Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Королева троллей. Так долго длилось ожидание




Роуз

Белый медведь

 

Пришли.

Так долго длилось ожидание.

Ее карие глаза.

Разорванный плащ.

Кожа бледная, чистая, как лед.

Устала, но не боится.

Нужно помнить.

Условия, правила.

Так давно.

Играли.

Мячик.

Голос, как камни.

Потом…

Тело раскололось, вытянулось.

Боль. И…

Все изменилось за одну секунду.

Потерял.

Но теперь…

Надежда.

 

 

Когда я проснулась, голова моя была словно свинцом налита. Но я прекрасно помнила, где нахожусь. Дома у нас даже летом по утрам было холодно. А матрас, на котором мы спали с сестрой, не был таким пухлым и мягким.

Я села, потянулась и увидела, что стол прибран. На нем стояли только корзинка, накрытая салфеткой, горшочек с маслом и большой белый чайник. От чайника поднимался пар. В желудке у меня заурчало: я опять была голодна.

Я встала и подошла к столу. Подняла белую салфетку, вдохнула запах корицы и горячего хлеба. Отломив кусочек, намазала его маслом и с наслаждением отправила в рот. Потом выпила чашку ароматного чаю, необычного, фруктового, – я такого никогда не пробовала.

Проглотив хлеб с маслом, я стала гадать, откуда взялась еда. Где находилась кухня с суетящейся прислугой? Или это было колдовством?

Насытившись, я встала из-за стола и пошла осматривать комнаты.

Вспомнила про белого медведя и поежилась, испугавшись, что он может идти за мной. Но никаких следов его не обнаружила.

Я начала с коридора со сводчатым потолком. Стены его были из отполированного камня, на них через равные расстояния висели канделябры с масляными лампами, а рядом с ними – большие картины и гобелены. Гобелены сразу привлекли мое внимание. Они были выполнены в ярких красных и синих тонах и изображали лордов и леди в старинных одеяниях. Это была очень изящная работа.

Я подошла к открытой двери и вошла. Это была комната для рисования. На стенах также висели картины. На полу лежал широкий зеленый ковер, стояла мягкая мебель. Как и в коридоре, свет шел от масляных ламп, расставленных на столе и висящих на стенах. Я взяла одну лампу на случай, если забреду в какое-нибудь не слишком освещенное место. И пошла дальше.

В следующей комнате обнаружилось множество книжных полок. Библиотека, подумала я. Но ошиблась. Оказалось, что во многих комнатах имеются книги. В конце концов я пришла в ту, которую точно можно было назвать библиотекой. Никаких гобеленов – каждый дюйм стены занят полками от пола до потолка. Я перевела дух. В Норвегии, насколько я знаю, только в монастырях можно найти так много книг. Если бы Недди мог это увидеть, подумала я и тут же отогнала прочь эту мысль. Не буду больше думать о Недди.

Кроме книг в тех комнатах, куда я заходила, были музыкальные инструменты. Тот, кто обставлял эти комнаты, несомненно, очень любил музыку.

Потом я нашла комнату, которая полностью была посвящена музыке, как библиотека – книгам. Завораживающее зрелище: в центре стоял большой рояль, украшенный резьбой. В огромном шкафу собралась удивительная коллекция свирелей и флейт, которые, видимо, прибыли сюда со всего мира. Там была лакированная флейта из бамбука в виде дракона – явно с Востока, были дудки из слоновой кости, тростника, мыльного камня; некоторые с изящной резьбой. Но среди всех явно выделялась одна – она лежала в красивой коробке, обтянутой синим бархатом. Достаточно простая, классическая, но очень красивая.

Повсюду лежали стопки нот, перевязанные лентами, а вдоль стен расставлены стулья, которые при случае можно было сдвинуть в ряды и на которых можно было рассадить слушателей. Я закрыла глаза и живо представила хорошо одетых леди и джентльменов, занимающих здесь свои места воскресным днем и с восторгом аплодирующих музыкантам. Мне очень понравилась эта комната, хотя стало немного грустно, наверное, из-за того, что никого в ней не было.

Я ходила из одной комнаты в другую. Сначала я их считала, но потом сбилась. Здесь было столько всего, и я решила, что нахожусь в огромном замке.

Вероятно, его выстроили прямо в скале, хотя сложно такое представить. Но я уже привыкла к необычному. Я не нашла ни окон, ни дверей, ведших наружу, кроме той, через которую мы вошли. Многие комнаты выглядели так, словно ими давно не пользовались, но не из-за пыли или грязи (на самом деле все блестело), а из-за общего настроения пустоты и одиночества.

Во время этой прогулки я вообще забыла про медведя.

В моей голове начал складываться образ того, кто жил здесь. Это похоже на игру, когда вы по кусочкам должны собрать единый портрет кого-либо, в данном случае – мужчины, живущего здесь. Не чувствовалось женской руки в этом месте.

Он любил музыку. И книги. Я снова вспомнила библиотеку. Недди.

Внезапно меня охватила тоска по дому. Я настолько увлеклась путешествием, а потом исследованием замка, что едва ли вспоминала о семье. Но вот я здесь, за тысячи миль от тех, кого люблю больше всего на свете, в странном пустом замке, и где-то рядом находится огромный белый медведь.

Меня прошиб озноб, и я покрепче закуталась в разорванный плащ. Ох, Недди!..

Я не плакса, но слезы сами брызнули из глаз. Не знаю, сколько я там просидела, вытирая их плащом и чувствуя себя жалкой и несчастной.

