У ЧЕРТЫ 1 страница

Александр Гордиан

У черты

Александр Гордиан

«У черты»: АСТ; Москва; 2011

ISBN 978-5-17-073490-0

Аннотация

Сталкер-ветеран Рамзес решает вернуться к жизни на большой земле, но осознает, что не может находиться вне Зоны. Одна за другой обрываются его связи с людьми, угасают самые простые человеческие эмоции. Рамзес становится изгоем, и это его плата за особые умения, везучесть и способность выживать в безвыходных ситуациях. В этот момент в его жизни появляется таинственный Цент и предлагает… помощь? «Есть только одно место, сталкер, где тебе могут помочь». Рамзес отправляется в безнадежный поход к недоступному белому пятну в центре Зоны. Один против всех, без припасов и оружия, преследуемый вчерашними друзьями и новыми врагами. Что же за комбинация разыгрывается с его участием? Рамзес не знает. Выживет ли его случайная попутчица и нежданная любовь? Рамзес дал слово. Сможет ли он остаться человеком, или судьба его — быть «вечным сталкером» и легендой?

ГЛАВА 1

На озере посреди Зоны, ночью, одинокий сталкер ловил рыбу.

Удилище он срезал в прибрежных зарослях, вместо лески использовал альпинистский шнур, им же перехватил за хвост наживку, крысиную тушку размером с кулак. Сталкер выпотрошил ее, стараясь, чтобы шерсть пропиталась кровью. Крючком стала втиснутая в брюхо взведенная граната со снятой рубашкой.

Неудачливый грызун, повстречавший на свою беду самое опасное существо в Зоне - человека, родился самцом. Негаданная беременность и полет по баллистической траектории к центру озера были самыми интересными событиями в его жизни.

- Удачи нам, братишка! – напутствовал рыбак грызуна.

Сталкер с позывным Рамзес считался одним из лучших ходоков, и крыса убил не со зла. Он пришел за человеком, который нашел Око Зоны, а теперь плавал, мертвый, под гнилыми мостками.

Сталкер вовсе не любил рыбалку. Его насторожил одинокий всплеск, слишком тяжелый на его тренированный слух. Рамзес почти не видел в ночи, ведь до неба отсюда было меньше, чем до ближайшего уличного фонаря; но он чувствовал опасность инстинктом, отточенным до остроты самурайского клинка. Озеро не собиралось отдавать добычу.

Ночь перевалила за половину, а рыбалка все не задавалась. За наживкой гонялась озерная мелочь, главный же монстр на смерть не торопился. Рамзес терпеливо выманивал тварь на гранату. Он умел ждать.

Приступ накатил, как всегда, неожиданно. Заломило в висках, а от висков прострелило до затылка. Боль тут же ушла, сменившись легким покалыванием. Рамзес упал на колени и вовремя, тело перестало слушаться. Земля царапнула лицо травой, и сталкер забылся - всего на пару секунд, если судить по ощущениям. А время Рамзес теперь чувствовал точно, не как раньше. Первое… «явление» он проспал, второе списал на усталость и морок. Потом стал запоминать. Случалось, Зона о чем-то предупреждала, но чаще явления казались бессмысленными. Иногда они напоминали бредовый сон, иногда дурной боевик.

Рамзес приподнял непослушное тело, оперся на кулаки. Кровь толчками побежала по сосудам, покалывая, как шипучка. Мышцы сокращались едва не до судорог, и со стороны казалось, что человека бьет крупная дрожь.

Зона насторожилась. Ночью здесь было тихо особой мертвой тишиной: шелест травы, скрип ветвей, и ни одного живого звука. Но в этот раз ночное безмолвие показалось Рамзесу особенно зловещим.

Ждать пришлось недолго. Над озером посветлело, и сердце пропустило удар – дьявол, неужели луна вышла из-за туч?! Но нет, вокруг светлой полосы ночь оставалась черным-черна.

По мосткам весело забарабанили пятки, и кто-то взвизгнул. Мраморное в свете луны тело, замерев на мгновенье в воздухе, красиво вошло в воду. Пловчиха вынырнула, ахнула от холода и радости и закричала. Громко, звонко, счастливо:

- Глеб! Глебчик! Ныряй, здесь так здорово!

