Характеристика жертв домашнего насилия

В последние годы в криминологической литературе все острее ставится проблема изучения жертв домашнего насилия, более активного включения в процесс предупреждения преступности виктимологической профилактики. Это обусловлено рядом обстоятельств, и прежде всего, выдвижением на первый план в иерархии целей правоохранительной деятельности защиты личности, ее жизни, здоровья, прав и свобод.

Что касается виктимологии внутрисемейных насильственных преступлений, то она как комплексная криминологическая проблема исследована крайне недостаточно. Рассмотрены лишь отдельные характеристики лиц, пострадавших от насилия в семье, их взаимодействие с преступником, в том числе поведение в предкриминальной ситуации и непосредственно в обстановке совершения преступления, а также некоторые особенности ситуаций, в которых повышается возможность причинения им вреда. Особое внимание в литературе уделено взаимоотношениям членов семьи, результатом которых стало убийство. Комплексных же исследований, раскрывающих виктимологические проблемы всего основного спектра насильственной преступности в семье, ориентированных на ситуацию, сложившуюся после введения в действие Уголовного кодекса РФ 1996 г., и учитывающих правоприменительную практику и криминогенную обстановку, имеющую место в России на начало третьего тысячелетия, не проводилось.

Вместе с тем такое исследование необходимо, поскольку в настоящее время в России, как и во всем мире, насилие в семье стало одной из наиболее распространенных и социально опасных форм агрессии. Так, около 30–40% всех тяжких насильственных преступлений совершается именно в семье. Дети, престарелые, инвалиды, женщины, не способные защитить себя вследствие зависимого положения в семье, составляют ежегодно более трети (38%) от всех убитых на почве конфликтных семейно-бытовых отношений. Лица, погибшие или получившие телесные повреждения в результате внутрисемейных конфликтов, прочно занимают первое место среди различных категорий потерпевших от насильственных преступлений.

В результате все более глубокого проникновения насилия в жизнь семьи разрушается ее нравственность, происходит ослабление гуманистических основ семейного воспитания, порождается детская безнадзорность и беспризорничество, дети вовлекаются в систематическое употребление спиртных напитков, наркотиков, в проституцию и преступную деятельность. Ежегодно в России более 50 тысяч детей в возрасте до 14 лет уходит из дома, спасаясь от жестокого обращения.

Виктимологическая оценка ситуаций, связанных с совершением насильственных преступлений в семейной сфере, невозможна без выяснения характера отношений между преступником и его жертвой.

Как показало проведенное исследование, чаще всего потерпевшими от насилия в семье оказываются жены (сожительницы) (48,1%), дети (15,6%), а также родители (14,2%) виновного.(см. Рис.7)

Рис. 3 Характер взаимоотношений между виновниками и жертвами

домашнего насилия

Кроме того, указанные преступления совершаются против мужей (сожителей) (5,1%), родных сестер и братьев (3,8%), а также иных родственников или свойственников виновных – дедушек, бабушек, внуков, дядей, тетей, племянников, родителей и родных братьев (сестер) супругов (сожителей) и др. (13,2%).

В целом, повышенной степенью виктимности обладают члены семьи женского пола, удельный вес которых среди всех изученных жертв внутрисемейных насильственных преступлений составил 75,8%.

Объяснение высокой виктимизации женщин при совершении насильственных преступлений, как справедливо считает А. А. Глухова, следует искать не в фатальной предрасположенности всех женщин стать жертвами, а в двойном стандарте в морали, в характере и стереотипах межполовых отношений, исторически сложившихся и по-прежнему доминирующих в современном обществе.

Как отмечается в литературе, женщина уязвима к насилию в семье из-за того, что пребывает в определенных отношениях с мужчиной. Общественная концепция, в соответствии с которой женщина является собственностью и зависит от своего покровителя-мужчины (отца, мужа, сына) становится сильным аргументом, оправдывающим насилие. Культурные, социально-экономические и политические отношения, в которых доминирует власть мужчин, ставят женщин в ситуацию экономической и эмоциональной зависимости, превращают их в собственность своего покровителя-мужчины. Общества, организованные по принципу мужских властных отношений, трактуют насилие против женщин как вполне законное явление. В таких обществах гендерное насилие приобретает формы не только физического, но и эмоционального унижения путем угроз, эксплуатации, дискриминации.

