там все сложно, Рамзес. На тебя шел ручеек, по сравнению с ними. Ты, считай, только размялся.

- Я чуть не сдох, Цент! – возмутился сталкер. – Здесь десятки трупов!

- «Чуть» не считается, Рамзес. Ты не убиваемый.

Глеб смолчал, хотя имел что сказать. Но лучше при встрече. Если она состоится.

- У меня новости, Рамзес.

По виноватому тону стало ясно, что новости не самые радостные.

- Не тяни!

- Зато мы получили двенадцать Оскаров… Прости, глупая шутка. Артур ушел в Зону. Еще вчера.

Так! Глеб присел на ступени.

- Давай отчетливо, Мить.

- Куда уж отчетливее?! Говорю – картина прояснилась, Артур ушел вчера ночью со всей командой. Лично. Не в Ясенево драпанул, не в Киев – в Зону! Мне опять ребята шепнули, из сталкерской сетки.

После нашего разговора ушел, сделал вывод Глеб. Ох, Рамзес, не быть тебе дипломатом. Все испортил!

- Пошли навстречу волне?

- Что им волна? – хмыкнул Цент. – Артуру пробиться через волну, как два пальца. У него схронов по Зоне - мама не горюй, есть где отсидеться.

Глеб согласился. С трудом, но одолели бандиты волну. Для опытных ходоков - ничего невозможного. Тут, главное, сидеть тихо, желательно рассредоточившись, и не дразнить гусей. То бишь крыс и псов.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-25; Просмотров: 261; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.011 сек.