И поплыла.

У Рамзеса едва не подломились руки, ведь в прежней жизни его звали Глеб, но девушка кричала не ему. Мужчина прошагал по мосткам, сел на краешке. Рамзес смотрел ему в спину, и сердце, привычное ко всякому, начинало разгоняться.

- Инга, черт, простудишься!

В голосе парня не слышалось ни страха, ни даже беспокойства. Скорее ревнивое восхищение.

- Боишься? – фыркнула девушка и легла на спину.

Рамзес едва не застонал от желания хотя бы коснуться теплой женской кожи. Парень замешкался; стало понятно, что ему и впрямь не хочется в эту холодную черную воду.

- Испугался, трусишка, - дразнилась Инга, и Рамзесу захотелось спихнуть растяпу с мостков.

Парень сполз в озеро, придерживаясь за доски руками, окунулся и по-собачьи затряс головой. Увидел сталкера и заморгал, не успев испугаться и даже осознать.

Сердце застучало очередью. Это я, понял Рамзес. Такой, каким стал бы, останься в той, другой жизни. Ухоженный, нерешительный, с гладкими руками офис-менеджера. Без единого седого волоса и со шрамом только от аппендицита. Зато с выражением телячьего счастья на упитанной ряшке.

- Глебка, ну же! – позвала девушка особым голосом.

- Иди! – шепотом скомандовал Рамзес, и фантом послушался, оттолкнулся от мостков…

Рамзес зажмурился, прогоняя наваждение. Открыл глаза.

Ночь, темень. В воде покачивается тело погибшего сталкера.

Никого больше, лишь Зона вокруг.

Красивое имя – Инга…

Удилище пришлось искать. Его утащили, пока Зона развлекала сталкера миражами, и едва не затянули в воду. Сталкер долго шарил в прибрежных камнях, нашел и вытравил податливый шнур.

Наживку сняли вместе с гранатой.

Чисто сработано! Рамзес ощупал ровнехонький срез, какой не всяким ножом сделаешь, и смотал остатки шнура. Интересно, гранату этот ублюдок переварит?

К неудачам сталкер относился философски, на пустые эмоции не тратился. Он, не мешкая, обследовал заросли и срубил у основания внушительную хворостину. Раздвоенный конец заострил, образуя багор.

Ночь не заметила его суеты. Наглая озерная тварь временами плескала, но, кажется, не приближалась. Выше, над песчаным откосом, начинались строения деревни Куприяновки, и там жили; Рамзес чуял песий дух и, возможно, кровососа. Но и там не шумели, не гавкали, не визжали, собирая облаву на чужака.

Зона пережидала ночь, таясь в злобном оцепенении. На большой земле говорили, что с орбиты это место выглядит, как черная дыра в окантовке яркой от прожекторов отсечной полосы. Рамзес не верил. Знал, что десятки убежищ и сотни костров запятнали дыру оспинами света.

Рамзес вытянулся на берегу и завел багор под мостки. Тело плавало лицом вниз, стукаясь о гнилые опоры. Вокруг него происходило некое бурление, озерная живность рвала труп. Багор соскользнул с окоченевшего тела и плюхнулся в воду. Рамзес замер, и замер монстр в центре озера. Рамзес через слепые инфракрасные очки не видел его, но мурашки побежали вдоль позвоночника. Инстинкт подсказывал: шутить с озерным жителем не стоило.

Выждав контрольные минуты, Рамзес сделал еще одну попытку. Багор запутался в лямке мертвякового рюкзака, но тяжелое как плот тело все равно не слушалось. Его занесло ногами за толстую опору и там заклинило; сталкер тянул багор, толкал, но сдвинуть труп не мог.

Капля пота сорвалась с обожженной брови и затекла Рамзесу в глаз. Сталкер аккуратно опустил бесполезную хворостину. Снял инфраочки, разом окунувшись в непроглядную майскую ночь, и промокнул пот рукавом.