Вместе с тем на фоне общей повышенной виктимности женщин наблюдается существенное повышение виктимности мужчин при совершении в семье наиболее тяжких насильственных преступлений. Более того, от убийств на почве семейно бытовых отношений чаще всего страдают именно члены семьи мужского пола. Так, почти две трети (64,7%) жертв семейных убийств были мужского пола.

Кроме того, данные исследования вполне закономерно свидетельствуют, что жертвами насилия в семье, исходящего от мужчин-преступников, в подавляющем большинстве случаев (80,1%) являются члены семьи женского пола (жены, сожительницы, дочери, матери, сестры, бабушки и т. д.), так как значительное превосходство в физической силе над последними позволяет семейным дебоширам без особой боязни за свою безопасность утверждать свое «главенство» в семье путем применения насилия в отношении физически менее слабых членов семьи – женщин, которые не могут дать им достойный отпор. Что же касается женщин-преступниц, то, как ни странно, их агрессия чаще всего (в 53,8% случаев) направлена против более физически сильных членов семьи – мужчин.

Указанные обстоятельства можно объяснить следующим. Как было установлено, с повышением тяжести совершаемого в семье насильственного преступления, соответственно, возрастает детерминирующая роль потерпевшего в механизме его совершения. Наиболее тяжкие насильственные преступления в семье, а также семейное насилие, исходящее от женщин-преступниц, чаще всего совершаются в экстремальных, остро травматичных, стрессовых конфликтных ситуациях, при которых угроза наиболее значимым для преступников ценностям возникает неожиданно, внезапно и носит выраженный характер. Эти ситуации часто имеют длительное психотравмирующее действие и сопровождаются состоянием сильного душевного волнения преступника. Источником указанных ситуаций, как правило, являются члены семьи мужского пола (мужья, отцы, сыновья и др.), действия которых содержат в себе грубую провокацию насилия, проявляющуюся в оскорблениях, унижениях, издевательствах или применении физической силы.

Проведенное исследование показало, что рассматриваемые преступления преимущественно совершаются против лиц зрелого возраста (26-50 лет), на долю которых в структуре всех жертв семейно-бытовой насильственной преступности приходится 57,8%. При этом самой виктимной является возрастная группа 36-45 лет, представители которой пострадали от насилия в семье почти в каждом третьем случае (27,9%). Повышенной виктимностью также обладают возрастные группы 31-35 лет и 46-50 лет, на долю которых в структуре всех жертв криминального семейного насилия пришлось, соответственно, 10,9% и 10,2%.

Преобладание среди пострадавших от внутрисемейных насильственных преступлений лиц зрелого возраста можно объяснить, отчасти, тем, что на возрастные группы населения 26-50 лет приходится наибольшее количество лиц, состоящих в браке. Рассматриваемые преступления в основном совершают лица, состоящие в брачных и родственных отношениях, и направлены они чаще против супругов (сожителей) и детей.

Кроме того, возрастные границы 26-50 лет охватывают наиболее активную и мобильную в социальном плане часть населения. Исследования показывают, что период высокой социальной активности связан со временем наибольшего накопления эмоционально-психологических переживаний, аффективных состояний и конфликтов личности как внутри ее самой, так и со средой, с ростом тревоги за себя. Естественно, что эти две группы противоречий неотделимы друг от друга, причем у некоторых людей по мере возрастания активности и притязаний к среде, попыток определения своего места в ней могут обостряться конфликты индивидуально-психологического и социально-психологического характера. В сфере семейных отношений в данный возрастной период наиболее остро проявляются отсутствие чувства любви, несовместимость характеров, нарушение супружеской верности, пьянство, жестокость и т. д., обусловливающих конфликтность отношений и возрастание их остроты. Отсюда на рассматриваемую возрастную группу падает большое количество семейных неурядиц и конфликтов.

Вместе с тем обращает на себя внимание то обстоятельство, что относительно высокой степенью виктимности характеризуются несовершеннолетние и лица преклонного возраста. Так, каждое десятое (10,2%) семейно-бытовое насильственное преступление было совершено в отношении несовершеннолетних членов семьи, из них в 53,3% случаев – в отношении малолетних (до 14 лет) детей; 11,6% - в отношении членов семьи в возрасте 51-60 лет; а почти каждое седьмое (13,6%) - в отношении лиц в возрасте 61 год и старше.

