VIII. Къ Пекину

Дожди лили не пе­реставая. Каждый день послѣ полудня небо за­волакивалось тучами, гремѣлъ громъ и капля за каплей разражался ливень. Вся дорога ме­жду Тянь Цзинемъ и Пекиномъ обратилась въ сплошное болото. Не­чего было и думать идти по ней съ орудіями и обозомъ. Приходилось подождать.

По улицамъ Тянь Цзиня гуляли солдаты разныхъ национальностей...

Стрѣлки устроились въ городѣ и окрестностяхъ. Казаки занялись разъѣздною службою. Усмиреніе китайскаго мя­тежа обратилось въ настоящую войну. Потребовали новыя силы. Приказано было мобилизовать сибирскій военный округъ, изъ Европейской Россіи двинули желѣзную стрел­ковую бригаду изъ Одессы, 13-й, 14-й, 15-й и 16-й стрѣлковые полки. На войну рвались всѣ. Всѣмъ хотѣлось на дѣлѣ послужить государю и отечеству и, когда на пополненіе рядовъ стрѣлковой бригады вызывали желающихъ изъ пѣхотныхъ полковъ и командиръ полка, объяснивъ трудности похода, говорилъ: — «ну, братцы, кто желаетъ идти воевать — сдѣлай шагъ впередъ!» — цѣлые полки, какъ одинъ человѣкъ, выступали впередъ. Приходилось отбирать наиболѣе здоровыхъ и между ними кидать жребій...

Но войска изъ Россіи могли бы прибыть не ранѣе шести недѣль, между тѣмъ наступленія откладывать было нельзя: отъ посланниковъ не получалось никакихъ извѣстій, а казаки, пытавшіеся пробраться къ Пекину, доносили, что всѣ дороги заняты войсками генераловъ Суна и Ма. До 50.000 человѣкъ вооруженныхъ китайцевъ-боксеровъ и солдатъ толпились между Пекиномъ и Тянь-Цзинемъ. Они были хорошо вооружены, имѣли большую артиллерію и сражаться съ ними было бы нелегко съ тѣми малыми силами, которыя имѣлъ генералъ Стессель.

По возобновленной русскими саперами желѣзной дорогѣ перевезли изъ Портъ-Артура 10-й и 11-й стрѣлковые полки, двѣ сотни Читинскаго казачьяго полка, подвезли еще пулеметы, прибыла мортирная батарея, двѣ роты саперъ и одна желѣзнодорожная рота. Общее командованіе всѣмъ отрядомъ принялъ генералъ-лейтенантъ Леневичъ. Японцы привезли свои войска — имъ недалеко было возить, англичане собрали все, что могли собрать, американцы выставили три съ половиною тысячи, да 2 1/2 доставили французы. Всего подъ командой Леневича набралось 35.000 со 106 орудіями.

— Ну, братъ, теперь нашихъ сила! — говорилъ молодой стрѣлокъ старому, сидя съ нимъ вечеромъ у дверей китайскаго дома — фанзы.

— Да, братъ, однихъ орудіевъ сколько... Хорошо японцевъ много. Славные они солдаты. Маленькіе, корявые, а шустрые и до всего дошлые. А вѣдь, сказываютъ, и они прежде, какъ китайцы были — дикая нація. И не такъ давно. Мнѣ матросъ старый въ Портъ-Артурѣ говорилъ, что пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ они изъ луковъ стрѣляли, а выстрѣла, какъ чорта, боялись.

— Поди жъ ты. Нѣмцы должно, или англичане ихъ учили.

— А теперь сами. Нашимъ уступать не хотятъ. И вѣдь босые а ходятъ шибко. Тогда на штурму шли, — они первые на валъ полѣзли. Босому удобно — не склизко.

— Скажу тоже американцы свободные солдаты. Легко такъ себя соблюдаютъ, а ты ихъ не тронь — тоже дисциплину знаютъ. А ружья посмотришь несутъ какъ попало, идутъ не въ ногу.