Говорил Ворон, царствие ему небесное, ночью в Зоне не ходят!

Рамзес скривился: правила для того и писаны, чтобы их нарушать. Придется тебе, сталкер, лезть в эту воду. Ночью. Когда и по земле-то не ходят.

В озере игриво заплескались. Похоже, тварь настроилась на добродушный лад, и Рамзес уговорил себя, что шансы имеются. А вот хороших болотных сапог, чтоб до пуза, не имеется; Рамзес только зубами лязгнул, когда вода липкими струйками поползла в ботинки. Озеро явно питалось ледяными ключами – май же месяц, кровососа тебе в койку, а холодно как в проруби!

Рамзес сделал осторожный шаг, раздвигая воду нечувствительными ступнями. Монстр оглушительно рыгнул, и сталкер даже подумал, не сработала ли, наконец, граната.

Вода задержалась у бедра, перехваченного ремешком с ножнами, доползла до пояса, затем до груди. Что-то иногда толкало в спину, в ноги, но от любопытной живности Рамзеса спасал камуфляж. Недаром, ох недаром сталкер отвалил вороватому миротворцу за этот чудо-комбинезон как за новое авто! Рамзес переставлял ноги, прислушиваясь на каждом шагу и стараясь не думать о последствиях. От простатита в Зоне еще не умирали, это он точно знал.

Под мостками дно пропало. Сталкер ухнул по горло, вскинув над головой автомат. Зона встрепенулась. Рамзес, не тратя больше времени на маскировку, потянул труп, поскользнулся и нырнул с головой. Тепловизор показал бурную подводную жизнь; мелькнула тень кого-то большого, размером с хорошего сома, и как торпеда быстрого.

Рамзес понял, что сейчас его схватят, и комбинезон уже не спасет. Отчетливо понял, как понимают свершившийся факт, только факт этот будет иметь место в недалеком, через полсекунды будущем. Сталкерский организм, наученный реагировать мгновенно, начал действовать, не дожидаясь команд головного мозга. Рамзес пулей выпрыгнул из воды, ухватился за мостковую перекладину, мохнатую от черной плесени, и едва успел подтянуть ноги. Нечто стремительное чиркнуло по поверхности воды, задев болтающийся на ремне автомат.

Промах! Тварь пошла на второй заход: волна ясно различалась в тепловизор. Рамзес, повиснув на одной руке, другой перехватил автомат, взятый в Зону за бесшумность и приличную убойность «Вал». Даже прицелился и… Объемистый пузырь вздулся и прорвался внушительным фонтаном на том месте, где только что резал воду спинной плавник.

«Твою мать! – удивился сталкер и оглох. – На своей же гранате…»

Впрочем, как лязгает ротовой капкан хозяина местных вод, он еще расслышал. А может, ему показалось - голова монстра просвистела на дистанции ножевого удара, помавая жаберными плавниками словно крыльями. Фонтан окатил до маковки дурной водой пополам со слизью. Рамзес отплевывался, чувствуя в голове нехороший звон, и с нарастающим изумлением наблюдал картину на берегу.

Голова с обрубком закованного в костяной панцирь тела смачно приложилась о камни, и побежала, мелко перебирая мясистыми плавниками-лапами. За ней потянулся обильный след, но не крови – Рамзес хорошо знал, как выглядит кровь через тепловизор, а чего-то холодного и вязкого. Клюв, длинный как острога, конвульсивно смыкался, готовый резать добычу удобными для потребления ломтями. Вот только развернуться на двух точках рыбья голова не сумела и убегала прочь. Она сделала всего несколько шажков, когда из зарослей рванул на перехват кто-то большой и стремительный.

«Меня выслеживал!..» - охнул Рамзес.

Рыбина, изловчившись, полоснула охотника костяной губой. Тот, наверное, заверещал – острая как бритва кость разрезала свалявшуюся шерсть и вспорола кожу, но преимущество свободных конечностей оставалось на его стороне. Хищник опрокинул рыбину ударом лапы, схватил круглой лягушачьей пастью и поволок. Мимоходом зыркнул на сталкера, предупреждая: не тронь! Не твое!