Бесспорно, что ребенок и старик в большей степени уязвимы в криминальных ситуациях насильственного характера уже потому, что они, как и женщины, как правило, физически слабее преступника и находятся от него или других членов семьи в силу возраста, особенностей физиологического состояния и социального положения в материальной и психологической зависимости.

Таким образом, от криминального насилия в семье, как правило, страдают наиболее беззащитные ее члены – женщины, дети, инвалиды и старики.

«Вклад» пострадавшего в семейно-бытовое насильственное преступление очень часто объясняется тем, что морально-этические, образовательные, общекультурные характеристики жертвы и преступника если не одинаковы, то весьма близки между собой. Люди, недостаточно образованные, с низким культурным уровнем, сложившейся антиобщественной установкой обычно менее сдержанны в своих проявлениях и желаниях, эгоистичны. Они мало или вовсе не считаются с нормами и правилами поведения в обществе, чтят культ грубой физической силы. Естественно, такие люди чаще других бывают не только виновными в семейном насилии, но и пострадавшими от него.

Как показало исследование, насильственные преступления в семье совершаются в отношении лиц с различным уровнем образования. Так, по нашим данным, 2,2% рассматриваемых потерпевших не имели даже начального образования, 8,0% – имели начальное образование, 10,2% – неполное среднее, 40,9% – среднее общее, 21,2% – среднее специальное, 1,5% – незаконченное высшее, а 16,0% – высшее образование. Однако обращает на себя внимание то обстоятельство, что указанные преступления чаще всего совершаются в отношении членов семьи с невысоким образовательным уровнем.

Низкий уровень образования (и связанный с ним низкий уровень культуры) виктимологически проявляется совершенно очевидно. Во-первых, люди малограмотные, с низким уровнем культуры отличаются заметной агрессивностью, чаще совершают преступления насильственного характера, а значит и чаще навлекают на себя ответную реакцию, приводящую к причинению им вреда. Во-вторых, низкий образовательный и культурный уровень приводит нередко к полнейшему неумению оценить обстановку и возможные последствия поведения, нежеланию обратиться за защитой к компетентным органам, осуществляющим защиту интересов личности.

Сравнительный анализ соотношения образовательных уровней преступников и потерпевших в зависимости от тяжести совершенного в семье насильственного преступления обнаруживает следующую закономерность: с повышением тяжести данных преступлений увеличивается доля потерпевших, имевших более низкий уровень образования, чем преступники, и, соответственно, уменьшается доля потерпевших, имевших более высокий уровень образования, чем преступники. Т. е. наиболее тяжкие насильственные преступления совершаются в семье чаще всего лицами, имеющими более высокий образовательный уровень, чем их жертва, а менее тяжкие – лицами, имеющими более низкий уровень образования, чем их жертва. Общая закономерность здесь такова: чем выше уровень образования лица, совершившего криминальное насилие в семье, тем ниже уровень образования лица, пострадавшего от него, и наоборот.

Дело в том, что между образовательным уровнем рассматриваемой категории потерпевших и характером их поведения существует обратная зависимость: с понижением уровня образования возрастает доля потерпевших в соответствующей образовательной группе, характеризующихся отрицательным поведением. Поэтому потерпевшие с низким уровнем образования, как правило, провоцируют насильственное преступление в семье своими неправомерными или антиобщественными действиями (оскорблениями, унижениями, издевательствами, жестоким обращением, пьяными дебошами, скандалами, побоями в отношении других членов семьи).

Обычно негативное поведение потерпевших способствует длительному накоплению у других членов семьи (как правило, более образованных и культурных) отрицательных переживаний, эмоциональной напряженности, которая в итоге разряжается в насильственных действиях по механизму «последней капли». Как показало исследование, в состоянии сильного душевного волнения, ярко выраженного эмоционального возбуждения и напряжения чаще всего совершаются наиболее тяжкие внутрисемейные насильственные преступления.

Вместе с тем следует иметь в виду, что полученное образование еще не предопределяет должного уровня нравственной культуры человека, в частности культуры общения с другими людьми. Высокий образовательный ценз сам по себе, в отрыве от других факторов социальной жизни далеко не всегда может служить панацеей от совершения в отношении данного лица семейного насилия. Поэтому, в продолжение характеристики личности жертв криминального насилия в семье остановимся на анализе их социального положения.