— Ну, уже чище нѣмцевъ никто не равняется. И одѣты хорошо.

— За то братъ въ бою мѣшковаты. Потрафить въ скорости ничего не могутъ. Все про свои «регель» говорятъ. Англичанинъ тотъ ходчей. Особенно индѣйскіе ихъ солдаты. Въ чалмахъ позакручены ровно турки, и осанистые воины.

— Большой интересъ намъ, Иванъ Алексѣевичъ, выпалъ. Сколько народа перевидали. И не упомнишь кого какъ звать, какой кто націи.

И дѣйствительно. Удивительную картину представлялъ изъ себя Тянь-Цзинь въ эти знойные и дождливые іюльскіе дни. По улицамъ ходили патрули, гуляли солдаты всѣхъ національностей. Вотъ, бойко отбивая тактъ идетъ стрѣлковый патруль. Бѣлыя фуражки лихо заломлены надъ загорѣлыми лицами, совсѣмъ бронзовыми отъ солнца, рубашки съ малиновыми погонами и бѣлыя штаны заправленные въ высокіе сапоги сверкаютъ на солнцѣ... А вонъ въ высокихъ бѣлыхъ холщевыхъ каскахъ и австрійскихъ курткахъ цвѣта песка и въ щиблетахъ идутъ англичане... Тутъ же матросы всѣхъ національностей въ круглыхъ маленькихъ шапочкахъ, казаки на маленькихъ мохнатыхъ лошадкахъ и стройные бенгальскіе уланы на большихъ и поджарыхъ англійскихъ коняхъ.

Въ тѣ три недѣли, что отдыхалъ и собирался въ Тянь-Цзинѣ международный отрядъ генерала Линевича, — китайцы заняли крѣпкую позицію въ 12-ти верстахъ отъ Тянь-Цзяня у Бей-Цзяня. Находящійся здѣсь пловучій мостъ черезъ рѣку Пейхо они укрѣпили и ожидали наступленія нашихъ силъ.

Дни были такіе знойные, что днемъ душно было двигаться и всѣ ожидали ночной прохлады, чтобы немного вздохнуть. Походъ на Пекинъ начался тоже въ ночь съ 22 на 23 іюля.

Къ разсвѣту подошли къ Бей-Цзяну. Китайцы устроили впереди города наводненіе, заложили за лѣвымъ флангомь фугасы и выстроили деревянные блиндажи для стрѣлковъ. Предстоялъ упорный бой.

Едва свѣтало, какъ уже бивакъ нашъ зашевелился. На широкой дорогѣ, между красивыхъ китайскихъ домовъ, крытыхъ черепицей, среди полей кукурузы, табака и гаоляна строились наши роты. Оживленіе царило между солдатами.

— Ну, родные мои! — говорилъ молодой улыбающійся стрѣлокь, сегодня, слышно, до самаго Пекина пойдемъ, будемъ идти пока силы хватитъ.

— А что же, паря, и дойдемъ! Кабы одни были давно бы дошли, а вишь нѣмцы не поспѣваютъ.

— Какъ же дойдешь! такъ тебя китаецъ и пуститъ.

— И, родные, да теперь китаецъ и самъ не радъ, что войну началъ, гляди сейчасъ и пардона запроситъ.

— Онъ бы и радъ, да начальства его тутъ нѣтъ, а безъ начальства своего онъ не смѣетъ...

Раздалась команда. 2 роты 2-го восточно-сибирскаго полка медленно стали вытягиваться по дорогѣ. Вотъ они миновали крайніе дома Бей-Цзяня, патрули разошлись по сторонамъ вправо и влѣво и скрылись за высокими стеблями кукурузы. Впереди бѣлѣютъ только казачьи разъезды. Мѣстность кругомъ населенная. Вездѣ видны китайскія деревни, дома въ нѣсколько ярусовъ подымающихся одинъ надь другимъ, огороды и бахчи арбузовъ и огурцовъ. И все это покинуто жителями. Всюду тишина и безмолвіе.