Рамзес проводил его взглядом. Плоским хвостом и заскорузлой кожей мутант напоминал тритона-переростка, но жесткая даже на вид грива и мускулистые лапы не оставляли сомнений – предки существа происходили из кошачьих.

Сталкер перевел дух.

Он не чувствовал усталости и мог провисеть на склизкой перекладине пожалуй что и до утра. И вздремнул бы вполглаза, если бы черная плесень не жгла отчаянно ладони. Рамзес давно перестал гадать о пределах своей выносливости. Он просто знал, что тело не подведет, и там, где обычный человек обессилел бы в считанные минуты, он справится, мобилизуется. Выживет!

Через пару часов Зона успокоилась, звон в ушах поутих. Рамзес бесшумно опустился и выпростал труп из водорослей. Рука скользнула по твердой, как деревяшка, и слишком короткой мертвяковой ноге. Сталкер понял, как было дело: ходок спрятался под мостками, и его атаковало нечто, отсекшее ступни, будто скальпелем. Давешний клюворыл? Возможно.

Человек потерял сознание от шока и упал. Все!

На земле Рамзес перевернул тело прикладом и едва сдержал рвотный позыв. Одежда на трупе оказалась располосованной в клочья, в прорехи набилось много всякой живности: мальков, рачков, длинных белесых червей, и теперь все это копошилось, жрало, испражнялось и совокуплялось в красном человеческом мясе. Да... этого человека даже стоматолог не опознает – зубы растащили. Изо рта с изъеденными под корень губами суетливо выскользнула многоножка и упала Рамзесу на ботинок. Сталкер разрубил ее ножом, но половинки зажили каждая своей жизнью и засеменили к воде.

«Напалм! - подумал Рамзес с ненавистью, - только напалм! Жечь и жечь это проклятое место!»

Все сталкеры - падальщики, но не все признаются, учил когда-то Ворон. Не брезгуй обыскивать трупы, парень. Рамзес, тогда новичок-первоходок, удивлялся – зачем? Затем, что курица в духовке лучше жар-птицы в небе! И Рамзес согласился, как ему ни претило мародерствовать.

В рюкзаке убитого обнаружился нехитрый походный скарб, патроны, несколько мелких артефактов. Прямо сказать, негусто. Рамзес взрезал чехол на поясе мертвеца и подцепил ножом ПДА.

Комм, комок, смарт, даже свисток... Как их только не называли! Мертвеца Рамзес добыл небогатого. Его ПДА, грубо слепленное убожество, из тех, что в Шанхае продаются на вес, вряд ли стоил дороже приличного свистка. Настоящие ходоки берут настоящие устройства, доработанные на заказ подпольными умельцами. Вот, например, смартфон Рамзеса и в воде не тонет, и в огне не горит, и в чужих руках работать отказывается.

На вид «комок» не пострадал, окантовка из плотной резины уберегла его от воды и паразитов. Попытка, как известно, не пытка. Уже через минуту Рамзес знал очень много, но не знал главного.

Покойный ходил отмычкой. В Зоне объявился недавно, во всяком случае, Рамзес до сего момента не слышал его клички. Зато гремела слава о его старшаке, как правильные пацаны называли своих командиров.

Фокс, значит, погиб... Очевидно, расслабился, выйдя в относительно безопасные места, и умер первым, его отметка - самая дальняя из трех. Бойцы, конечно, запаниковали, может быть, побежали, и Зона хладнокровно расправилась с ними. Серые точки на карте, две вместе, посреди вымершей Куприяновки, и одна – утопленника - на берегу, показывали, где фортуна изменила сталкерам с большой дороги.

Самой важной информации извлечь не удалось, маршрут к Оку Зоны, тот самый, которого вожделело не одно поколение ходоков, не сохранился. Или Фокс, мужик нрава крутого и недоверчивого, запретил отмычкам делать трассировку. Зато Рамзес нашел мутную фотографию, сделанную в полутьме дрянной встроенной камерой. Нечто и впрямь напоминающее глаз – яркий зрачок в обрамлении вихревых полукружий.

