Песнь третья

1 То солнце, что зажгло мне грудь любовью,

Открыло мне прекрасной правды лик,

Прибегнув к доводам и прекословью;

4 И, торопясь признать, что я постиг

И убежден, я, сколько подобало,

Лицо для речи поднял в тот же миг.

7 Но предо мной видение предстало

И к созерцанью так меня влекло,

Что речь забылась и не прозвучала.

10 Как чистое, прозрачное стекло

Иль ясных вод спокойное теченье,

Где дно от глаз неглубоко ушло,

13 Нам возвращают наше отраженье

Столь бледным, что жемчужину скорей

На белизне чела отыщет зренье, -

16 Такой увидел я чреду теней,

Беседы ждавших; тут я обманулся

Иначе, чем влюбившийся в ручей.

19 Как только взором я до них коснулся,

Я счел их отраженьем лиц людских

И, чтоб взглянуть, кто это, обернулся;

22 Вперив глаза в ничто, я вверил их

Вновь свету милой спутницы; с улыбкой,

Она пылала глубью глаз святых.

25 "Что я смеюсь над детскою ошибкой, -

Она сказала, - странного в том нет:

Не доверяясь правде мыслью зыбкой,

28 Ты вновь пустому обращен вослед.

Твой взор живые сущности встречает:

Здесь место тех, кто преступил обет.

31 Спроси их, слушай, верь; их утоляет

Свет вечной правды, и ни шагу он

Им от себя ступить не позволяет".

34 И я, к одной из теней обращен,

Чья жажда говорить была мне зрима,

Сказал, как тот, кто хочет и смущен:

37 "Блаженная душа, ты, что, хранима

Всевечным светом, знаешь благодать,

Чья сладость лишь вкусившим постижима,

40 Я был бы счастлив от тебя узнать,

Как ты зовешься и о вашей доле".

Та, с ясным взором, рада отвечать:

43 "У нас любовь ничьей правдивой воле

Дверь не замкнет, уподобляясь той,

Что ждет подобных при своем престоле.

46 Была я в мире девственной сестрой;

И, в память заглянув проникновенно,

Под большею моею красотой

49 Пиккарду ты узнаешь, несомненно.

Среди блаженных этих вкруг меня

Я в самой медленной из сфер блаженна.

52 Желанья наши, нас воспламеня

Служеньем воле духа пресвятого,

Ликуют здесь, его завет храня.

55 И наш удел, столь низменней иного,

Нам дан за то, что нами был забыт

Земной обет и не блюлся сурово".

58 И я на то: "Ваш небывалый вид

Блистает так божественно и чудно,

Что он с начальным обликом не слит.

61 Здесь память мне могла служить лишь скудно;

Но помощь мне твои слова несут,

И мне узнать тебя теперь нетрудно.

64 Но расскажи: вы все, кто счастлив тут,

Взыскуете ли высшего предела,

Где больший кругозор и дружба ждут?"

67 С другими улыбаясь, тень глядела

И, радостно откликнувшись потом,

Как бы любовью первой пламенела:

70 "Брат, нашу волю утолил во всем

Закон любви, лишь то желать велящей,

Что есть у нас, не мысля об ином.

73 Когда б мы славы восхотели вящей,

Пришлось бы нашу волю разлучить

С верховной волей, нас внизу держащей, -

76 Чего не может в этих сферах быть,

Раз пребывать в любви для нас necesse

И если смысл ее установить.

79 Ведь тем-то и блаженно наше esse,

Что божья воля руководит им

И наша с нею не в противовесе.

82 И так как в этом царстве мы стоим

По ступеням, то счастливы народы

И царь, чью волю вольно мы вершим;

85 Она - наш мир; она - морские воды,

Куда течет все, что творит она,

И все, что создано трудом природы".

88 Тут я постиг, что всякая страна

На небе - Рай, хоть в разной мере, ибо

Неравно милостью орошена.

91 Но как, из блюд вкусив какого-либо,

Мы следующих просим иногда,

За съеденное говоря спасибо,

94 Так поступил и молвил я тогда,

Дабы услышать, на какой же ткани

Ее челнок не довершил труда.

97 "Жену высокой жизни и деяний, -

Она в ответ, - покоит вышний град.

Те, кто ее не бросил одеяний,

100 До самой смерти бодрствуют и спят

Близ жениха, который всем обетам,

Ему с любовью принесенным, рад.

103 Я, вслед за ней, наскучив рано светом,

В ее одежды тело облекла,

Быть верной обещав ее заветам.

106 Но люди, в жажде не добра, а зла,

Меня лишили тихой сени веры,

И знает бог, чем жизнь моя была.

109 А этот блеск, как бы превыше меры,

Что вправо от меня тебе предстал,

Пылая всем сияньем нашей сферы,

112 Внимая мне, и о себе внимал:

С ее чела, как и со мной то было,

Сорвали тень священных покрывал.

115 Когда ее вернула миру сила,

В обиду ей и оскорбив алтарь, -

Она покровов сердца не сложила.

118 То свет Костанцы, столь великой встарь,

Кем от второго вихря, к свевской славе,

Рожден был третий вихрь, последний царь".

121 Так молвила, потом запела "Ave,

Maria", исчезая под напев,

Как тонет груз и словно тает въяве.

124 Мой взор, вослед ей пристально смотрев,

Насколько можно было, с ней простился,

И, к цели больших дум его воздев,

127 Я к Беатриче снова обратился;

Но мне она в глаза сверкнула так,

Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;

130 И новый мой вопрос замедлил шаг.

Дата добавления: 2015-06-25