О социальном положении (роде занятий) лиц, пострадавших от насильственных преступлений в семье, были получены следующие данные: рабочие – 22,4%; служащие, специалисты в сфере строительства, производства, торговли и оказания услуг – 9,1%; служащие, специалисты в области науки, образования, здравоохранения и социального обеспечения – 8,4%; сотрудники правоохранительных органов – 1,4%; предприниматели – 2,1%; пенсионеры – 18,9%; учащиеся школы, ПТУ, техникума, вуза и т. д. – 9,1%; нигде не работали и не учились – 28,6%.

Большинство (69,9%) потерпевших рассматриваемой категории имело социальный статус рабочего, пенсионера, нигде не работающего и не учащегося. При этом половина (50,3%) жертв внутрисемейного насилия занимала достаточно низкое социальное положение: каждый пятый (21,7%) относился к числу рабочих, имеющих относительно невысокую квалификацию или занятых неквалифицированным трудом (дворники, уборщицы, грузчики, подсобные рабочие, разнорабочие и т. п.), а 28,6% – вообще не работали и не учились. Естественно, что низкий социальный статус потерпевших, которому, как правило, соответствует низкий образовательный и культурный уровень, имеет существенное виктимологическое значение.

Кроме того, лица, лишенные постоянных средств к существованию (это относится не только к не работающим потерпевшим, но и к жертвам из числа учащихся школ, ПТУ, техникумов, вузов), обычно попадают в материальную и психологическую зависимость от других членов их семьи, которые в дальнейшем начинают злоупотреблять своей ролью «кормильца» семьи, стараясь установить свою власть, главенство над зависимыми членами семьи, нередко прибегая с этой целью к насильственным действиям. Поэтому не случайно, что более трети (36,0%) жертв криминального насилия в семье на момент совершения преступления находились на иждивении преступника или другого члена семьи.

Вместе с тем большинство (58,5%) потерпевших, которые на момент совершения против них рассматриваемых преступлений нигде не работали и не учились, злоупотребляли алкоголем или употребляли наркотики, а 39,0% – вели аморальный, антиобщественный образ жизни. Безусловно, данные обстоятельства способствуют обострению внутрисемейных отношений и значительному повышению виктимности этой категории лиц.

Также, вполне закономерно, что почти каждый пятый (18,9%) потерпевший от семейно-бытового насильственного преступления был пенсионером, поскольку данная категория населения, особенно в настоящее время, является наименее социально защищенной, прежде всего в материальном, физическом и психологическом отношении, и, соответственно, наиболее беззащитной от произвола семейных дебоширов.

В целом, жертвы насилия в семье значительно чаще имеют более высокое социальное положение, чем совершающие его лица. Причем, наиболее высоким социальным статусом обладают потерпевшие, страдающие от менее тяжких насильственных преступлений в семье. В частности, с уменьшением тяжести данных преступлений, соответственно, понижается доля потерпевших, являющихся низкоквалифицированными или неквалифицированными рабочими, либо вообще нигде не работающих и не учащихся, и, наоборот, повышается доля потерпевших, относящихся к категории высококвалифицированных служащих и специалистов, занятых в различных отраслях российской экономики.

Нет сомнений, что повышенной способностью становиться жертвами криминального насилия в семье обладают лица, характеризующиеся морально-бытовой распущенностью, стойким антиобщественным поведением.

Как показало исследование, почти каждый четвертый (23,6%) изученный потерпевший на момент совершения против него внутрисемейного насилия отличался антиобщественным поведением по месту жительства. При этом с повышением общественной опасности и тяжести совершаемых в семье насильственных преступлений, соответственно, увеличивается детерминирующая роль негативного поведения потерпевших в механизме совершения криминальных деяний. В частности, если при причинении легкого вреда здоровью члену своей семьи отрицательное поведение по месту жительства было свойственно только 16,0% потерпевшим, то при совершении внутрисемейного убийства данным поведением характеризовалось уже большинство (62,5%) потерпевших. В целом, антиобщественное поведение как провоцирующий фактор свойственно для лиц, пострадавших от наиболее тяжких семейно-бытовых насильственных преступлений (убийство, умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью).

Безусловно, что наиболее стойкая антиобщественная ориентация и, соответственно, наиболее высокая виктимность свойственна лицам, которые сами проявляют склонность к совершению преступлений, особенно насильственного характера. По нашим данным, 7,7% изученных потерпевших были судимы, в том числе 3,5% имели одну судимость, 1,4% – две-три судимости, а 2,8% – четыре и более судимости.