Рамзес заволновался. Дошли?!

Мертвый в Зоне - всегда источник опасности, сколько уж сталкеров полегло рядом с соблазнительными трупами! Рамзес, опасаясь неприятных сюрпризов, обыскал покойника легкими уколами ножа. Он знал, где ходоки прячут ценный хабар, но нашел в самом неожиданном месте. На груди клинок встретил что-то твердое, и Рамзес вытянул на свет божий, а точнее в дьявольскую тьму, расплющенный металлический блин.

Когда-то это был герметичный контейнер для артефактов, объемистая дура, сваренная из нескольких слоев титана. Смять такой даже Зоне будет трудновато. И уж вовсе незачем тащить его на большую землю, не в металлолом же. Рамзес поскреб ножом корку грязи...

Царапина засверкала в инфракрасном свете, детектор защелкал, показывая остаточную радиацию.

Золото! А значит – Око! А значит - дошли таки…

Осунувшийся Рамзес отбросил бесполезный «комок». Щедро полил на ладони спиртом из фляги. Плесень закапала на землю жидкой грязью.

Руки не дрожали.

«Что ж, - усмехнулся Рамзес, - спокойствие – это хорошо, оно понадобится тебе, сталкер. Потому что, сам понимаешь, придется искать оставшиеся трупы».

Сталкер поднялся и увидел пса.

Слепец неспешно трусил от деревни, оттуда, где дорога круто поднималась вверх и терялась в зарослях центральной улицы. Молодая здоровая собака, местами лысая, местами обросшая клочковатой шерстью, смердящая псиной и застарелыми ранами (их много доставалось слепцу). Плоская безглазая морда приподнята, Рамзес отчетливо слышал, как жадно втягивается бельмоватыми ноздрями воздух.

Пес искал добычу и не только по запаху. Сталкер ощутил что-то вроде щекотки внутри черепа и постарался унять эмоции. Чует, чует, тварь! Но направление взять – это хрен тебе, псина, это мы уже проходили!

Тварь обнюхала вокруг мостков и повернула к Рамзесу, любопытно потянулась на запах черной гнили вперемешку со спиртом. Обнажились клыки, длинные, много длиннее волчьих и загнутые – нижние вперед, верхние назад. Открылась собачья шея в колтунах свалявшейся шерсти.

Легкий «Вал» удобно лежал в руке. Рамзес мгновенным и точным движением упер ствол в собачье горло и выстрелил. Пес издох молча, пуля разорвала гортань и ушла в небо вместе с куском черепной коробки. Одуряющее пахнуло кровью и порохом, но, главное, бесшумный выстрел автомата «Вал» в ночи бухнул сильнее грома небесного.

Рамзес принял с места в карьер. Секунда была у него, чтобы решить куда бежать, по дороге ли вверх, в западню узких деревенских улочек, или вдоль берега, подальше от озера. Сталкер потратил эту секунду на пользу дела, одолев по крутому склону несколько совсем не лишних метров. Как учил Ворон, решение, которое принимаешь дольше секунды, будет неправильным. Почему? – удивлялся Рамзес. Не знаю, признавался ветеран, но в Зоне по-другому не бывает.

Рамзес достиг обрыва, и его едва не сбросило мощным воздушным потоком. Атмосферный скат, дрянь та еще, благо ночью почти слепая, заложил над сталкером вираж и умостился на фонарном столбе. Фонарь, потухший тому лет тридцать, замигал и залил улицу ярким светом.

Строго говоря, улицы давно не было, скорее натоптанная зверьем прогалина в зарослях скользкого мха и причудливой, как на картинах авангардистов, травы. На ветвях в полном безветрии колыхались «ржавые волосы».

Вдалеке надрывно скрипело дерево, что-то невидимое и неощущаемое раскачивало его, пытаясь сломать или вырвать из земли. Скрип напоминал обреченностью крик умирающего человека.