За нашимъ авангардомъ шла бригада генерала Стесселя, потомъ французы со своей артиллеріей, англичане и японцы.

Солнце подымалось выше и становилось жарче и жарче. Пыль, густою стѣною стояла за колонной, налипала на рубашки и увеличивала духоту. Влѣво извивалась рѣка Пейхо. Оттуда нѣтъ нѣтъ доносились одинокіе выстрелы пушекъ, то китайцы громили издали нашу колонну.

Около десяти часовъ утра показался железнодорожный мостъ и расторопные казаки донесли, что китайцы укрѣпились въ деревняхъ подлѣ моста. Полковникъ Модль, бывшій впереди, разсыпалъ свои роты и завязалась перестрелка. Выстрѣлы раздавались чаще и чаще. Видно было, какъ перебѣгали отъ дома къ дому китайцы, деревни окутались сизымъ дымкомъ ружейныхъ выстрѣловъ. Дружно наступали стрѣлки, передъ деревней они выпустили несколько пачекъ патроновъ и съ грознымъ крикомъ ура! бросились въ улицы.

— «Урусъ, урусъ!» раздалось среди китайцевъ и ужасъ выразился на ихъ лицахъ. На нихъ шли русскіе. Бѣлыя рубахи, которыхъ нельзя побѣдить, русскіе за которыхъ заступаются добрые духи!!! И китайцы покинули деревни и отошли за мостъ къ городку Янъ-Цуну.

Роты полковника Модля пріостановились. Генералъ Леневичъ прискакалъ впередъ и окинулъ зоркимъ взглядомъ мѣстность впереди. За нимъ прогромыхала 2-я батарея, взводъ казаковъ спѣшился и залегъ за насыпью. Сраженіе возобновилось. Оно продолжалось недолго. Въ часъ дня загремѣли первые выстрѣлы нашей артиллеріи, а въ 2 часа дня уже все затихло въ Янъ-Цунѣ, китайцы бѣжали...

Въ Янъ-Цунѣ было сдѣлано двѣ дневки. Солдаты изнемогали отъ жары. Дышать было нечѣмъ. На дневкахъ надо было починить сапоги, выстирать рубахи. Пекинъ былъ недалеко.

Сто двадцать верстъ отдѣляло насъ отъ того города, гдѣ страдали и мучились посланники. Живы ли они? Въ какомъ состояніи? Что дѣлаютъ? Никакихъ извѣстій не было оттуда, вотъ уже два мѣсяца. Страшныя подозрѣнія закрадывались въ душу русскихъ... А что, если эти вѣрные слуги Государевы умираютъ отъ голода, или подвергнуты мучительнымъ казнямъ, и что, если поздно. И каждый торопился, боясь опоздать.

Въ среду 26 іюля, послѣ обѣда, едва началъ спадать полуденный зной мы начали движеніе на Пекинъ. И че­тыре дня безостановочно шли солдаты впередъ и впередъ. Ихъ лица стали бурыми отъ солнца, рубашки почернѣли отъ пыли и пота. Они почти ничего не ѣли, не имѣли воды, изнемогали отъ жары и усталости. Наши въ этомъ быстромъ движеніи обогнали всѣхъ. Одни японцы отъ насъ не отставали. Англичане и нѣмцы показывали сво­имъ солдатамъ на нашихъ стрѣлковъ и подзадоривали ихъ идти скорѣе, но тѣ не могли догнать наши роты. Обозы растянулись на десятки верстъ. Люди и лошади падали отъ зноя. А наши все шли. Шли отъ ранняго утра и до обѣда и съ обѣда до поздней ночи. Они дѣлали Суво­ровские переходы. Нѣсколько разъ китайцы пытались оста­новить движеніе нашихъ войскъ, но всякій разъ терпѣли неудачу. Пекинъ былъ близокъ. 30-го іюля на горизонтѣ показались стѣны таинственнаго города.

Дата добавления: 2015-06-25