Сексуальное наслаждение и вина

Неправильные вопросы, неверные ответы

Книги о воспитании детей рассказывают родителям, как отвечать на вопросы детей о сексе. Они даже приводят при­мерные ответы. Но сами родители воспитаны методом умол­чания, как и их родители, и разрушить старые преграды очень трудно.

Родители стараются. Они прилагают самые добросовест­ные усилия. В комнату, в которой мама разговаривала с подругой, вбежала маленькая девочка и спросила:

— Мама, мама, откуда я?

И мама, свободная от старомодных ограничений, забыв о присутствии подруги, принялась подробно объяснять, откуда берутся дети. Девочка какое-то время вежливо слу­шала, но потом прервала:

— Да нет, мама, соседская девочка Джейн говорит, что она из Бостона, а я откуда?

Иногда в своем стремлении поступить правильно роди­тели отвечают не на те вопросы.

Иногда родители сознают, что упустили время объяс­нить детям, что такое секс, и начинают тревожиться, что дети ничего об этом не знают. К тому времени как ребенку исполнится шесть-семь лет, родители могут отвести его к детскому врачу и сказать:

— Доктор, объясните ему.

Известный нью-йоркский педиатр рассказал об одном таком разговоре с семилетним мальчиком. Он удобно уса­дил мальчика и стал объяснять ему так называемые факты жизни. Мальчик покорно слушал, но когда объяснение за­кончилось, воскликнул:

— Но доктор, когда я вырасту, я хочу быть бизнесменом!

Дети обычно обнаруживают, что их вопросы не замеча­ют, на них или совсем не отвечают, или отвечают излиш­не тщательно. Родители либо отшатываются от этой темы, либо относятся к ней слишком серьезно. Дети чувствуют, что в этой теме есть что-то нехорошее и им лучше не спра­шивать.

[69]

Задолго до того как они овладевают словами, задолго до того, как они становятся способны сознательно отнестись к этой теме, их уже учат определенным отношениям. Ци­вилизация уже наложила на них свой отпечаток. Наши обы­чаи частной жизни, наши цивилизованные привычки к стьщу и скромности, наше цивилизованное внимание к гигиене — все это совместно действует на ребенка, когда он еще со­всем мал. Он связывает эти части своего тела с грязью и стыдом и проявляет такое отношение позже, когда узнает их сексуальные функции. Первая реакция шокированного ребенка:

— Мои родители так никогда не делают. Папа никогда так не поступает с мамой.

И это очень печально, потому что говорит нам, что ре­бенок воспринимает взрослую сексуальность как нечто ужас­ное, немыслимое, что-то такое, что хорошие люди, хоро­шие родители никогда не делают.

Ощущение, что в сексе есть что-то плохое, по большей части вызывается и поддерживается чувством вины, воз­никшим в результате опыта мастурбации. Нет сомнений в том, что все дети, обнаруживая свои гениталии и ощуще­ния, которые с ними связаны, проходят через период ма­нипуляции гениталиями. Мы называем эти манипуляции мастурбацией. Родители, конечно, очень различаются в сво­ем подходе к такому поведению детей. Некоторые прихо­дят в ужас и прибегают к откровенным наказаниям, очень многие пытаются каким-то способом помешать ребенку, и лишь очень немногие родители, если таковые вообще су­ществуют, встречают такое поведение, как первые шаги своего ребенка. Дело в том, что, хотя книги о воспитании детей не жалеют слов для выражения неодобрительного отношения к наказаниям, ни в одной из них не говорится о том, что с помощью мастурбации ребенок обнаруживает высокочувствительные части своего организма, которые

[70]

позже, как мы надеемся, будет использовать для самого глу­бокого и ценного выражения любви.

Родителям никто не советовал относиться к мастурба­ции спокойно. Дети обязательно чувствовали, что в этом есть что-то запретное, но тем не менее оставались привязан­ными к приятному исследованию возможностей своего тела. Многие дети считают, что то, что они делают, настолько плохо, что полностью изгоняют это из сознания. И когда становятся взрослыми, вообще не помнят, что когда-то ма­стурбировали. Забыты бывают также неодобрительные взгля­ды родителей. Сама тема мастурбации остается неприят­ной, и они в связи с ней испытывают тревогу.

Но это не удерживает взрослых от занятий мастурбаци­ей. Они перестают использовать с этой целью гениталии, но мысли их сохраняют то же мастурбаторское качество. Киоски заполнены журналами, которые вызывают и обо­стряют такие мастурбаторские фантазии. И в результате мы остаемся с чувством сексуальной вины, которое про­должает сказываться на использовании тела для выраже­ния любви.

Отношение изменить чрезвычайно трудно. Знания го­раздо более гибки; факты изменять еще легче. Если завтра нам скажут, что найдены неизвестные записки о плавании Колумба, которые доказывают, что Колумб открыл Амери­ку не в 1492, а в 1490 году, перемена будет сразу принята. Школьные учебники пересмотрят, учителя будут сообщать новую дату, и все мы на протяжении оставшейся жизни будем спокойно говорить, что Колумб открыл Америку в 1490 году. Но у отношений гораздо более глубокие корни. Они переплетаются с эмоциями и чувствами. Они, как ли­аны, опутывают образцы повседневного поведения. Они приобретены не с помощью разума, и разум почти не имеет к ним отношения.

В должный срок ситуация ребенка меняется. Он достига­ет подросткового возраста, когда возникают новые стимулы, и он находит поддержку и одобрение некоторым новым об­разцам поведения у сверстников. Особенно это справедливо относительно подростков мальчиков. Мальчик по-прежнему

[71]

может чувствовать, что секс — это плохо, но после несколь­ких разговоров в обществе сверстников не захочет от них отставать. Больше того, он обнаружит, что его статус в груп­пе зависит от того, как он может обходиться с девушками, и он считает себя обязанным хвастаться своими успехами, даже если это и неправда. Ибо у подростков есть своего рода рей­тинги «Дэн энд Брэдстрит»¹. Их рассказы о сексуальных при­ключениях чаще отражают мечты и желания, чем реальность, но они испытывают необходимость рассказывать о них с са­мыми яркими подробностями.

Дата добавления: 2015-06-25