Уравнительный принцип и мера труда

Особым «срезом» идеологической кампании против уравнительства было переведение проблемы в плоскость сравнения зарплаты работников. Это самый демагогический и примитивный прием, но безотказный – потому что обладает наглядностью и апеллирует к темному и сладкому комплексу «обиженного». Всем приятно считать себя слегка недооцененным, все мы грешны – и соблазнители этим пользуются. Когда человеку говорят: «Смотри‑ка! Ты, такой мастер, получаешь столько же, как вон тот балбес», – он забывает, что эта его предположительная «потеря» ничто по сравнению с тем, что он получает на уравнительной основе в виде жилья, образования, медицинского обслуживания, низких цен и т.д. Получает столько же, как некий мастер гораздо более высокого ранга, чем он сам. Факт остается фактом – подозрения в том, что соседу переплачивают и тем самым что‑то отнимают у тебя, с 60‑х годов стали волновать часть советских людей.

Одно время, с конца 1961 г., моим соседом по коммуналке был шофер‑дальнерейсовик. Сильный и дремучий, прямо зверь. После рейса бивал жену, и она скрывалась в нашей комнате. Этот человек отличался тем, что подолгу задумывался над отвлеченными проблемами. Одной из них и была мера труда. Он приходил ко мне и начинал пытать: почему я, окончив МГУ, работая с утра до ночи в лаборатории, получал 105 руб. в месяц, а он, тупой неуч и пьяница, почти 400 руб.

«Здесь что‑то не так. Будет беда,» – говорил он. Я не соглашался, указывая, что шоферов не хватает, а в МГУ конкурс 18 человек на место. И мы с ним пытались этот клубок распутать, перечисляли все тяготы и награды его и моей работы, искали денежную меру. Оказалось, дело это очень сложное. Он рассуждал не так, как народ – и потому заставил и меня думать. Потом я читал, что мог, по этому вопросу, и выведывал на Западе.

В чем же, на мой взгляд, ошибки рабочего, который «сдал» советский строй, потому что ему, токарю‑виртуозу, недоплачивают, а соседу‑неумехе переплачивают? Ошибок несколько.

1. Сделаем мысленный эксперимент: представим, что какой‑то ангел (или демон) точно, до копейки, обозначил цену труда каждого человека, и через кассу каждому в день получки был вынесен приговор – «кто сколько стоит». Стали бы люди, включая «токаря‑виртуоза», счастливее? Почти наверняка – нет, не стали бы. Начали бы распадаться не только коллективы, дружеские компании, но и семьи. Наша «цена» должна быть тайной, мы всегда должны считать себя немножко недооцененными и великодушными. У нас эту тайну создавала «уравниловка».

На Западе другой метод – зарплату там платят строго конфиденциально. Никаких ведомостей товарищи не видят, а спросить: «Сколько ты получаешь?» – верх неприличия. Я, по глупости, спрашивал, и даже близкие друзья мне отвечали уклончиво и очень раздраженно.

За вспыхнувшей в 60‑е годы ненавистью к уравниловке скрывалась не жажда благосостояния (оно как раз в СССР неуклонно повышалось), а именно соблазн самоутвердиться через деньги в своем ближайшем окружении. Это желание вообще иллюзорно, а для трудящихся – разрушительно. Здесь – ошибка, меньшее зло хотели поменять на большее, а получили кошмар.

Внешне это – измена именно общинному духу как стержню русской цивилизации (а на деле – соблазн, погоня за блуждающим огоньком). Надо вспомнить: при общинном строе самые сильные и самые ловкие едят меньше слабых и неспособных. Это оплачивается любовью и уважением рода. Так и возник человек, в стае обезьян иные порядки. Но это – ошибка высокая, от томления души.

2. Ошибка земная, на шкурном уровне, заключается в том, что рабочие поверили, будто «рынок» всем воздаст по труду. Надо только уничтожить советский строй. Пусть меня простят товарищи рабочие, в этом вопросе их обманули, как маленьких. Обман из нескольких слоев.

Во‑первых, рынку в принципе наплевать, какой ты там мастер или виртуоз, для него есть один критерий ‑прибыль. Купят ли твою рабочую силу и почем, определяется только тем, принесет ли использование твоей рабочей силы прибыль и какую. Сегодня половина наших рабочих‑виртуозов не стоит у станка, а таскает тюки с барахлом. И с точки зрения рынка это разумно, а для рабочего разрушительно, он становится люмпеном. Рабочие‑виртуозы не знали, что так будет? Не хотели знать? Что ж, вышла ошибка, и надо ее признать.

Во‑вторых, реальный капитализм распределяет зарплату вовсе не по труду и даже не по рыночной стоимости рабочей силы, а исходя из баланса силы. Токарю‑виртуозу в ФРГ платят 15 долл. в час, такому же токарю в Бразилии 3 долл., в Чехии 2, а в России 1. Почему? По кочану – вот самый верный ответ. Но русский токарь почему‑то решил, что если он поможет Ельцину уничтожить СССР, то ему будут платить, как немцу. Почему он так решил? Я думаю, что не подумал хорошенько. Ошибся.

В‑третьих, на заводах самого Запада проблема нормирования и оценки труда не решена точно в такой же степени, как это было в СССР. В этом смысле уничтожение советского строя ничего не дало и не могло дать, это была с точки зрения интересов рабочего класса огромная глупость.

Запад решает проблему оплаты с помощью множества ухищрений, не пытаясь стать справедливым ангелом, но главное – при помощи кнута безработицы. Практически вся рабочая молодежь «пропускается» через безработицу, и этот урок остается на всю жизнь. Получив работу, человек так за нее держится, что бузить из‑за того, что «менее способному соседу платят столько же, сколько мне» – и в голову никому не придет. Там даже и поверить не могут, что это создавало серьезные проблемы в СССР, просто не понимают. Если бы кто‑то и начал бузить, ему бы ответили: «Сколько кому платят – не твое собачье дело. Получи расчет и катись».

Наконец, главная, на мой взгляд, ошибка относительно капитализма. Я и сам ее осознал, когда в 1989 г. приехал работать в Испанию. Утром по радио случайно услышал выступление католического священника, и он сказал: «В рыночной экономике наверх поднимается не тот, кто умнее или кто лучше работает, а тот, кто способен топтать товарищей – только по их телам можно подняться наверх». Сказал, как отчеканил, а мы все мусолим вокруг да около.

Даже если бы Россию не стали уничтожать, даже если бы наши заводы удалось превратить в частные фирмы без остановки производства, токарь‑виртуоз никогда бы не поднялся наверх. Да, он получил бы свою чечевичную похлебку и даже подержанный «опель», но наверх бы все равно поднялся паскуда, будь он хоть трижды дебил и неумеха. То, что мы видим сегодня – не просто норма, это лучший вариант. Наверх поднялись паскуды еще совестливые, еще советской закваски.

Глава 5. Советское государство в период перестройки (1985‑1991 гг.)

Дата добавления: 2015-06-26