Как птичка, с раннею зарей

В душном воздуха молчанье

И гроб опущен уж в могилу

Чту ты клонишь над водами

Восток белел. Ладья катилась

Восток белел. Ладья катилась,

Ветрило весело звучало, –

Как опрокинутое небо,

Под нами море трепетало…

Восток алел. Она молилась,

С чела откинув покрывало, –

Дышала на устах молитва,

Во взорах небо ликовало…

Восток вспылал. Она склонилась,

Блестящая поникла выя,–

И по младенческим ланитам

Струились капли огневые…

(1835)

Написано, по‑видимому, в первые годы увлечения Э. Пфеффель (см. примеч. 134), т. е. в 1833 – 1834 гг. Ветрило – парус.

* * *

Чту ты клонишь над водами,

Ива, мбкушку свою

И дрожащими листами,

Словно жадными устами,

Ловишь беглую струю?..

Хоть томится, хоть трепещет

Каждый лист твой над струей.

Но струя бежит и плещет,

И, на солнце нежась, блещет,

И смеется над тобой…

(1835)

* * *

И гроб опущен уж в могилу,

И всё столпилося вокруг…

Толкутся, дышат через силу,

Спирает грудь тлетворный дух.

И над могилою раскрытой,

В возглавии, где гроб стоит,

Ученый пастор сановитый

Речь погребальную гласит.

Вещает бренность человечью,

Грехопаденье, кровь Христа…

И умною, пристойной речью

Толпа различно занята…

А небо так нетленно‑чисто,

Так беспредельно над землей…

И птицы реют голосисто

В воздушной бездне голубой…

(1835)

* * *

В душном воздуха молчанье,

Как предчувствие грозы,

Жарче роз благоуханье,

Резче голос стрекозы…

Чу! за белой, дымной тучей

Глухо прокатился гром;

Небо молнией летучей

Опоясалось кругом…

Некий жизни преизбыток

В знойном воздухе разлит!

Как божественный напиток

В жилах млеет и горит!

Дева, дева, что волнует

Дымку персей молодых?

Что мутится, что тоскует

Влажный блеск очей твоих?

Что, бледнея, замирает

Пламя девственных ланит?

Что так грудь твою спирает

И уста твои палит?..

Сквозь ресницы шелковые

Проступили две слезы…

Иль то капли дождевые

Зачинающей грозы?..

(1835)

* * *

Как сладко дремлет сад темно‑зеленый

Как сладко дремлет сад темно‑зеленый,

Объятый негой ночи голубой!

Сквозь яблони, цветами убеленной,

Как сладко светит месяц золотой!

Таинственно, как в п.ервый день созданья,

В бездонном небе звездный сонм горит,

Музыки дальней слышны восклицанья,

Соседний ключ слышнее говорит…

На мир дневной спустилася завеса,

Изнемогло движенье, труд уснул…

Над спящим градом, как в вершинах леса,

Проснулся чудный еженощный гул…

Откуда он, сей гул непостижимый?..

Иль смертных дум, освобожденных сном,

Мир бестелесный, слышный, но незримый,

Теперь роится в хаосе ночном?..

(1835)

* * *

Как птичка, с раннею зарей

Мир, пробудившись, встрепенулся..

Ах, лишь одной главы моей

Сон благодатный не коснулся!

Хоть свежесть утренняя веет

В моих всклокоченных власах,

На мне, я чую, тяготеет

Вчерашний зной, вчерашний прах!..

О, как пронзительны и дики,

Как ненавистны для меня

Сей шум, движенье, говор, крики

Младого, пламенного дня!..

О, как лучи его багровы,

Как жгут они мои глаза!..

О ночь, ночь, где твои покровы,

Твой тихий сумрак и роса!..

Обломки старых поколений,

Вы, пережившие свой век!

Как ваших жалоб, ваших пеней

Неправый праведен упрек!..

Как грустно полусонной тенью,

С изнеможением в кости,

Навстречу солнцу и движенью

За новым племенем брести!..

(1835)

Пеня – жалоба, упрек.

* * *

Вечер мглистый и ненастный…

Вечер мглистый и ненастный…

Чу, не жаворонка ль глас?..

Ты ли, утра гость прекрасный,

В этот поздний, мертвый час?..

Гибкий, резвый, звучно‑ясный,

В этот мертвый, поздний час…

Как безумья смех ужасный,

Он всю душу мне потряс!..

(1835)

* * *

Дата добавления: 2015-06-26