Через мгновенье фонарь взорвался, искры полетели с оборванных проводов. В здании напротив, за стенами, обросшими бурым лишайником, зазвонил и тут же задохнулся телефон. Что-то загудело. Вар-вар-вар, басовито надрывался механизм или, к какой версии Рамзес склонялся больше, рой крупных насекомых. Крупнее шмеля, судя по звукам.

Лучше бы этого не слышать… Рамзес отбросил заманчивую мысль пострелять и прибавил хода. Скат, конечно, добыча знатная, по ночной поре уязвимая; это днем брать его себе дороже. Но жить-то хочется! Сталкер кое для кого тоже трофей не из последних.

Рамзес пробежал всего-то метров тридцать, когда из зарослей высыпала стая и припустила за ним со злобным воем. Это неправда, что собака быстрее человека, сказал себе Рамзес. Правда в том, что нужно чаще тренироваться. Я буду чаще тренироваться, пообещал он всем богам разом. Я, если убегу, буду каждое утро тренироваться. И каждый вечер...

Сталкер прыгнул – и это был достойный прыжок, лужа черной слизи осталась позади. Нырнул под бахрому «ржавых волос», свисавших с обугленного столба, и едва не угодил в «мясорубку». Он почуял ее шестым чувством, поясницей или селезенкой – Зона его знает чем – и покатился кубарем в сторону. Вскочил и захромал, постепенно ускоряясь, в переулок. Сзади жахнуло. Кто-то из молодняка попался, но смертный визг тут же заглушил свирепый рев десятка глоток. Рамзеса гнала большая стая.

- Ура-а-а! – завопил он в ответ, рискуя сбить дыхание.

Это означало – прорвемся! Пусть ночью здесь не ходят, а тем более не бегают, но он Рамзес! Везунчик и почти легенда!

Его все же нагоняли, хотя другого уже рвали бы на части. Сталкер, увернувшись от очередной аномалии, сунулся в какой-то вовсе незаметный проулок. До места гибели Фокса оставалось немного, да только собаки вряд ли дадут возможность сориентироваться и вдумчиво поискать дорогу. Рамзес поскользнулся и услышал лязг челюстей метрах в пяти за спиной…

Выглянула из-за туч луна, но тут же пропала, заслоненная тенью ската.

Мать твою, электрическую!

Скат ударил разрядом, промахнулся, но Рамзеса чувствительно ожгло от пятки до пятки, даже через подошвы. Взвыли собаки, их слаженный галоп приутих, сменился невнятным топотом. Собачкам подарок с небес тоже не понравился. Очень не понравился!

Рамзес воспользовался паузой, и с колена высадил по скату длинную очередь. Тень в небе шарахнулась, ударилась в крышу, загремев железом. Воздушной поддержки враг, похоже, лишился, а некоторые из псов решили навестить раненного ската, или сталкер не понимал ничего в собачьей психологии. Рамзес выпустил остаток магазина по стае и перевалился через ближайший забор. Из-под ног с писком брызнула мелочь, которую сталкер не любил даже больше, чем химер или кровососов. В падальщиках виделось что-то особо омерзительное.

Через сад Рамзес проломился без потерь, только что-то едкое попало на щеку и немилосердно жгло. Ерунда, он чувствовал впереди нечто более серьезное, но, только спрыгнув с забора, понял, что просчитался. Улочка заканчивалась высоким ржавым забором, взять который Рамзес мог разве что с шестом. После долгих тренировок. К прочему, аномалии густо забили проход, и среди них оказался довольно серьезный «трамплин». Сталкер через тепловизор видел, как это чудо крутит пылевой вихрь.

Над ухом клацнули зубы, и Рамзес застрелил самого резвого пса. Слепцы по ту сторону забора суетились, отыскивая прорехи в изгороди, а с улицы в проулок уже опасливо трусили другие охотники. Рамзеса загоняли по всем правилам.

Что ж, матерь Зона и присные ея! Не погуби, кормилица!

Рамзес швырнул в «трамплин» пригоршню сухой земли, проследил, по какой траектории спираль уходит в небо, чтобы рассыпаться там неряшливой тучкой, и прыгнул. Собачья пасть хамкнула в опасной близости от лодыжки, но аномалия уже тянула сталкера. Сначала «трамплин» дернул за рюкзак, едва не вывихнув плечи, а потом неведомая сила закрутила как тряпичную куклу и швырнула в воздух.