Причем, 81,8% ранее судимых потерпевших рассматриваемой группы осуждались за совершение насильственных преступлений. Так, большинство (54,5%) жертв внутрисемейного насилия из числа имеющих в прошлом судимость ранее совершали насильственное хулиганство, почти каждый пятый (18,2%) – убийство, столько же (18,8%) – причинение тяжкого вредя здоровью, каждый четвертый (27,3%) – причинение иного вреда здоровью, 9,1% – побои, истязание и столько же (9,1%) – насильственный грабеж или разбой. Примечательно, что 45,5% ранее судимых потерпевших сами в прошлом совершали криминальное насилие против членов своей семьи.

Кроме того, в отношении 6,3% пострадавших от насилия в семье лиц ранее по нереабилитирующим основаниям отказывалось в возбуждении уголовного дела или прекращалось уже возбужденное уголовное дело (в основном, в связи с примирением с потерпевшим или отсутствием жалобы с его стороны либо в силу акта амнистии).

Устойчивость антиобщественного поведения, разумеется, более широкое понятие, чем склонность к совершению преступлений. О ней, например, свидетельствуют и факты совершения потерпевшими антиобщественных поступков, связанных с посягательством на личность. Речь идет, в частности, о систематическом пьянстве, мелком хулиганстве, драках, циничных и безнравственных поступках в быту и т. п.

Как показало проведенное исследование, в момент совершения в семье насильственного преступления каждый седьмой (14,2%) потерпевший имел определенный опыт асоциального поведения и был известен органами внутренних дел (ОВД) в качестве правонарушителя. Из них, в частности, сотрудниками ОВД к административной ответственности привлекались за распитие спиртного или появление в пьяном виде в общественных местах – 61,1%, совершение мелкого хулиганства – 55,6%, невыполнение обязанностей по воспитанию детей – 11,1%, занятие проституцией – 5,6%. Более того, 7,5% опрошенных потерпевших на момент совершения против них внутрисемейного насилия состояли в ОВД на профилактическом учете в качестве правонарушителя или преступника.

В целом, жертвы семейно-бытовых насильственных преступлений в 3,3 раза реже, чем лица, их совершающие, были ранее судимы и в 2,7 раза реже – совершали административные правонарушения.

Важнейшей нравственной характеристикой рассматриваемой категории потерпевших является их отношение к употреблению алкоголя. Роль пьянства исключительно высока не только в плане криминализации личности, но и в плане ее виктимизации.

Значительная часть (46,8%) потерпевших на момент совершения рассматриваемых преступлений часто употребляла спиртные напитки, в том числе каждый седьмой (14,9%) потерпевший выпивал регулярно (3-4 раза в месяц), почти каждый пятый (18,4%) – систематически (не менее 3 раз в неделю), а 13,5% – каждый или почти каждый день. При этом почти каждый третий (31,9%) потерпевший злоупотреблял спиртными напитками, а у каждого шестого (16,3%) – периодически были алкогольные запои.

Вместе с тем выявлена следующая закономерность: при повышении тяжести совершаемых насильственных преступлений заметно увеличивается доля жертв, злоупотребляющих спиртным, т. е. возрастает детерминирующая роль пьянства потерпевших в механизме совершения указанных преступлений. Так, злоупотребление потерпевшими алкоголем явилось поводом для совершения 8,7% угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, 6,3% побоев, 12,0% умышленного причинения легкого, 43,7% – средней тяжести и 58,7% – тяжкого вреда здоровью, 87,4% убийств. Причем, только пострадавшие от убийства, умышленного причинения тяжкого и средней тяжести вреда здоровью, т. е. от наиболее тяжких семейно-бытовых насильственных преступлений, характеризовались запойным употреблением спиртных напитков.

В ходе исследования были выявлены следующие наиболее распространенные причины злоупотребления рассматриваемой категорией потерпевших спиртными напитками: потеря личной перспективы, кризис личной, семейной жизни (66,7%); неудовлетворенность неспособностью полноценно выполнять свою роль в семье (28,9%); ухудшение семейных взаимоотношений, конфликты в семье (60,0%); развод (31,1%); аморальный, разгульный образ жизни супруга (17,8%); злоупотребление спиртным супругом (28,9%); невозможность найти работу, трудоустроиться (22,2%); неудовлетворенность низким материальным положением семьи (46,7%); неудовлетворенность жилищными условиями семьи (20,0%).