Но в конце концов голод дал о себе знать, и я поднялась и пошла дальше. Со времени завтрака прошло немало часов. Я не знала, как вернуться в ту комнату, где я ела, поэтому пошла вперед по коридору, не обращая внимания на комнаты по сторонам. Я хотела найти лестницу, чтобы вернуться на тот этаж, с которого я начинала осмотр.

Вскоре я заметила лестничный пролет и направилась к нему, как вдруг мельком увидела нечто: дверь была приоткрыта, и внутри горели лампы. Я вошла в комнату и, потрясенная, встала на пороге.

Станок. Это был самый красивый станок из всех, какие я видела в жизни, какие могла себе представить. Он был сделан из дорогого дерева, отполированного до блеска; перекладины, как и валки, украшала замысловатая резьба. На раму были натянуты нити основы зеленого, как ранняя травка весной, и фиолетового цветов – изумительная шерсть.

Я благоговейно коснулась нитей пальцами. Как во сне опустилась на маленький табурет перед станком: он как будто ждал меня. Мне казалось, что я сплю и вижу себя со стороны. Я взяла челнок и трепало и принялась ткать. Хотя я работала на этом станке впервые, – ход челнока был непривычен, как и натяжение нитей, – я почти сразу поняла его. И тут же погрузилась в мир цвета, ткани и тех движений, которые я так любила. Даже чувствовала, как трава ласкает мои голые ноги, а вокруг витает запах фиолетовых ирисов.

Этот станок отличался от станков вдовы Озиг, как чистокровная верховая отличается от старой рабочей клячи. И ткать на нем было приятнее – с такой разницей, какая бывает между работой по обязанности и работой по призванию.

Я даже не заметила, сколько времени просидела за станком.

Без окон во внешний мир я не могла следить за временем. Может, я ткала целый день или еще дольше. Очнулась я только тогда, когда чувство голода стало нестерпимым. Но голова была ясная, хотя немного звенело в ушах. Я не могла остановиться. Пальцы продолжали двигаться, а я осмотрела комнату.

Здесь стоял не один станок, а несколько – маленькие ручные станки, вертикальный станок – для гобеленов, я таких никогда не видела, только слышала, как вдова Озиг про них рассказывала. Кроме того, было еще несколько прялок (которые я обязательно рассмотрела бы во всех деталях, если бы не устала так сильно). На стенах висели полки, забитые всякими мелочами, какие могут понадобиться тому, кто придумывает и шьет одежду.

Целая полка была отведена под нитки – самых разнообразных цветов и оттенков. Нашлись среди них даже катушки с шелковыми нитями блестящего золотого, серебряного и бронзового цветов. Внизу стояли корзины с чесаной шерстью, с пряденой шерстью и шерстью, готовой для вязания. На другой полке стояли бутыли с жидкой краской для тканей. На отдельной полочке были разложены острые ножницы, иголки для шитья и спицы для вязания, различной длины и толщины. Я онемела от удивления.

Но в конце концов решила, что нужно что-нибудь съесть, пока я не умерла с голоду. Я снова вышла в коридор и пошла к лестнице. Голова кружилась, и от одного взгляда на винтовую лестницу у меня зазвенело в ушах и подкосились ноги. Но я все равно начала спускаться. К концу пролета я уже съезжала сидя, как маленький ребенок.

Внизу мне удалось поставить себя вертикально. Я стала принюхиваться в надежде учуять запах тушеного мяса, но ничем не пахло. Я заволновалась, что ушла слишком далеко от той комнаты, где завтракала. Или, что еще хуже, еды нет и не будет.

В конце коридора я свернула за угол, а там стоял белый медведь. Теперь он казался еще белее и больше, чем я его помнила. Я вскрикнула и сползла на пол. Чуть было не потеряла сознание, но несколько раз глубоко вздохнула, и слабость прошла.

Медведь смотрел на меня печальными черными глазами. А потом сказал своим глухим, глубоким голосом:

– Еда там. Пойдем.

Я встала и, покачиваясь, пошла за ним.

– Возьмись… за мою… шерсть.

– Спасибо, – слабым голосом проговорила я. Голод пересиливал страх. Я подошла и схватилась руками за шкуру медведя.

Он снова двинулся в путь и привел меня в ту самую комнату, где я завтракала. Я спотыкалась, но не падала, потому что держалась за его шерсть. Медведь не возражал.

На огне уже стоял горшок с супом из чечевицы с грудинкой. Белый медведь остановился в дверях, посмотрел на меня, повернулся и исчез.

Я ела и размышляла – о станке, о вкусной еде, которая появлялась ниоткуда, и больше всего о медведе.

 

 

Прежде чем забрать мягкокожего мальчика, я возвращалась в Зеленые Земли несколько раз. Я ездила туда на собственных санях и брала с собой только Урду. Больше я не заговаривала с мальчиком, только смотрела на него и изучала его жизнь. В своей Книге я записала:

Кажется, эти мягкокожие постоянно умирают; их жизни укорачиваются из-за огромного количества болезней и несчастных случаев. Мальчик, за которым я наблюдаю,пятый ребенок в семье, двое из его старших братьев уже умерли. Ничего удивительного не произойдет, если он тоже канет в вечность.

Все было просто. Я выбрала самого некрасивого тролля в качестве жертвы – вряд ли по нему будут скучать в Ульдре, а потом с помощью простого волшебства изменила форму.

Только бы отец не злился!

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-26; Просмотров: 312; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.01 сек.