Рамзес летел, уже понимая, что удалось, слава Зоне, что в эпицентр не затянет, а наоборот, раскрутив, зашвырнет куда сам не допрыгнешь. Он ударился грудью о ржавую балку над воротами, перевалился через нее и весьма удачно приземлился. Не напоролся на острое и поднялся секунд через десять, когда снова научился дышать.

Высший пилотаж, говаривал о таких фортелях Ворон, но повторять не решался. Старый я, ворчал тридцатилетний ветеран, ну их к псам, эти фокусы.

За оградой заливались осатаневшим лаем собаки. Рамзес пнул забор, и железные листы загудели, ржавчина еще не съела металл. Сталкер выдернул чеку и – на сто один, сто два – перекинул гранату наружу. На бегу услышал, как граната ухнула и посекла вокруг осколками. Грохот взрыва опал. Страшно завыла и смолкла, захрипев, собака. Падальщики не мешкали...

За воротами обнаружилось нежилое здание. В том смысле, что в нем и раньше, при людях, не жили, а использовали для какого-то производства. Рамзес едва не переломал ноги в лабиринте старого железа, его чутье, так славно работавшее на порождениях иной реальности, оказалось бессильно перед чушками грязного чугуна. И тепловизор подвел. Картинка потеряла четкость, залитая по краям белым и желтым. Застрекотал датчик радиации.

Сталкер перевел дух. Не иначе, здесь придется топать совсем вслепую. Даже без приборов.

Рамзес запоминал карты и таблицы провешенных маршрутов с первого взгляда. Фокс, или что от него осталось, лежал где-то здесь, метрах в тридцати прямо по курсу. Было там еще что-то, погубившее опытного ходока, и Рамзес заосторожничал. Он нашел задраенную накрепко дверь и, коснувшись металла, почувствовал тепло. Прислушался – тихо… Нет! Издали, с той стороны длинного здания донесся приглушенный лай. Рамзеса вновь окружали собаки. Надо же, и минуты не прошло…

Сталкер полез вверх. Когда-то, по молодости и глупости, он вполз на крышу по стене панельной девятиэтажки. Никакого криминала – любовь! Под окнами восьмого этажа он разбрызгал из баллончика признание: «Ника, дай!», до утра горланил песни и, кажется, подрался с милицией.

Рамзес отогнал непрошенные мысли. Где теперь Ника, глупость и любовь?!

Стена казалась ощутимо горячей. «Жарка»? Ее, родимую, сталкер опознавал издалека, с закрытыми глазами и без всякого детектора. Внутри находилась вовсе не «жарка». Тепловизор совсем закапризничал, и Рамзес, прилипнув телом к горячему кирпичу, поднял очки на лоб. Уже светало – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы разглядеть неровный скат крыши.

А эти здесь уже! Собачки...

Рамзес, немыслимо изогнувшись, свистнул. Ей-богу, Зона попутала схулиганить! Огромный седой кобель внизу даже гавком подавился, зашелся хрипом. От него смердело не звериной, вполне человеческой осмысленной ненавистью.

Эмпаты! - поучал Рамзеса на заре его сталкерской юности Ворон. Чуют твою ненависть и отвечают тем же. А если о нем хорошо думать? – спрашивал молодой Рамзес. Попробуй, криво усмехался Ворон, поглаживая обрубки двух пальцев на левой руке.

Под крышей тянулся промышленный водосток, проржавевший от времени и забитый нехорошим мусором. Сток выдавался на полметра от стены, и Рамзесу, чтобы миновать его, пришлось бы сделать почти цирковой трюк. Сталкер нашел место укрепиться ногами, ухватился за иззубренную жестяную кромку и сразу же порезался.

Р-раз! Желоб натужно заскрипел и порвался. Сталкер распластался по стене. За спиной посыпался вниз радиоактивный мусор, и пролетело что-то светящееся. Артефакт, факт!