Виктимогенное влияние алкоголя представляется очевидным и обусловлено, прежде всего, прямым и довольно сильным его воздействием на психику, интеллект, эмоции, волю, мотивацию поведения людей. Пьяный теряет способность к адекватному восприятию внешней среды, людей, их поступков, утрачивает самоконтроль, становится невыдержанным, грубым. В мотивации его поведения на первый план выходят эгоцентрические побуждения, низменные влечения и инстинкты, аморальные и антисоциальные наклонности, которые в трезвом виде подавляются, сдерживаются позитивными взглядами, отношениями и привычками.

Вместе с тем большинство насильственных преступлений в семье связано не с единичным и случайным, а с систематическим и неумеренным употреблением потерпевшими алкоголя. Систематическое пьянство способствует неблагоприятному нравственному формированию личности, существенно деформирует процесс ее социализации, ослабляет или подрывает социально полезные связи в различных типах микросреды, а также способствует созданию конкретных жизненных ситуаций криминогенного характера.

В целом, культура употребления спиртных напитков значительно выше у жертв внутрисемейного насилия, чем у лиц, его совершающих. В частности, лица, пострадавшие от насильственных преступлений в семье, в отличие от лиц, их совершивших, в 2 раза реже злоупотребляли спиртным и в 2,5 раза реже характеризовались периодическими алкогольными запоями.

Как показало проведенное исследование, виктимность жертв внутрисемейного насилия в значительной степени повышала и такая форма социальной патологии в их поведении, как сексуальная распущенность, отсутствие нравственно-этической избирательности в сфере интимных отношений. Так, каждый пятый (20,1%) изученный потерпевший до совершения против него насильственного преступления вел аморальный, разгульный образ жизни. Почти столько же (19,5%) жертв внутрисемейного насилия допускали супружеские измены.

По нашим данным, у значительной части лиц, ставших жертвами семейно-бытовых насильственных преступлений, имеются устойчивые отклонения в эмоционально-волевой, ценностно-нормативной и психологической сферах личности. Опрос преступников и изучение материалов уголовных дел показали, что для рассматриваемых потерпевших свойственны следующие отрицательные черты характера: вспыльчивость, неуравновешенность (36,2%), несдержанность (35,6%), повышенная раздражительность (34,9%), высокий уровень агрессивности (33,6%), грубость (31,5%), вредность (29,5%), эгоизм (20,6%), лживость (13,7%), обостренное чувство собственного превосходства над окружающими, высокомерие (12,3%), черствость (11,4%), злопамятность (11,0%), хитрость (11,0%), жестокость (10,1%), циничность (8,7%), мстительность (6,9%), следование двойной морали (6,9%).

Как справедливо отмечает В. И. Полубинский, отрицательные свойства личности способствуют развитию негативных взглядов и привычек, что в свою очередь усугубляет неблагоприятные, упречные манеры поведения человека, снижает его самокритичность и притупляет самоконтроль. Носитель отрицательных личностных качеств вероятней других людей, психологическая структура которых не отягощена подобными свойствами, может допустить неосторожные, а подчас и явно провокационные действия, которые способны в определенных условиях вызвать ответную, далеко не всегда безупречную реакцию окружающих.

Также, уязвимость потерпевшего находится в прямой зависимости и от его способности оказать сопротивление преступнику. Так, каждое шестое (16,9%) внутрисемейное насильственное преступление было совершено в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Нередко неспособность к сопротивлению объясняется состоянием здоровья жертв семейного насилия, особенностями их физической конструкции. В ходе проведенного исследования среди указанной категории потерпевших было выявлено 14,8% (т. е. каждый седьмой) лиц, которые страдали различного рода тяжелыми заболеваниями, не относящимися к разряду психических. Из них 4,8% были инвалидами 1 группы, 61,9% – 2, 14,3% – 3. Наиболее часто среди этих заболеваний встречались врожденные или приобретенные в процессе жизнедеятельности физические дефекты, увечья (например, заболевания опорно-двигательного аппарата, параличи и т. п.), а также тяжелые формы поражения сердечно-сосудистой системы.

Врожденные или приобретенные физические дефекты и увечья, тяжелые хронические заболевания обладают определенным психотравмирующим потенциалом, выступают в роли факторов, затрудняющих процесс социализации личности, что также способствует повышению виктимности членов семьи, страдающих указанными заболеваниями.

Нередко насильственные преступления в семье совершаются в отношении лиц с психическими расстройствами. Происходит это не только потому, что они излишне доверчивы и восприимчивы, не в состоянии адекватно оценить складывающиеся ситуации. Повышенная виктимность людей с отклонениями в психике порождается и тем, что многие из них своей агрессивностью, затевая семейные драки и ссоры, оскорбляя других членов семьи, провоцируют их на насилие в отношении себя. Важно отметить, что сам факт наличия психической аномалии существенно препятствует должной социализации личности, ее нравственному воспитанию, формированию у человека необходимой сдержанности и обдуманности поступков.

Положения психологии, психофизиологии, психиатрии, некоторые криминологические данные свидетельствуют, что ослабление или искажение психической деятельности любого происхождения способствует возникновению и развитию таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, жестокость, и вместе с тем ведет к снижению волевых процессов, повышению внушаемости, ослаблению сдерживающих контрольных механизмов. Эти черты препятствуют нормальной социализации личности, приводят к инвалидности, мешают заниматься определенными видами деятельности и вообще трудиться, что повышает вероятность ведения антиобщественного образа жизни. Значимость указанных фактов возрастает в современных условиях, характеризуемых общей психической напряженностью, увеличением количества эмоционально-стрессовых расстройств, состояний психической дезадаптации.

По нашим данным, почти у каждого пятого (18,3%) изученного лица, пострадавшего от насильственного преступления в семье, была выявлена та или иная психическая аномалия. Среди всех жертв указанных преступлений больные хроническим алкоголизмом составили 12,0%, психопатией – 4,2%, шизофренией – 1,4%, наркоманией – 0,7%. У 1,4% потерпевших было выявлено органическое поражение головного мозга различного генеза.

В механизме совершения внутрисемейных насильственных преступлений во многих случаях важное, а подчас определяющее место принадлежит поведению жертвы, которое в ситуации, предшествовавшей преступлению, и непосредственно в ситуации преступления может быть положительным, негативным и нейтральным.

Но поскольку непосредственным поводом значительного числа рассматриваемых преступных актов выступает ненадлежащее, отрицательное поведение потерпевшего, можно говорить о вине жертвы в зарождении и развитии таких преступлений.

Виновным является такое поведение жертвы, в котором обнаруживается сознательное или несознательное отношение к исходу преступного деяния и содержатся какие-либо причинные факторы, повлиявшие на асоциальное поведение правонарушителя. О вине в виктимологии можно говорить в том случае, когда поведение жертвы преступления характеризовалось такими элементами, которые способствовали возникновению преступного умысла и его осуществлению.

Наиболее распространенным видом виновного поведения жертв внутрисемейных насильственных преступлений являются их провокационные действия в отношении причинителя вреда или других членов семьи.

В виктимологии понятие провокации трактуется более широко, чем в судебно-следственной практике. С виктимологических позиций провокацией признается такое ненадлежащее поведение жертвы, которое вызывает ответную реакцию субъекта, выражающуюся в противоправных действиях. Провокационное поведение потерпевшего всегда находится в причинной связи с противоправным деянием преступника. Для виктимологии не имеет значения, предвидел ли потерпевший результаты своего упречного поведения или нет, сознавал ли, к чему приведут его действия, ожидал ли ответной реакции причинителя вреда или нет. Главное в данном случае для виктимологических исследований – выявление всех причинно-следственных связей между отрицательным поведением потерпевшего, носящим элементы провокации в широком смысле этого понятия, и противоправным деянием причинителя вреда и на этой основе разработка профилактических мер с позиций защиты потенциальной жертвы от преступной агрессии.

В сфере семейных отношений провокации чаще всего имеют длительный характер и протекают в рамках конфликтных ситуаций. А долговременное неприятное воздействие на психику члена семьи «аккумулирует» в нем ненависть и, в конечном итоге, может привести к тому, что какой-нибудь незначительный инцидент породит бурную агрессивно-насильственную реакцию.

Вместе с тем наиболее опасным в плане виктимизации члена семьи является его агрессивно-провоцирующее поведение, поскольку оно особенно тесно связано с причинным комплексом рассматриваемых преступлений.

Дата добавления: 2015-06-25