Сталкера делают ноги, желудок и пальцы, объяснял Ворон. Ноги – понятно, желудок – чтобы нажраться впрок, а пальцы... Береги пальцы, салага! Пальцы – это первое, что оторвет тебе Зона, если будешь совать, куда не следует. Рамзес смотрел тогда на свои музыкальные пальцы, которые так нравились девушкам. Ни за что не поверил бы, что через два года сможет вязать ими гвозди или прикуривать от раскаленного уголька. Сохранил все – повезло! – но отпечатки сожжены кислотой, да так и не восстановились. Одно слово, Зона!

Собаки брызнули в стороны. Артефакт их испугал. Наверное, это был хороший артефакт, сильный, но Рамзес давно научился не болеть излишней жадностью. Ушел артефакт и ладно, значит, так Зона распорядилась. Рамзес отодрал от стены остатки желоба и перевалился через невысокое, в три кирпича, ограждение.

Здесь он позволил себе пару секунд отдыха и включил фонарь. Плоская крыша тянулась вперед метров на двадцать и пропадала за пределами освещенной полосы. Если Фокс лежал на крыше, то где-то дальше. Но, скорее всего, искать труп следовало внутри здания и поспешать с этим, ибо крыша – это ловушка, и спустя минуты под стенами будет столько голодной живности, что…

«Что уйти живым у меня не хватит ни везения, ни фантазии».

А что не ловушка? Куприяновка, с ее бесчисленными сараями-подвалами, сама по себе ловушка. Кой черт занес сюда матерого волчару Фокса?!

Рамзес сделал шаг и остановился. По спине побежал знакомый щекотный холодок - слишком чисто! На крыше с остатками бурой краски совсем нет мусора. Сталкер взял автомат наизготовку и шагнул. Потом еще и еще, но каждый следующий шаг получался короче. Плечи свело мгновенной судорогой, чего давненько не бывало, и Рамзес отступил, как инстинкт требовал. Отступил бы дальше, но собачий вой под стенами заставил снова двинуться вперед.

Ощущения невероятно обострились, и Рамзес зафиксировал, наконец, что опасность исходила снизу, изнутри здания, где творилось что-то непонятное. Сталкер медленно перемещался, чувствуя сквозь подошвы горячую крышу, и на очередном шаге события вновь понеслись галопом.

Кровля расползлась, как пластилин, стоило Рамзесу перенести вес на выставленную ногу. Сталкер с воплем ухнул вниз, едва успев сгруппироваться и вскинуть оружие над головой.

Рамзес испугался, лишь когда ровная поверхность больно ударила по пяткам. Он балансировал на краю металлического помоста, а под ним, в сотне метров, не меньше, бушевало пламя.

Одно мгновение казалось, что удержаться не удастся, что сейчас сила тяжести потянет Рамзеса вперед и заставит сделать шаг в бездну. Сталкер с мучительным стоном швырнул от себя автомат и поднял руки над головой, будто сдаваясь. Тело качнулось назад, ноги нашли опору.

Автомат, кувыркаясь, полетел в огонь. Через полсекунды от жара взорвался магазин: пули стегнули с противным визгом, оплывая прямо в полете. Рамзес успел прикрыть лицо, а потом стряхнул с рук, приплясывая от боли, несколько раскаленных свинцовых клякс. Как плавится его автомат, сталкер уже не видел.

Это было уже не важно.

Сталкер живет секундой, говорил когда-то Мишка Ворон. Прошлого нет, будущего тоже. А настоящего – одна секунда. Вырви ее у Зоны, одну, другую, глядишь, и живой.

Хотя автомата жаль. Пистолета Рамзес не носил из принципа, предпочитая бесполезному пугачу несколько запасных магазинов.

Сталкер осмотрелся, привычно фиксируя даже незначительные мелочи. Здание высотой в четыре этажа изнутри казалось гораздо просторнее. Зона ли навела морок, или пламенная аномалия, испарив сотню метров грунта, создала обманчивое впечатление простора - непонятно.

Дата добавления: 2015-06-25